А еще сегодня в жж-френдленте у одного френда умерла собака, и френд, конечно, закрыл запись для каментов, и, наверное, правильно сделал, потому что всё равно нечего тут ни сказать, ни промолчать, кроме разве того, что, по сравнению со смертью собаки всё на свете такая хуйня, о которой можно говорить, но можно и молчать, а это очень плохое утешение, можно сказать, вообще никакое не утешение, чем тут утешишь, когда в тебе самом дыра размером с тебя, и ты через год с этой дырой начинаешь кое-как ездить в тот же лес и на то же море, но всё в эту дыру уносит: и море, и лес, и только смотришь - ах, чёрт, людей-то сколько на пляже, и не сразу соображаешь, что теперь-то пофигу тебе, сколько людей, всё равно некого спускать с поводка, так что никто тут не испугается твоей собаки, которой с тобой больше нет, и можно спокойно остаться, но ты садишься в машину и уезжаешь, просто чтоб не предавать.

От себя: пришлось такое пережить. Не дай бог!

Почитаем Лору) Тем более,что ей тяжело сегодня...
"Шумные суки
Aug. 5th, 2008 at 10:42 AM
У Тёти Гали и Дяди Васи есть сын и дочь (сын одно время, сильно до нас, жил в нашем доме, поэтому дядя Вася знает про наш дом всё). Дочь живёт на нашей же улице. У дочери есть сука-пекинес. У тёти Гали есть дочь от суки-пекинеса.Читать далее...

" Вот это баба! Вот это жизнь!" -помните откуда?-ну да " Любовь и голуби".Кино про НАСТОЯЩУЮ ЖИЗНЬ. Днев Лоры-это про ненастоящую.Потому что столько у неё всего и всех вокруг,шо.....! Так не бывает. Думаю,что и она это знает. Но-живёт!
Ниже-просто пост.Без сокращений))))




tosainu




Дневничьковое, бытовое

Настроение вчера было как говно, причём с утра и до вечера, и вечером даже усугубилось, потому что хэппенд сразу два шитс под занавес.

Началось с того, что засидевшуюся до 6 утра (когда такое было) меня разбудила - через 3 часа сна - собака-украинец, в башке у которой живёт твёрдая убеждённость, что охранять надо не только двор, но и всю улицу: тем более, если лечь красиво вычесанным белым животом на влажный чернозём, то в щель под воротами видно чьи-то блядские ноги. Вы слыхали, как поют хохлы? Нет, не те хохлы, не полевые. Песнь собаки-украинца бесконечна, как степи Таврии, и прервать ее можно лишь путём прямого попадания бутылки из-под минералки. Украинец тогда переключается на бутылку, это всегда, это без сбоев, но для попадания надо как минимум встать, а ложиться обратно уже западло.

Злая как сволочь и совершенно невыспавшаяся, я пошла обходить дозором, потому что всё равно всех кормить. Положила в кастрюльку с тёплой водой куриную ногу (для Луня Полевого) и навагу (для Кундеры. ему иногда надо рыбу), кастрюльку закрыла крышкой и поставила в раковину, чтоб всё это дело разморозилось, пока кормлю собак, (с)котов, белку и прочая. (С)коты, сожрав фрискис, сели умывать себе жопы, а когда я вернулась со двора, заглянув еще в огород и проведав посаженные накануне лук, чеснок и пр. - то в кастрюльке обнаружились лишь вода, мерзость и запустение, причем крышка была положена на место как так и было.

Небеси, сделайте вид, что Ты не слышали вчера мой утренний текст, обращенный к котам и мирозданию. Мироздание уж точно было не причем, а котам я, конечно, врала - не собираюсь я их вешать на фонарях, я ссу высоты, и нет у меня трёх верёвок, хотя, конечно, можно было бы повесить их гирляндой, тогда хватило бы одной верёвки, но всё равно высоко и даже немножко жалко, хоть они и (с)коты. Столько сожрать, чтоб через пять минут спиздить ногу и рыбу - но, главное, за кого они меня принимают, если думают, что меня можно обмануть путём покладания крышки обратно на кастрюлю? Следов украденной еды, между тем, нигде не было. Хотя я и сомневалась, что за несколько минут три сытых (с)кота способны без остатка сожрать 400 грамм мяса и 200 грамм рыбы. На всякий случай я всех троих перенюхала; рыбой воняло от всех. Положив размораживаться новое и специально не закрыв кастрюлю, я пошла на балкон нервно курить, пообещав котикам, что лишение их вида на жительство - вопрос времени.

Через десять минут, переодевшись для подвигов на пленэре, спускаюсь вниз и приветствую такое зрелище: правильным треугольником рассаженные коты глядят на меня честными глазами, а посреди помещения, как раз на моём пути - куриная нога. Целая, только немного обмусляканная. Они сперва, значит, ногу спрятали, а потом посовещались и решили выдать её мне, раз уж я такая скаредная и дело приняло такой серьёзный оборот.

Но и это событие меня не развеселило. Если уж проснёшься как говно, то и весь день будешь жить как говно, и ничего тебя не обрадует, даже коты-взяточники. Бесполезно всё.

