Начиная со времен крушения идеологической монополии коммунистов отношение к святым Царственным мученикам и, прежде всего, лично к Императору Николаю II стало очень четким и наглядным индикатором, «лакмусовой бумажкой» духовного здоровья российского общества. И оно, к сожалению, пока оставляет желать лучшего.

В персоне убиенного Государя сконцентрирована вся суть дореволюционной России – разрушенной век назад страны, пытавшейся, несмотря ни на что, нести миру заповеди Христовы и идеалы Святой Руси. Стремление Николая II организовать все стороны жизни общества по правде и по совести, натолкнулись на свирепое неприятие. Причем как со стороны «образованного общества», невзирая на уроки истории рвавшегося к масонским заветам «свободы, равенства и братства», так и со стороны «пламенных революционеров» - русофобов и сатанистов, мечтавших об уничтожении «старого мира» и создании нового, в котором Богу не было бы места. Их общая вражда была направлена на Русского Царя - «удерживающего зло» (см. 2 Фес, 2,7), и не дающего ему беспрепятственно разлиться по всему миру. Соответственно, фигура Государя стала средоточием всего, что ненавистно Революции (не конкретному событию, а духу и смыслу антихристовой борьбы богоустановленным Порядком), на нее и был обращен главный удар.

Характерно, что и падение большевицкой диктатуры нимало не изменило положения вещей. Ненависть к Николаю IIкак носителю Божественного идеала никуда не исчезла, просто «аргументация» приобрела другие формы, рассчитанные на современного обывателя. «Николашка Кровавый», «душитель свободы» «Кровавое воскресенье», «Ленский расстрел» заняли узкую нишу «идеологической» жвачки для твердокаменных коммунистов. В «широкие народные массы» были вброшены новые «пункты обвинения», уже вполне «патриотического» свойства: «безвольный правитель», «отсталость страны», «довел Россию до революции», «проиграл войну». В либеральной тусовке любят «высокоинтеллектуально» порассуждать о «непоследовательности реформ», «недопущении представителей народа к власти», «цеплянии за отжившие устои, отброшенные всем цивилизованным миром». В итоге самый широкий по идеологическому окрасу (хоть и весьма узкий по внутреннему духовному содержанию) спектр СМИ, «популярных» (и не очень) блогеров и прочих агентов влияния на общественное сознание продолжает изливать гигабайты информационных нечистот на святого Царя.

Далее

Девочка со льдом

Из выступления И.Сталина 25 августа 1938 года на заседании Президиума Верховного Совета СССР по вопросу досрочного освобождения из лагерей тех, кто отличился на «ударных стройках социализма»:
Правильно ли вы предложили представить им список на освобождение этих заключенных? Они уходят с работы. Нельзя ли придумать какую-нибудь другую форму оценки их работы — награды и т.д.? Мы плохо делаем, мы нарушаем работу лагерей. Освобождение этим людям, конечно, нужно, но с точки зрения государственного хозяйства это плохо. Нужно набрать таких людей 10 тысяч, набрано пока 2 тысячи. Будут освобождаться лучшие люди, а оставаться худшие. Нельзя ли дело повернуть по-другому, чтобы люди эти оставались на работе – награды давать, ордена, может быть? А то мы их освободим, вернутся они к себе, снюхаются опять с уголовниками и пойдут по старой дорожке. В лагере атмосфера другая, там трудно испортиться. Я говорю о нашем решении: если по этому решению досрочно освобождать, эти люди опять по старой дорожке пойдут. Может быть, так сказать: досрочно их сделать свободными от наказания с тем, чтобы они оставались на строительстве как вольнонаемные? А старое решение нам не подходит. Давайте сегодня не утверждать этого проекта, а поручим Наркомвнуделу придумать другие средства, которые заставили бы людей остаться на месте. Досрочное снятие судимости – может быть, так сказать? – чтобы не было толчка к их отъезду. Семью нужно дать им привезти и режим для них изменить несколько, может быть, их вольнонаемными считать. Это, как у нас говорилось, - добровольно-принудительный заем, так и здесь – добровольно-принудительное оставление.
ГАРФ. Ф. 7523. Оп. 67. Д. 1. Л. 5. Заверенная копия.
(Взято в ЖЖ у slovo13)

