Сразу объясню, почему я отказываюсь от традиционных стереотипов.
Коррида – слишком жестокая и бессмысленная игра со смертью. Да, ее считают прекрасным и непредсказуемым спектаклем: грациозные лошади, точные и ловкие движения тореадора, сила и обреченность быка… И все это в ярких контрастах: желтый песок, алый плащ тореадора, черная шкура быка, лоснящаяся под заходящим солнцем. Зрелище, достойное внимания, но в конце кто-то должен умереть. Не понимаю
О фламенко писать не буду совсем по иным причинам. Однажды я влюбилась в этот танец и отношения завязались серьезные. Расскажу, как это было: представьте Costa del Sol в конце августа (вся Испания и пол-Европы на одном побережье) и затерявшуюся среди отдыхающих выпускницу московской школы, которая еще не успела выучить испанский язык и потому не понимающую абсолютно ничего, кроме того, что народ вокруг «отрывается», как говорится, «по полной программе». Так вот, в последний вечер пребывания на курорте ее внимание привлекает толпа народа, собравшаяся в фойе отеля, и какие-то непонятные звуки. Она пробирается между оживленными зрителями и видит несколько танцующих мужчин и женщин. Причем одеты они в явно национальные костюмы, потому что очень уж чудные: на одной желтое платье в крупный черный горох, а другая (кстати, далеко не стройная) - в белом, с черной окантовкой. «И чего тут интересного?» - думает она и не догадывается, что через час, когда концерт закончится, она будет готова по возвращении в Москву перевернуть весь город, но найти хоть какую студию, где учат ТАК танцевать. Искать долго не пришлось, потому что в родном институте нашлись люди, еще более очарованные культурой фламенко и организовавшие студенческий испанский театр. Не буду философствовать на предмет строгой грации, тонкой страстности и нежного благородства фламенко, о котором просто не смогу рассказать. Для этого существует танец, выражающий все оттенки чувств, желаний и отношений…

Возвращаюсь к Испании без стереотипов:

Столицы
Солнышко отражается на зеленой воде центрального парка отдыха города Мадрида. Светит в лицо. До него (солнышка) можно дотянуться, протянув чуть вперед и вниз ногу. Люди вокруг меня сидят на ступеньках лестницы, спускающейся к воде. “Свободных” мест мало: молодые и пожилые, вдвоем или компаниями - все слушают. Чуть выше по ступенькам великолепно играет на гитаре и поет испанец. Сбоку на меня свисает гордый зеленый лев из железа, наверное. Лев «сторожит» короля Альфонсо Х11, статую которого воздвигла его мать. У самых его лап плескается огромное - по городским понятиям – озеро, и народ в великом множестве гребет на лодках туда-сюда.
Раньше в этом парке гуляли, плавали на лодках, играли на зеленых площадках только члены королевской семьи и придворные. Теперь вокруг уличных музыкантов, клоунов, жанглеров, фокусников, художников собираются десятки испанских детей, которые пришли сюда погулять с родителями.
… Слышу красивый женский голос - она попросила гитару у «соседа по ступенькам» и стала петь. Сидим и слушаем. Сидим и танцуем, потому что просто невозможно! Такое прекрасное утро в конце недели. В Мадриде.
Начинается оно - утро - медленно.
Мимо проходят лошади, овцы, люди на ходулях и в национальных костюмах. С песнями, и танцами, и прочими звуками - по центральным улицам. Движение транспорта перекрыли. За процессией - машинки и дяди со щетками, чтобы чисто было. Неужели это каждое воскресенье? Вроде и туристов немного в городе, зачем тогда маскарад? Подойти, спросить, что к чему, как-то неловко, потому что все очень веселы и увлечены свои делом – кто танцами, кто песнями, а до тех, кто верхом или на ходулях, и не докричишься.
Оказалось, это традиция такая осенняя: много веков скот перегоняли с севера на юг через Мадрид. И улица широкая сохранилась.

