ты говоришь - бытие определяет сознание.
родина, блять - это молох. всё время требует лишнего.
сидим вдалеке, отмытые, ничуть не зассанные.
и поэтому ни черта не слышно нам.

может, землю отдать крестьянам? подземлю - червям. то, что ниже - физикам.
каждой сеньке по шапке - пусть повисят нарядные.
каждой dur'е по lex'у. каждой бабушке - по евровиденью.
а себе ничего не возьмем: ничего не надо нам.

мы сидим никакие, изнутри пустотой надутые.
завтра будет с утра мутить - обойдусь без завтрака.
может, всё-тки поедем куда-то? эй, слушай, ты?
из пустоты изнутри можно выложить три экватора.

расстояния бродят во мне дрожжевою массою.
раскатали меня как блин по земной поверхности.
переход на курской. неглинка. весна с небраскою.
что-то сретенка беспокоит - грибок, наверное.

судьбы каждого волочат, где уж пути выискивать.
посмотри, как корчится в тисках естественности и природы бля -
птица, отпущенная пообедать на золотые прииски.
рыба, выброшенная в глубину из большого города.

У каждой школы в Америке обычно есть "mascot" - талисман или тотем, нечто, что олицетворяет дух школы и печатается на наклейках. Обычно это какой-нибудь красивый зверь: ягуар, ястреб, куропатка хотя бы.

А у новой школы Эмиля талисман - спартанцы.

Сайт школы объявляет её Домом для спартанцев и обещает настоящий Спартанский Дух. В учёбе. Я узнала и обрадовалась как дитя. А на ланч у них чёрная похлебка? - спросила я маму Эмиля. А учат там маршировать и играть марши на флейте? А Тарпейская скала для марширующих не в такт у них рядом? А как они относятся к илотам? Ну скажи Эмилю, пусть он спросит, когда охота на мекси илотов!

Мама Эмиля мрачно посмотрела в ответ и уточнила, что Эмиль не будет играть на флейте. Он предпочел гитару или саксофон.

Рекламный блок слева напоминает, что мы все умрем, и предлагает яхты в аренду, цена за неделю тридцать тыщь рублей. А я только позавчера была в таком странном курортном городке, в котором домов почти нет - только один небольшой кэмпинг. Это остров. Мы уже упаковали вещи в компактную гору из стамильонов сумок и рюкзаков и торчали на пляже, завалив вещами один из столиков на пикник-ареа и уходя сноркать по очереди. А рядом, на соседних столиках, весёлые компании бодрых американских пенсионеров жарили гамбургеры на таких мелких гриль-жаровнях с решеткой, часто в местах для пикника встречаются, знаете?

Пары в основном средних лет, мужчины такие... импозантные, типа рыбаки, а дамы в соломенных шляпах и режут салаты, и столики у них скатерочками застелены. Смеются, пьют белые вина. Пятница. Мы там как компания варваров: без скатерочки, без тарелочек, сожрали пять рыб, прям щас деспотом выловленных и зажаренных вместо гамбургеров. Моя соломенная шляпа - любимого цвета морской волны над белым песком. И мне лениво ходить в туалет, чтобы переодеваться в гидрокостюм, я переодеваюсь прям там. Из эдакой барышни цвета морской волны в черного тюленя. По английски говорим с трудом. Ласты здоровые. Хорошее белое вино в пластиковых стаканчиках.

А потом смеркалось, мы побросали в океан по пенсу и пошли на причал ждать отправления. Мимо нас по домам расползались весёлые компании с берега - шли по причалу, садились в шлюпки и отправлялись на свои яхты. Они все на яхтах живут. Там больше негде. Яхты заполнили весь залив. Шлюпки в два ряда теснились вокруг причала. Может даже до своей шлюпки им приходится через другие перескакивать. А яхты ровненько стоят, сеточкой. В магазине продается самое необходимое: уголь, дрова, белое вино, немного фруктов, майки с названием городка. Утром они половят рыбу прямо с якорной стоянки и уплывут на другую сторону острова.

Я тоже так хо
Правда, здорово, что где-то люди так живут?

И я вдруг поняла, первый раз, что мне нравится не только Америка.
Мне нравятся американцы - даже большими компаниями за соседним столиком.
Мне нравятся американцы за то, что они не такие как я, и за то, что у меня никогда не будет так, как у них, и за то, что они доброжелательны, даже к варварам, и за то, что они такие смешные и уязвимые, и за то, что сила на их стороне, и за эфемерность их прекраснодушного бытия, и за трэш, и даже за гамбургеры, ну и за то, что мы все умрём, как и прочие люди.

Сон был длинный и поначалу совсем не страшный, и я его не помню почти. А под конец мне очень захотелось есть. Поэтому я пошла в ближайший магазин (такой, непонятно-универсального предназначения) и встала в очередь к прилавку, где продавались пирожки с вишней, всякие пирожки вообще и хлеб ещё продавался. Очередь была длинная, точнее медленная. Бабушки какие-то скандальные. Я всё продумала пока стояла: взяла пирожок с вишней, ещё по пирожку каждого вида, который у них был, и ещё по столько же, и ещё полбуханки чёрного хлеба, на случай, что голодной останусь. И пирожки, и хлеб были очень мягкими. Я бы его съела с солью, разодрав руками. А пирожки были дрожжевые, знаете, такие, рулетами? Я наконец отстояла очередь, получила свою авоську пирожков, заплатила 200 рублей, сдачу брать не стала.

И в чём кошмар, спросите вы? а сразу после меня разбудили. И целая авоська нежных вкусных пирожков осталась во сне, и ещё полбуханки чёрного хлеба впридачу. Я даже попробовать не успела. Только понюхала и почувствовала, какие они свежие и мягкие. Час назад проснулась, из головы выкинуть не могу.

Лежу, сублимирую круассаном с черешней из холодильника - не помогает.
Может хоть этим постом от наваждения избавлюсь.

Здесь говорят "собачья жизнь", подразумевая такую жизнь, от которой собаки становятся кусачими, а люди воют на отражение луны в одиноком стакане. "Здесь", которое для меня уже много лет - "там".

Там, которое для меня уже много лет - здесь, говорят "doggy life", подразумевая весёлую беззаботную жизнь любимой собаки, когда холят, когда любят, выводят погулять, кормят полезным сбалансированным сухим кормом и моют шкуру полезным противоблошиным шампунем.

Что-то всё это значит, правда? То ли собак в России не любят, то ли людей, то ли полстраны по прежнему мыслит себя внутри периметра с гавкающей охраной, то ли свобода кусать нам дороже противоблошиного шампуня, то ли всех испортил квартирный вопрос.

