Глава 12. Великий Йети

Странную картину представила наша группа, собравшаяся часа через полтора на лесной поляне: несколько едва живых гуманоидов в изодранных одеждах, и среди них – ковыляющий на четырех лапах йети с подпаленной шкурой… Пересчитав друг друга и убедившись, что все целы, в очередной раз изумляемся невероятному спасенью. Огонь погас. Корзина застряла между двумя стволами молодых сосен, которые смягчили удар. А дальше – гибкий кустарник, сыгравший роль батута, лужайка с мягкой травой.

Перевязываю Янгу бок, мысля при этом: «И всегда вы, хрен вас побери, так летаете?» Он обескуражен и не пытается скрыть этого. «Ничего не понимаю… Похоже, вы своими действиями вызвали возмущение каузального плана Иэры, и теперь планета стремится убрать вас, чтобы вернуться к равновесному состоянию… По крайней мере, еще ни в одном полете со мной подобного не случалось». «Ну и ладно, впредь будем осторожнее. Полетим ниже и намного медленнее». Баклажан, помогая Ирочке устроиться на огромном стволе поваленного дерева и укрывая ее плечи своей ветровкой, бормочет по обыкновению что-то ехидное.

«Корабль посадил я, как собственный зад,
Слегка покривив отражатель.
Я крикнул по тау-китянски: «Виват»,
Что значит по-нашему «Здрасте»…

А после я крикнул им «Что же вы, мол!…»
И кибернетический гид мой
Настолько дословно меня перевел,
Что мне за себя стало стыдно…

Но Тау-киты – такие скоты!
Наверно, успели нажраться -
То явятся, то растворятся…»

Говорю: «Ты это о ком, Баклажан? Смотри, Янг сейчас тебе такое помыслит… Кстати, Янг. Много нам еще осталось до резиденции Великого Йети?» Сразу же приходит ментальный ответ: «Вот за этим лесом, часов восемь ходьбы». «Может, лучше пешком пойдем?» «Давай, - отвечает Янг. - Я все равно не смогу медитировать в таком состоянии, да и корзина ваша намертво застряла…»

Собрав разбросанное по поляне снаряжение, разыскав контейнер с отчетами и прикопав под елкой бесполезный нуль-передатчик (тащить его уже нет никакой возможности), собираемся в путь. Перекинувшись несколькими словами с Ирочкой и коснувшись ее руки, вижу, что дело плохо. Она же на грани обморока! Лицо бледное, руки холодные, сознание ускользает от нас в неведомые миры…

Ребята сразу все поняли. Готовим импровизированные носилки из двух веток подходящей длины и пары курток. Коля мыслит: «Вот хрен, мужики называется, единственную девушку не можем сберечь! Все время ей достается. Позор». Отвечаю, тоже мысленно: «Не расслабляйся. Похоже, это только начало. Время открутки заканчивается, второй месяц прошел. На Землю ее надо, немедленно». Тут же, не теряя ни минуты, отправляемся. Переход длится всю ночь. Только когда погасли последние звезды, и на востоке невиданными красками расцвело удивительное светило Иэры, мы вошли в зону причудливого каменного хаоса, напоминающего развалины города.

«Ну вот, пришли» - мыслит Янг. «Позволь, а где же резиденция?» «Здесь, вот на той площадке. Располагайтесь, отдыхайте. А я пока свяжусь с Боссом». Расспросив Янга подробнее, выясняю, что Великий Йети большую часть времени пребывает на Земле, в Небесных Горах, а сюда является, когда возникает необходимость. И то чаще всего не во плоти, а в астральной проекции. Развалины - остатки города, построенного невообразимо древней цивилизацией еще до появления в этих краях йети, являются «точкой сборки сознания», а проще, местом аудиенции.

Только сейчас обнаруживаю, что правая нога распухла и сильно болит. Не знаю уж, что случилось; наверное, зашиб при вчерашнем падении с небес. Ковыляю к назначенному месту. В это время Янг мастерит для нас своими мыслями новое бунгало (точная копия прежнего), а ребята устраивают в нем Ирочку и готовят ужин.



