Маленькая победа над ленью. Оцифровал институтские слайды. Правда, ч/б негативов в разы больше. Но, про это отложим. Сегодня только «я сделал это!».
     Сколько лет коробки с буквой «И» на боку ждали своего часа. Нет, народ слайды видел. Наша компания у нас собиралась, вешали простыню… И нетесным кругом тоже было. Однажды притаскивал проектор в институт. На «голубятню». (Это большая аудитория в мехфаке на третьем этаже, 304-я что ли или 302-я). Мишик был за «киномеханика». А меня что ли куда-то вызвали. И ещё раз, помнится, у Майи Михайловны демонстрировал. Теперь вот вам покажу. По чуть-чуть из каждой коробки.

         «И1» Военка.
        По вторникам у нас была Военная кафедра. Целый день. Состав и тактико-технические особенности мотопехотного батальона армии США, транспорты, эшелоны, способы крепления техники на подвижном составе, обязанности караула… Ух, как тянуло в сон. Особенно, после большого перерыва. Рука такие каракули выводила в тетрадке. Отслужившие рассказывали прикол. Негромко произносишь: «кто спит» и гаркаешь: «встать!» Задремавшие стоят, озираются.
      У девчонок поначалу во вторник был выходной. Представляете, ещё одно воскресенье! Обзавидоваться. Потом, видимо, чтоб нам было не так обидно, девчонкам стали читать что-то по первой медицинской помощи. Но это разве сравнить? По одной паре и итоговый зачёт. Фигня.
         А ещё по вторникам халявил Болгарин. Настоящему болгарин из Болгарии. Его родители что-то строили в Краснодарском крае. Давно строили. Валерка говорил на русском без малейшего акцента. Мало того, он полностью освоил наш сленг. Ну ни за что не догадаешься, что перед тобой гражданин другой страны. Которому не положено знать нашу военную тайну. Валерка и не настаивал. Нельзя, так нельзя. Правда, он говорил, что после института ему придётся год служить на родине.
      На военке раздражало тупое «не положено». Реально сломавшийся троллейбус опоздания не оправдывал. «Не положено!». «Выходите из дома на пол часа раньше». И прочий бред. Скрашивали повинность ржаки из солдафонской лексики офицеров. Хоть записывай, как за Черномырдиным. Увы, теперь ничего не вспоминается. Кроме неизменного рефрена начальника кафедры на построении. «Адитории ни-уя не убраны!». Именно «адитории». Мы с Димкой любили вставлять про «адитории» направо и налево.
        Форма. По обычным невторникам носить её, можно сказать, не требовали. А 

вот на военку, понятное дело, категорически. Союз нерушимый республик свободных экипировал нас по полной. Бесплатно. Рубашки-галстуки, брюки, юбки (для девчонок), кители, фуражки… И не один раз за все пять лет. Как минимум, два. Девчонки шикарно смотрелись в форме. Шинель, укрывавшую зимой картошку ну балконе, я дотаскал, уже работая в депо. И не было б ей сносу, кабы не отдал на прачку. Откуда она вернулась коротким бушлатом.

  После третьего курса была производственная практика. Наша 389-я практиковалась на полтавском тепловозоремонтном. Большой текст. Прочитавшие освобождаются от чтения трёх последующих. Я ж не зверь какой.

      Не укладывалось в голове: ещё вчера он был на лекциях, стояли перед факультетом, смеялись… Пьяный ножом прямо в сердце.
           И половины института не одолели, а у нас уже своё кладбище.

                             И всё больше и больше. Земля вам пухом, ребята. 

Женька Стройло	Маринка Пономарёва	Майка Муравьёва.       Наша Май Михална	Юрец Соколов       Железный Феликс

        Никогда не любил субботники. Эту артель «Бесплатный труд». Кто-то в вагонном депо весь год швырял изношенные колодки в кучу. Типа, ничё, по весне пригонят студентов, всё приберут. Высунем им «колокол» в окно, включим марши. Буфетчица пару столов под ёлочками накроет: ситро, коржики, варенец...
         Студенты – народ бесправный. Припугни нас сессией, готово дело. Вот и мели, гребли, копали, таскали  по демонстрациям транспаранты.
         Не, ну теперь-то разглядывать приятно. Молодые, весёлые.
        Пошарил в инете: "Черняк Иван Матвеевич" (декан механического), "Супрун Валентин ..." Валентин... а вот не помню. (Зам декана.) Ни словечка не нашёл. Теперь вот будут даже с фоткой. Бывалоча сушили они нам мозг. Ну да работа у них была такая.
         p.s. Сегодня спросил у Миши. Акимович! Валентин Акимович Супрун. "Алик, ты что ли за мемуары принялся?"  