Зороастрийские исследователи вплотную подобрались к разгадке феномена "загадошной русской души".

<...> Русские песни делятся на две основные категории - во-первых, непонятные, и во-вторых, про водку.
Группа зороастрийских исследователей выдвинула смелое предположение, что те, которые непонятные - тоже про водку, но непонятно. <...>

А для себя я из Москвы хочу сарафан.

Во-первых, он мне наверняка пойдёт.
Во-вторых, я его надену на Ренессанс Фэйер в августе, и мне будет смешно. Там всякие люди ходят: в средневековых нарядах, в пиратских, в античных, а я буду в русском сарафане и мне будет с себя смешно.

Сложно объяснить, почему мне кажется смешно, например, на американскую средневековую ярмарку одеть русский средневековый сарафан и прикинуться гостьей из Киевской Руси. Или на русский праздник масленница наделать дрожжевых блинов на дюжину человек, напоить всех квасом и пойти жечь соломенное чучело.

Это всё равно как на рождественскую корпоративку изрисовать всю рожу сплошь под тигра или енота. Все на тебя смотрят - и улыбаются. Можно ничего не говорить, всем и так смешно - хотя говорить, чтобы всем смешно было, я тоже люблю (и даже отчасти умею).

Вот привезти из Москвы что-то такое русское всерьёз - ну, макеты Шехтеля, или там паровоз, или что ещё Вовка предлагал - это, на мой взгляд, нестерпимо уныло. Потому что - серьёзно. В самолёте не переправить кусочек настоящей Москвы - он и так всегда со мной, саднит и ноет, и пинает под ложечку ни с того ни с сего - так, чтобы дыхание перехватывало и бездонная пустота разворачивалась посередине грудной клетки: где ты, моя Москва. где я.

Эту пропасть никаким карнавалом не заполнить, икрой не засыпать, макетами Шехтеля не закидать: провалятся туда макеты и сгинут, как не было их. Да я и не пробую, я так, играю - ну смешно ведь! смешно играть в картинную ностальгию, с блинами и балалайками. Настоящая тоска внутри, никуда не денется, ей тоже играть смешно: пока играешь что живой, ты и вправду немножко живой.

А в валенках зимой по дому ходить удобно.

В субботу мы с Эмилем и его семьёй посещали хороший немецкий ресторан. Официантка предложила Эмилю стакан к заказанному имбирному пиву, но Эмиль отказался. Официантка осведомилась у матери, устраивает ли это её, её это устраивало. Официантка удалилась, а Эмиль отпил имбирного пива прямо из бутылки.

- Правильно!, - одобрила я, - мы - русские варвары. Мы пьём пиво прямо из бутылок.

Пришлось подробно объяснить Эмилю и Миранде концепцию русских варваров. Она им очень понравилась. Наевшись, Миранда полезла под стол.

- Ну-ка вылезай из-под стола!, - потребовала её мать.
- А я - русский варвар! и я хочу быть под столом!
- Нельзя, - хором сказали все взрослые.

Я аргументировала тем, что русскому варвару для демонстрации своей загадочной русской души достаточно одного красивого жеста, а в остальном русский варвар должен быть безупречен. Отец Эмиля рассказал анекдот про Штирлица и ложечку в чашке чая. Мать Эмиля молча нахмурилась. Деспот углубил общую концепцию:

- По этикету русский варвар имеет право падать под стол, только если он выпил не меньше литра водки.
- Но я не могу выпить литр водки! я маленькая!
- Да, и именно поэтому ты не можешь быть под столом.

Как всем известно, евреи продали Россию толпы уехавших в Америку уехали за ста видами колбасы, которые тут валяются в любом замшелом супермаркете. Этот коварный миф в застойные годы распространило злобное ЦРУ с целью подорвать советскую экономику, что им блестяще удалось: теперь сто видов колбасы лежит в любом замшелом московском супермаркете. Но вопросы экономико-политические мы до поры - до времени оставим, а пока лучше встанем с колен и гордо зададим ЦРУ свой зудящий гневом вопрос - где?? где получить свою долю где эти сто видов колбасы?? ну хотя бы десять?? ну хотя бы один.. съедобный...

До моря можно добраться как минимум двумя способами, один из которых интересный, зато другой - совершенно не интересный. Не интересный способ очень простой - пойти и купить билеты на телепортатор, который телепортирует тебя в другой мир, в котором есть море. В нашем мире моря не существует. Ну какое в нашем мире море, а? Тем более океан. Снег, горы, дороги, пустыни - это я понимаю. Может, ручейки ещё, или даже озёра. Горные. А моря не существует. Потому и способ не интересный: совершенно не удивительно, что бывает другой мир, в котором море есть.

Тем более что этого мира, в котором я живу, тоже не существует. Существует Москва, подмосковный лес, снег на верхушках сосен, пробки на обледенелых тротуарах, лестницы, пахнущие бычками, свинцовые - модные в этом сезоне - тучи и свинцовые взгляды прохожих в асфальт. Какие ручейки и озёра, тем более горные? Шапки снега? шапки снега - да, это бывает, а никаких белёсых громад тремя полупрозрачными задниками на горизонте - не бывает, невозможно, а если ты, дорогая моя, это пыталась сфотографировать сегодня утром - то значит ты уже прошла сквозь жерло телепортатора и теперь тебя тоже нет.

Да и фотография наверняка не получилась.

Так, знаете, в больницах красят белым
и потолки, и стены, и кровати.
Ну, вот представьте комнату мою,
засыпанную снегом. Правда, странно?


Местная равнина, засыпанная снегом по шины тире по уши, ничем неотличима от российской засыпанной снегом равнины. Местный занесённый снегом городок не отличить от русского городка где-нибудь в Поволжье или в дальнем Подмосковье. Мелкие детали и отличия типа процентного содержания пунктов быстрого питания и бензоколонок милосердно уравниваются в снежную пыль. А, Шляпа? Есть только одна бескрайняя равнина.

На ней имеет значение: что шины не очень новые; сколько от драйввэя надо прокопать поутру чтобы вознестись в снежном облаке на дорогу; а тормозить лучше передачей. Ещё имеет значение лопата в багажнике и горячий чай. Это почти нирвана - потому что значение имеют только лопата и горячий чай.

Наверное, на Мировой равнине есть и другие места: скажем, те, в которых значение имеют только лопата для песка - и холодное пиво. Если сесть в автомобиль (не забыв лопаты) и поехать прямо на юг, то потребность в горячем чае незаметно трансформируется в потребность в холодном пиве. Но если ехать всё дальше всё в том же направлении, то песок обратно мутирует в снег, из чего внимательный географ без труда сделает вывод - снег суть основные состояния всякой географии.

