Григорий Адольфович Иоффе, большевицкий выродок, потомственный русофоб и приспособленец, правнучатый племянник Адольфа Абрамовича Иоффе, главы большевицкой делегации на переговорах в Бресте-Литовском, закончившихся позорным «миром» Совдепии и врагами России во II Отечественной войне, назвал «террористом» русского поэта-монархиста Николая Гумилева, убитого сподвижниками его «героических» красных предков.

 

 

Вспомнилось небольшое стихотворение моего друга и единомышленника Игоря Воронина.

Смерть поэта

Жить и умирать надо красиво,
Как поэт несчастный Гумилёв,
Чтоб враги, твою увидев силу,
Не решались сдвинуть тело в ров,
И глядели долго на окурок,
Брошенный тобою наугад,
И цедили злобно: «Вот придурок,
Даже смерти не боялся, гад».

…давешнему посту. О сущности самостийнического «антикоммунизма» на наглядном примере:

Нынешние украинские власти, даже вопреки мнению населения, продолжают борьбу с исторической топонимикой. Сейчас предпринимаются все усилия, чтобы не допустить возвращения исторического имени Елисаветграду (большевицкая кличка – Кировоград).

25 октября одновременно с выборами в местные органы власти в городе был проведен референдум по вопросу о новом названии. Было предложено 7 вариантов. Подавляющее большинство (почти 80%) граждан высказалось за возвращение исторического имени – Елисаветград.

Название, очевидно, совершенно не коммунистическое, однако украинские националисты по всей стране устроили настоящую истерику по поводу «русского империалистического» имени города. Это прекрасно иллюстрирует не антикоммунистическую, а именно русофобскую сущность нынешней киевской власти.

«Пророссийские силы в Кировограде активно продвигают идею, что Кировограду надо вернуть старое название – Елисаветград… в честь российской императрицы... Кампания поддержки этого названия длится годами, но сейчас особенно активизировалась, несмотря на обязанность горожан выбрать новое имя вместо советского Кирова», - беснуется, например, директор «Украинского института национальной памяти» Владимир Вятрович.

«Те же, кто думает, что эта идея – обычное возвращение исторического названия – сами добровольно накидывают себе ярмо на шею… Считаю, что за Елисаветград на карте Украины будет даже более стыдно, чем за Кировоград», - полагает он, недоумевая «как объяснить потомкам, что на 25 году независимости» украинцы сами выбрали название, отражающее неразрывную связь с Россией.

Ему вторит лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош. «Российские оккупанты… воюют с нами не только оружием, но и на уровне идеологии и символов. Так, в Кировограде, который должны переименовать в процессе декоммунизации, из-за многолетней пропаганды со стороны пророссийских сил существует значительный риск возврата городу российского имперского названия «Елизаветград» в честь русской царицы Елизаветы. Значительная часть обманутых российской пропагандой жителей города не видят в таком переименовании никакой угрозы… А ведь именно с Елизаветграда началась «Новороссия», ведь первое название «Новороссийская губерния» появилось на территории современной Кировоградщины…Возвращение российского царского названия – это предательство наших собратьев», - пишет он.

В том же ключе поспешили высказаться представители подавляющей части националистических украинских партий. Характерно, что, несмотря на декларируемую приверженность идеалам демократии, мнение народа, высказанное на референдуме, их совершенно не интересует.

Испугавшись уклониться от «генеральной линии партии», горсовет отказался утверждать решение населения, отослав «на утверждение» в Киев все 7 предлагавшихся названий города.

Чтобы не допустить возрождения исторической топонимики, депутат Верховной рады от фракции «Батькивщина» Александр Горбунов предложил запретить использование в названиях украинских населенных пунктов имена российских царей и императоров. Соотвествующие изменения он предложил внести в закон «О географических названиях».

Его коллега по фракции Иван Крулько, прокомментировал это так: «Это в дополнение к запрету советско-комуняцких названий. Уважаемые жители пока что Кировограда, извините, но Елисаветграда не будет. Нужно формировать национальное государство и символы имеют значение».