В середине и по краям площадки расположились массивные каменные грибы, образующие странную композицию, напоминающую знаменитый Стоунхейдж. Доковыляв до центральной части, обнаруживаю аккуратную травяную циновку и усаживаюсь на ней в позу для медитации, с трудом подвернув больную ногу. Наверное, Янг успел наладить связь, так как все окружающее мгновенно исчезает. Остается недоумение и странное чувство, что я - маленький угловатый подросток, впервые ощутивший романтику и азарт дальних дорог.

Под роскошным балдахином в кресле, отделанном слоновой костью, сидит существо, которое йети никак не назовешь. Скромная, лишенная украшений одежда, напоминающая земное кимоно. Гладкая светлая кожа, шерсти нет и в помине; внимательные лучистые глаза. Весь облик Великого Йети вызывает симпатию, ощущение радости и чистоты, как будто он уже самим присутствием снимает боль, уничтожает горе, решает безнадежные проблемы. Губы неподвижны, но где-то в глубине моего черепа начинает звучать мелодичный голос.

- Подойди ближе, мой мальчик!»
- Как странно. Ты совсем не похож на йети, не такой, как они. Конечно, если твой облик – не иллюзия. Скажи, кто ты?
- Зови меня Рэй. Я действительно не из их породы, но моя должность так же тесно связана с их миром, как и с твоим. Я – Хранитель Кармы.
- Что это значит?
- Слежу за соблюдением Великого Закона Справедливости.
- Кто устанавливает Закон?
- Никто. Закон возник в момент сотворения Вселенной Единым. И пребудет до конца времен.
- Мне кажется, ты плохо работаешь. Посмотри, сколько несчастных в нашем мире. Мало того, страдают самые добрые, любящие, человечные. Это, по-твоему, справедливость?
- Ты смотришь с позиции своей текущей жизни, здесь и сейчас. На самом деле любая несправедливость – иллюзия.
- Даже когда страдают невинные?
- Откуда ты знаешь, какими они были в прошлых инкарнациях? К тому же, я никого не наказываю. Каждая душа сама выбирает место и время воплощения, чтобы отдать старые долги и продолжить совершенствование. Я слежу за тем, чтобы этому процессу не помешали случайности. Пойми, у Природы нет злого умысла. Она сотворена Единым с помощью Великой Любви и только ею управляется.
- Но почему всегда страдают чуткие, возвышенные души?
- Ответ в самом вопросе. Как могут страдать грубые и бесчувственные? Но они только в начале пути и когда-нибудь тоже достигнут этого уровня…
- А как же Великий Закон Справедливости?
- Это Любовь, другого Закона не дано. Если бы Единый судил вас по законам человеческой справедливости, он должен был бы немедленно всех испепелить, воздав за зло, которое вы сообща накрутили. Он не делает этого потому, что судит вас по Любви. Лишь поэтому мир существует, и еще долго будет существовать…
- Ладно, ты меня почти убедил. А можно вопрос на засыпку?
- Спрашивай.
- Почему Янг сказал, что ты можешь вернуть Ирину домой? Разве это компетенция Хранителя Кармы?
- Что ты знаешь о моей компетенции? Могу, но не совсем так, как ты предполагаешь.
- Что это значит?
- Я могу открыть канал перехода и какое-то время его удерживать. Но с отправкой ее на Землю тебе придется потрудиться самому. Я из-за уже известной тебе разницы в наших резонансных частотах большего сделать не в состоянии.
- А я-то смогу? Это же что-то сверхъестественное! Каким образом?
- Разве ты еще не понял, что все проблемы решаются с помощью медитации? При условии правильного мышления.
- У меня оно правильное?
- Нет. Вижу в твоем мышлении серьезную ошибку, которая сводит на нет все усилия. Ты абсолютизируешь любовь земную, забывая, что это частичка Божественной Любви. Поэтому последнее время тебя преследуют неудачи. Это относится и к переправке Ирины в ваш мир.
- Шутишь?
- Серьезно.
- Если так, расскажи, как надо мыслить. У меня нет права на ошибку.
- Хорошо. Ты можешь выполнить свою задачу, если достигнешь полного бесстрастия. Никакие эмоции не должны отвлекать, присутствовать при переходе.
- Как, разлюбить Ирину?
- Я не сказал «разлюбить». Я сказал: вообще никаких эмоций! Ни привязанности, ни дружеского участия, ни желания прикоснуться, ни радости - ничего. Спокойствие и бесстрастность.
- Что будет, если я попытаюсь переместить ее, не добившись такого состояния?
- В лучшем случае ничего не выйдет. В худшем - закинешь Ирину в любую точку пространственно-временного континуума. Разумеется, шансов, что это будет Земля, да еще и ваша эпоха, практически нет.
- Как достичь бесстрастия?
- Об этом не беспокойся. Завтра к утру будешь готов. Я с тобой поработаю.
- А если откажусь?
- Тогда ты ее потеряешь. Открутка времени закончится, ситуация зафиксируется в каузальном плане и уже никто не сможет помочь.
- Что произойдет с ней в нашем мире? Можешь посмотреть будущее?
- Ее спасут, она родит и вырастит сына. Обо всем происшедшем здесь забудет навсегда.
- Почему навсегда, если открутка скоро закончится?
- Ты забываешь об относительности времени. Пока ваши темпоральные поля уравняются, в ее жизни столько всего произойдет… Все приключения покажутся маленьким и не слишком важным эпизодом. Потому она и не вспомнит. Не будет у нее желания вспоминать.
- Хорошо, согласен. Только помоги вытащить вместе с ней ребят. Ведь одна она в таком состоянии не доберется до неотложки… И потом, надо присмотреть за врачами, чтобы сделали все, как положено… Знаю я наш мир.
- Ребята могут уйти с ней, если захотят. Кстати, контору Алекса закрыли вместе с программой «Йети». Вас уже давно никто не ищет.
- Что, совсем закрыли?
- Почему тебя это удивляет? Работать у них стало некому и негде, да и политическая ситуация изменилась...
- Ну и хрен с ними. Дай мне последний раз увидеть Ирину. Всего один раз. И начнем медитацию…

