Чья-то Душа, большая безкрылая птица, с огромными золотыми глазами, была со мной всю эту ночь и умерла к утру у меня на руках. И снова только дым в зеркалах.

тысячи историй обоюдной страсти, объектом которой становилось отчаяние хранит моя память.
у вас есть такая? я заплачу вам той монетой, которую вы любите больше всего. вы хотите что бы вам посочувствовали?
что бы вас обвинили в слабости? что бы помолчали вместе с вами об одном и том же? укоряли и бичивали вас?
сжимали вместе с вами зубы в бессильной злобе? я неплохой актёр, и если ваша пьеса хотя бы чуть-чуть заинтересует меня,
я подыграю вам, но не ждите того, что я буду утирать вам слёзы, или давать бесплатные советы.
вашей истории вполне будет довольно, что бы оплатить своё пребывание здесь. в исключительных случаях я могу принять
книги, картины, статуэтки, ювелирные изделия, оружие... но не штампованный ширпотреб, а редкие коллекционные образцы, особенно те, предметы, которые
хранят в себе чью-нибудь душу, которая не удовлетворилась человеческой оболочкой...
вечность, знаете ли, заражает драконовой болезнью, и страстью к коллекционированию...
среди постояльцев изредка встречаются настоящие ценители, которые знают толк в таких предметах как последний
вздох ребёнка прожившего всего лишь несколько часов,
глазах слепца, который никогда не видел света дня,
звуке труб с полей ар-мегиддо, запечатлённых на старой потёртой виниловой пластинке,
слегка заплесневевших плодов с древа познания, или печени белой совы, убитый в последний день осени над водами мет - маййим, в час заката,
когда звезда запада восходила над горизонтом, а око сета спускалось за него, а с северных пустынь на запад дул ветер, приносящий с собой предчувствие
смерти и ожидание чего то, что кажется должно вот-вот произойти,но не произойдёт никогда...

каждый день в отеле появляется новый постоялец.
отель отчаяние обладает редким свойством притягивать к себе самых разных людей,
для многих из них, верным оказывается то, что вся их жизнь вела именно сюда. они находят
самих себя именно здесь, но как известно подобные встречи с самим собой на краю света
не сулят ничего кроме скорой смерти. я помню тысячи самых разных судеб поведанных мне
их носителями за несколько дней или часов до того как они навсегда расставались с всеми
теми тяжёлыми оковами прошлого которые они волочили за собой. иллюзия свободы ярче всего может
вспыхнуть перед глазами обречённых когда они решают растаться со всем тем, что они старательно
собирали долгие мили пути по трассе отверженных. им всем кажется, что поднося к виску пистолет
милосердно предложенный мной, они совершают акт самоосвобождения, и им кажется, что они управляют
своим будущим, возвышаются над тем клубком противоречий, раздирающих душу страстей, хаотичных импульсов
которые так больно волочили их по камням от рождения до порога отеля. именно отчаяние срывает их
многочисленные маски и покровы, бинты самообмана и выбивает из их рук костыли самооправданий.
почти все они аккуратно избегают друг друга и прячутся в хрупкие раковины своего одиночества.
я помню тех кто прожил здесь годы, и тех, кто торопился закрыть за собой дверь номера, чтобы совершить
столь вожделенный, долгожданный акт любви со стволом револьвера. на одной из полок в подвале отеля лежат несолько
десятков таких орудий со следами губной памады на стволе...я храню их в коробках ввиде сердец обитых бархатом, и
перевязанных атласными разноцветными лентами.

В разных комнатах отеля из разных окон видны разные земли, и почти ни из одно не видно то, что окружает его на самом деле. Чаще всего это руины городов на западе, степи востока. Есть окна в которые беспрестанно стучат дожди, в котрые дуют ветра пытаясь выдавить хрупкие стёкла, есть окна, за которыми ночь, есть окна, за которыми восходы никогда не сменяются закатами, есть те которые смотрят в узкие колодца дворов городов, в которых я ни разу не был. Я не знаю сколько здесь этажей, это зависит от числа постояльцев и времени суток, поэтому бросившись из окна можно упасть с высоты десяти-этажного дома или с высоты одного этажа. Есть окна которые смотрят в свои собственные отражения, или соседние комнаты, есть те, которые смотрят в небо без звёзд, и те в которых царят чужие , странные многочисленные созвездия...