Очевидно, он вполне ясно понимает, что без насильственного насаждения «украинства» вытравить историческую память из народного сознания сложно. В общем, можно смело констатировать факт: дело Ленина по расчленению русского народа на псевдоэтносы в современной Украине торжествует.

Порой, глядя на «бодание» патентованных антисоветчиков с патентованными же советчиками, охватывает чувство крайнего недоумения. Неужели эти люди не способны уяснить простейшей, в сущности, истины о том, что антикоммунизм бывает разный:

а) антикоммунизм русских людей, любящих свою Родину и пребывающих в ужасе от того, что большевизм сотворил с нею (горы трупов, концлагеря, насаждение безбожия, деградация общества и пр.);

б) антикоммунизм русофобов, ненавидящих нашу Родину и считающих Совдепию разновидностью России в духе Степка Бандеры: «Большевизм является лишь одной из форм традиционного российского империализма».

Казалось бы, все просто и очевидно. Но нет, принципиальное нежелание понимать приводит к тому, что «белогвардейцы» поддерживают украинских самостийников-русофобов, а «русские патриоты» вдруг начинают оправдывать преступления большевизма, боровшегося будто бы за национальные интересы страны.

Понятно, когда в это кривозеркалье играются профессиональные политические проститутки, но старающемуся быть честным обывателю-то это зачем?

Кстати, на фоне «дискуссионного» пустоглаголания каких-нибудь Кургиняна против Сванидзе, или Зюганова против Немцова, или Проханова против украинского «свидомита», et cetera, нынешние власти РФ кажутся образчиком здравомыслия и умеренности.

И есть такое ощущение, что всех этих господ-товарищей такое положение дел вполне устраивает. А вот появление настоящего русского антикоммунизма – национального, имперского, православного – антикоммунизма Бунина и Ильина, Солоневича и Шмелева, Государя в изгнании Владимира Кирилловича и множества иных русских патриотов – не нужно никому.

Есть интересный, весьма показательный, на мой взгляд, факт: что бы ни делали украинские свидомиты, это всегда идет во вред России. Заметьте себе: не Совдепии или Эрефии, а именно России. Видно, так Бог этих шельм пометил.

Вот, например, снос идолов картавого большевицкого вождя – собственно, создателя «украинской национальной государственности». Казалось бы, уж это-то – никак не может быть во вред России и русским. По-хорошему, и в РФ необходимо обеспечить ликвидацию примерно 98-99% идолов Ленина, а оставшиеся 1-2%, за коими объективно можно признать художественную ценность, – этапировать в специально созданные парки-музеи, правдиво рассказывающие о «царстве народной свободы», созданной этим революционным изувером. Так что, вроде бы, хотя бы ленинопад, равно как и прочие меры по декоммунизации, можно было бы приветствовать с чистым сердцем.

Но и тут проявляется «ложка дегтя», которая благополучно портит всю «бочку меда». А заключается она в том, что ленинопад реализуется под антироссийскими и русофобскими лозунгами. Ильича сносят как представителя «русских оккупационных властей на Украине». В строгом соответствии с концепцией Степка Бандеры: «большевизм является лишь одной из форм традиционного российского империализма». То есть борьба-то идет в сущности вовсе не с коммунистической отравой.

Еще худший эффект этот ленинопад под антирусскими лозунгами имеет в итоге в России. Красная сволочь получает формальное подтверждение активно педалируемой ими в последнее время концепции о том, что антисоветизм и антикоммунизм – суть разновидность русофобии. Как и украинские свидомиты, современные большевики в самых разных своих разновидностях стараются продавить идею, что СССР – это форма России, а коммунизм – «русская идеология». Вполне согласны с такой постановкой вопроса и доморощенные либеральные русофобы, для которых красная тирания – это следствие непреодоленности традиций Царского Самодержавия, а русские – народ рабов, ищущих лишь деспота пострашнее, чтобы было перед кем пресмыкаться.