- Привет, Иришка! Как наши дела?
- Не знаю. Грустно мне. Ты совсем не бываешь рядом, почти не разговариваешь. Забыл меня.
- О чем ты говоришь! Не забыл и никогда не забуду. Но ты же понимаешь, какой в эти дни напряженный момент. Тебя нужно срочно доставить на Землю, вот этим я сейчас и занимаюсь.
- Я не осуждаю тебя. Конечно, я теперь некрасивая, безобразная… И больше тебе не интересна…
- Иришка, ну не говори так, не обижай меня. Ты – самая лучшая и самая красивая. Ты поправишься, все будет хорошо. Только вот что… не знаю, как сказать. В общем, нам придется возвращаться поодиночке. Сначала ты, потом я. И мир, в который мы вернемся, может быть совсем другим, не тем, из которого ушли. Все может измениться – и работа, и города, и друзья, и мы сами… Так вот, моя мечта - чтобы в этом чужом мире оставался маленький маячок, который не погасить. Чтобы среди зыбкого, непостоянного мы смогли вспомнить и найти друг друга. Постарайся, пожалуйста. Я тоже сделаю все, что смогу, даже больше. Приеду, совсем скоро, чтобы уже никогда с тобой не расставаться. Верь мне, как можешь верить только ты.
- Хорошо, - грустно улыбается Ирочка. – Постараюсь.
- А теперь постарайся уснуть, моя хорошая. Завтра у нас обоих тяжелый день.



Хмурое утро, непонятно, к какому времени года относящееся. Природа грустит. Ребята сидят на стволе дерева, поваленного недавней бурей (похоже, начинается местная зима). Ирочка в центре, Коля и Баклажан ее поддерживают (за ночь ей стало значительно хуже). Сижу на пеньке чуть поодаль, до предела погрузившись в Мировое Поле и пытаясь войти в контакт с Рэем. Слышится его негромкий голос, начинающий обратный отсчет секунд. До времени Х остается меньше, меньше… Ноль!