А. Американский горный белоголовый грифон
Помесь белоголового орла (bald eagle) и горной пумы (mountain lion).
Водится в горных районах среднего Запада, на Аляске, в некоторых горных районах Восточного побережья. Охотится на форель, сусликов, отбившихся от своей стаи лыжников. Часть популяции горного белоголового грифона пристрастилась к помойкам около макдональдсов и подвергается серьезной опасности в связи с прогрессирующим ожирением. В штате Нью-Гемпшир создано Добровольное общество по охране белоголового грифона. Члены этого общества снабжают помойки около ресторанов быстрого питания специальными заградительными зонтиками.

В. Российский двухглавый медвежий грифон
Помесь двухглавого орла и медведя. Две головы, медвежье чуть облегченное туловище и по три орлиных крыла с каждой стороны. Лапы сильные, снабжены длинными цепкими когтями. Некогда благородное животное за последние сто лет полностью деградировало и вместо оленей питается исключительно отходами нефтепереработки. Очень опасен. Плюётся на большое расстояние едкой ядовитой слюной.

Сегодня я поняла: люди - совсем не змеи. Они наоборот. Змеи от холода устают и засыпают. А люди от холода - взбадриваются, оживают, начинают бегать туда-сюда, суетиться, общаться - харащё! я столько людей по дороге в город, сколько за сегодня, за всё лето прошедшее не видела. Кто драйввэй свой откапывает, кто - машину, кто вокруг дома прокладывает декоративные тропинки к крыльцу, кто - уже в городе - гуляет по улицам как хочет: хочет - на лыжах! хочет - на снегоступах! - и все такие румяные! весёлые! бодрые! руками машут! лопатами! ляпота!

(Кстати лопату купили новую, не одну, много).

Сразу стало ясно, почему русские - такой живой, весёлый, душевный народ. Вот где она - национальная идея! гениальная, как всё простое - должно быть холодно и очень много снега. Тогда в русском народе просыпаются все его лучшие стороны, разливают на троих и сразу всем щастье, а злобные фашисты замерзают в снегах насмерть. А хорошие люди - не замерзают.

Вот скажем пример из жизни: третьего дня одни русские срубили две семиметровых ёлки и почти что отчаялись, потому что их тащить ещё надо было, тяжело и далеко. И вдруг появились хорошие, добрые люди на снегоходах, и эти ёлки прямо до парковки довезли. А если бы снега не было, то никаких добрых людей бы тоже не было, потому что снегоходы по глине не ездят.

Потом те русские с уже шестиметровыми ёлками встретили в кювете хонду (такую игги недавно рекламировал), быстро повытаскивали из своих багажников лопату, бревна и трос, и укрепили таким образом дружбу всех хороших замерзших людей. В хонде было двое детей, и теперь они тоже знают, что Дружба народов - это когда снег и холодно.

У меня даже ПРОЕКТ сформировался - как сделать, чтобы мир во всем мире.
Надо, во-первых, всем переехать туда, где холодно. Всякие арабы от этого сразу вымрут - уже легче. Во-вторых, надо зимой насыпать по улицам городов искусственный снег, как на горнолыжных трассах, а для лета - какой-нибудь специальный снег придумать, вроде как в Колыбели для кошки. И тоже рассыпать. В третьих... в третьих, оборудовать все государственные учреждения холодильниками. Тогда нехорошие недружелюбные чиновники тоже вымрут. И заодно дресс-код сменится на радость феминисткам: никаких лодочек на высоких каблуках, валенки и штаны на вате.

А в тёплых краях пусть живут роботы и выращивают виноград.

А кто, собственно, сказал, что черная горбушка хлеба, натертая чесноком (с крупной солью!) лучше, чем белый кусок хлеба с красной икрой и сливочным маслом. Ничем не лучше. Пить и от того и от другого хочется, и икра тоже вкусная. Тоже вкусная. Тоже. Вкусная. Внимательно гипнотизирует себя третьим глазом - Икра. Очень. Вкусная.

Настроение сейчас - Хочется пить

Очень хочется горбушку черного хлеба с чесноком, луком и крупной солью.

Настроение сейчас - Штирлиц склонился над картой мира

Проснуться от грома, и ливня, и раннего-раннего утра; поваляться в дрёме под утихающие раскаты озона и тихо-тихо, чтобы никого не разбудить, выскользнуть из дома. На улице - улица; её тротуары чисты. Брусчатые мостовые стелятся под ноги точно ниточка из волшебного клубочка: тротуары, мостовые, бульвары, чугунные решётки, стакатто балконов, саксофонные проигрыши подворотень, длинные струнные переборы проводов и теней. Легонько шевелишь ногами, а шарик проворачивается под ними совершенно самостоятельно: разве что джинсы за день меняют стиль на хипповскую бахрому и расходятся по швам мокасины, купленные на прошлой неделе. Износить три пары сапог (пока что идёт вторая, на удивление крепкая). Проебать тяжёлый рюкзак: теперь ходить станет легче. Дворики и статуи, золотой дождь вокруг Н.Н. и А.С. Газоны и чуточку пуха. Стеклянная бутылка пива в правой руке. Ха! говоришь что четыре часа до работы - немножечко чересчур?

Разбираю фотографии "скопища жрущих американцев". Это так в записном файде значилось, для памяти, чтобы впоследствии развить и обличить. Фотографии - в основном портреты отдельно взятых американцев. Все они (на фотографиях) очень красивы.

Неужели я действительно люблю людей?

На подъездах к хайвэю встретила шесть патрульных машин - тянет на рекорд.

Эта земля по прежнему невыносимо прекрасна. Циановое - серое с голубым - закатное небо, ослепительно жёлтая трава, длинные тени автомобилей, около дороги паслось стадо коров и быстро пропало вдали, во все зеркала и стёкла блистает солнце, убийственно яркое, убийственно жёлтое. Почему, ну почему эта земля так прекрасна? Мне это доставляет ощутимую физическую боль: как завернувшаяся ресница или как ласки в преддверии оргазма.

Опустите мне веки.

В колонках играет - Бодун

Тесный хайвэй, неторопливым плотным потоком ползущий со скоростью ста сорока километров. Непривычная машина. В своей машине ощущаешь себя как в разношенной коже: комфортно, уютно, тепло. Непривычная низкая машина, а я еду где привыкла: по крайней левой полосе, между покоцанным белым джипом спереди и непокоцанным чёрным джипом сзади, и оба кажутся непривычно высокими.

