После Февральской революции и последующего отречения государя-императора Николая II от престола, вопреки Основных Государственных Законов Российской империи, государственную власть в стране присвоил себе самопровозглашенный Временный Комитет Государственной Думы, работа которой были приостановлена 27 февраля 1917 года. Одним первых законодательных актов Временного Комитета было Постановление «Об упразднении Департамента полиции и об учреждении Временного управления по делам общественной полиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан», принятое 11 марта (24) 1917 года (Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1917 г. № 79). В этот же день Совет министров, составленный из членов Временного Комитета, постановил впредь, до установления постоянного правительства, именовать себя «Временным правительством». На следующий день принято Постановление об отмене смертной казни, а приказом по армии и флоту было отменено учреждение военно-полевых судов. Также были упразднены Верховный уголовный и Высший дисциплинарный суды Сената, особые присутствия Сената, судебных палат и окружных судов.

Столкнувшись с неразрешимым противоречием провозглашенных принципов замены «старожимных» органов  охраны правопорядка гражданским самоуправлением, 15 (28) марта Временное правительство предоставило губернским комиссарам решать вопрос о приёме в милицию «достойных из числа бывших чинов полиции и жандармов». Сыскные отделения было предложено передать Министерству юстиции, при котором предполагалось создать Бюро уголовного розыска, политическую разведку - при министерстве внутренних дел, контрразведку - при Генеральном штабе и осведомительный отдел при Петроградском градоначальстве.

А уже в конце марта 1917 года было восстановлено Особое присутствие Сената для суждения дел о государственных преступлениях и противозаконных сообществах под новой вывеской «Особого присутствия для суждения дел о государственных преступлениях», с заменой участвовавших в его работе сословных представителей присяжными заседателями (СУ. 1917. Отд. I. № 61. Ст. 361; № 79. Ст. 456). Несмотря на декларацию о ликвидации политического сыска, вновь созданным Осведомительным отделом Главного управления по делам милиции с июня 1917 года был возобновлён сбор материалов о рабочем и крестьянском движении, деятельности партий.

«Временное положение о милиции» было утверждено Временным правительством 17 (30) апреля 1917 года. Принципом управления в милиции утверждалось единоначалие. Начальники милиции, избиравшиеся и увольнявшиеся земскими управами из русских подданных, достигших двадцатиоднолетнего возраста, решали вопросы комплектования кадров, их перемещения, определяли размеры окладов, могли накладывать взыскания, формировать временные кадры. Им же поручилось формирование разведочных Бюро для борьбы с уголовной преступностью, подлежащие утверждению местных органов власти. Территории уездов и крупных городов были разделены на участки. Земские органы самоуправления выбирали начальников городской, уездной, районной, участковой милиции и их помощников. Контроль за деятельностью милиции был возложен на комиссаров милиции и их помощников, работавших в каждом участке милиции, назначавшихся и увольнявшихся министерством внутренних дел. Комиссар милиции был подчинен комиссарам Временного правительства и отвечал за создание и деятельность судебно-следственной комиссии для рассмотрения дел всех задержанных не более суток и проверки правомерности арестов. До полного формирования и перехода под городское самоуправление милиция подчинялась председателю исполнительного комитета народной власти (комитетам общественной безопасности). В записке министра внутренних дел об общих основаниях взаимоотношений комиссаров и общественно-исполнительных комитетов указывалось, что исполнительная власть на местах и надзор в отношении законности ее действий, находится в ведении комиссаров, которые должны «разрешать вопросы местного управления в единении с общественными исполнительными комитетами» (ЦГАОР. Ф.406, Оп.3, Д.307, л.7; Ф.398, Оп.2, Д.120, ч.1, л.45). Так же Министерство внутренних дел ходатайствовало о предоставлении комиссарам исключительных полномочий «в целях охраны государственного порядка» в виде прав задерживать любое лицо в течение 24 часов, производить «во всякое время» обыски и брать подписки о невыезде («Уральская жизнь», 1917, 11 мая). На проходившем 6-7 августа 1917 года съезде губернских комиссаров, представитель Временного правительства указывал о необходимости усилении власти в уездах комиссаров «в единстве с существующими комитетами» (Вестник Временного правительства», 1917, 6 авг.), а в резолюции съезда признавался «безусловно необходимым» надзор за законностью действий самоуправления «в интересах как государственной власти, так и местного населения» (Там же, 9 авг.). В области законодательства Временное правительство сохранило основы старого права: Уголовное уложение 1903 года и судебные уставы 1864 года, Свод законов Российской империи и Табель о рангах. В марте при правительстве было учреждено Юридическое совещание, в которое были назначены семь видных юристов (все - кадеты). Оно должно было давать «предварительные юридические заключения» на решения Временного правительства. Определение общих принципов новой правовой системы было отложено до созыва Учредительного собрания (Там же. т.3: июль-август 1917 года. М.: РОССПЭН, 2004 г.). 19 июня (2 июля) Временное управление по делам общественной полиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан было переименовано в «Главное управление по делам милиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан».

