Про зайца

Глава 1, в которой заяц попадает в плен

Жил-был заяц. Обычный заяц, каких и в тенистом лесу, и на опушках пруд пруди. Даже на открытых полянах встречаются те зайцы, но только в очень уж маленьких количествах, потому что на открытых полянах кишмя кишит полянными зайцами, у которых с обычными отношения хуже некуда. И вот пошёл как-то раз обычный заяц (отличался он от полянного двумя ушами и одним хвостом.. то есть у полянных эти уши и хвост тоже были, и в тех же количествах, только цвета зелёного, как и весь полянный заяц, впрочем)… Так вот, пошёл как-то обычный заяц просто прогуляться по лесу. Погодка стояла замечательная: свежий ветерок дул по-прежнему апрельский, сочная травка была уже почти майская, а настроение у зайца было всё ещё мартовское. Заяц долго гулял по лесу, петляя от одной тропинки к другой, перепрыгивая кочки и пеньки, скатываясь в овраги и вновь из них выкарабкиваясь.. несмотря на долгую дорогу он был счастлив и взбудоражен.. ещё бы! На опушке, к которой лежал его путь, по слухам можно было пристроиться к стае обычных зайцев, выжидающих одинокого забредшего на неё полянного и при должных везении и сноровке успеть укусить его за кончик зелёного уха или уж, по крайней мере, хвоста. Путь был долгим, занимавшим почти целый день – к концу пути заяц успел порядком вымазаться в бурой овражной глине и изрядно отощать. Оставалось свернуть ещё на одну тропинку, перепрыгнуть два пенька и одну кочку, скатиться вниз по оврагу, выкарабкаться наверх и вот она – заветная опушка.. Вот она тропинка! Заяц перемахнул через кочку, пенёк, второй.. разбежался что было сил, чтобы кубарем скатиться по склону оврага вверх и таким же способом выкарабкаться наверх, закрыл глаза и… угодил прямиком во что-то твёрдое и подозрительно пахнущее. Заяц замер на минуту на всякий случай, потом осторожно открыл левый глаз, незаметно скосил его вверх, увидел человека, ногой которого определённо и было это твёрдое и подозрительно пахнущее, и, как полагается всем добропорядочным обычным зайцам шлёпнулся в обморок. «Помер, кажись»,- было последним, что он услышал…

Глава 2, в которой заяц бежит из плена

Заяц лежал в лукошке – не очень просторном, но достаточно тёплом и уютном, чтобы чувствовать себя вполне сносно.. Строго говоря, именно лежал заяц лишь относительно этого самого лукошка – если брать за точку отсчёта то самое место, где заяц повстречался с человеком, лукошко и заяц на довольно таки приличной для лукошка скорости стремительно летели, удаляясь и удаляясь. Заяц лежал в лукошке и сладко посапывал – очевидно ему снились добрые цветные сны с оранжевой морковкой, зелёной капустой и фиолетовой брюквой. Но вот лукошко дёрнулось, остановилось, и сочная брюква, едва только надкушенная, растаяла у зайца в зубах, так и не попав туда, куда ей следовало. «Ну что, Петро? Берёшь зайца?», – послышался громкий тенор, к концу фразы плавно перетекающий в фальцет. «Опомнись, Сеня, да имей совесть! Это же не заяц! Это дикобраз! У него же меха, нет! Сплошные иголки! НЕТ!», – отвечал тихий бас, – «Не возьму я твоего зайца на шапку, никак не возьму. Да и другим пусть неповадно будет! Аай! Милая!». Заяц решил, что лучше всего пока будет оставаться в положении бессознательном или даже мёртвом и не ошибся. Женская ручка с чем-то непонятным приблизилась к зайцу и ткнула его в бок. На заячьем боку теперь красовалась надпись «Протестировано и не одобрено. Скорняк.» «Ну и… не надо»,– буркнул тенор, закрыл крышку и двинулся дальше Заяц терпеливо выжидал, совершенствуясь в искусстве притворяться мёртвым. Следующий диалог от предыдущего отличался лишь тем, что заяц был предложен Пахому и отвергнут Пахомом по причине его, зайца, чрезвычайной схожести с сушёной камбалой. И вновь «Аай! Милая!», и штамп «Протестировано и не одобрено. Мясник» красовался на заячьем боку. Крышка закрылась и заяц с лукошком полетели дальше. «А что это у тебя в лукошке?» – услышал заяц зычный бас, – «Ну-ка, показывай!!!» И дородный городовой вытащил зайца за уши из лукошка. «Браконьерствуем, значит, Сеня? Эх я вот тебе сейчас всыпал бы, да некогда! Попадёшься ещё раз – не сносить тебе порток! А зайца я конфискую!» И заяц, зажатый за уши в огромной лапище городового полетел дальше уже без лукошка.. Без лукошка было холодно, но заяц настолько свыкся со своей ролью мёртвого зайца, что почти не обращал на это внимания. «Холодный что-то какой-то, да окоченевший», – пробурчал городовой и тут заметил два штампа на заячьем боку – от скорняка и от мясника. «Вот же @#$&!» – услышал заяц и в следующий момент полетел далеко за канаву прямиком к изгороди, удачно перелетел через неё, приземлился прямо в мягкий снег открыл глаза и, что было сил, дал дёру.. «Эх», – подумал заяц.. эвона как бывает.. уж лучше бегать живым со штампами «Протестировано и не одобрено», но бегать.. и живым.»