В конце тяжелого трудового дня, когда вся рабочая одежда уже мокрая от пота и покрыта мелкой дорожной пылью, какая бывает только летом, тебе уже всё равно в каком ты виде и хочется только одного – с головой окунуться в воду. Думаешь о привычном душе. Но какой душ? На севере моются в бане. Многим знакома эта романтика - веник, ушат, печь, лавки... Но Настоящая баня – это не только дубовый веник и деревянный ушат. Это еще и беготня с ведром от колодца к чану с водой в предбаннике, это колка дров и растопка печи. Пока я носил воду, хозяин взялся за топор и спички. Разжигать баню сложнее, чем обычную печь. Тут своя наука. Как сложить дрова, как поджечь их без бумаги, когда подбросить засушенных цветов и веток для запаха… Мне её постичь так и не удалось, да и не важно это – для каждой бани такая наука своя собственная, уникальная.
Через несколько часов всё было готово, а я уже просто валился с ног. Но теперь уже ничего другого от меня и не было нужно. Сама банька была небольшая, поэтому собрались в предбаннике, и париться ходили по очереди. Никитка, очевидно насмотревшись фильмов, считал себя настоящим профессионалом. Он долго рассказывал как надо париться, но зайдя в баню плеснул в печь вместо пригоршни воды – для пара – целый ушат. Да и в сторону отойти не догадался. Его обдало облаком черной сажи, а обжигающий пар пошел аж в самый предбанник. Когда он рассеялся, мне вспомнилась книжка про утёнка Тима: «Караул, за нами гонится черный урод». Перед нами стоял черный, как смоль Никита. Пристыженного хвастуна пришлось оттирать от сажи еще добрую четверть часа.
Потом настала и наша с Филиппом очередь. Чуть-чуть пригнувшись, чтобы не задеть низенький потолок, я лёг на самую верхнюю лавку – где пожарче, и прищурившись, уставился в маленькое, покосившееся окошко. Филипп поддал пару, и начал нагнетать на меня жаркое дыхание печи с помощью дубового веника. Потом он легко провел им по моей спине и начал отбивать. От жары и усталости голова пошла кругом, в сознании я на какие-то минуты оказался где-то далеко-далеко от всех проблем. Окно уплыло вдаль, я даже не чувствовал своего тела. В голове была только одна короткая мысль: «Подольше бы». Но через некоторое время жара начала обжигать. Я отходил веником Фильку, а сам намылился, и окатившись холодной колодезной водой, выскочил в прохладный предбанник, где пахло дубом и зверобоем…