Казалось бы парадокс, но факт остается фактом: антирусские силы: провинциальные сепаратисты, либеральные западопочитатели и красные «строители лучшего будущего» – как и в Феврале 1917 года – действуют «едиными усты и единым сердцем». Ибо подлинная мать их (при всей формальной разнице в подходах) – русофобия, незамутненная, искренняя ненависть к Исторической Православной России и всему, что с ней связано.

«Украинскость» – это не национальность и даже не идеология. Это русофобия в чистом виде, незамутненная, без примесей. В этом вся суть «украинскости», смысл, стержень, в этом ее задача. Так она создавалась в конце XIX века в Австро-Венгрии, так культивировалась всеми ее идеологами и практиками – от Петлюры и Шухевича до нынешних «свидомых».
Именно поэтому «украинцами», более того «украинскими националистами», без всяких проблем могут быть великороссы и чеченцы, евреи и грузины, люди не говорящие на «ридной мове», не имеющие ни малейших представлений о малороссийских традициях, культуре, вере. Главное – ненавидеть русских и Россию. Поэтому «украинство» в едином вдохновенном порыве объединяет руководителя Объединенной еврейской общины Украины Коломойского и завзятых юдофобов Тягнибока и Яроша, не говоря уже о примыкающих к ним (пресмыкающихся перед ними?) разноплеменных либералах.
Трагедия состоит в том, что четверть века навязывание этой русофобии («украинскости») малороссийской ветви русской нации было главной государственной задачей «нэзалэжной нэньки», спонсируемой «всем прогрессивным человечеством». Теперь – пожинаем плоды.

Начало этого года ознаменовалось событиями, которые смело можно назвать историческими. Впервые за постперестроечный период Россия жестко и решительно предприняла действия, направленные на защиту национальных интересов страны, не побоявшись конфликта с хозяевами современного миропорядка.
Далее

Решил путевые впечатления описывать краткими заметками по разным вопросам. Во-первых, писать длинный пост некогда, а во-вторых, и читать такую «простыню» вряд ли кто осилит.
Еще до поездки некоторые знакомые остерегали нас от нее, живописуя разгул национализма и русофобии на западе Украины. Честно скажу, на бытовом уровне мы этих проблем не почувствовали. Общение происходило в основном с людьми совершенно адекватными, прекрасно говорящими по-русски и, более того, критически настроенными по отношению к радикальному национализму и его носителям. Впрочем, когда в беседе с одним из них, я об этом факте упомянул, он заверил меня, что нам «просто повезло».
Тем не менее, в случаях краткого случайного общения с людьми – на улицах, в кафе, магазинах – никакого жесткого неприятия мы не обнаружили. Больше того, когда мы останавливались где-нибудь на перекрестке, чтобы сориентироваться по карте, к нам не раз подходили с предложением помочь, подсказать, как пройти. Русскую речь все прекрасно понимают, говорят, правда, не все, особенно среди молодежи работающей в сфере, не связанной с туризмом. В таких случаях разговор происходил на двух языках одновременно: мы – по-русски, они – по-украински. Фактов демонстративного непонимания русской речи (типа, «я на вашей собачей мове не размовляю») не было.
Самыми оскорбительными можно считать надписи на «сувенирных» шмотках: «Дякую Тобе, Боже, що я не москаль!», «Не пей, не пали – москалем станешь!» и т.п. Конечно, это отражает воззрения части местных жителей, но, на мой взгляд, скорее является образчиком сувенирного «олл-ту-сэйл’а» - также, как и пресловутый «бандеровский ресторан» - в общем, зарабатывание денег на «местном колорите».
На официальном уровне все, конечно, жестче. Город пестрит улицами, названными в часть героев УПА, Мазепы (правда, сохранилась и ул. Хмельницкого), Бандеры, Чупрынки и т.д., в плоть до известного борца за украиньску нэзалэжность Джохара Дудаева. Примерно тому же набору персонажей установлены памятники. Занятно, что при этом сохранились монументы красноармейцам-«освободителям», а недалеко от Львова уцелел даже совершенно чудовищный памятник «Первой конной армии тов. Буденного» (идолов Ленина, Кирова и прочей большевицкой сволочи, к счастью, не наблюдается). Остались также улицы, поименованные в честь «москальских империалистов» - Менделеева, Чехова, Некрасова, Чайковского и пр.
«Евромайдан» во Львове мы застали в самом чахлом виде. Впрочем, это было 31 декабря, и большинство обывателей активно готовились к встрече Нового года. Поразились наличию какого-то сходняка националистов у памятника Бандере – в 11 утра 1 января(!). Народу там было немного, но, откровенно сказать, сомневаюсь, что в Питере в это же время реально было бы собрать хоть столько на какой-нибудь акции.