         Ох, и трудно бы мне пришлось в армии. С моей-то гордостью, длинным языком, да обострённым чувством справедливости. (К себе – любимому, естественно.) Но, спасибо, Военная кафедра выручила. Так, поиграли чуток в служивых. Всего пару недель. И сразу в запас лейтенантами.
      Дело было под Волгоградом. Там есть (был) учебный полк железнодорожных войск. Обмундировали нас. Баня. Научились подшиваться. А отслужившие по старой памяти ещё и ушились. Плац потоптали. Присягу приняли. Марш-бросок. Пара нарядов по столовой. Типа, официант – посудомойка. Отбивались, пока горит спичка. Но так, хохмы ради. Это местный старшина осторожно знакомил нас с экзотикой. Пульнули горсточку пулек из Калашникова. Три одиночных на зачёт. И пара кооооротеньких очередей. Ну если палец особо быстрый. Ещё три пульки из Макарова. На какую-то станцию топали, зырили погрузку техники. На занятиях по тактике собирали майору Палехову шиповник. Ещё чего-то по полям шлялись с автоматами. Марик штык-нож посеял. Долго искали и таки нашли. Успел стосковаться по сладенькому. Накупил в буфете карамелек «Чёрная смородина». И весь день одну за одной. А после отбоя побежал блевать. Что ещё… А. Понты у старослужащих забавные. Подбивали к кирзе какие-то подковки. Шаркнет – сноп искр. В потёмках вообще феерично смотрится. Ну вот и вся моя армия. Эту школу жизни я, слава богу, прошёл заочно.

