Демократическая концепция, ныне успешно выдающая себя за безальтернативную (даже режимы, антагонистичные западному либерально-демократическому глобалистскому проекту именуют себя «суверенными демократиями»), по самой своей сути, удаляет из общественной жизни такие понятия, как «мораль» и «нравственность».

Дело в том, что человеку как таковому в рамках этой идеологии нет места. Имеются лишь «граждане», их права и свободы, а также некоторое количество обязанностей, каковые определяются законом.

Закон во время господства традиционных государственных систем опирался на религиозный морально-нравственный базис. Но по мере борьбы за демократические права и свободы произошел отказ от этой основы. «Свобода совести» по умолчанию предполагает и свободу от совести – то есть право быть аморальным и безнравственным, если это не запрещено законом. А поскольку закон в демократических системах уже давно оторвался от традиционных морально-этических норм, то положения его не только могут быть, но сплошь и рядом являются аморальными.

Таким образом, понимаемые в демократическом смысле «права человека», в частности, «свобода совести» автоматически исключают нравственность из жизни общества. Основанный на этих понятиях закон не может предписать «гражданам» соблюдать моральные нормы. А значит безнравственность – это «законно» и «нормально». Со всеми проистекающими отсюда для общества последствиями.

Ярким примером в этом смысле является ставшая уже классической присяжная судебная система. Когда-то, когда она только формировалась, еще в традиционных обществах, общей задачей всех участников процесса – прокурора, адвоката, присяжных и судьи – было вынесение справедливого вердикта и наказание виновного. Функция адвоката заключалась в том, чтобы не допустить осуждения невинного человека. Сейчас же, после торжества демократической законности, его задачей сплошь и рядом является тем или иным способом «отмазать» виновного (часто виновность даже особо и не скрывается) от заслуженного наказания. И это не только «законно», но, по мнению, апологетов системы, и «морально».

Отдельно можно выделить двусмысленное положение Церкви и верующих, определяющих свою жизнь морально-нравственными категорическими императивами, что приводит ко множеству скандалов даже в при современном российском режиме, подчеркнуто-лояльном к Церкви. Демократическая законность по сути своей не может не уклоняться от морали, даже если вырабатывает странные «суррогатные» нормы, вроде «защиты чувств верующих».

Известное латинское изречение Vox populi – vox Dei (Глас народа – глас Божий) некоторыми считается чуть ли не доказательством, что издревле народное волеизъявление почиталось как отражение Божественной воли. То, что изречение на латыни – понимается так, что это историческая позиция Церкви (как минимум, ее Западной части, исторически использовавшей в качестве литургического языка латынь).
Между тем, Священное Предание не сохранило никаких следов учения Церкви о демократии. Все дошедшие до нас толкования повествуют о государственной власти как власти Царской – земном подобии Небесного Вседержительства Господа.
В этом смысле утверждение о том, что многочисленные святые, которые богословствовали о Царской власти излагали свое частное мнение, а не позицию полноты Церкви, безусловно, ложно. Просто потому, что «частность» богословского мнения требует наличия альтернативной позиции, также высказанной святыми отцами, а прецеденты, чтобы подвижники отстаивали республику или демократически институты, не известны.
Некое богословие демократии было сформировано протестантскими деноминациями, которые сами по себе к Церкви Христовой не принадлежат и, разумеется, на хранимое Церковью Предание никак не опираются. Попытки «адаптировать» протестантские наработки, предпринимавшиеся «православными» модернистами сколько-нибудь серьезными и успешными признать нельзя.
Даже известный модернист прот. Сергий Булгаков писал: «Я постиг, что Царская власть в зерне своем есть высшая природа власти, не во имя свое, но во Имя Божие… Я почувствовал, что Царь несет свою власть как крест Христов, и что повиновение Ему тоже может быть крестом Христовым и во Имя Его... Религиозная идея демократии была обличена и низвергнута, во имя теократии в образе Царской власти».
Добавим, что религиозною безосновательность демократии признают и вполне дипломатичные в формулировках Основы социальной концепции Русской Церкви, утвержденные собором 2000 года: «Современные демократии, в том числе монархические по форме, не ищут Божественной санкции власти. Они представляют из себя форму власти в секулярном обществе, предполагающую право каждого дееспособного гражданина на волеизъявление посредством выборов… Однако нельзя вовсе исключить возможность такого духовного возрождения общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения (т.е. монархия – МЪ) станет естественной».
Ну и «вишенка на торте», собственно о самой фразе Vox populi – vox Dei.
Своим источником она имеет послание известного западноевропейского христианского ученого Алкуина (735-804) Императору Карлу Великому, написанное в 798 году. В нем, в частности, говорится: Nec audiendi qui solent dicere, Vox populi, vox Dei, quum tumultuositas vulgi semper insaniae proxima sit. На русский это переводится следующим образом: «И людям не должно прислушиваться к тем, кто говорит, что глас народа является гласом Божиим, ибо необузданность толпы всегда граничит с безумием».