Значит, говорите, Россия переварила коммунизм, «эксцессы революции» осуждены даже советскими людьми, возрождается Православие, нужно примирение с совками и следует отказаться от мыслей о Белом реванше?
http://vk.com/wall-33732208_62601
http://vk.com/wall-29593918_16263
Ну-ну...

Как известно, ящик «правит нами, он учит нас жить». Неудивительно поэтому, что в планах украинских властей по «украинизации всей страны», ящику отводится самое видное место. Насколько я понимаю, по принятым законам, общенациональные каналы могут транслироваться исключительно на украинском языке. Даже старые русскоязычные фильмы допускаются к демонстрации либо с дубляжом, либо, как минимум, с титрами на украинском.
Практически вся реклама, официальные и неофициальные объявления, почти все названия магазинов, развлекательных заведений, не говоря уже об государственных структурах – на украинском. И это даже в Харькове, где всего несколько раз мне довелось слышать украинский говор в обиходном общении (в Киеве – украиногласия значительно больше, в Чернигове же в бытовых разговорах часто доводилось слышать не «официальную» украинскую мову, а странную смесь русской, украинской и белорусской речи).
Такое внимание украинизации общения – не случайно. Язык – важнейший фактор национального самосознания. Показательна в этом отношении борьба здоровой части русской эмиграции за сохранение русскоязычия в быту, в Церкви, во «внутреннем» общении (эта же задача, как мне кажется, очень актуальна для и русских в современной «незалежной Украйне»). Отказ от русского языка означает неизбежную ассимиляцию.
Соответственно, заставить русских говорить, а в идеале – и думать по-украински – по сути, то же самое, что «сделать их украинцами». Отсюда насаждение украиньской мовы – начиная с австрийских владений в Западной Украине, через послереволюционную «незалежность» и совок, и закачивая Кучмой и Ющенкой – даже в тех областях, где исторически на диалекте никто не говорил.
Не новость также, что в настоящее время продолжается активная «украинизация» украинского языка. Та мова, что активно «продавливается» сегодня, сильно отличается от полтавского диалекта, взятого за основу при создании украинского литературного языка еще в XIX в., и официального укрояза в период «незалежности» 1918 г. и при Совдепе. Слова, отсутствующие в диалекте, активно замещаются не русскими (что было бы естественно, во-первых, принимая во внимание знание русского языка большей частью населения Украины, а во-вторых, как заимствование из стволового пути развития языка-прародителя – древнерусского), а из польского, и западноевропейских языков. То есть «смысл» украинского языка», как и «украинскости» вообще, по сути, - не-русскость, для «доказательства» чего не жалеют ни реальной истории, ни веры, ни традиций, ни подлинных национальных интересов.
Интересно в контексте затронутой темы и то, что замеченные мной проявления русофобии связаны именно с украинским языком. Таких прецедентов было всего несколько и только в Киеве – матери городов русских, и выражались они в том, зная русский, и даже отвечая на задаваемые вопросы, что с тобой принципиально общаются только по-украински. Реальных проблем это не создает, но «отношение» наглядно демонстрирует.