В отличие от министров-капиталистов Временного правительства, многие члены которого являлись членами правлений различных акционерных обществ и коммерческих банков, большевики, анархистские организации всех направлений и левая часть партии эсеров, находящиеся в оппозиции, настаивали на том, что царская полиция и жандармское управление в новой России не должны подлежать реорганизации или восстановлению в любой форме государственных институтов охраны государственного строя, частной собственности и правопорядка. Эти взгляды базировались на идеях основоположников марксизма о ликвидации в ходе пролетарской революции прежнего государственного аппарата, как орудие насилия - армии, полиции, тюрем и всякого рода принудительных учреждений. Буржуазные государства, по мнению К. Маркса, лишь усовершенствовали феодальные институты принуждения и подавления, создавая целые полчища «государственных паразитов». Постоянные органы принуждения, полагали они, в социалистическом государстве должны быть ликвидированы, а задачи военной обороны и подавления сопротивления свергнутых классов должны осуществляться вооруженным народом.

В соответствии с этими положениями, 3-м письме о пролетарской милиции В.И. Ленин утверждал, что действительно народная милиция, должна состоять из всех взрослых граждан обоего пола, соединяющая в себе функции народной армии и полиции с функциями главного и основного органа государственного порядка и государственного управления... «Вот каким путём должны мы идти к тому, чтобы нельзя было восстановить ни особой полиции, ни особой, отдельной от народа, армии...» (В.И. Ленин. «Письма издалека». Цюрих, 11 (24) марта 1917 года. ПСС. Том 31).

4 апреля 1917 года Владимир Ильич Ленин, вернувшийся в Петроград из эмиграции, сформулировал знаменитые «апрельские тезисы», в которых он вновь поставил задачу устранения полиции, армии и чиновничества. При этом, он декларировал положение, согласно которого плата всем чиновникам, при выборности и сменяемости всех их в любое время, не должна превышать средней платы хорошего рабочего. Те же взгляды «вооруженного народа» изначально пропагандировали представители и других левых партий, считая, что захватившая власть буржуазия лишь усилит эксплуатацию народных масс при помощи новой милиции (от утопических взглядов на то, что государственное управление и охрана правопорядка можно осуществлять на «общественных началах» в свободное от основной работы время большевики отказались уже в конце 1917 года).

Еще до перехода власти к Временному правительству, 5 марта 1917 года из штаба Казанского военного округа, к которому относился и Екатеринбург, на места поступила телеграмма, которой начальникам гарнизонов предписывалось «в отношении мер охраны и поддержания порядка в городах действовать по соглашению с городскими головами». До выработки особого положения о «народной милиции» местным властям предлагалось самостоятельно создавать органы охраны общественного порядка. В телеграмме Министерства внутренних дел, полученной Пермским губернским комиссаром Калугиным, указывалось: «Полиция подлежит переформированию к чему необходимо приступить местным самоуправлениям». Никакого разъяснения, как строить «народную милицию», правительство не давало, все зависело от местной инициативы. Лишь в конце марта, в телеграмме из МВД Калугину, указывалось: «Проект положения срочно разрабатывается. Пока надо организовать временную, не стесняясь законами, относившимся к бывшей полиции. Зачисления в милицию бывших членов полиции зависит всецело от вас».

А уже на следующий день, созданный в Екатеринбурге Комитет общественной безопасности, на своем заседании заслушал подробности ареста начальника жандармского управления по Екатеринбургскому и Верхотурскому уездам Ивановского, постановил раз и навсегда заменить слово «полиция» словом «милиция» и широко огласить, что этот институт будет подчинен городскому самоуправлению (газета «Уральская жизнь» от 9 марта 1917 г.). В тот же день Временная исполнительная комиссия комитета общественной безопасности Екатеринбурга подвергла домашнему аресту бывшего уполномоченного Екатеринбургского и Верхотурского уездов генерала Ф.Э. Фортвенглера, была разоружена Верхотурская полиция.