      Это я конечно погорячился. Ну что раз и уже лейтенант запаса. После сборов положена стажировка при комендатуре. (А потом ещё и выпускной экзамен на Военной кафедре.) Так что после Волгограда заскочили на денёк в Ростов, поцеловали жён, детей, невест. И снова надели кирзачи. Кого-то в Армению. В Ленинакан что ли. А нашу компашку в Тбилиси. Недели на две.
     Первый день ночевали в красном уголке комендатуры. Кто на сдвинутых столах, другие застелили пол какими-то картами. Вовка мучился сидя. Мишка Шихман забрался на шифоньер, как на третью полку в плацкарте. Даже портянки не размотал.
      На другой день нас попробовали пристроить на постой. Что ли к танкистам. Даром часа три просидели на бугре перед частью. Хотя, Ванька перепало. Какого-то солдатика папа привёз с побывки. А ремень дома забыли. Ну и Ванька своим рискнул, чтоб пацан прошёл через КПП. Папа потом вместе с ремнём две бутылки коньяка принёс.
      А вот в артиллерийском полку были гостеприимней. Приютили. Там летом повзводно отправляются на учения. Целая казарма была в нашем распоряжении. Часть расположена в Авлабаре. Это армянский район Тбилиси. Красиво. Старые постройки. Похоже на наш ростовский Нахичевань. Мой любимый инжир прямо рядом с КПП. Ничейный, типа жердёл на ростовских улицах. Недалеко пекарня с горячими треугольниками пури. Да под холодный тархун… Народ такой доброжелательный. В пекарне молча расступались: покупайте без очереди. А как-то в форме зашли на центральный рынок. Так Димке – он чернявый такой и худенький – торговцы вмиг насобирали большой пакет фруктов.
        Стажировка - это… Нет, ну кто хотел дальше топтать военную стезю, те во что-то вникали. Крутились рядом с офицерами. Остальных не напрягали, понимая: «нафига козе баян?» Мы просто поутру приезжали в комендатуру и несколько часов играли в шашки.
        Документы нам справили для патрулей. Четвертушка серого листа с отпечатанным под копирку текстом. И печать с чьей-то подписью. Из бумаженции следовало, что не патрули нас проверять должны, а мы их. На вокзале, в аэропорту и метро. Метро в Тбилиси мне, кстати, не понравилось. Дважды попадал, что вырубался свет и состав замирал на перегоне. Непривычно шугливо. В Москве-то со мной такого ни раза. А пересечься с патрулями, чтоб проверить силу мандата, не пришлось.
         Миша научил нас преферансу. И традиционная забава – шашки, в коих мне не было равных, тут же потеряли популярность. «Под игрока – с семака. Под вистующего – с тузующего». Резались всё свободное время. Прямо в казарме. На зависть местным воинам. Как-то в казарму по нашу душу заскочил офицер. И то ни слова за карты не сказал. Ну не жизнь – малина.
         Однажды, нас с Димкой послали встретить вагон какого-то главного генерала. Посылочку что ли передать. Кажись, коробок с вяленой рыбкой. Или это из другого фильма? Ростовчане ж везде со своей рыбой.
        Ну пришли мы на перрон. К генеральскому салону-вагону проводница положена. Заметная такая тётя. Впустила нас. Всё пыталась подкормить. Думала, что мы настоящие солдатики. Экскурсию устроила. Один вагон штабной. Ну чтоб военные планы там разрабатывать. Длинный стол, всякие там средствА связи. А второй вагон жилой. Квартира на колёсах. Пока маневровый нас переставлял, появился генерал сотоварищи. Простой такой дядька. Увидел у меня фотик. Предложил на память сфоткаться. Димка нас щёлкнул.