К 200-летию со дня рождения Гоголя на Украине выпустят юбилейное собрание его сочинений в 7 томах. В переводе на украинский. Русский текст повести для школьной программы не годится: что ни слово, то «русские», что ни воин – то «за Русь биться готов». Ясно, что писатель заблуждался, ведь не довелось ему встретиться ни с Ющенко, ни с Тимошенко, ни с другими достойнейшими людьми. А раз так – не грех классика и поправить. Переводчики заменили противные «патриотическому» (и политическому) духу слова на «Украина», «казацкий» и «наш». Порубили «Тараса Бульбу» не хуже иноземных шляхтичей.
1. Оригинал (О): Николай Гоголь.
Перевод (П): Микола Гоголь
2. О: «Это было, точно, необыкновенное явление русской силы: его вышибло из народной груди огниво бед».
П: «Це був справдi надзвичайний вияв украйнськоп сили: його викресало з народних грудей кресало лиха».
3. О: «Вся южная первобытная Россия».
П: «Украйна, весь прадавнiй пiвдень».
4. О: «Широкая, разгульная замашка русской природы».
П: «Широкий гуляцький замiс украйнськой натури».
5. О: «Как только может один русский».
П: «Як умiє тiєки козак».
6. О: «С гетьманом и лучшими русскими витязями на Украйне».
П: «З гетьманом та найкращими лицарями украйнськими».
7. О: «Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей».
П: «Як на нашiй землi, не було нiде».
8. О: «Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства».
П: «хоч крихта почуття до свого рiдного».
9. О: «Пусть же пропадут все враги и ликует вечные веки Русская земля».
П: «Хай же згинуть вороги i лишається на вiки вiчнi Козацька Земля».
10. О: «Прощайте, товарищи! - кричал он им сверху. - Вспоминайте меня и будущей же весной прибывайте сюда да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!»
П: «Прощайте, товариство! - гукав вiн пм згори. - Згадуйте мене i на ту весну знову сюди прибувайте та гарненько погуляйте!.. А що, взяли, чортовi ляхи? Думаєте, є що-небудь на свiтi, чого б злякався козак!..».

