Родина-мать изменила стране.
Надо привлечь ее так или этак.
Душно ей, видишь ли, в тяжкой броне.
Жалко ей, видишь ли, собственных деток.
Самое время нашла изменить,
в прошлом апреле спасая Украйну:
стала фашистам в посольство звонить,
слыша в маршрутке военную тайну!

Флеминга Яна достойный сюжет —
ехала там, услыхала случайно…
Наших солдат в «Новороссии» нет,
это и есть наша главная тайна.
Что же ты делаешь, Родина-мать!
Время сажать тебя, честное слово:
ты же должна семерых поднимать
и одного, между прочим, грудного,
— вырастить честно, в покорстве святом,
гордо корябая ложкой по днищу,
чтобы по первому зову потом
всех их отдать на кровавую пищу.

Что ты себе позволяешь, страна,
в будущем скором политкаторжанка?
Это не игрища — это война.
Ты хоть подумай, кого тебе жалко!
Моду взяла — состраданье к сынам…
Ты их укладывай в землю слоями!
Ты говоришь — пожалела славян?
Это хохлы, а они не славяне.
Тут и защитнички подняли вой:
мол, не хотела бессмысленной бойни…
Тут не бывает бессмысленных войн!
Все мы с рожденья — патроны в обойме,
так что не надо, не надо мешать,
вешать плакаты галерного краба…

И не тебе же нахально решать,
что тут бессмысленно, глупая баба!
Что ты наглеешь — без чувства вины,
без приношений к подножью кумира?
Все тут бессмысленно, кроме войны.
Мира нам нет, кроме русского мира.
Кто тут посмеет детей обнимать?
Их приучают к пощечинам смалу.
Наша седая, суровая мать
мало похожа на добрую маму.
Мы не гейропа, война — не комедь,
наших сердец теплота не изъела.
Если тут станут кого-то жалеть,
долго не думайте — это измена.
И вообще, если есть голова
и в голове не совсем еще каша, —
может ли Родина быть неправа?
Может, естественно, если не наша.

Сноуден смог пересечь Рубикон,
словно отверженный Штатами демон:
Родина там нарушала закон,
он возмутился и правильно сделал. 4
Был еще Дин, если помните, Рид:
он возмущался войной во Вьетнаме.
Знамя запачкано, он говорит.
Выстирал знамя своими руками.
Были же честные люди порой!
Но неужели я им уподоблюсь?
Всякий боец против Штатов —герой,
всякая ложь против Киева — доблесть,
наша же Родина — вечно свята,
вечно оправдана предков костями,
даже внезапно меняя цвета,
даже детей пожирая горстями:

Родина выше законов и правд,
пятен на совести, пятен на флаге ль…
Первый с нее улетел космонавт,
первой она основала соцлагерь,
первой она умудрилась сломать
прежние правила, грозно заухав;
первой она многодетную мать
хочет сажать за трансляцию слухов…
Родина-мать, ты дошла до черты,
давши урок недвусмысленный прочим:
бац! — изменила Отечеству ты,
ибо Отечество хуже, чем отчим.

Вот и задумайся, гордый народ,
долго ли киснуть тебе безучастным,
коль на глазах происходит развод
Родины-матери с папой-начальством.
Родина-мать, от детей далеко,
тщетно возводит глаза к поднебесью,
и выгорает у ней молоко.
Деток же кормят сомнительной смесью.
Время детей от груди отнимать.
И — поделюсь наблюденьем заветным—
горе тебе, многодетная мать.
Нынче гораздо спокойней бездетным.

Радиостанция «Эхо Москвы»