Политическая жизнь и в Богословском горнозаводском округе кипела и бурлила революционным энтузиазмом в одном ритме с губернским центром (которым де-факто являлся Екатеринбург). 7 марта 1917 года в поселке Надеждинского завода был создан коалиционной орган местного самоуправления – Комитета общественной безопасности, Исполнительный комиссию КОБа составили представители местной интеллигенции и заводских инженеров. На должность председателя КОБа был избран меньшевик-оборонец П.И Денисов, а товарища председателя – кадет И.И. Субботин. Под давлением рабочих Надеждинского завода, требовавших немедленного удаления директора завода барона Е.А. Таубе и заведующего снарядной мастерской М.М. Романова, а также смещения и разоружения чинов царской полиции и заводской ча­стной стражи, состоящей из ингушей, КОБ был вынужден поставить вопрос «О разоружении нижних чинов полиции». 7 марта КОБом была создана специальная комиссия «об урегу­лировании дел полиции» и рассмотрении вопроса об ингушах, которых решено было «отправить на Кавказ». Руководителем комиссии был назначен помощник заведующего мартеновским цехом инженер В.В. Исаев (на начало марта 1917 года в поселке Надеждинского завода несли службу пристав, двое полицейских надзирателей, двое урядников, наемные сотрудники заводской частной стражи, состоящей из 28 конных и 23 пеших стражников, 26 конных и пеших ингушей, а также из значительного количества сторожей (ГАСО. Ф.183, Оп.1, Д.72, Л.192)).

Кроме заводской охраны и полицейских чинов, с осени 1915 года в Богословском и Николае-Павдинском горных округах находились военные команды из числа раненых нижних чинов русской армии, включая уволенных в отпуск для поправления здоровья, которые осуществляли охрану военнопленных, занятых на заводских работах (ГАСО. Ф.45, Оп.1, Д.221, л.19). Скорее всего, такие же воинские команды располагалась в Южно-Заозерской даче, где в распоряжении Зауральского горнопромышленного общества находилось 200 военнопленных, в Вагранском лесничестве, где на приисках Платино-промышленной компании Анонимного Общества в Вагранской лесной казенной даче работало 65 военнопленных, в Николае-Павдинском горном Округе, где на лесозаготовках и на Лобвинском лесопильном заводе работало 1 402 военнопленных, а также на Нижнетуринском, Нижнетагильских и Алапаевских заводах Южно-Верхотурского горного округа.

Надо заметить, что события, наступившие в стране после Февральской революции, никаким образом не отразились на правовом статусе этих охранных команд, исполнявших свою службу вплоть до падения Советской власти на Урале осенью 1918 года. С июля 1917 года, согласно инструкции военного министра Временного правительства, для «окарауливания занятых на разных работах военнопленных» были командированы бежавшие из плена солдаты и офицеры из состава Союза инвалидов. В октябре того же года начальник штаба Казанского военного округа пообещал, в дополнение к уже проведенным мероприятиям, назначения при уездных комиссарах будут особых лиц, «преимущественно из числа бежавших из неприятельского плена или инвалидов, кои будут иметь постоянное наблюдение за всеми военнопленными в районе своего уезда и иметь сношение с военно-окружным начальством» (ГАСО. Ф.24, Оп.20, Д.2825, л.125 об.). На 1 января 1918 года на Надеждинском заводе к охране военнопленных было привлечено порядка 100 человек с месячным окладом жалованья в 45 рублей (30 из них были отнесены на счет военнопленных, 15 - на счет предприятия) (ГАСО. Ф.45, Оп.1, Д.272, л.6 об.; Д.1095, д.51; Ф.638, Оп.1, Д.3, л.1).

Что же касается остальных «старорежимных» правоохранительных органов, то уже 8 марта 1917 года Надеждинский завод направил в адрес Петросовета телеграмму с сообщением об организации Надеждинского Совета, разоруже­нии местной полиции и создании охраны из числа сотрудников завода. На следующий день, 9 марта 1917 года был создан Богословский Совет рабочих и солдатских депутатов, а от Надеждинского КОБа в Верхотурье были командированы два делегата с поручением прояс­нить вопросы о принципах организации гражданской милиции и о судьбе бывших полицейских чинов. 11 марта вопрос о создании местных органов правопорядка обсуждался на заседании Надеждинского КОБа в присутствии уездного комиссара И.Я. Черемных, изложившего точку зрения Временного правительства на организацию «народной» милиции, исходя из того, что гражданская милиция, в соответствии с распоряжением командующего войсками Казанского военного округа генерала А.З. Мышлаевского, должна была сменить «военную» не позднее 1 июня (ГАСО. Ф.Р-1573, Оп.1 Д.37, л.59). К несению службы в военной милиции в Богословском горнозаводском округе было решено временно привлечь солдат батальона, прибывшего в Надеждинск в первых числах марта 1917 года для выполнения заводских работ вместо военнопленных, направленных на строительство железной дороги к кузнецким угольным копям БГЗО. Командование военной милиции было поручено прапорщикам Пименову и Бородину (ЦГАОР. Ф.1235, Оп.1, Д.13, л.25). Кроме этого, было принято решение о том, что что заведование гражданской милицией необходимо возложить на выборного лица, подчиненному уездному комиссару.