А вообще мадридские улицы маленькие - я же почти в центре живу. Вернее жила. Вчера. Ночью птицы орали не своим голосом, цокали каблучками соседки. Бывает полезно оказаться там, где до тебя никому и дела нет. Подобные встряски дают понять цену ДОМА, его тепла, уюта, любви.
На улицах Мадрида бомжи спят под одеялками. Мирно так. На асфальте. Когда была в Барселоне, тоже видела двоих, милостыню просили. У собора Альмудены в центре Мадрида тоже сидели здорового вида дяди. Наверное, недавно они здесь, потому что храм был открыт в 1993 году, после 110 лет строительства. В нем покоится святыня – фигура покровительницы Мадрида, найденная тысячу лет назад в «древней стене» Алькасара, что по-арабски звучит как Альмудена.

В метро много людей (но меньше, чем у нас, конечно), на улице имеются пешеходы (хотя у большинства есть свои машины): кто спешит, кто не очень. Чуть проще их наряды, явно не по московской моде одеваются. Меньше видно детей, а больше пожилых, за которых радуешься: бабушки все модные, при дедушках, при золоте и легком макияже.

Кафешки на каждом углу и в них сидят! Причем в кафешках больше людей, чем в магазинах: сидят, беседуют.

Дети непосредственные. Иногда я сестренкину свободу неверно осуждаю: чудится мне, что балуют ее. А она просто растет, как счастливое дите. Потому и не зажатое. Здесь они тоже такие. Когда сидела на северном вокзале Мадрида, в Барселону собиралась, рядом со мной расположилась группа ребят лет 8-9 с учителями - собирались куда-то ехать. Смеялись, бегали, лопотали, жевали огромные бутерброды. Никто на них не "шикал", хотя они мешали всем взрослым вокруг: кому читать, кому смотреть телевизор, кому по мобильному беседовать.


В двухтысячелетней Барселоне, столице Каталонии, - лето!
На карте кажется, что город большой, а на самом деле все близко. Полцентра за час обошла. Хотя мое эстетическое восприятие далеко до совершенства, все же позволю себе выразить свой почти восторг по поводу всего «каменного и невысокого», напоминающего почему-то сталинские дома, но с большими художественными изысками. Красиво, когда город к морю спускается, только мне от этого тяжелее идти. Порт чистый, искрящийся. Молодой человек специальной щеткой лужу “убирал”.
Туристическое окружение даже радует: огромные автобусы вызывают жалость у меня, идущей с сумкой через плечо и картой в ней за билетом до провинциального городка, где меня встретит подруга. Путь мой через всю Барселону, а по карте - справа налево.

Опять по поводу стереотипов: каталонцы, может, и считают себя «белой костью» среди испанцев, но ни в чем ярко это не выражается. Может, они и говорят на другом языке, но я не только не слышала, но мне все отвечали на чистом доступном испанском, даже если по-английски обращалась. Мавры в свое время в эти места не дошли, но на внешности и цвете волос каталонцев это не слишком отразилось. Соперничество между Мадридом и Барселоной заметно невооруженному иностранному глазу только во время футбольного матча, когда жители других провинций делятся на болельщиков Барселоны или же Мадрида. Причем обычно поровну и тех и других.
По-моему, нельзя сравнивать два города - Мадрид и Барселону, - которые как два сводных брата, вернее брат и сестра, живут своей отдельной взрослой жизнью, стараясь соревноваться друг с другом – это в темпераменте заложено, - доказать что-то кому-то. Но на самом деле они любят и нужны друг другу, хотя со стороны это не всегда заметно.

Мотоциклов больше, чем машин. А для великов вообще отдельные дорожки со светофорами, стрелками и т.д. И все любят друг другу сигналить. Про то, что тебя на правах пешехода всегда пропустят, я не говорю. А если "скорая" мчится, то все прижмутся в сторону, встанут и не шелохнутся, пока не проедет. Так-то вот!
В метро и на вокзалах - лифты для инвалидов. И на карте обозначены станции, на которых есть такие лифты - примерно одна треть!
С чемоданами в метро ехали до аэропорта не мы одни. Но на улицах никто никому не поможет: идет девушка и парень, она с огромной сумкой, а он налегке. Не принято, как и цветы дарить.