Скоро выборы, однако...

Чрезвычайную пользу... я извлек из личного наблюдения республиканских порядков и практики политических партий. Нетрудно было видеть, что Самодержавие народа, о котором я когда-то мечтал, есть в действительности совершенная ложь и может служить лишь средством для тех, кто более искушен в одурачивании толпы. Я увидел, как невероятно трудно восстановить или воссоздать государственную власть, однажды потрясенную и попавшую в руки честолюбцев. Развращающее влияние политиканства, разжигающего инстинкты, само бросалось в глаза. Все это осветило для меня мое прошлое, мой горький опыт и мои размышления и придало смелости подвергнуть строгому пересмотру пресловутые идеи Французской революции...
Таким путем я пришел к власти и благородству наших исторических судеб, совместивших духовную свободу с незыблемым авторитетом власти, поднятой превыше всяческих алчных стремлений честолюбцев. Я понял, какое драгоценное сокровище для народа, какое незаменимое орудие его благосостояния и совершенствования составляет верховная власть с веками укрепленным авторитетом.
Великий русский мыслитель Лев Тихомиров

«Выход из ситуации я вижу в крушении доллара» - Интервью американского диссидента Пола Крэга Робертса, помощника министра финансов в администрации Рональда Рейгана.
В 1975-1978 гг. он работал в Конгрессе, добиваясь оптимизации налогообложения. В 1981 г. получил пост помощника министра финансов в правительстве Рональда Рейгана, где отличился при выработке налогового закона, способствовавшего экономическому возрождению. Закон предусматривал соотношение налогообложения с уровнем инфляции; расширение пенсионных схем с учетом льготного налогообложения; уменьшение налога на собственность и т.д. Робертс был награжден за «выдающийся вклад в создание экономической политики Соединенных Штатов». Более 30 раз его приглашали в качестве свидетеля на слушания в Конгрессе по различным вопросам. Сегодня Робертс одинаково критически относится к деяниям что демократов, что республиканцев, и, по его собственным словам, как патриот выступает против попрания гражданских свобод, потери уважения к Америке у мирового сообщества и саморазрушительных тенденций, которые он наблюдает в политике и экономике США.

– Расскажите о том, как вы из «отца рейганомики» стали «срывателем всех и всяческих масок».
– Я всегда гнул свое. В мою бытность ученым я подвергал сомнению устоявшиеся постулаты, и когда работал в правительстве – тоже. Может быть, именно поэтому мне удалось изменить экономическую политику Соединенных Штатов... Начинал я университетским профессором, но при этом был противником кейнсианской макроэкономики. И принятым взглядам советологов на советскую экономику я тоже противился. Свою позицию я высказал в ряде книг, и в результате с моей точкой зрения стали считаться. Я работал в Конгрессе, пытаясь разобраться, как претворяются в жизнь положения экономической политики. Начал писать в популярные журналы, был приглашен редактором в Wall Street Journal, вел свою колонку. Потом меня позвали обратно в Вашингтон, и я стал помощником министра финансов в правительстве Рональда Рейгана, который применил на практике мой подход к экономической политике.
Потом вернулся к университетскому преподаванию и наконец понял, что большинство объяснений событий общественной жизни, которые преподносятся читающей публике, попросту неверны. Я стал этим интересоваться и в течение 16 лет был колумнистом в BusinessWeek, писал колонки во французские, итальянские и немецкие газеты и журналы, и завел привычку высказываться по поводу тех или иных событий, чаще всего давая им объяснение, отличное от повсеместно принятых. Этим я продолжаю заниматься и до сих пор. Сейчас, когда я пишу, мною движет то же желание – дать иную точку зрения, чем та, которую можно прочитать в «Нью Йорк Таймс», «Вашингтон Пост» или услышать из телевизора.

– Но нынче они и другие издания крупных медиаконцернов вас не жалуют?
– Да, теперь моя вотчина – интернет. И не только на американских сайтах, но и на индийских, и на сайте Al Jazeera, на иранском Press TV, на русском Russia Today, короче, там, где интересно мое мнение. В США оно тоже многим интересно, но не медийным организациям. Когда-то они были независимы, но при клинтоновской администрации сконцентрировались в руках кучки «мегавладельцев». Главными в деле стали не журналисты, а рекламные отделы этих конгломератов, добивающиеся максимальной доходности от рекламы. А менеджеры этих отделов боятся чем-нибудь обидеть ту или иную влиятельную группировку. Другая проблема в том, что из-за высокой концентрации СМИ в корпоративных руках ценность активов этих корпораций зависит от наличия федеральных лицензий, позволяющих вещать и печатать. Срок этих лицензий периодически истекает и тогда они обновляются правительством – бесплатно. Естественно, что СМИ боятся настроить правительство против себя, чтобы не остаться без лицензии. Таким образом, СМИ превратились в министерство пропаганды. И колючих вопросов, как раньше, СМИ не ставят.
Далее

Вот ведь какая закавыка: свобода слова и право голоса – обязательные атрибуты демократии, а наличие совести и ума – нет.