Иван Яковлевич Черемных, бывший земский учитель, с 1912 года являвшийся председателем Верхотурской земской управы и с 16 июля 1915 года - членом Уральского областного военно-промышленного комитета, был избран на должность комиссара Верхотурского уезда на соединенном заседании уездного земского собрания представителей общественных организаций, в том числе, делегатов Советов рабочих и солдатских депутатов (Журнал Верхотурского уездного земского собрания 34-ой чрезвычайной сессии обновленного состава. № 2-3, 1917, с.11-21). Уездным комиссаром северного района Верхотурского округа, включающего в себя Заозерские дачи, Богословский и Николае-Павдинский горные округа, этим же собранием был назначен владелец фотографического ателье в поселке Турьинские рудники Алексей Васильевич Тюфтяев. После учреждения Временным правительством временного комитета осо­бых уполномоченных правительственных совещаний Уральского горнозаводского района 17 марта 1917 года, И.Я. Черемных утвердил назначение на пост начальника уездной милиции председателя Верхотурского комитета партии эсеров Владимира Яковлевича Бахтеева, занимавший эту должность до января 1918 года.

Под предлогом необходимости использования профессиональных навыков борьбы с преступностью, руководство Надеждинского КОБа посчитало возможным использовать «старые» полицейские кадры, объективно рассчитывая на их поддержку и содействие в противостоянии с большевиками. По этой причине комитет не провел полного разоружения полицейских чинов. В отношении полицейских, отказывающихся сотрудничать с новой властью, Исполнительная комиссия КОБа решила «по выяснении их списков, уплатить жалование, которое они получали от народа, и отправить их к воинскому начальнику» (Свердловский партархив. Ф.41, Оп.1, Д.324, л.6,8об,10,10об.). Подобная политика руководства КОБа вызывала недовольство у рабочих Надеждинского завода и жителей заводского поселка. Так, председатель продовольственной комиссии категорически отказался проводить учет продуктов совместно с прикомандированным к нему бывшим околоточным надзирателем Василием Георгиевичем Фирсовым.  24 марта 1917 года, рассматривавшая инцидент Исполнитель­ная комиссия КОБа, приняла решение «немедленно убрать Фирсова и препроводить его к воинскому начальнику», а «остальных старших полицейских постепенно заме­нить новыми» (ГАПК, Ф.43, Оп.3, Д.1, Л.44-об). Однако, после выхода 17 апреля 1917 года постановлений Временного правительства «Об учреждении земской и городской милиции» и «Временного положения о милиции», регламентирующих организацию и деятельность «новой» милиции, Надеждинский КОБ и волостные управы в Богословском заводе и Турьинских Рудниках, вернулась к идее использования бывших полицейских в уголовно-сыскной части местных милицейских органов. При этом, местные власти ссылались на ст. 14 «Положения о милиции» от 17 апреля 1917 года, запрещавшую принимать на службу в милицию лиц, состоявших под судом и следствием или ограниченных по суду в правах. Положение этой статью можно было применять и к тем, кто при царском режиме преследовался по политическим причинам. Другим оправданием использования «старых кадров» являлась ст. 15 вышеупомянутого Положения, устанавливавшая для начальника милиции и его заместителей образовательный центр в объеме гимназии, отсекавшая всех кандидатов на эти должности, выдвигавшихся левыми партиями, в виду их малограмотности.

Ссылаясь на Постановление Временного правительства от 17 (30) апреля 1917 года о роспуске на местах рабочей милиции, созданной Советами рабочих и солдатских депутатов для поддержания порядка при массовых мероприятиях и организации охраны фабрик и заводов (Журналы заседаний Временного правительства, март - окт. 1917 г. т.1: март-апр. 1917 г. М.: РОССПЭН, 2001 г.), руководство Богословского горного округа и уездный комиссар А.В. Тюфтяев добился роспуска народной милиции в поселке Турьинские рудники, созданную в марте матросом Сильных, Гилевым и Баландиным, разоружившую местных полицейских, поддерживавшую охрану медеплавильного завода и общественного порядка в поселке. В том же апреле 1917 года, в связи с избранием Пантелеймона Ивановича Денисова на должность председателя Надеждинского Совета, были произведены выборы в новый КОБ, из состава которого были выведены уполномоченные рабочих. Председателем нового комитета стал член партии кадетов инженер Иван Иванович Субботин, а товарищем председателя – инженер Василий Васильевич Исаев. В обязанности КОБа, согласно сообщения, опубликованного в первом номере «Известий Надеждинского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов» от 27 апреля 1917 года, входила охрана безопасности граждан, квартирно-санитарное благоустройство, продовольственное дело. Кроме того, «Комитет безопасности выполнял функции всех отсутствующих властей - ему была подчинена гражданская милиция, исполнительная комиссия разбирала дела вместо отрешенного мирового судьи, земельная комиссия делила покосы и т. д.» (ЦГАОР. Ф.7952, Оп.5, Д.639, Л.40).