До вечера строила вольер, дважды заебенив себе молотком по пальцу. Я его строю уже как дом, это мой персональный долгострой, но это первое моё изделие из гвоздей и древесины, так что простительно. Просто Луня жалко, я ему каждый день обещаю новоселье, и получается, что я брехло. Причем, мог бы вольер, при таком-то тщательном подходе, быть и постройнее, но у него отклонение задней стенки градусов на 20 от предполагаемых 90. Не знаю как так вышло. Потом я стала навешивать сетку и поняла, что кусачками мне ее не порезать никогда в жизни - такая прочная вещь. Объездила на велике все Ебеня, но купленные в итоге ножницы по металлу оказались фуфлом; зато я купила два листа фанеры, забрав последние на всю деревню. Потом приехал с работы Ветеринар и подарил мне бокорез с усилением - настроение моё чуть-чуть улучшилось, потому что стальная звероводческая сетка перекусывалась этой штуковиной ну просто как здрасьте. Потом мы чуть не полаялись за право пользоваться бокорезом, и я мерзким голосом попросила Ветеринара заняться какой-нибудь мужской работой, а женскую - например, разрезание стальной сетки - оставить мне. Тут Ветеринар обиделся и ушёл тушить пожар.

Пожар подкрался незаметно и стал событием довольно горестным, потому что у нас сгорела одна из двух очень красивых ёлок в углу сада. Какая-то мерзота подожгла траву на соседнем пустыре, и ни мы, ни наши соседи не видели начала, зато потом повыскочили всей улицей. Ситуация осложнялась тем, что как раз вчера отключили воду из-за ремонта, и чёрт знает, чем бы все кончилось, если б не наш колодец - мы его буквально осушили, столько потребовалось воды. Но вот ёлку спасти не успели - пока тушили в одной стороне, вспыхнуло в другой, перекинулось к нам, а ёлки как раз на границе участков. Сгорела как факел, мгновенно. Сегодня спилим, оставим пенёк - там понизу сохранились живые ветки. А пустырь этот всё-таки огородим путём самозахвата, надоело ждать милостей от администрации. А то погорим все нахер.

Второе вечернее шайзе заключалось в том, что прилетевшего опять на ночевку голубя мы нечаянно вспугнули и он улетел прямо в ночь. И вот полвторого пополудни уже, и я его нигде до сих пор не вижу. С утра приделала сетчатую клетку к подоконнику - с полностью снятой передней стенкой лицом вперёд - поставила внутрь корм и воду; очень сильно надеюсь, что прилетит.

А пока пошла достраивать вольер. Сегодня вечером Луня уже обязательно надо туда перевести.
Напоминаю-взято отсюда!
http://tosainu.livejournal.com/612548.html

Новогодняя,святочная,прям история! Срочно читать)))
http://tosainu.livejournal.com/581284.html?view=25506980#t25506980

Вот ещё её журнальная работка. О нас и галстуке пионерском...
От Автора
Лора Белоиван
Торжественно обещаю



По идее и традиции, сегодня интернет должен быть завален ностальгическими воспоминаниями о пионерском прошлом. Это нормально: 22 апреля принято говорить гадости про дедушку Ленина, а 19 мая - прелести о красных галстуках.

Галстук - это действительно очень мило. Когда его повязывали тебе в первый раз, объясняя что-то про цвет крови, пролитой за твоё счастливое детство, никаких сомнений не возникало: кровь – она же и правда красная. Позже ум начинал разламываться в попытке разобраться, какого цвета кровь внутри пионера, родившегося в ГДР. Голубые галстуки тельмановцев какое-то время не давали покоя, но потом это проходило: у них – Эрик Хонекер, у нас – Леонид Брежнев; у них – голубые галстуки, у нас – красные. Скрутив красный галстук в колбасу, знакомые советские пионеры, конспиративно собираясь в подъезде между четвёртым и пятым этажами, затягивали его на шеях друг друга, алкая пограничного опыта между жизнью и смертью. Не так продвинуто, как "Коматозники", но тоже ничего: главное, не слишком долго сдавливать "сонную артерию", а то вон одного пацана из 35-й школы так и не откачали, вчера похороны были, ух ты, нифяг се, ага... Перед тем, как галстук пережмёт аорту, надо было сделать несколько очень глубоких и очень быстрых вдохов-выдохов. Кажется, ровно шесть, но я могу ошибаться: давно было. К концу последнего выдоха в ушах уже и без галстука прекрасно шумело увертюрой к обморочному оркестру (у многих пионеров, впрочем, в ушах пел церковный хор; правда, идентифицированный как церковный много позже). Колени удавленника-испытателя подгибались, и надёжные руки товарищей по пионерской дружине подхватывали тело, не позволяя ему грохнуться на цементные ступени. Дежурный по галстуку должен был быть очень внимательным: алую колбасу на шее отъехавшего следовало ослабить именно в тот момент, когда его глаза закатывались под лоб. Считалось, что слушать хор можно не более пятнадцати секунд, а то вон пацана из 35-й... Да знаем, блин, давай уже, будить его будем. И счастливого в своём путешествии пионера начинали трясти за плечи и буцкать по щекам. Возвращались обычно все. Не считая, конечно, того пацана из 35-й, но про него могло быть наврано из соображений романтизации порочной практики удавления. Бедное пионерское детство моих ровесников: красный галстук заместо клея "Момент". «Момента» тогда еще не изобрели, а нюхать «БФ» было как-то не принято.

И еще эти пионерские дружины, кошмарный кошмар школьного прошлого. Когда вызывали на педсовет, было не так ужасно. Совсем не так, когда твои же ровесники плюс еще Ирка из 6-го "Б", председатель Совета, задавали вопросы в стиле "ну и как ты дальше собираешься жить", а ты стоял перед красногалстучным трибуналом и думал, что, наверное, и правда ничего хорошего в твоей жизни уже не будет, раз оно всё вот так наперекосяк и две "параши" в четверти; но вроде пронесло, с тебя просто взяли честное пионерское, что ты сегодня же смоешь с портфеля красивую надпись «Dschingis Khan», которую весь вчерашний вечер любовно вырисовывал всеми четырьмя цветами толстой, похожей на ракету, шариковой ручкой. Сам виноват: а то ты прям не знал, что Чингиз Хан поёт против Советского Союза и хочет, чтоб у нас Олимпиады не было.