         А ещё я, как фотограф, побывал на учениях по взаимодействию армейских и гражданских радистов. Приехали мы с майором на электричке на какую-то станцию. Там неприметный такой бокс. В нём два кунга ГАЗ 66. Радист невоенного вида что-то пипикает морзянкой. Объясняет, мол, это он с аэропортом переговорил. А это ещё с кем-то. Ну кое-как выбрали ракурс, чтоб без военной тайны, щёлкнули. И пошли за стол, отметить успешное взаимодействие.
        Майор было возразил, чтоб чачи мне не наливали. Но его в момент уговорили. Грузины ж. А через пару тостов майор попрощался: «Сам доберёшься. На электричку тебя посадят». И уехал. Служба. Потихоньку за столом остались вдвоём с начальником станции. Он рассказал мне о производстве чачи из мандаринов и сложных взаимоотношениях с супругой.
        На электричку провожал меня радист. Он русский. Пока ждали, учил меня грузинскому. «Никогда не говори шэни дэда могитхан». Оказывается, такое безадресное в русском варианте «ёбтвоюмать», на Кавказе очень даже конкретное и страшно обидное.
       Культурная программа. Один раз ходили париться в баньку, прилепившуюся над самой Курой. Запомнился колоритный высохший в щепку старик-банщик. Ну прямо скелет с тазиком. Просто так шлялись по Руставели. В гражданке, естественно. Как-то в одиночку остался перед фонтаном. Подходит бодро так настроенный местный гопник. А я, не отрываюсь от фотика, ракурс ищу. Пацан потоптался и вдруг разулыбался: «Нравится, да? Снимай. Снимай».
       Поднимались на фуникулёре. Поразила вывеска «Центральный парк культуры и отдыха имени И.В. Сталина». Ну нам же всё про культ личности, про репрессии… И вдруг «имени И.В. Сталина». А для меня ж тогда, хоть и Тбилиси, а всё Советский Союз. Видавший виды вагончик фуникулёра жутковато поскрипывал и отрывался всё дальше от земли. Зато с высоты разворачивается такой величественный вид на Тбилиси.
        Хинкали! О, хинкали! Заходишь в забегаловку рядом с вокзалом, спрашиваешь дядю повара: «Хинкали арис?» Это нас Савва научил, как правильно хинкали заказывать. Савва местный, рядом в Цалке жил. На том наши грузинские понты и заканчивались. Дальше уже по-русски добавляешь сколько штук этих огромных пельменей ты намерен одолеть. Истекая слюной ждёшь, пока дядя повар управится. И потом жадно запихиваешься, прямо с хвостиками из теста, которые, чтоб можно было руки не мыть. Обжигаешься соком и гасишь пожар во рту холодным пивом из кружки. А на всех столиках стоят полные молотого перца бутылки из-под столичной, заткнутые продырявленными пробками.
         В магазинах «Мелодия» прикупили дефицита. Диск Рикардо Фольи, два разных Антонова, и балкантоновский Smokie!
         Во, ещё случай был. Выходим из комендатуры и гуськом на метро. От стены отделяется лысый колобок и хватает меня за рукав: «Пизда хочешь?» ?! Не, ну я знаком со значением слова. И чаще всего, в контексте прямой угрозы. Думаю: грузин же, падежов не знает. А наши, как назло за поворотом скрылись. Колобок опять за своё: «Пизда хочешь?» Пришлось вежливо сознаться, мол, не хотелось бы. Колобок изумился: «Дрочишь?!» И только тут до меня допёрло: сутенёр! Фууух.
         Чтобы не опоздать на самолёт, прощальную ночь провели в комендатуре. Подготовились. На каждого по бутылке победителя наших дегустаций – Твиши. До утра резались в преферанс. На рассвете пошли с Димкой поискать умывальник. В коридоре управления дороги наткнулись на Доску почёта. И насчитали на ней аж пять двойников Луи де Фюнеса.