Согласно статьи научного сотрудника Центра документации общественных организаций Свердловской области Пысина А.А. «Губернские и уездные комиссары Временного правительства в Пермской губернии: персональный состав», должность начальника милиции Надеждинского завода и помощника уездного комиссара Северо-Верхотурского района А.В. Тюфтяева в июне 1917 года занимал Лекомцев Кирилл Николаевич. По-видимому, он являлся офицером воинской команды, расквартированной в БГЗО, так как, согласно справочника Волкова С.В. «Офицеры армейской кавалерии. Опыт мартиролога», позже, он указан в рядах белых войсках Восточного фронта и участника Сибирского Ледяного похода. На 7 сентября 1920 года Лекомцев в чине штабс-капитана числился в составе Алтайского отдельного конного дивизиона, а на 12 ноября того же года – в составе Отдельного конного дивизиона Отдельной Добровольческой стрелковой бригады.

Вероятно, так же, как и в Екатеринбургском уезде, «по соглашению с комитетом общественной безопасности и начальником милиции», уездный комиссар северного района Верхотурского уезда выдавал разрешение на приобретение оружия (ГАПК. Ф.695 с, Оп.1, Д.14, л.137). Деятельность Надеждинского КОБа формально не прекращалась и после образования 29 марта 1917 года Надеждинского Совета рабочих и солдатских депутатов, председателем которого был избран П.И. Денисов, представлявший фракцию социал-демократов меньшевиков на Первом Всероссийском Съезде Советов Рабочих и Солдатских депутатов, проходившем в Петрограде 3-24 июня (16 июня – 7 июля) 1917 года.

В связи с тем, что меньшевики, кадеты и эсеры заняли руководящие должности в Советах не только в поселке Надеждинского завода, но и в Богословском заводе и Турьинских рудниках, большевиками 23 апреля был создан Окружной Совет рабочих и солдатских депутатов, председателем которого был избран член РСДРП(б) Алексей Васильевич Курлынин, а также направили свою энергию на организацию цеховых профсоюзов и рабочих комитетов. 31 марта 1917 года в Надеждинске был образован профессиональный союз металлистов, цеховые комитеты механического цеха, Каквинских углевыжигательных печей и заводской комитет, возглавленный С.С. Заславским.

В Турьинских рудниках, после Февральской революции, гражданская власть осуществляла земская управа, поддерживающая Временное правительство и сформировавшая местный Комитет общественного спасения. Деятельное участие в работе земской управы и КОБа, размещавшихся в здании ЮЗПУ, принимали жена начальника Горного училища В.М. Семенова, член партии кадетов Надежда Семенова, учитель Ильин, инженер Александр Иванович Мутовкин. Рабочие Турьинских рудников, в противовес этим буржуазным учреждениям, образовали Совет рабочих депутатов, разместившийся в доме купца Бутова. В мае-июне 1917 года на довыборах в местный Совет рабочих и служащих вошли большевики Сушков, Солодовников, Анашкин, Якушов, Москалев, а член РСДРП(б) Николай Павлович Сушков был назначен секретарем Совета. При этом, в работе Совета активное участие принимали местные сторонники партии левых эсеров, из числа которых формировались боевые отряды Красной гвардии, участвовавшие в подавлении Никито-Ивдельского восстания и мятежа атамана Дутова. После Октябрьской революции, председателем Турьинского Совета был избран А.Л. Анашкин, был организован волисполком и Турьинский волостной комиссариат по военным делам («Волостное бюро по учету и обучению военному искусству граждан») в составе военных комиссаров И.Н. Мызникова и Н.В. Щербакова, а также командированного из Перми военного руководителя Ф.А. Скадина. В конце января 1918 года, как и в других поселках Богословского горного округа, в Турьинских рудниках организуется отряд Красной гвардии во главе матроса Балтфлота Сильных Вячеслава Александровича и Александра Лукьяновича Анашкина (А.Л. Анашкин командовал отрядом красногвардейцев, участвовавшего в подавлении Никито-Ивдельского восстания в сентябре 1918 года, был казнен белыми в Верхотурской тюрьме. В.А. Сильных, член Военного Совета 3-й армии РККА и помощник командира Кытлымо-Павдинского отряда Б.В. Дидковского, был убит, попав в плен в конце июня 1919 года при переходе линии фронта в районе Усолья).