В одном из шикарных парков – парк Цитадели – было довольно много для буднего дня гуляющих. Вообще-то парком цитадель стала только в прошлом веке, а до этого была здесь крепость, воздвигнутая Филиппом  специально для отражения нападений Мадрида.

Одним из символов молодой Барселоны стала Sagrada Familia – Святое семейство, - храм, незавершенный Антонио Гауди в начале века и до сих пор находящийся в процессе строительства. Мощь чувствуется, и эмоции по этому поводу могут быть самыми разными: восторг и ужас, смех и слезы, и как минимум удивление от неожиданности, что вот это – храм. Если не прочитала бы, то никогда бы не подумала, что три фасада храма называются Вера, Надежда и Любовь. Впечатления мои, опять же, чисто субъективные, но кажется, что, стремясь к небу, храм рвет его своими шпильками, царапает, как ракета.
Вспомнила наши купола, которые больше на шарики воздушные похожи: собрали чистую атмосферу ТАМ, наверху, и за землю крепко держатся. Родные они, соединяют грешную землю и небесную высь...

Видела русскую пару лет 50-ти. На огромной площади все лавочки были заняты, кроме одного места между старичками-испанцами и женщиной с ярко белыми волосами и ярко алыми ногтями. Соотечественница.
Стая коротко стриженых ребят лет 22-23 прошла: “О! - ростовский акцент. - Мы тута были! Теперь - туда!”
Действительно, наша национальная особенность - хочется, чтобы только Я представляла страну (“Уж я-то сумею! Родина не постыдится!!”).

Испанцы чаще перемещаются между городами на автобусах. По дороге смотрят боевики и раз в два часа полупустой экспресс останавливаются у закусочной среди огромных грузовиков, чтобы пассажиры, уставшие от комфортных для сидения (но не для сна!) кресел, смогли освежиться выхлопными газами и покурить жуткую гадость, которую тут почти все почему-то курят...

Даже из окна поезда или автобуса много чего понятно. Испания - аграрная, оливковая, жаркая, мало зеленая на юге и буйно растительная на севере.

Народ
Хозяйка квартиры, в которой живешь, очень быстро становится твоей “второй мамой”. Весь дом - от холодильника и стиральной машины до ключей и телефона - в твоем распоряжении. Ее дети - твои братья и сестры. Они знакомят тебя со своими друзьями и вот ты уже все знаешь, тебя приглашают на ранчо покататься на лошадках или на спортивные гонки - кому, что по душе.
За неделю знакомишься почти со всеми, поэтому часто по дороге останавливаешься, чтобы поболтать. Каждый второй тебе скажет комплимент - просто так - и не успеешь устроиться на новом месте, как возникает куча поклонников, которые всегда ждут звонка в боевой готовности.
Мясо жарят на обед в три, ужин - в 23. По дому все ходят в ботинках, но почему-то чисто. На ночь на окна опускают жалюзи. На стенах все - от вышивки до плакатов, от картин до стихов в рамках. Куча фоток друг друга. Уже на другой день спишь днем - сиеста заразительна!
Каждое воскресенье собираются всей семьей дома - с бабушками и прабабушками, двоюродными братьями, их женами, детьми.
Вечерами все “выходят” с друзьями, сидят в одном баре, потом в другом и т.д. Пьют вино, но пьяных, в нашем отечественном смысле слова, нет. Ни одного не видела. Постоянно шутят, вспоминают недавние веселые события, болтают - в испанском есть более точный глагол для объяснения. Беспроблемная по нашим понятиям жизнь. Мелкие события раздуваются до XXL. И если кто-то молчит - это кажется странным. Тем, кто привык к смысловой нагрузке беседы, поначалу сложно включится.
Молодежь тусуется парами, по пять-семь лет встречаются, потом венчаются.

Городки
Провинциальная действительность романтична
Улицы старых городков молчат для влюбленных. Вековые стены храмов и монастырей и однолетние цветы - смотрят на них. Слышится журчание близкой реки, голоса и шум двигателей, как раньше цокот копыт.