http://www.izvestia.ru/prival/article3115061/

В. Ленин, патологически ненавидевший Россию и все русское, блуждая по разным «прогрессивным» революционным идеологиям, наверное, не случайно остановил свой выбор именно на марксизме. Помимо обычной для левых ненависти к национальной традиции и христианству, К. Маркса и Ф. Энгельса отличала также предельная русофобия. Это, безусловно, не могло не импонировать человеку, поставившему своей задачей уничтожение Русской государственности.
Полюбопытствуем, что же думали и писали Маркс с Энгельсом о нашей стране такого, что привлекло юного Володю Ульянова и побудило стать марксистом.
Но сначала небольшая цитата из великого русского поэта Ф. Тютчева, который еще в середине XIX в. писал: «Давно уже в Европе существует только две действительные силы – Революция и Россия. Между ними никакие переговоры невозможны; существование одной из них равносильно смерти другой! Русский народ – христианин не только в силу православия своих убеждений, но еще благодаря чему-то более задушевному, чем убеждения. Он – христианин в силу той способности к самоотвержению, которая составляет как бы основу его нравственной природы. Революция – враг христианства! Антихристианское настроение есть душа Революции».
Надо полагать, основатели марксистского учения эту точку зрения полностью разделяли. Неслучайно, мечтая о грядущей всемирной революции, К. Маркс говорил, что в ней должны быть полностью уничтожены «не только реакционные режимы, но и целые реакционные народы. И это тоже – прогресс». Какой «реакционный народ» имеется в виду в первую очередь, пояснял Ф. Энгельс: «Пока существует Русское государство, никакая революция в Европе и в мире не может иметь успеха».
Но дело не только в «неудобности» России для «мировой революции». Маркс считал славян (исключение делалось только для «цивилизованных» поляков) безусловно «низшей расой». Вот он говорил о Балканах: «Эта великолепная территория имеет несчастье быть населенной конгломератом различных рас и национальностей, о которых трудно сказать, какая из них наиболее неспособна к прогрессу и цивилизации». А вот и пара слов о России (из «Тайной дипломатической истории XVIII века»): «Московия была воспитана и выросла в ужасной и гнусной школе монгольского рабства. Она усилилась только благодаря тому, что стала виртуозна в искусстве рабства. Даже после своего освобождения Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, ставшего господином. Впоследствии Петр Великий сочетал политическое искусство монгольского раба с гордыми стремлениями монгольского властелина, которому Чингисхан завещал осуществить свой план завоевания мира».
В своей ненависти к России основоположники марксизма-ленинизма доходили до смешного. Даже русские сподвижники по распространению антихристианских революционных идей вызывали стойкую неприязнь Маркса. Однажды А. Герцен (кстати, тоже милейший человек – боролся с «проклятым царизмом» и «крепостничеством» на доходы от «деревенек» с «мужичками», которые Царская власть, основанная на «личном произволе», у него не отобрала) был приглашен выступить на интернациональном «пролетарском» митинге. Он вспоминал: «Маркс сказал, что он меня лично не знает, что он не имеет никакого частного обвинения, но находит достаточным, что я русский, и что, наконец, если оргкомитет не исключит меня, то он... будет принужден выйти». Да и публикацию Герценом Коммунистического манифеста в журнале «Колокол» на русском языке Энгельс назвал «литературным курьезом». Кстати, в немецком издании «Капитала», рисуя перспективы Европы, Маркс пишет, что ее омоложение возможно «при помощи кнута и обязательного вливания калмыцкой крови, о чем столь серьезно пророчествует полуроссиянин, но зато полный московит Герцен».
Мысль развивает Энгельс: «У Европы только одна альтернатива: либо подчиниться игу славян, либо окончательно разрушить центр этой враждебной силы - Россию».
Во время Крымской войны (1853-1856 гг.) Маркс и Энгельс призывают к превращению ее в «войну [цивилизованных] наций» против России. Энгельс разрабатывает и публикует военное обоснование похода на Москву, которое позволило бы европейским союзникам избежать ошибок Наполеона. Маркс мечтает: «Кронштадт необходимо уничтожить... Без Одессы, Кронштадта, Риги, Севастополя, с эмансипированной Финляндией и враждебной армией у врат столицы, со всеми своими реками и заливами, блокированными союзниками, что будет с Россией?». Уничтожить русских – важнейшая цель. В одном из писем Маркс пишет и такое: «В войне с Россией... совершенно безразличны мотивы людей, стреляющих в русских, будут ли мотивы... черными, красными, золотыми или революционными».
К сожалению, можно констатировать, что Ленин и иные адепты марксизма «с честью» выполнили завет своих учителей: той, старой России, которая была преградой на пути зла, больше нет, да и лучшая часть русского народа уничтожена. Сможем ли мы вновь стать подлинно русскими, православными людьми, сможем ли стать частичкой настоящей, Православной России - зависит от нас.

Тем, кто интересуется вопросом, рекомендую ознакомиться с актуальной статьей Василия Ванькова (фото украдено у Вольноопределяющийся)
Голодомор: Украинская Рада превратила миф в догмат

Вчера по служебной надобности общался с одним из руководителей крупного проектного института из Киева. В ходе беседы ему надо было написать полное юридически точное название организации, которую он представляет. Сделал он это с некоторыми затруднениями и, улыбнувшись, признался:
– Всю жизнь говорил и писал по-русски, но в последнее время вся документация принимается только на украинском. Так привык, думая по-русски, писать по-украински, что написание чего-то по-русски уже требует «обратного перевода».
Так вот людей и приучают быть «украинцами».
В связи с этим, вспомнилось мне общение с молодыми ребятами с Украины в одном вполне аполитичном чате. В головах сплошные «имперские амбиции России», «самобытность украинского народа», «насильственная русификация» и т.п. Причем ребята отнюдь не политизированные, не «помаранчевые». Они просто учились в современных украинских школах, по «исправленным» самостийниками учебникам. Теперь они твердо знают, что «украинцы – это совершенно особый народ, не имеющий к москалям никакого отношения, и постоянно претерпевавший от русских имперских амбиций».
Пройдет еще 20 лет, вырастет еще одно поколение, напичканное такой «историей», и большая часть малороссийской ветви русского народа окончательно будет убеждена, что «украинцы» и «москали» – разные народы. Так очередная русофобская ложь станет в глазах «общественного мнения» безусловной «общепризнанной аксиомой».