В чужой машине, берущей подъёмы с кокетливой непонятливостью, не видно-не слышно биения своего сердца - а только биение смерти вокруг, жёсткой, упругой смерти, замаскированной пластиком и сверкающими хромированными деталями. Когда я в России, я умру нагая. Когда я в Америке, я умру закованная в латы автомобиля. Острое наслаждение своей смертью в стране стекло-металлических коробок.

А в соседней, черной, на правой полосе, открылось водительское окошко и оттуда высунулась рука, продемонстрировала средний палец. Ха! и мне весело.

В колонках играет - Чиж, "Перекрёсток"

В предыдущем доме были разболтаны дверцы холодильника: стоило неловко закрыть холодильник, как распахивался морозильник, и наоборот. Привыкла закрывать холодильник нежно, как младенца простынёй; и оглядываться на него через две минуты.

Ещё в предыдущем доме был сломан унитазный бачок в подвале, то бишь в нашей ванной. Он воду включал, но недовыключал: какая-то специальная резиновая блямба, которая, выпустив должное количество воды, должна автоматически под действием силы тяжести опускаться, отчего-то это не делала: вода текла и текла, раздражая тихим журчанием и мыслями о грядущем счёте за воду. Поэтому крышка бачка была постоянно снята, а через минуту после слива воды следовало придавить резиновую блямбу рукой. Ничего антигигиенического: это же бачок, а не сам унитаз, вода вполне чистая. В другие бачки рукой не лезу (тем более что они с крышкой), но рефлекторно прислушиваюсь к журчанию.

В позапрошлом доме не было гардеробной в спальне, а только стенной шкаф с очень высокими и, следовательно, для меня неудобными полками. Привыкла швырять грязную одежду на пол стенного шкафа. Ещё в позапрошлом доме гараж, а также так называемая "комната для рисования", находились в другом здании, до которого надо было спускаться по уличной лестнице - зимами по глубокому снегу. Привыкла ходить по дому в валенках.

В позапозапрошлом доме... За последние три года мы сменили пять домов, а за последнюю дюжину лет - одиннадцать. Это в которых как минимум четверть года постоянного проживания. И каждый оставляет что-то во мне и, вероятно, забирает чего-то из меня. Лёгкое незаметное взаимопроникновение: уже и не вспомнить которому я обязана той привычкой, а которому - этой. Маленькие следы разбросанные по всему миру: прикосновения, запахи, а в то окно на даче я выкидывала обстриженные ногти. Вишни в утренних окнах; сосны; яблони; какое-то здание, принадлежащее минобороне; дурацкая гостиница и полукастрированные тополя, их пушистый невесомый пух; заснеженный балкон; мурьвьиная дорожка уходящая в форточку; чьи-то ноги и снег в подвальном окошке. А я в их нежном ностальгическом коктейле исполняю роль шейкера.

а Симерка - огуречный наркоман.
у миня ат агурцов этти вырабатываются, гармоны радости. амфетамины, штоль... нунизнаю как их зовут.

а ишшо - от варёной колбасы и майонеза, но: из русского магазина.

Сидим в кинотеатре, ждём кина, смотрим рекламы будущих периодов. То есть - будущих фильмов. Поистине великолепное поле наблюдений для любознательного антрополога! например, каким шуткам смеётся зал. Зал смеётся, когда в лоб ребёнка чувствительно попали бейсбольным мячом. Или - особенно громко - когда кому-нибудь в пах заехали бейсбольной битой. Или, на худой конец, кто нибудь такой же бейсбольной битой попал в лобовое стекло машины, и этого кого-нибудь потом больно пиздят. Но всего веселее - в пах.

С другой стороны, залу тоже есть чего понаблюдать: например, как радуется любознательный антрополог при виде ментовской машины, въехавшей в дерево. Передний капот всмятку. Это, наверное, была шутка специально для русских.

Сразу видно: впереди меня кто-то прошёл. Не сразу видно: не один человек, а двое, осторожно ступая след-в-след. Маленький в следы большого или большой в следы маленького, а потом они разошлись и сплелись снова.

Такой ослепительный снег что больно смотреть; и почти настоящий. Как будто я в Подмосковье; только излишне отшкрябленная проезжжая часть, излишне плоские дома, излишне хорошие для подмосковных дороги, и - наконец - излишние горы, заснеженные и близкие. Но снег скрипит как настоящий: хорошо бы зажмуриться и тогда. Мешает яркость: так ярко, что сложно зажмуриться.

Вчера мне хотелось написать пронзительно и безнадежно: как мне странно, что я русская. Как мне странно, что для меня важно, что я русская. Ни про кого ничего подобного не важно, а про себя - важно: ну не странно ли? и глупо немного: тот самый щемящий коктейль из странности и глупости, который свойственнен действительно важным вещам.

Сегодня я пила коктейль под названием "Немецкий шоколадный торт". И ещё один который просто кофе по мексикански, но тоже со взбитыми сливками. И хот вайн - глинтвейн с долькой апельсина и палочкой корицы. Я замёрзла сегодня, потому что нежный открыточный снежок сверху превращается на спуске в колючую мерзость; и с дикой яростью лупит в лицо.

Но уже сходила в душ, отогрелась, пью лучший из местных мерло.

Сегодня коктейли вкуснее.

Его подавали на десерт в какой-то забегаловке, штат Монтана. На краешке штата Монтана, куда нас занесло пожрать непонятно как непонятно почему; и всё равно кабаки были закрыты; но в сомнительного вида столовке оказалось вкусно, не очень громко - и пирог с полёвкой.

Ставить кат или не ставить? а, похуй. Полевка - это не мышка. Это сорт вишни. Она - так, не настоящая вишня, фигня ярко-алая, но - вишня. А не черешня. На даче растёт дерево, высокое-превысокое, почти все сладкие алые ягоды достаются дроздам... деспотическая матушка который год мечтает о дробовике, потому что пирог с дроздами - ещё лучше чем пирог с полёвкой. А настоящая вишня, кислая, вишнёво-чёрная - на даче выродилась и плодоносит мало.

В америке не бывает вишни, потому что cherry - это черешня. Вишня, если бы она продавалась, называлась бы: wild sour cherry, но она не продаётся и не растёт, и пирогов из неё не делают; только в одной столовке штата Монтана.

Пойти наверх что ли, попить чаю... может, деспот купил пирог черриевый. Из черешни.
--------------------
Не купил.

Мне начали сниться местные края, например - наш офис.