Burgos - город, которому больше тысячи лет. Основан был 240 км севернее Мадрида как крепость. С тех пор известен как военный и (?!) религиозный центр. Когда-то был столицей Каталонии.
Небольшой и симпатичный. На почти каждом окне - яркая герань цветет. Из краснокирпичных черепичных крыш торчат острые антенны.
Невысокие и непохожие друг на друга домики, разноцветные, нескладные тесно прижаты друг к другу вокруг крохотной (по испанским понятиям) площади, на которой еще умещаются 20 лавок, 10 парных фонарей и один светофор. Светло и чисто.
Гусей у реки видела. Они там живут. И утки еще. Кто-то построил домики и для них.
Храмы в этом городе, как и в любом, наверное, другом, несколько веков стоят. Сохранился и собор тринадцатого века, и монастырь, основанный еще раньше. Ведь никто их не взрывал тут, как в родном Отечестве! Алтарь как сцена - все на виду. Иконостас из камня - ограбить нельзя, только разрушить. “Свечи” зажигаются путем нажатия на кнопку - лампочки такие. Можно присесть. Заходишь в церковь - старички сидят. Просто. В тишине сидят и смотрят вперед.
Спокойно здесь. Никто не торопится, потому что некому и некуда бежать. Во всяком случае, город производит такое впечатление. Магазины за решеткой, а кафешки открыты - сиеста близится к концу.
Зачем испанцам сиеста нужна? Работали бы себе, деньги зарабатывали, а то перерыв на 3 часа среди бела дня! И все как один разбредаются спать.
Рекламные плакаты - за стеклянными тумбами с таксофонами, мусорками и банкоматами. Иконы в туристической лавке под тарелками с пейзажами стоят.
Дедушка один заговорил просто так, спросил, откуда мы. Потом прочитал отрывок классика, что-то о любви и разлуке. Улыбнулся и пошел дальше по улице.


San Sebasian, он же Donostia на баскском. Столица самой маленькой провинции Испании Guipúzcoa, которая находится в сердце страны басков. Ровесник Москвы. Теплый и светлый. Невысокий. Прибрежный. Зеленый. На самом севере Испании, где близко до Франции и до Великобритании. Здесь тепло круглый год, в среднем от +10 до +25.
Дети шумят и балуются. Старички по лавочкам сидят, газеты читают. Голуби не боятся совсем и подходят очень близко. Террористов-сепаратистов не видно.
Из окна отеля - шестиэтажная стена, поросшая зеленью. Просто очередной кусок древности.
Набережная. Здесь всегда, вне зависимости от времени суток, бегают туда-сюда взрослые дяди в шортах. За полчаса человек 50-60 пробегает. Кто-то бултыхается в волнах с различными приспособлениями. Октябрь.
Традиции здесь, в стране басков, бережно хранят и передают из уст в уста. Одна из них – спортивные игры - требует физической силы от обычных людей, потому что соревнуются между собой по праздникам обычные люди, а не профессиональные спортсмены.
Островок, отрезанный от мира бушующим морем, называется Санта Клара. Он защищает бухту от штормов, принимая удары волн на себя. Там находится монастырь. Почему-то ни в одном путеводителе по городу нет ни слова о нем. Я бы с удовольствием добралась до него, на месте бы разузнала, что к чему, но… слишком большие волны! А жизнь, как говорится, дороже праздного любопытства. И может, и не надо мешать отшельникам, которые там отрезаны от бушующего мира людей.
Волны разбиваются о камни где-то внизу, в метрах пятнадцати от нас. Только мы подходим к обрыву - нас накрывает гигантской волной. Мокрые и счастливые, кричим на весь город и спасаем фотоаппараты.
На гору ведут запутанные, но красивые дорожки. Где-то над нами стоит огромная скульптура Иисуса Христа. Ночью она без специальных ламп видна. Будто высоко в воздухе висит.


Soria, город в 1000 метров над уровнем моря.
Влюбленные вырезают на стволах деревьев свои имена, и потом, спустя много лет, прогуливаясь вдоль реки к древнему католическому храму San Saturio, стараются рассмотреть эти надписи. Но глаза уже не те и деревья растут, поднимая ближе к небу их имена.

