Он любил лес. Шепот листвы дарил приятную безмятежность. Пение птиц успокаивало и радовало сердце. И любое место, островок, где можно было прикоснутся к природе, мог стал приютом для его души. Лес помогал думать, искать ответы и работать над образом.
Вот и теперь, он пришел к лесу, чтобы ощутить полноту мира вокруг, принять в себя часть энергии этого мира и выстроить нечто внутри, что необходимо будет показать другим. Он был актером. И это была такая же работа, как любая другая. Преодоление трудностей и маленькие радости побед. Сейчас ему предстояло одержать еще одну победу и он хотел спросить у леса, как сделать свою работу.
Съемки еще не начались и он искал нити образа, собирал мозаику глубин характера. Характера сложного, неоднозначного и нечеловечески ... (он долго подбирал слово внутри собственного сознания)... нечеловечески дивного. Так распорядилась судьба, что играть ему предстояло не человеческое существо, древнее существо...
Взобравшись на холм, поросший лесом, он остановился только, когда оказался почти у самого обрыва. Внизу, мучительно изгибаясь, лежало зеркало реки, начало которой рождал водопад. Сев немного в глубине леса, чтобы одновременно наблюдать и деревья, и бурную воду и камни с шершавой серой кожей времени, он прислонился к прохладному стволу.
Актер искал своего героя. Он смотрел в небо, где размазанные облака медленно плыли по маршруту ветра, подсвеченные солнцем и мраком нарождающегося дождя, внутренне соглашаясь, что в этом есть нечто от его героя. Видел падение воды, разбивающее на осколки пространство у самой поверхности реки, и в этом тоже было что-то от его будущей роли. Стихии окружали его.
И все это было здесь всегда, еще до человека, до первых войн и первых историй. Все это почти не менялось, только хранило память. Он попытался представить, как это - помнить ни день, ни год, а много-много большее, тысячи лет, наполненных самыми разными событиями и чувствами. Внутри ощущалось что-то важное, оно начинало разгораться и заполнять сознание. Он поспешно запоминал памятью тела и души, чтобы потом восстановить, достать из глубины для посторонних глаз. Мучительно и невероятно приятно.
Солнце опускалось ниже и новая тень пролегла от деревьев по правую руку. Не сразу он заметил, что тень двигается, но уловив, медленно повернул голову. Он ощутил на себе взгляд другого живого существа. Кто-то стоял у ствола дерева, немного в тени, которая казалась гуще на фоне заходящего солнца. Внутри почему-то похолодело и, досадливо нахмурившись, мужчина негромко спросил:
- Кто здесь?
Почему-то очень хотелось, чтобы все оказалось иллюзией и никто не ответил на вопрос. Волшебство разрушалось, одиночество оказалось мнимым.
- Ты уже понял, какой он?
Голос неожиданно ударил в самую сердцевину сознания.
- Он...?
Возле дерева стала различима высокая фигура и мужчина поднялся с земли. Кто знает, чего ждать от нарушителя уединения. Страха не было, напротив, актер чувствовал любопытство и немного растерянность, которая так же быстро ушла. Стало спокойно и светло внутри. Очень знакомое чувство откуда-то из детства.
- Да, - голос был глубоким и словно плыл в пространстве. - Тот, о ком ты думал. Ты же уже все понял, - голос утверждал теперь, а не спрашивал.
"Что за мистификация?", - подумал актер. - "Пусть он покажется, наконец!"
- Меня еще и не так называли, - усмехнулся голос. - Но мистификацией, пожалуй, не так часто.
И фигура выдвинулась вперед.
Молодой, слишком молодой для такого голоса. Взгляд слишком глубокий, для такой молодости, и тут же уходящий через пространство. Все в облике незнакомца было не так и все странным образом правильно. Он сделал еще несколько шагов и стало понятно - они почти одного роста. Потертые джинсы и теплая рубашка в красную крупную клетку. Не тривиально красивое лицо, которое трудно забыть, но почти невозможно уловить. И глаза, видевшие время.
Чувство стихии вернулось, налетело, растрепало мысли. Нечто похожее на озарение взорвалось и почти кричало: "Запомни! Вот оно! Это он!" Подступила паника, потому что боялся забыть, потерять нить.
- Не торопись, - улыбка только одной стороной лица.
Тонкий шрам над губой слева дрогнул и замер, вместе с несколькими другими шрамами на острой скуле. Он был поделен на Свет и Тьму, не имея отношения ни к первому, ни ко второму. Он был сам по себе. Это актер понял сразу и без сомнений. И еще он чувствовал, что их словно накрыло прозрачным куполом и весь мир остался там, за пределами и есть только две фигуры над обрывом.
Паника совсем ушла. Мужчина запоминал. Опять же, каким-то шестым или двадцатым чувством, он знал, что все правильно и ему нужно просто взять информацию, которую преподносят таким странным образом.
- Приятно иметь дело с понимающим человеком, - опять полуулыбка и объемный тягучий голос, а в глазах бьются волны времени и все меняется, и словно смотрит он не в реальность или не только в эту реальность.
Образ складывался. Отчего становилось тепло и беспокойно. Хаос информации систематизировался, укладывался в памяти. Теперь артист точно знал, каким должен быть взгляд, положение тела, жесты. Все это находилось прямо перед ним. Не точная копия, но сутью отлитое из единой формы. Дивное, нечеловеческое. Пугающее и притягательное.
- Смотри! - гость внезапно указал за спину мужчины.
И он обернулся. И ничего не увидел. Только водопад, обрыв, небо.
- Но..., - слова застряли в горле, потому что говорить их было уже некому.
Он опять стоял среди деревьев совершенно один. Знание заполнило сознание до краев. В голове формировался вопрос: "Для чего все это?"
- Это необходимо Истории.
Принес ветер знакомый голос.

\2014\