Во сне это чудовищный лабиринт, которому позавидовал бы второй UFO и четвёртый DOOM. Он многоуровневый и явно имеет пару проходов в иные измерения. Одно, например, так и называется: Измерение "Железный круг". Сегодня ночью меня выволокли туда под девизом общефирменного мероприятия. Посередине там что-то типа актового зала, и все должны были прыгать вприсядку. Я забилась в угол под какую-то тряпку, потому что вдруг осталась почти без одежды. Потом я сбежала и долго блуждала среди зелёных фосфорецирующих стен, сочащихся какой-то инопланетной кровью. Искала выход к столовой для программистов - от неё я вроде помню как к своей угловой комнате выходить.

Я вижу наш офис уже не в первый раз. Боюсь, я буду видеть его чаще чем лабиринты моих многочисленных школ, квесты муниципального транспорта и тёмные узкие лазы, параллельные лифтам ГЗ.

Каждый день я возвращаюсь одной дорогой - пешком или на велосипеде. Тропинка между мелкой дорогой и полем, потом пересечь асфальт, газон, мимо безобразной офисной коробки, опять пересечь газон, по почти парковочной загогулине до обочины настоящей дороги, мимо ручья, обойти забор и войти с верандочного тыла. Но сегодня что-то не так.

Чувство опасности...

...сегодняшнее неожиданное чувство опасности - немножко ненастоящее. Я им упиваюсь. Я старательно оглядываюсь на шорохи; крадусь по ершистой траве вдоль асфальта, чтобы не стучать каблуками; вздыхаю с облегчением при виде повернувшего в другую сторону грузовика. Другими словами, позволяю себе недоступную в Москве роскошь - идти и бояться.

Звонкая, давящая на перепонки, пустая. Сейчас доделаю отбор фичей по ливванауту и пойду найду какого-нибудь живого человека, хотя бы начальника.

...написала пост "семерка пятнадцать лет спустя" с двумя возможными вариантами развития сюжета. Не опубликовала и не опубликую, но очень хочется бутылку виски в правом ящике рабочего стола из варианта "А". Даже больше чем конюшню на две лошади (из того же варианта).

---------------
Внутренняя цензура рычит, ругается и требует позитива. А то (замечает внутренняя цензура ехидно), не дам опубликовать - вот и сиди в своей тишине без бутылки виски. На улице пасмурно, деспот не надул шину, велосипедное седло насквозь мокрое. О! деспот нашёл монгольский буфет, где выбираешь разное мясо и его при тебе поджаривают. Гыыыы! выкуси, цензура. Семерка показывает внутренний язык и тянется к кнопке.

На улице дождь и гроза, гром и молния, мокрое сиденье велосипеда. Утром я надела пиджак, но не надела шляпы. Летние сандалии промокли. Носочки стали грязненькими и мокренькими, но не белыми. Потому что белый из них только короткий, а длинный - серенький. Других поутру не нашла. Но тётенькам из железнодорожных войск ещё хуже - они ведь совсем без носочков и без трусиков.

Приехала тяжело дыша. Зато в холодильнике два жёлтых яблока, которые на самом деле - огуречики. Вкусные. И в железнодорожных войсках тётенькам живётся хуже. Задница у них голая, а у меня почти высохла.

Долгий раскатистый гром, сполохи. Уже отдышалась. Я приеду к лампе с тёмно-зелёным чемоданом, который не смогу поднять. Я ведь приеду к лампе?

Во всём, как всегда, виноват безответственный блоггер Шляпа_Трилби. Он заронил в мою чёрствую, заскорузлую, но отчасти нежную и ранимую душу - светлую неугасимую тоску. По луку. И чесноку. С крупной солью. И краюхой бородинского, а ещё майонезу, и запить кваском, а лучше пивком, а потом попариться, а потом ещё кваска, а лучше пивка. Семерка горестно обрывается на полувздохе.

В суровой реальности ближайшего супермаркета обнаружен лук и чеснок (эх... не тот лук, не тот чеснок), в холодильнике - квас и почти настоящий майонез. Почти настоящий лук, почти настоящий чеснок, почти настоящий квас и почти настоящий майонез. Но чёрного хлеба вообще никакого нет, не говоря уж о крупной соли. Поэтому уже третий день я натираю чесноком корки от белого (!) итальянского (!!) батона и макаю в блюдечко с, бля, мелкой йодированной. Третий день я питаюсь в основном луком (почти настоящим) и мечтаю о Москве. Я постепенно проникаюсь луком насквозь, и весь мир вокруг плачет осенними зелёными луковыми слезами. Потому что когда ещё я доеду до Москвы... когда ещё... Когда доеду - я на этот лук и смотреть больше не стану.

Сила моего желания, вынуждающая жрать только лук и мечтать о настоящем луке, постепенно убивает возможность этим желанием впоследствии насладиться. Если бы я не так сильно хотела лука сейчас - то был бы в Москве он сладок и вкусен. Бойтесь желаний, господа. Бойтесь желаний и поменьше читайте чрезмерно убедительных шляп для верховой езды.

Ах, верховая езда по подмосковным лугам; в европейском седле, на норовистой лошади... так далека и желанна. Почти как краюха бородинского с луком и крупной солью.

Иногда мной овладевают такие чудесные, чистые, просто хрустальные эмоции, что хочется немедленно громко запеть написать: "а на меня гадский деспот мате вылил! на новую льняную блузочку, которую мама из москвы только вчера прислала ((((((( уууу, гадюка", присовокупить квартет розовых слоников и опубликовать. Губы обиженно сворачиваются жырной розочкой, нижние веки оттопыриваются вниз, а верхние - вверх - и такая беззаботная радость разлита в воздусях! счастье такое: звонкое, переливчатое! ведь мате не вишнёвый сок и уже, собственно, смылся; а на днях, Бог даст, мама вышлет ещё льняную кофточку и даже льняное пончо; сегодня утро пятницы и я несомненно успею всё что следует успеть - и даже немножко с запасом. А через месяц поеду в Москву, чтобы купить там удобную обувь (самую удобную из ещё дорогой, или самую дорогую из ещё удобной - как получится).

Но надолго хрусталя не хватает, да и встречается он нечасто.
Вот и славно - а то на таких неуклюжих деспотов льняных шмоток в этой дурацкой Америке - не напасёшься.

The toothpick is to remind you to pick the good qualitues in everone, including yourself.

Эта шедевральная фраза первой красовалась в бумаженции, которую вчера положили в рюкзак Эмиля по поводу начала учебного года. Мама Эмиля принесла её на работу, рыдая от восторга. Бумажка с красивой цветной каёмкой, в целофановом пакете. Ещё в пакете жвачка, немного разных конфет, кусочек ваты, карандаш, стикер и зубочистка. Каждая вещь призвана напомнить школьнику о чём-нибудь душеполезном.