Быть председателем Совета пионерской дружины считалось хлопотно, но очень престижно и выгодно. Но лучше всего там было «работать» барабанщиком, типа соло на ударных - поца, гля: тыц-тыц, тыц-тыц-тыц, тыц-тыц-тыц-тыц, тыц-тыц. Ништяк. Ну или горнистом, как Армстронг.

Особенно, если всё это дело не в школе, а в пионерском лагере: всех загоняют спать в тихий час, как чмарей, а ты идёшь в пионерскую комнату репетировать на барабане. Потому что время дорого и скоро твой концерт: торжественная линейка в честь чего-то там, и тебе можно не спать днём, а элитарно заниматься элитарными делами в элитарном помещении лагеря. Тыц-тыц, тыц-тыц-тыц. И красный галстук, повязанный на белую, ледяную шею мраморного Ильича: Ленин умер, это не вопрос, но дело его живёт. Комната запирается изнутри на ключ, а галстук перевязывается во всех мыслимых вариантах: сперва треугольником на грудь вождя - "это чтоб не обслюнявился, когда какао дадут", потом полоской через один глаз - "это белогвардейцы ему глаз выбили? - дурак, ты еще скажи фашисты, меньшевики это ему так!", - потом оба глаза завязать, Ленин под такой повязкой делался безмятежным, как Фемида, и кто-то уже орал: "поца, считай до 30, кто не спрятался, я не виноват, Ленин идёт искать!".
За такое глумление над мраморным бюстом (и галстуком заодно) могли запросто исключить не только из лагеря (это еще полбеды), но и из партии юных пионеров. А исключенных из партии пионеров никогда не принимали в партию комсомольцев, а это страшная перспектива, потому что если ты не комсомолец, то тебя ни в какой институт не возьмут, только в духовную семинарию, а какой болван мечтает стать попом, смешно даже.

Потом, конечно, все в конце смены на твоём галстуке расписываются, и стукач Клименко, который про прятки с Лениным рассказал вожатухе, тоже хотел расписаться, но кто б ему позволил. Вожатуха тогда тоже не рада была - лето на дворе, свобода, физрук, все дела, а тут эти дураки. Она собрала нас в лесу, на могиле с безымянной пирамидкой (жуткое место эта одинокая могила неподалёку от лагеря, никто даже и предположить не мог, как она туда попала) и сказала: «Дайте честное пионерское, что про Ленина никто не узнает». И, проникнувшись серьёзностью момента, мы тихими, хрипловатыми от волнения голосами даём вожатой эту сверхъестественную клятву, сопроводив её ритуальным вздыманием руки в пионерском салюте.

Самое интересное, что к клятве мы все тогда отнеслись удивительно ответственно: ни одна живая душа в лагере так и не прознала, каким образом бюстик Ильича однажды ночью оказался в оградке одинокой безымянной могилы, увенчав собой конический столбик, и чьей именно рукой, сжимающей гвоздь, было на пирамидке нацарапано: «Сдесь похоронен В.И. Ленин». Графическая экспертиза в кабинете директрисы лагеря тоже ничего не дала, потому что половина пионеров написала слово «здесь» через «с».

А потом, конечно, нам исполнилось по 14, потому что всем рано или поздно исполняется 14, хотя сильно хочется, чтоб сразу 16, но тут уж от тебя ничего не зависит, и приходится смириться, что твои родители не встретились на пару лет раньше. Главное, тебя наконец приняли в комсомол, а это значит, что можно уже, выбегая из школы, не сдёргивать с шеи и не комкать в карман красный галстук, этот символ половой незрелости, а спокойно и достойно не носить его совершенно легальным образом. А то, что тебе всего 14, а не 16, на тебе не написано. Уже будучи начинающими комсомольцами, но оставаясь всё такими же наивными детьми, я и мои ровесники сильно опасались ядерной войны по случаю кончины другого Ильича: Леонида. Но обошлось.

И вот еще что примечательно. Уже столько лет прошло с последней неуплаты, по причине Перестройки, комсомольских взносов, а многие бывшие пионеры нормально спились, или отсидели в тюрьме, или сделали какую-нибудь другую выдающуюся карьеру, а память, когда-то вцепившись в слова «Я, юный пионер Советского Союза», до сих пор удерживает весь текст целиком, разбуди среди ночи – выдаст без запинки. И пальцы, повязывающие дорогущую, ручной росписи шёлковую косыночку, тупо, механически, против твоего желания пытаются закрепить её на шее тем самым - ненавистным, ностальгически-квадратным пионерским узлом.

Прямо мистика какая-то.

Ещё рассказик нашёл) 10:147/10/2007







От Автора
Лора Белоиван
Остров



А хорошо бы жить на острове. Чтоб вообще без людей. Можно даже без интернета, но с интернетом лучше: зашел, посмотрел, испугался, вышел. Вздохнул облегченно: они - вон где, а я - вон где. Подозвал собаку. Погладил. Ни тебе фашистов, ни тебе атеистов. Мормонов - и то нету. Красота. Только ты, собака и Бог на небе. Аккурат над твоим островом. Твой личный, персональный Бог.

Можно было бы с ним так договориться, чтоб, пока ты спишь, он охранял бы остров от браконьеров и туристов. Потом поменяться: Бог спит, ты охраняешь. В руках - снайперская винтовка. Но с такими специальными пулями, которые не на смерть, а так: чпок - и браконьер уснул, и течение отнесло его куда-нибудь в исключительную экономическую зону, где экипаж пограничного катера спас бы его с последующим наложением штрафных санкций.

