Весенняя

Смеркалось. Дни становились длиннее, вечера теплее, и два сверчка – дедушка и внук – сидели на листе кувшинки и смотрели, как Солнце медленно скрывается за болотом, оставляя за собой тонкую дорожку. В дорожке расходились волны, нёсшие к берегам и от берегов десятки, а может и сотни таких же кувшинок с такими же сверчками.
Вид с кувшинки открывался просто чудесный, настроение у обоих было по-весеннему свежим и весёлым, и внук с дедушкой наслаждались вечерней тишиной, изредка прерываемой лишь стрекотанием таких же сверчков – родственников, знакомых и незнакомых вовсе. Но вот край Солнца скрылся за горизонтом, на воду спустилась ночь, смолкли сверчки и, сидя на кувшинке, можно было рассмотреть лишь край листа да рыбок, изредка высовывающих из воды свои головы, чтобы откусить от кувшинки кусочек.
«Дедушка, какое хорошее время года – весна», – прошептал сверчок-внук, – «но почему мы не можем видеть берег и болото ночью? Ведь наверняка ночью всё гораздо-гораздо прекраснее, чем при свете Солнца, и поэтому мы лишены возможности любоваться этой красотой.. О, этот жестокий, несправедливый мир!» – добавил внук и топнул ногой по кувшинке, испугав очередную высунувшую свою голову рыбку. «Не горячись, малыш», - ответил дедушка, – «на то, что мир устроен именно так, как устроен есть свои причины. Нужно только понять это. А чтобы тебе было легче понять, я расскажу историю из своей молодости». И дедушка начал рассказ…
«Это было давным-давно», проскрипел дедушка. «Тогда я был ещё молодым и глупым сверчком, крылья мои были чёрными и жёсткими, усики топорщились во все стороны, а в своих серенадах я мог без всяких усилий взять верхнее «Ля». Жил я тогда совсем не на этом болоте, а в маленьком домике посередине снежной пустыни. Место было совсем не похоже на то, где живём мы сейчас. Снаружи было холодно и вьюжно, но внутри всегда можно было найти хлебные крошки… одним словом, я был почти счастлив.. и несчастен одновременно, ибо мне очень хотелось облететь весь мир, а я был ограничен четырьмя, хотя и весьма гостеприимными стенами. Я не мог даже увидеть, что же там – за стенами, потому что снаружи было очень-очень темно.. каждый день. Как ты догадываешься, я не был единственным обитателем этого дома – вместе со мной жил Человек… Человек был совсем обычным.. за исключением одного – он мечтал научиться видеть в темноте, чтобы ориентироваться в полярной ночи (так называлась вечная темнота за окном), как эти рыбки, что выпрыгивают за кувшинками, в воде. Он тренировался день ото дня, достигая всё больших и больших успехов. Он радовался своим успехам, каждый день рассказывая зеркалу, что видит всё дальше и дальше. Я тоже радовался за него, завидуя и надеясь, что однажды я смогу так же.. я и правда достиг некоторых успех, хотя и очень незначительных. Но вдруг тьма исчезла.. в доме стало светло и человек, разучившийся видеть при свете, бродил по дому, натыкаясь на мебель, ругаясь и падая. Оказывается, прогоняя полярную ночь, приходил полярный день, такой же бесконечный. А человек, научившись видеть сквозь тьму, при свете стал слепым и беспомощным. Он бы может и научился видеть при свете Солнца, но сослепу выколол себе вилкой глаза, пытаясь поесть и умер от голода, не в силах найти в доме никакой еды.. В доме стало голодно, и я улетел, поднявшись в воздух на своих сильных твёрдых крыльях». «Эх», – предался воспоминаниям дедушка, – «а как я тогда брал верхнее «Ля»…». И он принялся распеваться, начиная с нижнего «Ре». Вокруг стало совсем-совсем темно…
Цапля-дедушка закрыл свой клюв и с нежно сказал цапле-внуку: «запомни внучок, не сиди с раскрытым клювом, а смотри по сторонам, если не можешь видеть в темноте» Цапля-дедушка хоть и не слышал ни слова из разговора сверчков, но знал, что в темноте они не видят… «Эх, внучок»,– проскрипел он, – «хорошее время года – весна».