В меру вольный перевод: Зубоковырялка напомнит тебе понавыковыривать лучших качеств в себе и в каждом.

Нравится? На бис - о чём будет напоминать кусочек ваты.
Нет, положу кусочек ваты под кат. Сами догадаться попробуйте.
Читать далее

Я в ахуе ебу fucking shit обожаю этот язык и эту страну.

...кострища то там, то сям радовали глаз своей живописностью и вдавленными в землю крышечками от разных напитков. Представляете себе очень чистую стоянку в России? ну, где почти нет огромной кучи ржавых жестянок, битые стёкла настолько мелкие и втоптанные что можно ходить босиком, а пустая банка из-под пива заныкана глубоко в кусты? вот так там и было.

Я умилилась, слёзы т. по далёкой р. собрались было заволочь нах мою полусгоревшую морду - эмоции требовали выхода. Поэтому я взяла перочинный нож и вырезала на бревне, удобно пролегающем рядом с ледяным ручьём, магическое слово ХУЙ. Если на этот кемпинг придёт другой русский - уж точно расплачется.

И была вознаграждена за добрый поступок! Встречная машина помигала нам фарами, как раз когда мы обогнали по встречке здоровенный трак и деспот радостно опустил ногу на педаль газа. Ага, за пригорком была дорожная полиция. Стало тепло и повеяло близким и родным (NB: в холодильнике вроде ещё оставался квас, надо срочно испить), мы радостно мигали всем встречным, со скоростью километров сто по горному серпантину приближались к квасу и думали: "ну... и здесь люди. Можно попробовать жить".

было четвёртое июля и мы поехали кататься на велосипедах.

Днём тоже было четвёртое июля, но днём мы кататься на велописедах не поехали - днём-то какой интерес. Вот в новолуние, в темноте, вслед за чёрным силуэтом на пределе видимости... вдоль по узкому светлому пятну, предположительно - тропинке. Вокруг трава по пояс. Но я знаю, что днём справа был ручей и слева тоже ручей. В том, который слева, я даже купалась. Но не там где каталась. Это дневная логика подсказывает, что если параллельно до мостика А. идут два ручья и ты едешь посередине в ту сторону, в которую никогда не ходила - то там тоже будут два ручья параллельно. А ночью такие вещи вовсе не очевидны, ночью почти не бывает очевидных вещей. Какая очевидность, когда и просто видности нет. Трава хлещет по щиколоткам.

Также интересна широкая просёлочная дорога среди ив (?) и полей. Когда чёрный человек спереди исчезает и остаёшься одна, среди запахов лета и поля, размышлять что ночью на просёлочной дороге нет разницы между странами.

Чёртова дневная логика. А то - зажмуриться, и разжмуриться уже под фонарём в Подмосковье.

Как добропорядочные американцы.
Плотно поужинали*, выпили бутылочку рислинга, съели вишнёвый** пирог и позапускали фейерверков***. Гимн только не пели**** и флаг не поднимали. Нет у нас гимна и флага.

-------------------------------------------------------
Читать сноски /для не-американцев/

Юноша, на первом курсе колледжа. По возрасту соответствует нашему последнему классу школы. Привезён в Америку семи лет от рода, говорит по русски с лёгким акцентом, читает по русски с существенным трудом, американец более чем русский. В преферанс, правда, играет (плохо). Лоялен к обеим культурам.

- Вы в колледже в преферанс играете?
- Нет. Не с кем. Русских нет почти.
- А американцев научить?
- Их невозможно научить. Они не умеют на чём-либо сосредотачиваться больше чем на несколько минут - привыкли всё детство сидеть перед телевизором с дистанционным пультом управления.

...а в остальном, конечно, здесь очень хорошее образование.

неожиданно для меня самой потому что город Нью-Йорк поистине великолепен но была я там в начале весны. Мы жили у друзей в Манхэттене рядом с кажется мостом королевы а в окно были видны небоскрёбы а с соседней крыши остров и мост и ещё небоскребы и три рабочих чего-то сверлили на крыше с яркими синими искрами. Было пасмурно и фотографии предположительно не получились, я ещё не разбирала. Не знаю почему город Нью-Йорк ворвался на клавиши именно сейчас когда у гея, удолбанного в храм рассуждают о любви и боге и надо бы пойти постебаться над имморалистом и мутное варево лиру одуряюще кашляет предгрозовым озоном. Ехать по узким перекрёсткам Манхэттена долго но интересно; на берегу океана панцыри древних моллюсков (пусть приходят биологи и говорят про моллюсков что они не моллюски а мечехвосты ведь биологов я не боюс); чайки швыряют раковины об камни потому что хотят жрать. Он красивый, этот город Нью-Йорк, он так похож на Москву потому что похож никак, потому что его ритмы созданы для других напевов но зато совпадает индуцированная частота пульса.

Полжизни назад я провожала своих друзей навсегда - на Запад. Я хоронила их во втором Шереметьево, я исплакивалась об холодную решётку и ловила их уже призрачные тени среди чужих голов и таможенных демонов. Тогда мы верили, что страна Запада - это страна мёртвых.

Теперь я это знаю.

Это действительно страна мёртвых. И поэтому столь прекрасна. Асфоделиевы луга и круглогодичный урожай гранатов. Дурманящие вина, безумный запах вечерней свежести и сладострастье закатов.

И люди, плоские как в кино. Нет - как египетские барельефы. Плоские люди улыбаются. Часть из них выросла здесь - и о том, что родились мёртвыми, ещё не знает. Часть подобно Евридике обожралась зачарованными гранатами. Не принимайте меня всерьёз - я ведь просто тоскующий бес, вроде как у Пу Сунь-лина. Поменьше разговаривайте со мной. Не стоит меня любить - живому человеку это может быть вредно.

Когда поутру мы спустились в долину, над городом где-то в районе университета, далеко, реял воздушный шар. "Где?" "Воо-оо-он там, видишь?" "Вижу." Не помню кто логично продолжил - "А я всё так же помню свой шар..." Кажется, оба.

Но про шары, усыпавшие плоское небо плоскогорья прошлым летом, вспомнил деспот. Синие, красные, жёлтые, всякие. Фестиваль что ли был какой-то... Мы ехали тогда под девяносто по быстрому хайвэю и обсуждали российский герб. Было весело и легко, чуть-чуть - и полетели б. И полетели. Нас отвозили в аэропорт.