С туристами сложней. У них маленький запас воды и пищи при большом количестве алкоголя. Такого вынесет в океан, пропадёт. Жалко. Так что в туристов лучше стрелять сонными пулями короткого действия: чтоб быстро проснулся (милях в двух) и сумел выгрести.

Вечерами, сидя на верхушке острова и лениво постреливая по приближающимся лодкам, можно было бы разговаривать с Богом. Разговаривать с ним ведь никогда не надоест, потому что он умный и приятный собеседник. Почти как ты сам, только еще умней и приятней. А поскольку он много читал и не вчера родился, то тебе и говорить почти не придётся: знай сиди да слушай. И никаких разногласий - это же твой Бог, не чей-нибудь. Гармония полная. Если бы еще не браконьеры. Но и это не страшно: извинилась, встала, прицелилась: чпок! - "на чём мы там остановились?"

С Богом можно вместе выпить. Говорят, нет ничего прекрасней, чем выпивать на личном острове с персональным Богом: он никогда не тушит бычки в цветочных горшках и не сорит пустыми бутылками в зарослях буггенвиллии, а если и учит жизни, то в мягкой форме, не навязчиво и не авторитарно. Вообще, это так замечательно, когда Бог - друг. Особенно, если ты на острове, и других друзей у тебя нету в принципе. Как, собственно, и врагов: чпок! - ага, вон он, пограничный катер, я его уже вижу в подзорную трубу. Кстати, подзорная труба на острове должна быть обязательно.

Я сижу на своём личном острове, смотрю в подзорную трубу и вижу катер неизвестной ориентации. Подпускаю поближе: ой, Боже, кто это там такой нелепый? Бог смеётся: "а, это свидетели Отца моего едут спасать твою душу, потому что думают, что у тебя есть деньги". Чпок! И следующий катер, шедший буквально в кильватере первого, разворачивается на 180 градусов и тает в тумане моря голубом, роняя с борта антипригарные сковородки. Вопреки законам физики одну сковородку выбрасывает приливом на мой остров, и я её подбираю: хорошая сковородка, сгодится в островном хозяйстве. Прошлым летом Бог научил меня есть жареных улиток.

Но откуда люди со сковородками узнали, что на моём необитаемом острове кто-то обитает? Почему они все хотят именно сюда? Ох уж этот социум. Не может не заметить потери бойца. Мне тревожно.

Вечером я прошу Бога посторожить акваторию и ненадолго лезу в интернет. Связь плохая, потому что с моим островом связь и так не очень, а тут еще магнитные бури, и спутник опять барахлит. Получаю три письма: во всех трёх меня просят по-хорошему согласиться на увеличение полового члена. В прошлый раз я молчаливо отказалась - Бог не даст соврать - а в этот говорю вслух скверное слово. Бог смеётся: остров - островом, но у Принца была отдельная планета, может, и тебе над этим подумать?

Нет, к отдельной планете я пока не готова морально: боюсь космической высоты. Останусь пока на острове, но подумаю о смене провайдера.

Чуть не забыла: на острове есть телефон, но я никогда не беру трубку.

Иногда я читаю свистнутые из интернета книжки и смотрю фильмы на dvd. Пиратские, конечно, копии: откуда у пиратов лицензионки-то, смешно прям. Белые как ладожская ночь пиратские шхуны иной раз проплывают мимо моего острова, и их команды, зная о моей специальной винтовке и чрезвычайной меткости, добровольно платят мне дань свежеукраденными фильмами. Я понимаю, что таможня не должна брать взяток, но иначе останусь без кино. Да и вообще, никто ведь не узнает. Только Бог, а он меня не выдаст.

А, ну да: электричество. Так и знала, что спросите. Электричество я добываю из электрических скатов. Это довольно непросто было организовать, потому что какие попало не подходят: на станции должны работать только сильные, половозрелые особи, а их сообщество подсылало исключительно пожилых самок и маленьких детей. Потом мы с ними поладили, и всё утряслось. В конце концов, надо быть последним идиотом, чтобы не понимать своей выгоды: или я, или браконьеры.
Раньше у меня был телевизор. Он у меня и сейчас есть, но я посадила в него рассаду черемши, поэтому о юбилее Евгения Петросяна узнала из интернета. Немного жаль, что мне некого спросить, кто такой Евгений Петросян. Мой Бог его тоже не читал, поэтому я так и пребываю в неведении. Гугл ответил что-то невнятное.

Еще я не знаю, кто такие Зюганов, Ирак, Коэльо, Жириновский, Магатэ, Лимонов и Международный Рыбпром. Раньше, до острова, знала, но теперь забыла. От этих имён веет смутной опасностью, и я не пытаюсь найти им расшифровку ни в Гугле, ни в Яндексе. Меньше знаешь - крепче спишь. Крепче спишь - больше сил на дневную охрану акватории острова. Правда, я еще помню, кто такой Путин: я его уважаю. Пограничные катера как раз сейчас ведут спецоперацию "Путина-2006" против браконьеров.

С пограничниками мы дружим, хотя и не знакомы лично. Мы дружим с ними против браконьеров, хотя пограничником быть выгодней, чем мной. Мне хорошо видно эту выгоду с острова: у меня подзорная труба с цейсовскими стёклами.