Среди наших соотечественников широко распространено представление, что в то время как капиталистический мир переживал Великую депрессию, сталинский Советский Союз не только избежал кризиса, но и благополучно осуществил за те же самые годы модернизацию своей экономики, достигнув невиданных для Российской империи успехов. Миф о преимуществах не знающей кризисов плановой экономики над способным впадать в кризисное состояние капиталистическим хозяйством преодолен, казалось бы, во всем, за исключением периода индустриализации.
И сегодня наши сограждане, благодаря специфическому преподаванию курса отечественной истории в школах и высших учебных заведениях, как правило, убеждены в позитивном характере первых пятилеток 1930-х годов, во время которых в кратчайший срок власть будто бы «осуществила подлинную промышленную модернизацию и технологическую революцию», избежав кризисных ужасов, переживаемых капиталистическим миром. Подобные оценки базируются не только на ложных представлениях о характере и результатах сталинской индустриализации, но и на слабом знании истории России начала ХХ столетия. Одна из главных причин распространенных заблуждений по поводу первой пятилетки заключается в неспособности объективно оценить последствия октябрьского переворота 1917-го и большевистского эксперимента для российской экономики.
Историю сталинской индустриализации правильно рассматривать в более широком историческом контексте, не ограничиваясь событиями 20–30-х годов.
В начале ХХ века по объемам промышленного производства Российская империя прочно занимала пятое место среди ведущих мировых держав. Уступая в этом отношении Великобритании, Германии и Франции, Россия устойчиво обгоняла их по темпам роста. В 1885–1913 годах промышленное производство в России ежегодно возрастало на 5,7%, в США – на 5,2%, в Германии – на 4,5%, в Англии – на 2,1%. Известный американский историк экономики Пол Грегори, специализирующийся на изучении российского народного хозяйства, относит столыпинскую Россию к группе стран «с наиболее быстро развивающейся экономикой», таких как США, Швеция и Япония.
В 1913-м доля России в мировом промышленном производстве составляла 5,3% (пятое место) и догоняла показатели Франции (6,4%), доля в мировой торговле – почти 4% (в 1938-м доля СССР в мировой торговле составляла 1,1%).
Далее

Генеральная линия идеократии
В конце НЭПа с трудом восстанавливается разрушенная экономика, ибо она нужна для укрепления режима. За эти годы очищена и взнуздана партия, ставшая многочисленной и монолитной, ее ряды готовы к новому наступлению. Государственная структура захвачена, но хозяйственная жизнь еще относительно автономна. В естественных условиях государство представляет собой систему управления, координации автономных сфер. При коммунизме идеология насаждается средствами государственного насилия во всех областях жизни. Тоталитаризм - всевластие государства - неизбежное следствие идеократического режима.
В индустриализации промышленность нацеливается на производство того, что необходимо для нужд экспансии идеократии. Производство товаров народного потребления сохраняется в таком количестве и такого качества, чтобы централизованно и дозировано распределять их в соответствии с идеологическими целями (от каждого по способностям, каждому по труду). Разрушается органичный уклад промышленности, уничтожаются мелкие и средние предприятия, свертывается торговля, закрываются рынки. Строятся индустриальные гиганты, ориентированные на военное производство (тракторные заводы - будущие танковые). Промышленность милитаризируется. Вожди большевиков никогда не скрывали, что социалистическая армия «будет не только орудием обороны социалистического общежития против возможных нападений со стороны еще сохранившихся империалистических государств, но она позволит оказать решающую поддержку пролетариату этих государств в его борьбе с империализмом» (В.И. Ленин).
К 1928 году индустриализация уничтожила значительную часть легкой промышленности. Вместе с тем сельское хозяйство получило самый высокий после революции урожай, сопоставимый с уровнем 1913 года. Но город не способен к товарообмену с деревней, так как разрушено производство той продукции, которая не нужна мировой революции, но в которой нуждается крестьянин. Не имея возможности обменять хлеб на необходимые товары для своей жизнедеятельности и труда, крестьяне оставляют урожай у себя. Товарообмен между городом и деревней стремительно сокращается, разрушается рынок - естественный механизм саморегулирования хозяйственной жизни. В результате складывается противоестественная ситуация: хлеб в стране есть, но города начинают голодать.
Проблема решается в интересах идеологической экспансии. В это время впервые складывается механизм, который затем будет воспроизведен во всех странах социализма. Крестьянин, естественно, не хочет безвозмездно лишаться продуктов своего труда. Режим изымает хлеб насильственно. Вновь, как в годы Гражданской войны, создаются отряды продразверстки. Это разрушает стимулы к производству: в следующем, 1929 году деревня засеяла только треть посевных площадей. Так насильственное изъятие сельхозпродукции требует создания механизма, который заставлял бы производить эту продукцию. Железный ход истории вполне объективно ставит на повестку дня вопрос о коллективизации деревни, главной задачей которой было уничтожение крестьянства как класса и превращение его в пролетариат. Истребление традиционного сельхозпроизводителя приводит к тому, что к концу пятилетки коллективизации, к 1932 году, производство сельхозпродукции падает в два-три раза. Уровень 1928 года, близкий к 1913 году, был достигнут только к концу 1950-х годов. Но тотальный контроль над производством для идеократического режима важнее, чем эффективность самого производства.
Далее