    Не сразу. Сначала на субботнике. Этот хоть за родным мехфаком. На Ларина. Хоть какое-то отношение имеем.
    Ну, а когда окаменевшие за зиму газоны раздолблены, можно и в зоопарк, на наше место. В куширях, под опорой высоковольтной линии. Рядом с останками двух саманных хибар.
    Тесным кругом потихоньку спускаемся в самое начало Ленина. По пути пара магазинчиков. Берём выпить, запить, пожевать. Потом через дырку в заборе. И весёлое ля-ля часа на три.
      Это пятый курс. Последний. Судьба уже придумала, как нас разбросать.

    Ну потому, что последняя коробка. Сборная солянка. 3-5 курсы.

    А вообще надо было с неё начать. Ну, так сказать, представиться: кто мы да откуда. Сейчас поправим.
     Было нас три что ли разновидности. Первая – это ростовчане. Вчерашние школьники. Живущие при родителях в сытом уюте. Одни - очень даже ответственные. У них всегда можно было содрать конспекты работ Ленина, лабу по физике или сфонарить курсовой. Другие, вроде меня, первые курсы выезжали на школьных знаниях. И докатывались до диплома уже по инерции.
     Поступали мы… Лучше я за себя. Вступительные сдавал по эксперименту. Одно время практиковалось: если средний школьный балл 4.5 и выше, на вступительных сдаёшь два экзамена из четырёх. У нас это были: физика (устно) и контроша по математике. Ездил на подкурсы. Кое-как отсидел. Нифига они мне знаний не добавили. Только взмутили. Читалось как-то массивно и непривычно. Воспринималось никак. Короче, учиться надо в школе.
     На всякий случай, перед вступительными поехали к папиному однокурснику. (Папа ж тоже РИИЖТ заканчивал.) Тот был заведующим одной из кафедр. Намекнули насчёт помочь с поступлением. Но дядька отмахнулся, дескать, да кто он такой есть? Простой заведующий кафедрой АТС. Ну да мне и не понадобилось. Получил две пятёрочки. Сам не ожидал такой лихости. Родители мной гордились. Такой умненький сыночек.
     Так что все затраты на моё высшее образование уложились в тридцать рублей за подкурсы плюс родительская дотация к стипендии, которой не хватало на проезд, буфет и мороженое в кино. Что, конечно, весомей, чем школьные «на ремонт» и «на шторы». Но всё равно копейки в сравнение с нынешними ценами. Сейчас сестра за дочь на заочном в универе платит 22 тыщи за курс. А ещё ж экзамены…
       А вот в наше время… Нет, ну возможно, «кто-то кое-где у нас порой…» Но чтоб существовала такса за экзамен?!.. Суровых преподов брали измором. Писали шпоры и медведей. Изворачивались. Да у меня и в мыслях не было сунуть денежку сопроматчику Владимиру Тимофеичу Пищулину. Или аналогично требовательному теплотехнику Голованову (не помню его И.О.), как две капли воды похожему на актёра Гринько. Ну помните папу Карло в Бу! па-па-па-папа-папа! Ра!... (Кстати, благодаря Голованову мы обогатились знанием: "Геморрой - это полная жопа больных зубов".) Нет, ну какие деньги? Люди ж нам ума вставляют. Профессии учат. А вообще слышал звон, что с Кавказа за зачёт преподу по физре возили самодельное вино. Но это ж так, ерунда.
      Второй студенческой разновидностью были такие же вчерашние школьники, только из других городов. Жилось им труднее. Зато у них была общага. Эта вольница с традициями, приключениями, тайнами и тараканами. Всегда завидовал этому братству. Смотришь, сегодня в аляске красуется Савва, завтра Димка Помазан. Потом куртка снова на хозяине.
       И наконец рабфаковцы. Отслужившие в армии, закончившие техникумы. Постарше нашего и куда серьёзней. Они могли подсказать преподам-теоретикам, где в тепловозе «такая красненькая кнопочка» и первыми сдавали курсовые. Нет, заучками они не были. Эдакие в меру разгильдяи. Всё успевали. И выпить и начертить. Кстати, про выпить. А ведь я мог бы и вылететь из института.
       Как-то Димка позвал меня к себе отобедать. Дом его медзы был неподалёку, на Нансена. За большой перерыв можно было успеть смотаться. Ну и под вкусный армянский борщик из холодильника появилась бутылка с остатками водки. Ну буквально по паре стопочек нацедили.
      А после перерыва в УПМ зачёт по слесарному делу. УПМ – учебно-производственные мастерские. Там и токарный цех, и литейка, и провода скручивать учились. Хорошее дело. Ну вот. Уселся я рядом с дедушкой-преподом. Конспект показал. Тот зачёт был чистой формальностью. И вдруг он мне: «А вы сегодня обедали?»
- Обедал.
- С водкой?
- С пивом…
      На том и было «зачтено». А ведь легко мог вылететь из комсомола вместе с институтом. Было б чем перед кошкапрошка гордиться. Пожалел меня дедушка. А я, свин такой, даже имени его не запомнил.
      Что ещё… Курить в институте с какого-то начал. В школе не курил. За исключением редкого баловства. Помнится с Сашкой Рыбой нашли на гараже чью-то заначку. Папиросы с фильтром «Любительские». Чтоб было не так вредно, ломали папиросы и запихивали в другие по два добавочных фильтра. Берегли здоровье. От запаха жевали виноградные листья. Пойманы не были. Пачка быстрее закончилась. Второй раз было хуже. Некуда спрятать – вот же бред! – некуда спрятать за гаражами(!) пачку «Нашей марки». Ну и решили с Рыбой добить. После третьей сигареты меня вывернуло.
      Была ещё попытка. На чердаке детсадовской кухни нашли кучу пачек болгарских сигарет. «Стюардесса», «Опал», «ТУ-134», «Родопи», «Интер»… Там ещё дешёвые рыбные консервы валялись. Похоже, взрослые пацаны в магазин залезли. Лучшее забрали, остальное бросили. Сашка уверенно затарился «Интером». «Батя такие курит». Пример сыночку. А я уже не помню какие цапнул. Кажется, «Стюардессу» или «Вегу». С бумажным фильтром. Опыта ж никакого. У меня только дедушка курил. Да и то к тому времени давно бросил. Ну залезли компанией на крышу нашего дома. Над вторым подъездом резались в карты и куриииили.
   Нет, ну теперь-то я понимаю, почему в институте все начинают курить. Объединяющий фактор. «Пошли покурим» и у незнакомых людей вмиг некое общее дело. Ты свой. Все свои. Потом надобность отпадает, а привычка остаётся. Целыми косяками пытались бросить. Заключали письменные договоры со штрафами «по две бутылки водки каждому». Выдерживали оговоренные месяц или два. И снова за прежнее. Поначалу вроде не лезет. Первая - так уж точно отрава отравой. Но перетерпишь

 и пошло дело. Только перерыв и рука уже сама нащупывает в кармане пачку. Толпой на балкон. Или на ступеньки у входа. Стоим, посасываем, поплёвываем. С Димкой свою «крутобёдрую» обсуждаем. Была на мехфаке курсом старше девчонка. Очень нам с Димкой нравилась. Так всё издали и любовались на фигурку. Крутобёдрая...

      У Аркадия в руках не мобильник, а калькулятор "Электроника". А это Мишка Шихман на моей "Ноте 203" что-то там переписывает.

    На том и слайдам конец. А кто слушал про институт, тот очень терпеливый.