Время от времени над островом зависает почтовый вертолёт и сбрасывает посылки и бандероли. Сегодня я получила посылку из сказочной страны Израиль, о которой думала, что её сочинили точно так же, как я сочинила свой остров. Но нет. В посылке была маца, абрикосовая пастила и другие интересные вещи. На всякий случай я спросила своего Бога, можно ли мне есть мацу, если я не еврей, и мой Бог засмеялся так, что чуть не упал с Неба: я, - говорит, - иногда просто валяюсь от твоих вопросов, ты бы лучше подумала, что в ответ послать, ведь вертолёт скоро вернётся.

Странно, но при моей тяге к уединению я люблю людей, которых никогда не увижу. Мой Бог говорит, что именно поэтому я их и люблю. Это единственный момент, по которому я могу с ним поспорить. Бог скептически слушает горячие аргументы, в которых фигурирует моя готовность поделиться островом с людьми, никогда не встреченными мною в будущем. Поэтому в жизни на острове есть свои издержки. Может быть, я еще придумаю, как их устранить. С Божьей помощью.

Я подзываю собаку и глажу её по голове. Не Банга, нет. Так ведь и я не Прокуратор.

А что мне послать, правда что. У меня на острове только улитки, стрекозы, чайки да я - с Богом и собакой.

Я пошлю в сказочную страну Израиль тень, отбрасываемую на траву крыльями стрекозы. Если, конечно, вертолёт опять прилетит.

Я глажу собаку и смотрю вдаль. К моему острову снова приближается какой-то катер. Он еще слишком далеко, чтобы разглядеть флаг. Может быть, браконьеры. Но мне почему-то не по себе.

Иногда мне очень жаль, что я не тень, отбрасываемая крыльями стрекозы на траву. Но у меня есть выдуманный мной остров. С моим Богом и собакой.

Пока еще есть.

Но надо ведь быть последовательным! Ежели я влюбился в Лору,то нада цитировать её не глядя на собственные убеждения. Я лично-курить бросать не собираюсь....и Космо не читаю!
Получайте)))







Последняя капля (никотина)
Автор: Лора Белоиван
Опубликовано в журнале: Ноябрь 2006

Началось с того, что однажды утром мне показалось, что курить – невкусно. Я выждала сутки и покурила следующим утром – и снова было невкусно. Так продолжалось с месяц, пока я не поняла, что надо быть последней дурой, чтобы продолжать мучиться по утрам от мерзопакостного дыма, вместо того чтобы совершенно спокойно бросить курить.

И я бросила. После 23 лет неизменного следования этой нездоровой привычке. Вся беда заключалась в том, что уже к обеду первого дня воздержания мерзопакостный дым опять был для меня сладок и приятен. Но так же недоступен, как дым отечества – политическому эмигранту: накануне вечером я во всеуслышание объявила, что перехожу в стан некурящих.

ПРАВИЛО 1
Никогда и никому не говори о своих похвальных намерениях.
Когда тебе станет невмоготу и ты сорвешься, то, вместо того чтобы спокойно подымить, получая удовольствие, ты будешь прятаться со своей сигаретой по углам, чувствуя себя лузершей, идиоткой и ренегаткой. А тебе и без того будет плохо. Для того чтобы лишить себя всех путей к отступлению, я, как и полагается невозвращенцам, налила в две остававшиеся у меня пачки воды из-под крана. Одну пачку даже пришлось для этого распечатать. Несмотря на то, что курить мне в тот момент совершенно не хотелось, сигареты было жалко до слез – в тумане покидаемого мной берега таяло все, что было так мило сердцу: чашка утреннего кофе, рыскание в Интернете, болтовня с подружками и томное валяние на пляже после заплыва за буйки. Все перечисленные события были для меня совершенно немыслимы без сигареты.

Однако больше всего я опасалась другого: что столь же бессмысленной в отсутствие сигареты станет для меня и работа. Когда я пишу, мне категорически необходимо, чтобы рядом со мной что-то дымилось, видимо, лезущий в глаза и нос дым каким-то образом стимулирует мои креативные способности…

ПРАВИЛО 2
Прежде чем отчаяться на такой ужасный шаг, как бросание курить, хорошенько подумай, чем ты сможешь заменить “эту пакость”.
Может оказаться, что пакость совершенно незаменима, и тогда ты будешь каждую минуту, проведенную без сигареты, думать только о том, что в данный момент у тебя ее нет. Мысли об отсутствующей сигарете сильно отвлекают от жизни, и она проходит мимо тебя незаметно, хотя и мучительно. К счастью, незаменимых вещей не существует. По-моему, только настоящий ирландский виски заменить совершенно нечем, но это действительно исключение.

Прошло три дня, а мне все так же не хотелось курить по утрам. Зато к вечеру тоска по сигарете вставала во весь свой рост и я каждый раз поражалась тому, какая же эта привычка огромная – буквально до неба. К концу третьих суток абстиненция засверкала всеми гранями: мои нервы были натянуты так, что я дергалась от каждого звука. Я сделалась ужасно обидчивой и слезливой, а самый близкий человек казался мне странным типом, непонятно как втершимся в доверие и женившимся на мне исключительно ради того, чтобы спустя какое-то время – когда я брошу курить – улыбаться и говорить о всякой ерунде (вместо того чтобы каждую минуту обсуждать со мной мое бросание). Именно вечером третьего дня, когда я медленно, но уверенно полезла на стену, один умный опытный приятель сказал мне про таблетки табекс. Мне сейчас очень жаль, что я не догадалась договориться с производителями этих пилюль о том, чтобы они мне заплатили за непреднамеренную рекламу, но выкинуть слов из песни тоже не могу: вышеупомянутые таблетки действительно снимают абстинентный стресс, копируя действие на организм никотина. А самого никотина в них нет.