Жестокость, как «традиционное свойство» русских и Российской государственности – это один из любимых мифов как Запада, так и российских западников – либералов (которые видят в этом «минус») и коммунистов (которые видят в этом «плюс», «покрывая» свои преступления их, якобы, «традиционностью»).
Классические «доказательства» это самой «звериной жестокости русских» – это ссылки на царей Ивана IV и Петра I, бунты Стеньки Разина и Емельки Пугачева. Главным образом, разумеется, говорят о Грозном, ведь Петр I сам был западником и «великим просветителем», а бунты – это вообще проявления «народного гнева». Между тем, никакой особой жестокости, чем-то превосходящей обычаи, принятые в то время в самой Западной Европе, в России никогда не было.
Бунты, «бессмысленные и беспощадные», оставим в стороне по той простой причине, что ни в единой стране никогда не было мирных и гуманных «народных восстаний». Будь то Жакерия XIV в. во Франции, когда «добрые крестьяне» поголовно вырезали население небольших городков или насельников монастырей, которые им удавалось захватить; деятельность банд чехов-таборитов, которые и немцев, и своих соплеменников, сохранивших верность католичеству, убивали целыми семьями; или «буржуазные» революции в любой из европейских стран. Массовая резня всех «инакомыслящих» – нормальная практика любого «народного восстания». Поговорим лучше о якобы «традиционно присущей» русским (и вовсе несвойственной «цивилизованной Европе») практике «государственного террора».
По подсчетам крупнейшего (и весьма дотошного и скрупулезного в своих исследованиях) современного специалиста по русской истории XVI-XVII вв. Р. Скрынникова, за полвека своего правления (1533-1584 гг.) и, прежде всего, за время опричнины (1565-1572 гг.) Иван Грозный повелел казнить около 5 тысяч человек. Другие серьезные исследователи приводят различные цифры – от 4 до 7 тысяч.
Безусловно, Грозный царь особым гуманизмом не страдал, но очевидно, что ничего экстраординарного в его поведении не было. И уж явно нет никаких оснований видеть в этом доказательство «неслыханной жестокости» русского народа в целом. Несколько банальных примеров, времен Грозного.
Например, первая «Варфоломеевская ночь» (1572 г.), в ходе которой – фактически по приказу короля Карла IX (1560-1574 гг.) – происходило уничтожение гугенотов. По всей Франции было убито около 30 тысяч человек. Кстати, хотя и в меньших масштабах, «Варфоломеевские ночи» повторялись во Франции почти каждый год и далее, вплоть до воцарения Генриха IV. Почему бы нам не поговорить о «звериной жестокости» и «крайнем религиозном фанатизме», которые «традиционно присущи» французам?
Можно припомнить и реки крови времен французской революции, когда парижские гильотины месяцами работали без минутного перерыва. Кстати, французы выражали недовольство этим изобретением – издалека плохо, де, видно, что происходит. Вот что писал англичанин Т. Карлейль: «Гильотина и «рота Марата» в вязаных колпаках работают без отдыха, гильотинируют маленьких детей и стариков. Революционный трибунал и военная комиссия, находящиеся там, гильотинируют, расстреливают. В канавах площади Терро течет кровь. Рона несет обезглавленные трупы. 90 священников были утоплены депутатом Каррье в Луаре. Женщин и мужчин связывают вместе за руки и за ноги и бросают в реку». Ну не «звери» ли?
Или припомним, что происходило во времена Грозного в «традиционно» самой «прогрессивной и либеральной» Англии. Изгнание крестьян с земли, инициированное королем Генрихом VIII (1509-1547 гг.) и поддержанное парламентом привело к появлению десятков тысяч нищих бродяг. А вот и метода решения проблемы: «Милостыню соизволяем собирать только старым и убогим нищим, остальные же, к труду пригодные бродяги подлежат бичеванию, с принесением клятвенного обязательства возвращения на родину и занятия трудом. Пойманный во второй раз бродяга подлежит бичеванию с отрезанием уха. Пойманный в третий раз – казнится как преступник». Только по этому закону Генриха VIII было повешено 72 тысячи согнанных с земли крестьян.