Здесь жил поэт - Антонио Мачадо, самый известный испанский поэт после Федерико Гарсия Лорки. И был счастлив. Всего 5 лет. Он женился на юной красавице Леонор, в глазах которой жила глубокая тайна, как пишут историки литературы. Окружающие заметили перемену: по воскресеньям они вместе выходили из дома; волосы Леонор были укрыты легким платком, а в руке она держала молитвослов. Шла она быстро под мерные удары благовеста, призывающего всех верующих на службу в храм. Антонио старался не отставать. Сохранились записи в его дневнике: «Кто знает о том, что может сделать мудрая жена, когда Господь посылает ее тебе, чтобы она приблизила тебя к Нему?»
После занятий в школе, где он преподавал французский и не только, они гуляли по этим узким улицам с невысокими зданиями, по берегам реки Дуэро. В то время он работал над книгой стихов «Поля Кастилии». Некоторые произведения уже опубликованы в ведущих журналах Мадрида и получили одобрение критики. В его стихах - все. Он узнал красоту не только мест, но и здешних людей... Через любовь.
Они понимали друг друга. Немного путешествовали. Для него началась здесь другая жизнь. Совершенно! Характер даже изменился, стал “распахнут” миру.
Она умирала медленно. И была красива, как никогда. Один монах вспоминал:
« Он был высокий, сильный,… но скорбь легла морщинами на лице. Каждое утро он приходил сюда, к монастырю, привозя коляску, в которой сидела больная девушка. Они тихо разговаривали, он читал ей газеты. Иногда он отходил в сторону окошка и подолгу описывал ей пейзаж. Думаю, он не хотел, чтобы она видела, как он плачет. Перед тем, как идти домой, дон Антонио подвозил ее на коляске в церкви и открывал дверь, чтобы Леонор могла помолиться Богородице».
Весь город собирал ей цветы в последние недели. Он не отходил от нее. Душа в душу. Навсегда.
Пережил он ее на 20 лет. Но больше никого не искал. ...Любовь.
Другой язык, другая культура, но главное - одно на всех людей.

«Фонтан – для сада, для фонтана –
одна несбыточные сны», -
пел скорбный голос из тумана,
и то была душа весны.

Но голос смолк, и смолк упрек.
Рука смычок остановила.
Печаль теперь одна бродила
По саду вдоль и поперек.
И только воду слышно было.
(1958, перевод О. Савич)

В окрестностях города - озеро на месте вулкана.
Красота желто-зелено-скалисто-речная! Все цвета - от бездонного до туманного. Сотни разновидностей мха на камнях, серо-черные скалы утыканы в облако. Но и нам до него – до облака - дотронуться можно.
Огромные, лет по триста, сосны, зеленые нездоровой южной зеленью. Корни торчат мягким причудливым узором среди сплошного камня. Ровно срезанные глыбы серых скал, почему-то не скатываются вниз. Из-под самого неба, откуда-то сверху, льется река – и прямо на тебя!
Будто по страницам GEO гуляешь, но только наяву.
И нужно было вулкану взорваться, перевернуть землю, убить все живое на многие века, чтобы потом, через время и еще раз время родилась такая красота? У природы все как у людей...

Светлана Гаджинская

МОЖНО ДРУГУЮ КОНЦОВКУ, ЕСЛИ С ВУЛКАНОМ ОЧЕНЬ СЛАБО:

…Весь город собирал ей цветы в последние недели. Он не отходил от нее. Душа в душу. Навсегда.

«Фонтан – для сада, для фонтана –
одна несбыточные сны», -
пел скорбный голос из тумана,
и то была душа весны.

Но голос смолк, и смолк упрек.
Рука смычок остановила.
Печаль теперь одна бродила
По саду вдоль и поперек.
И только воду слышно было.
(1958, перевод О. Савич)

Пережил он ее на 20 лет. Но больше никого не искал. ...Любовь.
Другой язык, другая культура, но главное - одно на всех людей.