Лес бывает разным. Он может быть весь покрыт листвой из фальшивого золота с медной примесью, затем он становится коричнево-тусклым, затем опадает и замирает на долгие месяцы безмолвным голым надгробием самому себе. Когда пришёл человек с крестом все листья вспыхнули и сгорели за несколько секунд. Этот пепел до сих пор забивает мне глотку в редких кошмарных снах. Иногда все листья становятся абсолютно чёрными и ломкими как могильный прах . Это происходит в новолуния и те дни когда дует ветер с вересковых пустошей. Если зайти в лес и потерять из вида его край или дорогу человек уже никогда не сможет выйти из него, потому что в нём нет ниодного ориентира, и все деревья неуловимо похожи друг на друга как отражения в бесчисленных паутинах зеркал развешанных между некоторыми стволами, и заманивающими всё живое в бесконечную путанницу иллюзий.
Лес Потерянности на севере перходит в Трясины Безсмысленности.
Это бесконечная топь тянущаяся до горизонта покрыта ржавыми проплешинам мха, угольно-чёрными ямами полными гнилой воды, карликовыми деревцами изгибающихся ввиде странных колец или стелющихся по земле. Над ним всегда висит молочный туман, сочащийся из гнилых сосков земли.
На самом краю леса есть озеро полное той воды которая обычно скапливается в глазницах трупов брошенных под открытым небом. Я иногда прихожу к нему и смотрю на своё отражение и зачерпывая полные пригоршни этой влаги не могу оторваться до тех пор пока мертвящий холод не начинает скапливаться в костях вызывая их почти физически ощутимую ломкость и хрупкость...

Церковь во дворе Отеля это скорее всего бывший католический костёл, но на верху шпиля давно нет креста, изображения на стенах стёрлись и эти полустёртые нимбы напоминают чьи-то глаза со зрачками голов, крепящихся на тонких стебельках тел. Здесь всегда горят свечи перед покорёженными пустыми окладами икон, орган в углу мёртв и глух с тех пор как я вошёл сюда превый раз. Алтарь пуст. Над алтарём висят переплетёееые заржавленные Серп, Молот, Пила, Колючая Проволока, Крест из двух перекрещщенных шпал, Косая Пентаграмма, Капкан.
Пол в храме мозаичен и состоит из белых и чёрных квадратов затёртых следами тысяч шагов. по бокам от алтаря лежит что-то напоминающее остатки двух колонн. У входа весит гонг оставленный одним буддистом, зашедшим ко мне много лет назад, есть и ещё чьи-то "подарки" (чётки, нательный крест, запон, звезда давида, пакет с благовониями с тонким запахом опиумной отравы) оставленные здесь потому что их нельзя было забрать с собой Туда Откуда Нет Возврата. Многие постояльцы обладающие духовным саном справляли здесь свои мессы, поэтому храм многократно и безвозвратно осквернён. Под потолком на балках живут вороны, находящие вход в разбитом витраже над входом.
иногда я захожу сюда и совершаю молчаливое моление Богу Которого Нет...

в одном из флигелей отеля есть комната полная идущих часов. Их так много что их тиканье и щёлкание может заглушить звуки труб судного дня. Я зная что лишь одни из них показывают Верное время и одно Неверное. жаль только что все они показывают разное и никак нельзя определить какое оно на самом деле. Некоторые песочные часы пересыпают здесь песок снизу вверх, а солнечные часы на заднем дворе застыли в точке вечного полудня...

кладбище около леса бурно заросшее сухим плющом и перекати поле , камышом и чем-то ещё серо-жёлтым состоит из бвух частей- северная со старыми могилами и восточная с новыми. Каждый раз как я прихожу сюда я не могу найти ничего что видел в прошлый раз. Здесь можно встретить аккуратные штампованные надгробия с клабдищ для американских солдат, мраморные чистенькие с еврейских, косые покосившиеся трухлявые кресты клонящиеся к земле с русских, гордые и непреступные кельтские кресты, братские могилы второй мировой и многое другое. Некоторых не видно из-за живых цветов, на другие их не клали уже сотни лет. Есть ещё третяя часть - за оградой- там где я хороню тех кто путает Отель Отчаяние с Последним Приютом. Эти могилы никогда не меняются, и я регулярно ухаживаю за ними, чисто механически, так как мертвые не желают хоронить своих мертвецов, им всё равно нужны живые...
я помню как то я нашёл простенькое каменное квадратное надгробие, ничем не отличающееся от других, но на нём не было ни единой надписи. Я отношусь к тем, кто считает жизнь лишь короткой чертой между датой рождения и смерти на могильной плите, но здесь не было даже этого. Я нашёл штык-лопату в сарае отеля и принялся копать. когда небо превратилось в маленький квадратик над моей головой, а земля под моими ногами стала расползатся и оседать я выбрался наверх.
по пути вниз я находил конфетти, сгоревшие бенгальские огни, яркую обёрточную бумагу но ничего кроме этого. я не хочу вспоминать это, но на самом дне мой инструмент наткнулся на дверь в земле. я не захотел открыть её и врядли когда-нибудь раскаюсь в этом.