Полушёпотом: "Уже лето почти, а билетов в Москву всё нет..."

или почему в Америке так дурно разливают пиво*

А его действительно разливают дурно. Неправильной температуры - либо слишком тёплой, либо слишком холодной. Перегазировывают до почти полного изведения вкуса. Всегда без пены (ну пена-то им чем не угодила?) Рыбка мне даже не очень верила поначалу - пока перед собой бокал потенциально неплохого пива не увидела. После английских пабов небось действительно шокирует.

Ещё в Англии законодательство гарантирует 20 рабочих дней не считая праздников. В Америке - ничего. Дополнительная мелкая деталь - моя учительница английского, вроде умная, образованная, начитанная женщина - не знает кто такой Дж.К.Джером.

Ну и стоило бороться за независимость, когда даже пива потом по человечески не выпить?! Дочерняя страна, наследница древней культуры, сплошные эмигранты. Казалось бы, такая возможность собрать со всего мира лучшее - чтоб пиво как в Англии, еда - как во Франции** и до кучи русский балет. Хотя...

...Америка, Бостон, пивная, очень давно. Заходят пара молодых людей; оба с выправкой и в офицерской форме. Не выговаривая "r" в слове "beer", делают свой заказ, смеются и вспоминают "Гаррис всегда знал местечко за углом где можно достать лучший эль в городе". Бармен с ненавистью молчит и наполняет не слишком высокий бокал (вот ещё, целую пинту этим...) из специального крана для невыговаривающих "r" в слове "beer", с постоянным поддувом CO2 и охлаждением***. Он уже натренировался разливать без капли пены: в Бостоне нет недостатка в практике. Вечером он придёт домой и выбросит "Трое в одной лодке" в замусоренный залив.

...а потом все привыкли.

------------------------------------------------------
* Большая часть копирайта на идею принадлежит гыукам карточный_деспот и Poltoraki.
** Следует признать, что с винами определённые достижения имеются.
*** Может, нагревом.

Сегодня мне надо было пройти сквозь пару стеклянных дверей. К первой, внешней, раньше меня подошёл благообразный пожилой американец, седой. Или европеец. Улыбаясь, он вежливо открыл передо мной дверь. Я прошла и взялась за ручку следующей двери, но он остановил меня, улыбнулся совсем по настоящему и что-то сказал типа "не он, не здесь, не сейчас". Уже внутри здания мы пару раз встретились взглядами; в них плясали тёплые и весёлые искры. Он улыбался всей физиономией, как принято в России.

Думаю, европеец или американец - не так уж важно.

Сижу дома, уже скоро надо будет собираться - пора возвращаться домой. Надо писать страшный текст про почему деспот не верблюд, а если верблюд - то очень хороший. А то выгонят нас с деспотом nach домой. Как ни крути - всё равно домой.

За стеклянной дверью со всю стену поджурчивает бассейн, он голубой, а зелёное дерево над ним оплетено крупными красными цветами. Перед стеклянной дверью бьётся очень крупный шмель. С полтора дюйма. С отчаянным жжужанием он впечатывается то в одну стеклянную створку, то в другую. Подлетает ко мне. Очередной заход. Ура! взял правее и вылетел, наверное - полетел домой.

Пойти, что ли, искупаться...

Греческий ресторан с греческой пиццой, к ней подают маленькие такие стаканчики чтобы макать кусочки. В стаканчиках на вкус - окрошка на кефире, вкусная, даже с огурчиками. Мы выпиваем её - поскольку пиццы две, как раз каждому по стаканчику выходит.

На маленьком кораблике, с которого мы ныряли на 25 футов, бармен (то есть боцман наверное, но на данный момент бармен) смешивает два роскошных Май Тая едва завидев одну из наших вопрошающих физиономий.

Хорошо поддерживать имидж русского варвара.

Через полминуты разговора обязательное "Where are you from? - Originally from Russia, now from USA" Оуууу! "Парень моей кузины только что из Москвы вернулся". Или "Жена моего бывшего рууммэйта русская. Згря-ффстфуй-тэ!" А на прощание в особо продвинутых случаях даже "Да-сфффи-да-ни-йаа!" И пытается выучить как по русски скажем whale (это ещё ему повезло, что не turtle). А на лыжном подъёмнике кричат что russian are cool, но это потому что я в топике вместо куртки.

Дружелюбные и приветливые. И они мне нравятся, кстати. Даже этот оттенок в разговоре не бесит, а забавляет - участливая поддержка, будто смертельно больному незаразной болезнью. "Мой дядя тоже русский", недоговаривая - "но сейчас с ним всё в порядке, пьёт бадлайт".

Гайки с гавайками аукаются - люди отписываться пошли. А это ведь просто мелкий креатив как результат борьбы с паршивым состоянием организма и потерей ориентиров в пространстве. Пространство свилось клубком, хрюкнуло и пожрало нас с деспотом внутри местного города, не предназначенного для туристов. Мы там искали ресторан.

Смешной такой город, нехристианский. Вроде Тихуаны. Потому что улицы завиваются плоским серпантином или глистообразным желе (фууууу.... саму передёрнуло). Никаких крестов. Хотя церкви имеются (на очередной семерка раздражённо заявила, что лучше бы хоть один ресторан построили. А деспот долго* укорял семерку за примат материального над духовным.) Но на берегу океана. Велосипедисты там всякие, на домах какие-то аутентичные** тыквы развешены. Деспот говорит - это не тыквы, а поплавки для сетей. Ну и что? всё равно аутентичные.

И национальной самобытности хоть обожрись. Это я в сугубо положительном смысле. Мне город понравился. Тем более что не прошло и часа как он нас отпустил, с ясно выраженным хлюпом. А далее разворачивалось пространство, организованное для существования тупых туристо американо. Ну типа нас с деспотом.

Есть люди (тэгом не указываю, но все и так узнали), склонные воспевать красоты так называемых альтернативных путей развития цивилизации и намекать на большое чувство потери, которое охватывает лично их при подобных раздумиях. Не то что хорошо бы повисеть на пальмах (в средней полосе России с пальмами напряжёнка), а вот пожрал англо-американский молох прогресса всё прочее мясо вокруг и далее слог "бы", за которым воздвигаются семирамидины сады из смутных фантазий.

Но женщины среди людей с подобными идеями встречаются редко. Потому что любую здоровую небеременную женщину мысль о порочности прогресса может одолевать не более чем три недели кряду. А потом она вспомнит о некоторых мелких деталях, не к столу будь сказано... хоть о солфадеине, например, и радостно вернётся в - как там выражались Стругацкие? - мир Страха перед Настоящим - тьфу ты! - мир Гуманного Воображения.