Приходя в себя
Реалистичный взгляд на то, что происходит с твоим организмом после последней затяжки



Через 20 минут после последней выкуренной сигареты у тебя понижается кровяное давление. Через 8 часов количество моноксида углерода у тебя в крови падает до нормального, “некурящего”, уровня. Через 48 часов твои нервные окончания начинают регенерироваться и ты лучше чувствуешь запахи и вкусы. От одного до 9 месяцев: заложенность носа, кашель, усталость, одышка и прочее постепенно исчезают. Через год: риск сердечно-сосудистых заболеваний уменьшается наполовину по сравнению с курильщиком. Через пять-шесть лет: риск получить инфаркт у тебя примерно такой же, как у того, кто никогда в жизни не курил.



ПРАВИЛО 3
Если у тебя большой стаж курильщика, не стоит бросать курить без помощи фармакологии.
Никотиновая зависимость проявляется отнюдь не только в физическом желании закурить – это было бы полбеды: никотиновый голод вытесняет из нервных клеток какое-то вещество, которое делает организм восприимчивым к радостям жизни. Однако будьте осторожны с теми пилюлями, которые содержат никотин: возможно, вы избавитесь от механической привычки курить, но подсядете на сами таблетки. Есть масса людей, которые в попытке завязать с сигаретами жевали никотиновую жвачку. Закончилось тем, что они продолжают ее жевать, но снова начали курить. Так и живут: то пожуют, то покурят… По-моему, ужасная жизнь.
С таблетками заметно полегчало. К первому уикенду без сигарет я подходила уже довольно спокойной и даже – случались такие минуты – жизнерадостной. Больше всего мне понравилось просыпаться без этого убийственного привкуса во рту, когда кажется, что все вчерашние бычки были не выброшены в мусорное ведро, а тщательно обсосаны, пережеваны и проглочены. Я просыпалась, радовалась отсутствию во рту помойки, а потом глубоко задумывалась над тем, что же делать дальше. И искренне не помнила, какие существуют утренние занятия, кроме заваривания кофе и прикуривания той самой пресловутой первой сигареты. Кофе же без сигареты меня не интересовал так же, как не интересует интернет-зависимого компьютер, не подключенный к Сети. Я до сих пор убеждена, что самым большим недоразумением в мире являются кофейни, в которых запрещено курить.
Так прошло две недели. Следующим бонусом был прорезавшийся нюх. До этого мне казалось, что я прекрасно различаю запахи, но, только проведя 14 дней без курения, я поняла, насколько ошибалась. К сожалению, в мире кроме аромата цветущей сирени и жарящихся в соседнем доме блинчиков существует масса других запахов. Я была глубоко поражена тем, что передвигающиеся в общественном транспорте, по всей видимости, никогда не моются. Раньше я была о наших людях более либерального мнения. А поскольку тоже постоянно пользуюсь общественным транспортом, мне было ужасно неловко: мало ли – вдруг кто подумает, что это от меня так пахнет. Судорожное желание помыться посещало меня по восемнадцать раз в день. Но самую отвратительную шутку воскресшее обоняние отчебучивало тогда, когда в радиусе 10-15 метров случайно оказывался только что покуривший человек. Я становилась мизантропкой.

По дням

Выбирая оптимальный день для того, чтобы бросить курить, прими во внимание свой менструальный цикл. Исследования показывают, что женщины, бросавшие курить с 7-го по 14-й день цикла, справлялись с задачей легче, чем те, кто делал это после 15-го дня.

ПРАВИЛО 4
Нужно раз и навсегда запомнить: в том, что ты бросила курить, абсолютно никто не виноват.
Лучше честно скажу: больше никаких бонусов мне не досталось. Я и до того, как бросила курить, не задыхалась, не кашляла и не чесалась, так что ничего суперрадостного, например покорения девятого этажа без помощи кислородной подушки, со мной не произошло: я и прежде не умирала, карабкаясь по каким-нибудь вертикалям.
Зато (как я и боялась) встала проблема с работой. В моей трудовой биографии было три случая, когда я отказалась от высокооплачиваемой работы только по той причине, что в офисе, где за эту работу платили, было запрещено курить. К счастью (или наоборот), ни работа собкором, ни милый моему сердцу фриланс не требуют нахождения работника в присутственном месте, а уж у себя дома, за своим обкуренным с левого боку монитором, мне сам черт был не брат. Черт пришел ко мне на двадцатый день поедания табекса и, ухмыляясь, спросил: “Ну и как? Много понакалякала за эти три недели?”

ПРАВИЛО 5
Если не хочешь потихонечку сойти с ума, пока бросаешь курить, немедленно стань эстеткой.
Я не курила полтора месяца. Это был самый бессмысленный период в моей жизни. Как выяснилось, не только писать тексты (статьи за деньги или рассказы за бесплатно), но и рисовать без сигареты я категорически не могла. Мне угрожала бы голодная смерть, если бы все это время, прошедшее после утопления сигарет под краном, я не тратила ресурсы своего организма на постоянное механическое поедание продуктов из фамильного холодильника. Ну это как раз и неоригинально.

Это полускотское полусуществование надоело мне ровно тогда, когда меня совершенно перестало тянуть к сигарете. Я очень хорошо знала, что мне будет противно, поэтому приготовилась мужественно претерпеть физическое отвращение ради способности делать хоть что-то еще, кроме жевания еды и бездумного отсчитывания дней, проведенных без никотина. Я собралась, обулась, оделась, положила в холодильник надкушенный кусок колбасы и поехала в табачный магазин – покупать себе мундштук, табак, сигаретную бумагу и фильтры в коробочке. Я решила, что ради дела буду травиться, но травиться эстетски.