В храме Св. равноапостольной Великой княгини Ольги в Стрельне есть икона, на которой изображена блаженная Матрона Московская, благословляющая И.В.Сталина, пишет газета «Завтра». Инициатор этого бесчинства, безумец, забывший о миллионах замученных в сталинских лагерях, поправший подвиг Свв. Новомучеников и Исповедников Российских, настоятель храма, некий Евстафий (Жаков), носящий сан игумена, кощунственно сравнил вождя богоборцев со Св. князем Дмитрием Донским. Он заявил в интервью «Вы знаете, у нас в России полководцы часто благословлялись монахами, блаженными, юродивыми. Вот, например, преподобный Сергий Радонежский благословил полководца Дмитрия Донского на битву. И битва была выиграна. То же самое произошло в Москве осенью 41-го года. Блаженная Матрёна приняла у себя очень озабоченного положением в Москве вождя Сталина». Монах-кощунник, презревший миллионы трупов русских людей, на костях которых садист-параноик Сталин утвердил свое могущество, заявляет: «В этом нет ничего странного. Святые люди всегда благословляли воинов, вождей».
На вопрос издания, не был ли Сталин атеистом, безумец взялся отстаивать преступную сергианскую политику полного подчинения Церкви богоборческой власти: «Мало ли кто что возглавлял. Я больше верю двум Патриархам - Сергию и Алексию I». Далее он приступил к распространению кощунственной, антиисторической лжи: «Они считали совершенно определенно: Сталин был верующим человеком. Во всяком случае, я гораздо больше доверяю им, чем всем этим либералам и демократам». Мириады русских православных людей, погибших в борьбе с кровавым большевистским богоборческим режимом (включая Свв. Новомучеников и Исповедников) – по словам монаха-кощунника оказались «какими-то либералами и демократами».
На вопрос о том, как на появление богохульной «иконы» отреагировало руководство епархии, игумен ответил, что «у нас мудрое руководство епархии». Тем самым он засвидетельствовал, что сергианство и кумиропочитание Сталина имеет глубокие корни в МП.
Далее безумец закатил форменную сталинистскую истерику: «Когда издохнут все эти пигмеи и моськи, которые имеют свой заказ или интерес, тогда очистится атмосфера. Да, так и напишите обязательно: именно издохнут (весьма достойная сталинопоклонника терминология – МЪ)! И вокруг Сталина, наконец, начнeтся почитание. Речь не идeт о его канонизации. Речь идeт именно о почитании великого вождя и руководителя, спасителя страны».
Далее

Есть такая вредная штука, как «исторический объективизм».
Выглядит это примерно так:
- Сталин, конечно, тиран, но «в его правление был дан мощный толчок развитию страны», «нас боялись», «был порядок», «восстановил империю», «выиграли войну», «уничтожил «ленинскую гвардию» и т.п. (на выбор «объективиста»);
- Николай II, конечно, святой, но «довел страну до революции», «не давал развиваться демократическим институтам», «проиграл войну», «подавлял свободу», «отдал власть Распутину и прочим «темным силам» (тоже, на выбор).
Во этот самый «объективизм», это само «но» начисто уничтожают, искажают, извращают честную, откровенную и по-настоящему точную морально-нравственную оценку личности и ее роли в истории.
А посему:
Сталин – враг Православия, России, Русского народа, уничтоживший миллионы лучших его представителей, и никаких «но».
Николай II – святой мученик и исповедник, невинно оклеветанный, принявший муки и смерть за верность Христу, заповедям его, свято исполнивший долг Помазанника Божия, действительно, давший мощнейший толчок экономическому, политическому, и главное – духовному развитию России, и никаких «но».
Святый Царю-Мучениче Николае, моли Бога о нас, грешных!