Все стороны политического противостояния в БГЗО не устраивало сложившееся в округе двоевластие, в связи с чем они приняли активное участие в организации выборов в волостные управы, назначенные Постановлением Временного правительства от 21 мая 1917 года согласно «Временного положения о волостном земском управлении». Руководство Округа и представители технической интеллигенции полагали, что после победы на земских выборах у них появятся законные основания для ликвидации Советов, боевых рабочих дружин, а также возможность создания дееспособной гражданской милиции. Отряды Красной гвардии, несмотря на то что они не маршировали сомкнутыми рядами по улицам заводских поселков и не захватывали здания почт, телеграфов и заводоуправлений, являлись силой, которую заводовладельцы не могли не учитывать в своих переговорах с представителями советов, заводских и цеховых комитетов. Свою малочисленность и отсутствие боевого опыта красногвардейцы компенсировали наличием боевых командиров, прежде всего, из бывших матросов Балтфлота, и продуманной системой оповещения.  

Однако, после разгрома большевистских демонстраций 3-5 июля 1917 года в Петрограде и последовавшего за ним контрреволюционного террора, изменилась и общая политическая обстановка на горнозаводском Урале, где произошел ряд добровольных или принудительных разоружений отрядов Красной гвардии. В большинстве случаев эти акции носили чисто формальный характер: оружие этих отрядов складировалось в тайниках или помещениях, находившихся в пользовании пробольшевистски настроенных организаций. Центральные власти рассылали на места телеграммы с требованиями наведения порядка. Министр внутренних дел князь Г.Е. Львов в циркуляре от 21 июля заявил, что «всякое промедление или бездействие власти комиссара, пагубно в переживаемые дни великих испытаний, я буду считать достаточным основанием для увольнения не соответствующего назначения представителя государственной власти. За... попустительство захватам и самочинным действиям я буду предавать виновных в том комиссаров суду».

31 июля 1917 года руководством БГЗО были предъявлены требования рабочим депутатам и руководителям профсоюзов о том, что в соответствии с постановлением Временного правительства и решением горнопромышленников Урала от 30 июля 1917 года о недопустимости рабочего контроля на заводах и фабриках, в случае, если не будет устранено всякое вмешательство рабочего контроля в управление предприятием, с 15 августа будет осуществлено частичное прекращение производства на предприятиях Округа. Кроме того, в связи с отказом начальника 47-й запасной бригады, формально исполнявшего обязанности командующего Екатеринбургского военного гарнизона, полковника В.И. Мороховца направить в округ воинскую команду, руководством БГЗО рассматривалась возможность восстановление института частной заводской стражи. В докладной записке на имя председателя Особого совещания по обороне П.И. Пальчинского, направленной в 31 июля 1917 года, ссылаясь на отсутствие возможности самостоятельно добиться восстановления прав заводоуправления, порядка и дисциплины на предприятиях Округа, правление БГЗО настаивала на участии в наведении порядка правительственной власти, «которая могла бы опираться на военную силу, каковая, по примеру Донецкого бассейна, могла бы быть размещена и пределах округа». (ЦГАОР, Ф.3348, Оп.1, Д.137, Л.84-85).

Не простая политическая ситуация на севере Верхотурского уезда еще более осложнилась в связи с взрывом и пожаром на Казанском пороховом заводе 14-16 августа 1917 года «нанесшими громадный ущерб обороне и едва не уничтожившие весь громадный город». После данного инцидента, ответственность за который возлагалась на немецких шпионов и большевиков, обвиняемых Временным правительством в работе на Германию, военный министр А.Ф. Керенский приказом № 24 от 23 августа 1917 года потребовал усилить охрану заводов от злоумышленных покушений и злоупотреблений заводских комитетов, выходящих самовольно из границ своих прав и обязанностей, точно указанных в приказе по военному ведомству № 145, устанавливающих на работах свои порядки, не считаясь с выработанными заводской администраций приказами и инструкциями. Наружная охрана заводов и складов, в соответствии с вводимыми Правилами охраны заводов и складов военного ведомства, должна была производиться войсковыми частями согласно «Устава гарнизонной службы». Для каждого завода должно было установлено расписание караульных постов, а там, где это требовалось местными условиями, независимо от окарауливания допускалась создание охранных дозоров или разъездов. Организация внутренней охраны заводов и складов возлагалась на начальников этих учреждений и лежала на их ответственности (РГВИА. Ф.366, Оп.2, Д.50, Л.129-131).