Вычитал прелюбопытную историю.
Нормандские острова находятся под юрисдикцией Великобритании, но не входят в состав королевства. Остров Сарк имеет площадь 5,45 кв. км и население 600 человек. Все земли принадлежат сеньору, которым в настоящий момент является Джон Майкл Бомонт. Это 22-й по счету сеньор Сарка, ставший единоличным хозяином земель в 1974 г. Согласно действующей на острове системе, имеется 40 участков земли, которые были навечно сданы в аренду 40 семьям еще в 1553 г.
На протяжении последних 450 лет Сарк управлялся сеньором и 12 депутатами, избираемыми из числа арендаторов.
Попытки перехода к демократии предпринимались неоднократно. Особенно они усилились за последние 10 лет, и дважды (в 2005 и 2007 гг.) были отклонены Советом старейшин. Однако Великобритания продолжала настаивать на переходе от феодального строя, который не соответствует законам Европейского Союза в области прав человека. Давление продолжалось, и, наконец, в феврале 2008 г. старейшины острова Сарк были вынуждены согласиться на проведение выборов по демократической системе. Выборы в соответствии с новой конституцией будут проведены в декабре, а первое заседание нового парламента состоится уже в январе 2009 г.
Местные жители недовольны переменами, так как считают, что их система является наиболее подходящей к местным условиям и доказала свою эффективность на протяжении нескольких столетий, но власти Великобритании не интересует их мнение, куда важнее «права человека».

Несколько минут назад что в моей квартире раздался телефонный звонок.
- Алло!
- Здравствуйте, меня зовут N, я представляю партию «Единая Россия». Как зовут вас?
- Михаил.
- А по-отчеству?
- Николаевич…
- Михаил Николаевич, наша партия сейчас реализует программу партийного контроля над властью (!!! – МЪ). Скажите, пожалуйста, у вас в квартире тепло? Отопление включили?
Протягиваю руку к батарее, щупаю. Холодная.
- Нет, не включили.
- Это нарушение! С сегодняшнего дня в городе официально начат отопительный сезон. Вы уже обращались в какие-то инстанции? Подавали жалобы?
- Нет. Сомневаюсь в осмысленности подобных жалоб и вообще предъявления претензий нашим властям. Если б не начали топить в декабре – тогда бы, наверное, стал жаловаться.
- Тем не менее, это нарушение. Наша партия непременно возьмет ситуацию под свой контроль, и добьется, чтобы отопление все-таки было включено! Не могли бы вы сообщить ваш адрес?
- Ал. К., д. 6.
- Хорошо. Мы непременно решим этот вопрос. Скажите, не нужна ли вам какая-либо еще помощь? Дело в том, что партия «Единая Россия» в каждом районе открыла специальные пункты, которые оказывают гражданам необходимую консультационную и иную поддержку при решении различных юридических, социальных, жилищных и иных проблем.
- Спасибо. Не думаю, что мне нужна такая помощь.
- Тем не менее, такая возможность у вас есть. Ближайший такой пункт в вашем районе находится на пересечении пр. И. и пр. К. Работа с гражданами ведется с 10.00 до 19.00. Если Вам нужна какая-либо помощь – обращайтесь. Телефон ***-**-**. Наша партия будет рада оказать вам любую поддержку и помочь в разрешении существующих проблем.
- Буду иметь в виду.
- Спасибо за внимание. Всего доброго!

Скоро выборы, однако… ;)

Вчера моей матери (пенсионерке) принесли предвыборный продуктовый набор «в подарок» от кандидата в депутаты от «Единой России» Саида Тулакова. В набор входят (см. фото):
– греча, ядрица – 900 гр.;
– рис шлифованный – 900 гр.;
– масло растительное – 1 л.;
– водка «Хлебная дорога» – 0,25 л.;
– вафли «Капуччино» – 1 уп.
Общая стоимость набора по розничным ценам – около 100 рублей, по оптовым – порядка 60 рублей. Не слишком дорого ценят депутаты пенсионерские голоса.
Впрочем, надо отдать «дарителям» должное: хотя и агитировали за Саида Тулакова, но набор вручали всем пенсионерам, и никаких обязательств «проголосовать правильно» с них не требовали.