Никогда не забуду, какой уродской получилась у меня первая самоскрученная сигарета: кривая, косая и – я же знала, знала наперед! – абсолютно невкусная. Выкурила я ее, морщась, с тошнотой от мировой табачной промышленности и от той идиотки, которой в 16 лет было абсолютно нечего делать, когда она тренировалась курить болгарские сигареты “Шипка”. При этом совершенно не думая о том, что лет 20 спустя почтенная, взрослая женщина будет плеваться и всячески страдать оттого, что дурацкая белая палочка, набитая сушеными листьями, окажется сильнее ее.

ПРАВИЛО 6
Никогда не заблуждайся насчет того, что единожды выкуренная сигарета так и останется единожды выкуренной. Сколько бы времени ты ни провела в воздержании от сигареты, стоит тебе покурить один раз – и ты тут же теряешь право называться некурящим человеком.
До вечера я чувствовала себя девицей, утратившей невинность с кем попало, причем за два дня до венчания. К ночи до меня дошло: я просто купила неподходящий табак, а вот завтра куплю другой и все будет отличненько. На радостях я села за компьютер и написала первый за последние два месяца рассказ. Пока я его писала, рядом со мной, слева от монитора, дымилось какое-то благовоние, привезенное в свое время из Китая в качестве сувенира. К моему безмерному удивлению, оказалось, что мне достаточно просто дыма: вовсе не обязательно, чтобы его источником была сигарета, и уж совсем неважно, что к концу текста у меня на столе не возникло пустой сигаретной пачки. Наоборот, хорошо: меньше мусора. А благовоние я установила в пепельнице, прилепив на ее дно кусочек пластилина.

Что же табачная промышленность, спросите вы (а если не спросите, я сама скажу). А ничего с ней не стало. Тем более что я продолжаю ее поддерживать. Время от времени я наведываюсь в табачный магазин, на витринах которого лежат прекрасные курительные принадлежности, и покупаю себе новый табак. До сих пор мне еще не встретился тот, от которого моему утончившемуся восприятию стало бы так же прекрасно, как, например, от апельсина. К сожалению, нет глупее занятия, чем пытаться курить апельсин, поэтому примерно дважды в день я сворачиваю себе сигаретку из своей коллекции табаков. Они стали получаться у меня ровными и стройными, как кипарисы, только, конечно, несколько поменьше. С одной я пью утренний кофе, а со второй – как карта ляжет: например, прочитываю свежезаконченный под благовонную палочку текст. Хорошо от такого расклада всем: и мне, и ближним моим, и табачной промышленности, ненавидеть которую так же глупо, как весенний авитаминоз или вечный ремонт теплотрассы под окнами.

ПРАВИЛО 7
Если жизнь показалась тебе совсем уж невыносимой без сигареты, не следует ставить на ней крест.
Все-таки гораздо продуктивнее ставить крест на том обстоятельстве, при котором жизнь перестала сиять и переливаться пятидесятикаратным бриллиантом. В нашем случае это полный и категорический отказ от курения. Для абсолютного большинства курильщиков важно само сознание того, что он в любой момент может покурить и никто ему этого не запретит. Важно ровно настолько, насколько важно понимание того, что курить он вовсе не обязан. Именно так. На самом деле даже с такой гадостью, как сигарета, можно договориться. Могу спорить на что угодно: сигарета не будет трогать тебя до тех пор, пока ты не тронешь ее. Но если без взаимных касаний никак не обойтись, то возьми себя в руки, как следует подумай и согласись – пара сигарет в день гораздо лучше, чем две пачки. Хотя, может быть, и хуже, чем ноль. Но чтобы не перейти от пары сигарет в день к паре пачек, действительно нужно взять себя в руки.

…Чуть не забыла рассказать о том, какую роль сыграла в моей антиникотиновой эпопее модная книжка Карра про “Легкий способ бросить курить”. Какое же влияние она на меня оказала?

Никакого.

Читать сидя. (Можно упасть)

Вот многие спрашивают: “Лора, а как в тундре с туалетом?” “А с туалетом в тундре, - говорю я, - всё замечательно. Нигде больше вы не найдёте такого шикарного туалета, как в тундре (тут я тяну из пачки розового “Собрания” удлинённую сигаретину и делаю паузу, чтобы нервно закурить). Этот туалет простирается буквально от горизонта до горизонта, и единственное неудобство, с которым вы можете столкнуться при акте каканья или писанья, это…” Впрочем, это не единственное неудобство.

Когда-то я имела дело с туалетом, у которого не было потолка, трёх стен и двери. Туалет находился на территории нашей с экс-мужем дачи, поэтому какое-то время он нас не раздражал, но мы все равно потом сделали себе новый, со стенами и даже неким подобием журнального столика. Доставшееся же нам от прежних хозяев тубзо представляло собой 4 вкопанных в землю столба, между которыми болтались драные ковровые дорожки. Вместо крыши над тубзом нависала кедровая ветка, на которой вечно лежал сугроб снега. Выпрямляясь, посетитель уборной обязательно задевал башкой сугроб и стряхивал его себе за шиворот. Так вот, когда я очутилась в оленьем стойбище, то воспоминание о тубзе с непрочным сугробом над головой оказалось одним из самых тёплых и, по меньшей мере трижды в день, я была готова отдать по ведру чая за каждую из трёх его ковровых дорожек. Я забыла сказать, что пакетированный чай в тундре ценится несколько выше, чем какое-нибудь говно типа Хеннеси. В приютившем меня стойбище уважали ‘Липтон’.