каждый свой день я начинаю всегда с одного и того же - я беру с полки колоду карт Таро и открываю две верхние карты - первая карта - это всегда портрет нового постояльца, который приедет сегодня. Вторая карта всегда разная, чаще всего это Смерть, Повешенный, Казнь, Самоубийца, Тьма...так я заранее знаю в каком виде мне придётся похоронить этого человека за оградой отеля...

с кладбища иногда забредают белые собаки с красными глазами альбиносов без зрачков. Из-за этого я ношу в кармане плаща двухствольный двухбарабанный кольт индивидуальной работы на 22 патрона очень большого калибра. Пули я отливаю сам из равной смеси серебра, стали, ртути, свинца, со смещённым центром тяжести, двойным надпилом по диаметру. Если попасть сразу из двух стволов то белые суки оседают на землю кровавым дождём. Однажды к воротам пришла белая псина в Золотой Короне съехавшей на одно ухо. Я вставил ей оба ствола в глаза и выстрелил. Она засмеялась почти человеческим смехом и убежала, с тех пор мне кажется что у моего кольта выросли глаза в дулах и я попадаю без единого промаха. Эта сука оставила там свои глаза .

Отель Отчаяние стоит на 718 километре трассы, там где она делает резкий поворот. К северу располагается кладбище плавно переходящее в лес, западнее вересковые пустоши. Отель это невысокое здание из серого камня из которого обычно делают надгробия для любимых, с притензией на классицизм, высокими колоннами , треугольным портиком. Чёрные окна всегда слепы, и в них никогда не мелькнёт ни огонька. Если бросить в стекло камешек, то по нему идут круги, как по воде, если бросить мелкую монету, то обязательно вернёшся сюда в течение недели , что бы умереть здесь... перед входом маленький пересохший фонтан, дорожки мощёные диким камнем, фрагменты чугунной литой ограды, высокие двухсотлетние платаны скрывают здание со всех сторон. Вокруг разбросан ряд построек - церковка, гараж, конюшня. Я не знаю сколько этажей в отеле, это зависит от количества постояльцев, а оно всегда разное...

Если пройти Пустыню Одиночества до Оазиса Конца можно увидеть большие аляповатые белые с розывыми херувимчиками - ворота в Эдем, и стильные стеклянные, с рамой из анодированного аллюминия двери с тонко-выгравираванной надписью "оставь надежду всяк сюда входящий" на 1000 языках...я иногда захожу во вторые и ни разу в первые...их имиджмейкер безнадёжно отстал от жизни, а секьюрити никогда не обучались ни манерам ни вежливости...огненные мечи - это пошлятина...

Вот уже более двух тысяч лет я стою за стойкой этого бара-
на полках всегда есть всё что угодно на самый изощрённый вкус от воды потопа до вина, которое пил Человек с Крестом на тайной вечере, от слёз изнасилованной девочки до Крови Луны над Ахероном, от Философского Элексира до Универсального Растворителя и этот список обнавляется, хотя никто ничего не привозит Сюда, всё появляется Здесь само и влюбом количестве..., но никто не заказывает ничего кроме привычного уксуса разочарования и желчи отвращения...

я знаю что в конце пути который называют трассой Отверженных есть другой отель - "пустота". В нем некому заправить вашу машину, нет водки, чтобы забыться, в ваннах номеров в красной жидкости плавают трупы самоубийц, в пустых коридорах воет ветер и носит обрывки вчерашних газет...я знал многих кто предпочёл эту гостиницу моей...

У меня есть для всех желающих самые разные средства для расставания со своим я. Лучшее из них это контрабандные воды Леты. За один кубик этой живительной влаги с свинцовым привкусом и стальным цветом я возьму столько вашей памяти сколько уместится в моей...это не простой товар, и я беру за него рассказами о смерти или несчастной любви. Иногда мне предлагают за него души... я продаю его только тем, кто разбудит во мне спящее эхо интереса к другому человеку...

Примерно тысячу лет назад ко мне зашёл человек в белом хитоне, со следами побоев, босиком, в терновом венке, он тащил на своих плечах крест. Он попросил у меня того, что просят все - отдыха и покоя. Его вид оскорблял мои эстетические чувства, и у него не было чем заплатить. Поэтому я отказал ему. С тех самых пор я безсменно работаю здесь и когда Человек с Крестом зайдёт во второй раз, я буду знать что я отправлен на покой сам...