А в правление его дочери – «одного из самых просвещенных монархов XVI в.» – королевы Елизавете I (1558-1603 гг.) – было убито примерно 89 тысяч человек. По подсчетам английского историка У. Коббета, королева за один год казнила больше, чем вся католическая инквизиция за три столетия своего существования в Британии. Любопытно, что «репрессии» ее предшественницы – «Кровавой» Марии I Тюдор (1553-1558 гг.), вошедшей в историю в качестве символа «мракобесия и религиозного фанатизма», ограничились всего несколькими сотнями человек. Чем же это «прогрессивные либералы» с Туманного Альбиона гуманнее Грозного царя?
В 1810-1826 гг. на территории Лондона были казнены 2755 человек. Еще в 1819 г. по уголовному кодексу Англии виселицей каралось 225 преступлений. Имело место и такое милое британское поверье: «на счастье» нужно, чтобы младенец дотронулся ручкой до повешенного. Правда, очень сентиментально и трогательно?
В это же время, за все правление русского императора Александра I (1801-1825 гг.) было казнено всего 24 человека. В 1826 г. в России повесили пятерых явных государственных преступников (выражаясь современным языком, «путчистов») – декабристов. Пушкин записал мнение удивленного англичанина: «У нас по делу о военном мятеже было бы казнено вероятно тысячи три человек!».
И подобные примеры (в Испании, Италии, Германии и др. странах) можно множить и множить.
Есть и еще одна любопытная особенность «зверино жестокого» русского народа. Вот, что писал во второй половине XIX в. писатель П. Боборыкин: «Кто живал в Париже подолгу, как я, тот знает, что это было за отвращение: публичные казни, происходившие около тюрьмы. Гаже, гнуснее этого нельзя было ничего и вообразить! Тысячи народа, от светских виверов и первоклассных кокоток до отребья – сутенеров, уличных потаскушек, воров и беглых каторжников проводили всю ночь в окрестных кабачках, пьянствовали, пели похабные песни и с рассветом устремлялись к кордону солдат, окружавшему площадку, где высились «деревья правосудия», как официально называют этот омерзительный аппарат. Издали нельзя было хорошенько видеть, но вся эта масса чувствовала себя в восхищении только оттого, что она «была на казни», так лихо и весело провела ночь в ожидании такого пленительного зрелища». Между тем, «русские звери» во время публичных казней молча снимала шапки, крестилась и молилась за упокой души преступников.
Кстати, и сам Грозный царь каялся принародно. Незадолго до смерти, во все монастыри России он приказал разослать (вместе с гигантскими по тем временам вкладами на помин души) «синодики» – поминальные списки с именами казненных. Иван IV винил себя «в скверне, во убийстве, в ненависти, во всяком злодействе», в том, что он «нечистый и скверный душегубец».
Вот по этому-то покаянию и запомнили «зверство» царя (оставим в стороне бредни иностранных путешественников по России, сочинивших, наряду с существованием людей с человечьими головами, сказку об убийстве опричниками Ивана Грозного во время «Новгородского похода» 300 тысяч человек – все население города не достигало тогда такой цифры). «Гуманные» и «просвещенные» монархи Европы покаянием себя не утруждали, а жители Запада поспешили «забыть» перечисленные и многие иные (припомним методы колонизации – испанской, португальской, голландской и др., и их отличия от русского освоения Сибири и Дальнего Востока) «славные деяния» своих предков. Это – их дело, но дает ли то, что мы помним свою историю (во всей ее противоречивости и разнообразии) основание говорить заграничным невеждам и их российским эпигонам о каком-то особом «традиционном русском зверстве»?