— А из России к нему люди тоже приезжали?
— К сожалению, массами. Примерно к концу 1960-х они повалили...

...Это были люди недавно пришедшие в Церковь. Пришедшие из, скажем так, фронды, что ещё туда-сюда. Или, что куда опаснее, из тяги к любому "запредельному". Всё это было перемешано с диким коллективизмом пресловутых "шестидесятых годов", когда такой, знаете ли, комсомольский задор был невероятно силён. И вот они целыми агитбригадами к отцу Станисловасу ездили.

Всезнающие, праведные, самоуверенные, они ужасно его мучили. Не давали ни жить, ни работать. Разговоры до утра, бесконечный чай-кофе... В общем, обычный столичный интеллигентский маразм...

Я только скажу, не удержусь, что после себя искатели истины с московских кухонь оставляли ужасный беспорядок, который патер именовал "хтоническим хаосом". Он был человек необыкновенно аккуратный и потом часами убирал за "продвинутыми" визитёрами. В отчаянии Добровольскис повторял: "Научи ребёнка туфельки ставить ровно! Пусть он молитв не знает, но пусть туфельки ставит ровно!" Это у нас как притча стало, про туфельки.
…
...Все диссиденты литовские у него бывали и пытались во что-то вовлечь, и очень осуждали за то, что он "дистанцируется".

Я не знаю, что он советовал другим, но мне он прямо говорил: держись от всего этого подальше, от борьбы, от идеологий и прочего. Наша борьба — это молиться, жить иначе, стараться не быть советскими людьми в каких-то корневых основаниях бытия, а не на поверхности.