Это я, а не ты, соглядатай, и не прочий какой-либо, вне.
Это я, а не всякий десятый, не оно, не они, не оне.
Это я - извлеченный из колбы, на манер неваляшки без рук,
без ног -
экспонат, означающий сколь бы ни волшебный, а все же лишь звук.
Или, максимум, слог.
Это я, кто пяти континентов не видел, ибо жил на шестом.
Это я, кто своих документов не читал ни досель, ни потом.
Это я, кто в шагу от поживы оступался, хотя норовил
след в след,
почему-то боясь перспективы показаться резвее, чем был.
Почему бы и нет?
Это я, на размер ли, на вес ли, все равно, не они, не оно.
Даже если не я, даже если и никто, - все равно, все равно.
Это я, из кюветов обычно выбиравшийся жив, а не мертв.
Но тих.
А потом заявлявший публично, что искусство не требует жертв,
никогда, никаких.
Это мной бюрократ тупорылый помыкал от звонка до звонка.
Это мне серафим шестикрылый жала не дал, лишив языка.
Это мой разностопник ругая, огорчался ценитель (что юн,
что сед),
неподъемным его полагая для семи синтетических струн.
Почему бы и нет?
Это я, слезы ливший с не меньшей частотой, чем кричавшие "пли!"
Это я, ста друзей не имевший; уж не знаю, при чем тут рубли.
Это я, избегавший обмана, испытуя презренный металл
на зуб.
Это я, отрицавший тирана не за то, что он зверь и вандал,
а за то, что он глуп.
Это звон хрусталя и алтына, это радуга ртути и льда.
Экспонат, эшафот, гильотина, то есть нет, то есть да, то есть да.
Это я, на стене Валтасара нацарапавший только что весь
сей бред.
А спасется ль затем от пожара эта рукопись, право, Бог весть.
Почему бы и нет?
Это я, чьи капризные губы все никак не закончат куплет.
Почему бы и нет, почему бы, почему, почему бы и нет?