Однако, никаких воинских сил в Богословсй горный округ из состава Екатеринбургского гарнизона откомандировано не было. Кроме того, правление БГЗО не могло привлечь к наведению порядка на предприятиях и воинские команды, занятые охраной военнопленных, ввиду разложения и дезертирства нижних чинов из этих подразделений. Так 24 августа 1917 года солдаты Степан Старков и Иван Томилов отказались охранять пленных и самовольно покинули Самский рудник (ГАСО. Ф.45, Оп.1, Д.293, л.21). С другой стороны, выписанные Правлением БГЗО из Петрограда 150 военнослужащих из числа бежавших из неприятельского плена, заменив в лесничествах Округа частных охранников, регулярно избивали и калечили охраняемых ими военнопленных, чем возбуждали враждебность в среде военнопленных и усугубляли и так регрессирующую обстановку с заготовкой дров (ГАРФ. Ф.Р-130, Оп.2, Д.144, л.16).

В свою очередь, большевики, утратившие в ходе «июльской реакции» свои позиции, также готовились взять реванш на выборах в волостное земство, развернув агитацию среди населения, призывая в своих листовках голосовать за выразителей надежд и чаяний обездоленного крестьянства и пролетариата, за партию рабочих, за партию городской, деревенской и заводской бедноты. На выборах, состоявшихся 27 августа, в гласные Надеждинской волостной управы, на срок действия их полномочий до 1 января 1919 года, прошли 14 большевиков, 33 эсера и 3 меньшевика.

Председателем волостного земского собрания и председателем управы стали эсеры Александр Николаевич Машинский и Донат Евгеньевич Синявский (в декабре 1917 года на посту председателем волостного земского собрания А.Н. Машинского сменил земский фельдшер Павел Сергеевич Соловьев, избранный гласным волостной управы по избирательному списку партии эсеров). Одним из первых решений Надеждинской волостной управы было принятие дел от Исполнительной комиссии КОБа, сложившего свои полномочия 16 сентября 1917 года. Председателем волостной управы Богословского завода был избран уездный комиссар северного района Верхотурского округа Алексей Васильевич Тюфтяев, а гласным той же управы - окружной инженер Северо-Верхотурского горного округа Пантелеймон Васильевич Приходько (ГАСО. Ф.435, Оп.2, Д.109, Л.25). Волостные управы, сформированные 16-17 сентября 1917 года, до апреля 1918 года осуществляли в Богословском горном округе функции органов местного самоуправления параллельно с Советами Рабочих и Солдатских Депутатов, а гражданская милиция сосуществовала с созданными в рабочих поселках в сентябре-октябре 1917 года отрядами Красной гвардии.

В конце сентября 1917 года, учитывая политическую нестабильность и рост общеуголовной преступности, военный министр А.И. Верховский в своем приказе № 51 от 30 сентября, отмечая, что «одной из задач, возложенных на армию в переживаемое время, является задача обеспечения безопасности внутри страны», по запросам правительственных комиссаров и органов городского и земского самоуправления  разрешил командирам запасных частей выделять «для организации милиции лучших офицеров и солдат запасных полков и резервных округов». Откомандирование офицерских чинов на службу в милицию допускалось только для офицеров, причисленных к 3-й категории и 2-му разряду или трижды раненых, контуженных или отравленных газами. Относительно солдат приказ военного министра допускал направление на заводы исключительно георгиевских кавалеров и выздоравливающих после ранений. Однако, офицеры и нижние чины запасных полков всячески уклонялись даже от временной службы в милиции, направляя командованию прошения о увольнении в запас, на предоставлении отпусков для поправки здоровья или, в крайнем случае, об отправке на фронт.

В это время, Надеждинский Совет опираясь на воссозданную в сентябре-октябре 1917 года Красную гвардию, добился роспуска в БГЗО военной милиции и отставки помощника правительственного комиссара Временного правительства. Начальником отряда Красной гвардии, в соответствии с утвержденным 5 (18) октября Екатеринбургским Советом «Положением о Красной гвардии», был назначен матрос Балтийского флота И.С. Никонов, находившейся в Надеждинске в отпуске после ранения. Таким образом, Советская власть в Богословском горном округе установилась еще до свержения большевиками власти Временного правительства.