В сознании разливается пронзительный гул, напоминающий гудение высоковольтной подстанции, но с иной тональностью «Аааа-оооо-уууу-мммм….» Чувствую, что тело начинает вибрировать и содрогаться, но не придаю этому значения, так как перед глазами проявляются куда как более интересные образы. Откуда-то из-за моего затылка вырывается тонкий луч света, уходящий в облака и дальше, дальше, к самым далеким звездам и галактикам. Мгновенье, он становится толще и осязаемей. Похоже, это и не луч вовсе, а долгожданный канал перехода. Сразу приходит подтверждение – луч становится похожим на тоннель, такой широкий, что автомобиль проедет, и упирающийся где-то в невообразимом пространстве в голубое пятнышко далекой звезды. Приближаю цель с помощью ментального телескопа. Так и есть – Земля, Родина, колыбель человечества! Не тратя времени даром, быстренько воображаю вагон канатной дороги, какие встречаются на курортах Кавказа. Помещаю туда нашу команду, усаживаю всех как положено. Кресла кожаные, мягкие, чтобы было удобно в далеком пути. Ирочка полулежит на руках ребят – лицо бледное, глаза закрыты. Даже отсюда вижу, как ей плохо. Скорее домой, и в клинику! Задраиваю двери вагончика (дав установку, чтобы на конечной станции – окраина села Коломенского, наше время - они открылись автоматически) и легким усилием, как облачко, запускаю нелепый сей экипаж в канал. Вагон сразу развивает невероятную скорость, с трудом успеваю отслеживать его движение по меняющемуся цвету тоннеля и подталкивать легкими ментальными посылами. Толкаю дальше, еще дальше… Перед глазами вспыхивает надпись: «ПЕРЕХОД ЗАВЕРШЕН». Пытаюсь рассмотреть результат, но канал гаснет; наступает теплая, вязкая темнота.

- Ну, вот и все, - звучит в голове спокойный голос Рэя. – Я выполнил обещание, твои ребята на Земле. Все будут живы и здоровы.
- А я? Мне что делать?
- Об этом позаботься сам. Теперь ты один, открывать для тебя канал и подталкивать сзади некому. Готовься к самостоятельному путешествию. Спроси Янга, он расскажет о технике и поможет в тренировках.
- Сколько времени это займет? Разве я не отправлюсь сразу вслед за ними?

Последние вопросы остаются без ответа. Проекция Рэя в моем воображении (а может, и сам Рэй) расплывается и уходит, всем видом показывая, что и так сказано слишком много. Открываю глаза. Площадка, где сидели на бревне ребята, пуста. Нет никого. Да и откуда им здесь взяться, если сейчас они идут от села Коломенского к одноименной станции метро?

Появившийся как из-под земли Янг на вопрос о тренировках сообщает, что результат полностью зависит от моих способностей и усидчивости. «Сила мысли растет в геометрической прогрессии к времени ее удерживания на избранном предмете». Практически же, изучив мой психотип, он полагает, что достижение необходимой силы может потребовать от трех до пяти лет… При условии ежедневных тренировок. На мой мысленный выпад: «Что??? Так какого же хрена (яркие земные образы в стиле bad) ты стоишь? Давай заниматься» - обижается и мыслит, что придет завтра, когда я возьму себя в руки и смогу полноценно сосредоточиваться… Не попрощавшись, уходит, расстроенный, вместе со своей свитой.

Какой я глупец - обидел Янга в ответ на искреннюю дружбу и желание помочь... Всем от меня одно расстройство. Вот, остался один. Нет ни Ирины, ни Баклажана, ни Коленьки… Придя в наше осиротевшее бунгало, впервые в жизни в одиночку пью спирт, закусывая вялеными грибочками Янга, и смахивая со щек липкую муть. А потом беру никому уже не нужную гитару.

"Когда я вернусь…
Ты не смейся, не смейся, когда я вернусь,
Когда пробегу,
Не касаясь земли, по февральскому снегу,
По еле заметному следу –
К теплу и ночлегу –
И, вздрогнув от счастья,
На птичий твой зов оглянусь, -
Когда я вернусь…

Когда я вернусь,
Я пойду в тот единственный дом,
Где с куполом синим
Не властно соперничать небо,
Где ладана запах,
Как запах приютского хлеба,
Заполнит меня,
И заплещется в сердце моем…
Когда я вернусь…

Когда я вернусь,
Запоют в феврале соловьи,
Тот старый мотив –
Тот давнишний, забытый, запетый.
И я упаду,
Побежденный своею победой,
И ткнусь головою,
Как в пристань, в колени твои!
Когда я вернусь.
А когда я вернусь?!"