Постоянно сталкиваешься с примерами неспособности современных русских к самоорганизации для совместного отстаивания общих интересов, решения общих проблем и т.д. – начиная от неспособности навести порядок на лестничной клетке, и заканчивая оккупацией рынков туземной диаспорой.
Можете снова обвинять меня в «зоологическом антикоммунизме» и «огульном очернении прошлого», но и за это мы должны сказать «спасибо» советской власти – в первую очередь ленинского и сталинского периода.
Исторически русские были, с одной стороны, очень инициативными, а с другой – весьма «коллективистскими» людьми. В условиях сурового северного климата, неустойчивой урожайности, периодических моровых поветрий, шедших с Востока, деревянного (а следовательно легкогорючего) домостроения, без способности к самоорганизации и взаимопомощи на местном, общинном уровне просто нельзя было выжить.
Община – крестьянская и христианская – выполняла массу социальных функций – от отпора лихим людям и обработки земли до присмотра за сиротами и помощи друг другу в строительстве жилья. Решала она и внутриобщинные конфликты и споры.
Конечно, правосудие и расправа по воле «опчества», часто, особенно в экстренных ситуациях, не желавшего ждать суда княжеского или боярского, были несовершенны. Постепенно, по мере усложнения и общества, и государственного механизма, значительная часть полномочий в этой сфере уходила в госорганы. Но, по свидетельству этнографов, вплоть до конца XIX – начала ХХ в., крестьянство предпочитало большую часть своих проблем решать самостоятельно, без участия властей, к ведению которых относились только самые серьезные правонарушения (убийства, разбой и т.п.).
Вплоть до революции крестьянские сходы продолжали решать вопросы строительства, попечения сирот, борьбы с неурожаями, болезнями, падежом скота и т.д. Интересно, что подобные принципы часто наблюдались и у работного люда в городах. Среди рабочих были распространены общества взаимопомощи, быстро сформировались мощные профсоюзы, которые, к сожалению, легко поддались влиянию политических экстремистов, но были очень эффективны в отстаивании реальных интересов наемных работников. Известно немало прецедентов, когда начинали общезаводские забастовки начинались из-за неправильного расчета зарплаты или несправедливого увольнения всего одного работника. Можно сейчас представить что-либо подобное?
Тотальное вышибание как малейшей инициативы со стороны людей, так и минимальных попыток самоорганизации, началось в «благословенные» послереволюционные времена и достигло апогея в «счастливые годы» первых пятилеток. Любая неофициальная форма объединения граждан каралась самым жестоким образом. Поощрявшиеся властями стукачество и доносительство вынуждали людей минимизировать общение и отказываться от общего решения проблем. Государство вторглось в самые мелкие детали жизни и быта, не позволяя людям ни один вопрос решать самостоятельно.
Больше того, официальные «коллективные», «общественные» структуры – начиная с колхозов и заканчивая профсоюзами и «добровольными обществами» были настолько лживы, конъюнктурны и зависимы от властей, что и на уровне общественного восприятия общественная деятельность презиралась, а слово «общественник» стало чуть ли не ругательством.
Понятно, что после почти 100 лет навязывания таких отношений (очевидно, что и ныне власть имущие большевицкие последыши ни мало не заинтересованы в самоорганизации русских людей), удивляться тому, что жители подъезда без посторонней помощи не способны организовать уборку своей лестничной клетки, а фермеры не могут получить место на городской рынке без воли кавказско-среднеазиатских гостей, не приходится.