Часа через три после приезда, надувшись с дороги ‘Липтона’ с привезенной мною же сгущенкой, я выбралась из чума посмотреть, куда можно было бы этот ‘Липтон’ выпустить из организма. Для красоты я захватила с собой фотокамеру, никого, впрочем, не обманувшую: “Лора, - сказали мне добрые хозяева, - ты, если поссать хочешь, берегись оленей”. Про оленей я не поняла, но переспрашивать не стала. “Нет, - сказала я, незаметно зардевшись в полумраке чума, - я хочу пофотографировать”.

Снаружи было очень просторно. Низко над тундрой висело солнце, во всю ивановскую демонстрируя мне широкие возможности для фотографирования: сколько ни напрягай объектив, ни одного мало-мальски подходящего укрытия. Между чумов бродили олени, задумчиво ковыряясь копытами в снегу. Выглядели они, несмотря на рога, миролюбиво. ‘Липтон’, между тем, с каждой минутой делал мою жизнь всё более трудной. Я отошла метров на двадцать от крайнего чума, спустила портки и, выставив голую задницу на минус 47 при ветре 15 м/сек, тут же перестала её чувствовать. Но мне было не до задницы: процесс изгнания ‘Липтона’ затмил мне в тот момент всё. Именно поэтому я не сразу обратила внимание на какой-то неясный движняк позади себя. А когда обернулась, то даже не испугалась: выражение лиц у оленей, несущихся ко мне, было сосредоточенным, но не враждебным. Они смели меня, по-моему, даже не заметив, и принялись жрать снег там, где я только что сидела на корточках. В чум я вернулась сильно озадаченная. До этого я думала, что северные олени едят исключительно ягель.

Тот факт, что надо мной ржали, я здесь упоминать не буду, тем более что ржали надо мной беззлобно. Мне есть, чем гордиться: я оказалась легко обучаемая, о чём ныне и присно сообщаю в резюме при попытках куда-нибудь трудоустроиться. В следующий поход до ветру я пошла уже со знанием дела, захватив с собой в чисто поле длинную палку по имени ‘хорей’. Хорей этот, ничего общего не имеющий с ямбом и прочими поэтическими прибамбасами, обычно используется погонщиками оленей в качестве дрына, которым следует подпихивать любителей человеческой мочи, если они слишком тормозят в дороге. В тот раз я выдернула хорей из сугроба рядом с чумом и пошла в снега, напевая какую-то мужественную херню вроде ‘Ты теперь в Армии’. Олени, разом наплевав на ягель, собрались в кучу и пошли за мной, как дети за крысоловом. Я сменила песню на ‘Три кусочека колбаски’ (посмотрела б на вас, что б вы вспомнили спеть при похожих обстоятельствах), но скоты не отставали. Я прибавила шагу, олени перешли на рысь. Я побежала, олени пустились в галоп, обогнали меня и остановились посмотреть, где я там. Я издали показала им хорей, и они подошли поближе. Двое из них дали почесать себя меж рогов, а один - потрогать за нос. Нос у северных оленей волосатый, если кто не знает.

Мы стояли напротив друг друга: я и штук двадцать оленей, выжидающих, когда я перестану страдать хернёй и наделаю им наконец жёлтого снега. Я замахнулась хореем, они слегка пригнули головы и не сдвинулись с места. ‘Пошли вон отсюда!!!’ - крикнула я и затопала ногами, мгновенно провалившись в наст до середины ширинки. Олени стояли и смотрели, как я выбираюсь из снега. Пара-тройка из них вытянула шеи, чтобы проверить, не оставила ли я в снегу немножко мочи, а один даже сунулся с этим вопросом непосредственно ко мне. ‘Пошел вон, козёл’, - сказала я, ударила его по харе и в этот момент до тошноты напомнила себе институтку, попавшую в кубло нахалов и отбивающуюся от них веером.

В чум я вернулась ни с чем. То есть, наоборот.
- Ну как? - спросила Алла Айваседо. Мы с ней познакомились в Самбурге, хороший город, тыща человек населения, включая интернатских детей. Это Алла привезла меня в стойбище к своим родственникам, представив как ‘хорошую русскую, правда, немного того’.
- Да никак, - сказала я.
- Олени? - спросила Алла.
- Как вы вообще тут в туалет ходите? - спросила я.
- Да как. Пошли покажу, - сказала Алла, - я как раз тоже уже хочу.

И мы пошли.
Олени уже разбрелись по стойбищу, но, увидев нас, стали группироваться и готовиться к охоте.
- На них надо крикнуть, они разбегутся, - объясняла Алла на ходу.
- Я орала, - сказал я.
- Да как ты там орала, - махнула она в мою сторону щепкой. Щепку она захватила в чуме у ‘буржуйки’.
- Нормально орала, - сказала я, но, вспомнив институтку, заткнулась.
Олени шли за нами хорошо обученной ‘свиньёй’.
Алла остановилась, выковыряла в насте ямку щепочкой и взялась за полы ягушки (это такая девичья малица из оленьих шкур). Олени подошли и встали как вкопанные метрах в двух, не спуская глаз с выколупанной Аллой лунки.
- Смотри, как надо, - сказала Алла и, набрав воздуху, крикнула на полтундры:
- А НУ НА ХУЙ БЫСТРО!!!
Олени всё еще бежали, когда Алла встала и расправила ягушку. Когда встала я, олени уже возвращались, но были еще далеко.
С того момента я ходила в тундру без провожатых. ‘А ну на хуй быстро!!!’ - это я ведь и сама умею сказать, когда приспичит. Причем, вскоре выяснилось, что данную фразу не обязательно кричать полностью, достаточно и усеченного варианта. ‘А ну на хуй!!!’ - доносилось время от времени из тундры. Это означало, что кто-то из обитателей стойбища пошёл в туалет.

Через три дня я научилась различать их по голосам.