За правление Николая II (1894-1917 гг. – 22 года) население Российской империи выросло со122 до почти 180 млн. человек; причем основной РОСТ дали именно русские (великороссы, белорусы и малороссы).
За правление Сталина (1924-1953 гг. – 29 лет) население СССР с приблизительно 160 млн. (население Империи минус потери в гражданской войне, в ходе красного террора и из-за эмиграции из «большевицкого рая», а также минус жители отделившихся от большевиков Прибалтики, Финляндии, Польши, Зап. Белоруссии и Молдавии) выросло до все тех же 180-185 млн. (при том, что в СССР были насильственно включены Прибалтика, Зап. Белоруссия и Украина, Молдавия, часть Финляндии и Восточная Пруссия); причем главный УРОН понесли именно русские. Стало быть, говорите, репрессии «сильно преувеличены»?
Кроме того, население СССР было полностью деморализовано, деградировало в духовном и морально-нравственном отношении, доведено до рабского (в худшем смысле этого слова!) состояния.
Надо голову потерять, чтобы считать эти результаты «успешными» для России и русского народа. Последствия именно этих «достижений» (начиная от февраля 1917 г.) мы «расхлебываем» по сей день.

Недавно на дневнике уважаемого Antropos увидел «тестовое» предложение выбрать более симпатичного (менее несимпатичного) исторического персонажа из двух предложенных: Линина и Сталина.
И вот, что мне подумалось в связи с этим: до тех пор, пока мы хоть на минуту соглашаемся подумать над выбором из этих двух предтеч антихриста, из двух врагов России (или, точнее, даже не России – под этим географическим названием нынче каждый волен понимать, что угодно, – а Святой Руси – подлинной духовной родины каждого русского православного человека), из строителя концлагеря под названием «СССР» и того, кто идеально отладил работу этого концлагеря, и даже сумел убедить заключенных помочь отбить нападение начальника соседнего концлагеря – до тех пор мы будем играть по чужим правилам, и нами, как марионетками, будут управлять, предлагая «на выбор» то или иное зло. Из двух зол – не выбирают. Соглашаясь выбирать зло, мы отрицаемся добра. Мы, претендуя на имя православных людей, не имеем права выбирать зло. Нас могут насилием заставить, принудить подчиниться злу, жить под его игом, но мы не должны сами выбирать его.

Россияне, люди, составляющие российское общество крайне дезориентированы и запутаны. Человека с цельным, органичным, внутренне логически уравновешенным мировоззрением встретить достаточно сложно. Виной тому противоречивость (мягко говоря!) нашего исторического опыта в течение последнего века.
В итоге, на сегодняшний день, мы имеем достаточно массовую раздвоенность сознания в широких слоях населения. Этому немало способствуют, как потуги нынешних властей соединить несоединимое – русскую традицию с советской, так и идеологическая разноголосица СМИ по всем вопросам нашего исторического бытия (о безграмотности и «ляпах» в ходе таких дискуссий надобно писать отдельно).
Самый наглядный, показательный пример в этом отношении – Сталин. Порой складывается такое впечатление, что в головах людей «живут» два совершенно разных Сталина. Один – создатель, отладчик и главуправляющий чудовищной репрессивной машины, уничтожившей миллионы людей, включая практически всю элиту русской нации. А другой – «мудрый вождь», «вдохновитель победы советского народа в великой войне». И эти «два» Сталина между собой как бы никак не связаны. Негодяй и «великий учитель» существуют в головах людей «параллельно».
В принципе, то же самое касается оценки практически любых крупных личностей и событий ХХ века.
И какая может идти речь о «национальном единстве», если этого самого единства нет даже в отдельных головах? А ведь, как известно, чтобы навести порядок на улицах и площадях, нужно сначала навести его в головах!