------------------------------------------------------------------------
* полминуты
** мелкая домашняя утварь аутентичная, а состояние семерки было аутичное. Она скрючилась от боли на переднем сиденье и трудолюбиво рифмовала гаек с гавайками.

Это сегодня. А почему? то есть не почему на улице крупные белые мухи и толстый наст, не почему зелёная хвоя ощетинилась белой - а почему Эта Пятница называется Хорошей?

По русски она Страстная Пятница, и про русски до неё далеко. Я чувствую в маленькой тайне имени золотой ключик к глубинам протестантского мироощущения. Мы ортодоксы и Пятницы наши полны страстей. Они протестуют и Пятницы их "хорошие, неиспорченные, здоровые, плодородные, добропорядочные, милые и любезные" (с) Лингво.

А всякие гос. и не только учреждения сегодня не пашут.
С Любезной Пятницей вас, мои любезные.

Один человек приехал из России и купил дом, но одуванчики на лужайке за забором не выкосил. А другой человек и даже в другом штате жил в апартментах и поставил коляску с ребенком на свою лоджию. А ещё один тринадцатилетний мальчик остался с двухлетней сестрёнкой дома и посадил её на горшок.

Это всё страшные преступники, но они легко отделались - первый пятью сотнями долларов, у вторых по странному недоразумению не отняли ребёнка, а семью с мальчиком и девочкой благородно выпустили из страны.

Так выпьем за американскую фемиду, самую феми из всех ду. И за доброжелателей тоже выпьем конечно как без них - это они заметили и считай предотвратили. Но не сегодня выпьем, сегодня нельзя. Всех целую.

Это слово придумала я недавно, вернувшись из другой столицы. Другая столица немного лечит. Но только немного.

Почти перестал помогать солфадеин. Вы знаете, что русская грязь отстирывается только русскими пятновыводителями, а американская - только американскими? между тем это так. А русский насморк бесполезно глушить местными терафлю.

Несколько лет моим болям было начхать на экседрин или как его, и каждая оказия притаранивала по десять пачек солфадеина. Меняется погода. С переменой погоды пришла устойчивая к солфадеину мигрень. Пора поддерживать местную фармакологию.

О бля, бля, бля, бля.

Не слишком удобное положение ног, куда лучше лежать или там сидеть. Приятнее. Расслабленнее. Но чтобы иметь возможность в любое мгновение прыгнуть - вперёд, назад, вбок - лучше стоять на полусогнутых.

Нагрузка статичная. Нет, делать это подолгу своим физическим телом я не умею. Физическое тело рыхлое и ленивое, любит лежать в лиру и разве что на лыжах (так и быть) послезавтра поедет кататься. А вот эфирное - эфирное да.

Где я живу? Кто я? Русская или американка? Где я закончу свои дни? На каком языке будут разговаривать мои гипотетические внуки?

Не знаю. Я готова к любому повороту. Остаться здесь. Или вернуться назад. Переехать в другой штат. Или вообще в Европу. Расслабиться никак не получается. Принять текущую реальность как бесповоротную и основную - тоже. Лучше витать в воздухе, или, скорее, стоять на полусогнутых.

Характер. Я циник или романтик? Серьёзный пост или дикий стёб над сердечной мышцей? Не знаю. Я готова к любому повороту. Нет текста в этом дневнике, над которым я не могу поиздеваться наиболее извращённым способом. Нет текста в этом дневнике, который написан неискренне.

Колебалась, о какой паре - Россия/Америка или цинизм/романтизьм - писать первой. Логика жанра диктует заканчивать более важным или хотя бы сильным. Не смогла выбрать. Решила, что либо это одно и то же, либо я и здесь балансирую. На полусогнутых.

"Оборвать" - это слово вертелось у меня в голове на протяжении сегодняшнего митинга, митинга Всех Рук. Ну, пока в голове хоть что-то вертелось. А ещё его хорошо бы назвать митингом Всех Вывихнутых Челюстей. Это такая местная развлекаловка на сорок минут. Самый Главный Офицер бегает посередине зала и втрюхивает про корпоративные корабли, бороздящие просторы Большого Театра (вероятнее всего, на Бродвее). А сотрудники тренируют умение отключаться с открытыми глазами, потому что... вы всякие профсоюзные собрания в Советском Союзе ещё помните?

Нам с деспотом полегче. Мы английский язык понимаем, но при условии приложения определённых усилий. А без условия он как с гуся вода, не цепляясь за уши. Или в ресторане. Дело не в том, что мы говорим по русски и нас никто не понимает. Дело в том, что мы не понимаем никого вокруг - пока не хотим понимать. Это наш щит и могила, способ сказать миру "нет". Или даже "нах". Этому миру часто хочется сказать "нах".

Всё равно как в машине - ты сидишь в хрупкой жестяной банке со стеклянными стенами, а мир проносится вокруг и мимо, будто это не окна, а телевизоры. Будто ты неподвижен, а под тобой проскальзывает земной шар. Вот за это и не любят американцев - нация, смотрящая на всё из окна автомобиля. Элементарной инверсией мир превращается во внутренность стеклянной клетки.

Зато свобода и безопасность, одиночество и всесилие, отстранённость и действие - стоят дорогого. Всё - иллюзорное. Нигде человек так не беспомощен, связан и открыт всем превратностям. Это самая вероятная смерть от несчастного случая. Это клетка с обезьяной внутри, снисходительно ошкуривающей бананы. Ей тепло и уютно.

Не хочу учить английский.
Мне необходимо его учить.

Шляпа, сволочь. Учитель наук. Бля. Прочла я его англоязычные тексты, без труда и даже с некоторым удовольствием.

Я НЕ ХОЧУ ГОВОРИТЬ НА ЭТОМ ЯЗЫКЕ!!!

Он мне искренне нравится. Он безумно красив. От пассив войса и буйства времён я впадаю в нирвану. Обожаю модальные глаголы, а уж Future-In-The-Past. Английские стихи, эти скупые мужские рифмы джентельменов в отутюженных сорочках. Кэролл и Милн, Толкиен - я их читала в оригинале. Я почти теряю сознание под Jesus Christ Superstar - от восторга. Двести тысяч раз бля.Но когда среди ночи я открываю свою ленту и вижу романские буковки с неопределёнными арктиклями, меня мутит. И колбасит. Это - другая территория. Это - моя территория.

Читайте деспота. Надо сделать домашнее задание по английскому, завтра урок. Ещё пару миллионов бля напоследок.