При этом, в Богословском горном округе ни на день не прекращалось противостояние Советов и профессиональных союзов с заводовладельцами и руководством Округа. Вопреки утверждению современных историков о том, что главной идей пролетарской революции было желание «все отнять и поделить», рабочие БГЗО очень ответственно подходили к вопросам организации работы и снабжения всех предприятий Округа, сохранности их имущества, соблюдению трудовой дисциплины. В день подписания Декрета о национализации частного Богословского горного округа, 7 декабря 1917 года представители Центрального совета фабрично-заводского комитета БГЗО округа и Исполнительного комитета Совета рабочих, солдатских депутатов Надеждинского завода, от имени указанных учреждений, приняли перед Советом Народных Комиссаров обязательства устанавливать на предприятии полный порядок и трудовую дисциплину, организовать вооружённую охрану как вверенного имущества, так и свободы рабочих и крестьян и, по соглашению с ближайшими Советами, принять меры к охране «железнодорожных путей, узловых, Челябинска и других мест от контрреволюционных посягательств» («Уральский рабочий», орган Уральского областного и Екатеринбургского комитетов РСДРП (б), № 2, 4 января 1918 г.).

22 декабря 1917 года Центральным Советом рабочих и солдатских депутатов Богословского горного округа комиссарам заводов, рудников, контор и отделов БГЗО был разослан Циркуляр, в котором, на основании Декрета СНК РСФСР о национализации Богословского горного округа, было указано, что все имущество округа, как народное достояние - является неприкосновенным. Все уличенные в сознательном расхищении этого имущества лица, вне зависимости от занимаемого ими общественного положения, будут преданы революционному суду. Всякая попытка к разграблению и разгрому ставших всенародной собственностью зданий, помещений, кладовых, продовольственных складов, технических магазинов, порча заводского национального имущества будет в корне подавлена всеми имеющимися в наличии средствами». Всем комиссарам заводов, рудников, шахт, контор и отделов предписывалось принять самые энергичные и решительные меры к соблюдению настоящего циркуляра и о каждом могущем иметь место случае нарушения его принять немедленно на местах меры, сообщить в Центральный совет Богословского горного округа. (ГАСО. Ф.26-р, Оn.1, Д.303, л.144).

В тот же день было распространено обращение Исполкома Совета БГЗО и Надеждинского завкома ко всем рабочим округа: «Вновь избранный Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов, заводский комитет и заводское совещание считают своим гражданским долгом самым решительным образом вменить в обязанность всем рабочим Богословского округа, в частности Надеждинского завода, рудников и лесничества, требовать от каждого революционного подчинения своим организациям. Обязанность следить за революционным порядком ложится на ответственность всех и каждого рабочего в отдельности. Никакие отдельные выступления и устранение лиц технического персонала, бесшабашный разгул по мастерским недопустимы и будут преследоваться всеми имеющимися в нашем распоряжении мерами и средствами. Декрет Народных Комиссаров, вменяющий в обязанность техникам и служащим оставаться на местах при исполнении своих обязанностей, вместе с тем этим самым требует от рабочих безусловного подчинения выборным организациям и строгой выдержки. Никакие самовольные уходы с работы недопустимы, никаких передряг с техническим служебным персоналом не должно быть. Всякий спорный вопрос передаётся в цеховые комитеты, которые решают или на месте, или в заводском комитете. Вновь избранный Исполнительный комитет постановил устроить целый ряд комиссий по рабочему вопросу, - выработка тарифной платы по увеличению заработной платы выше ставки расценочной комиссии, уехавшей в Петроград, по установлению правил внутреннего распорядка и охраны завода, хозяйственная и другие комиссии...» (Архив Главиздата, Ф. Государственного издательства «История фабрик и заводов», Оп.185, Д.133, л.21).

Кроме замещения военной и гражданской милиции отрядами Красной гвардии, на горнозаводском Урале Советы проводили областную реформу судебных органов и фабрично-заводского законодательства.  Согласно Положения о местных Трибуналах Труда, изданного комиссариатом труда Уральского областного Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов от 22 февраля 1918 года, при каждом Совдепе предписывалось организация трибуналов труда, которые должны были заменить собой прежнюю примирительную камеру. Трибуналы труда, составленные из представителей Советов и профсоюзов, должны были разбирать «все возникающие конфликты на почве условий труда между трудом и капиталом, между рабочими и администрацией» («Уральский рабочий», орган Уральского областного и Екатеринбургского комитетов РКП(б), № 49, 21 марта 1918 г.).

В уездном городе Верхотурье красногвардейский отряд из девяти бойцов был создан в августе 1917 года в связи с решением местной немногочисленной ячейки большевиков создать Верхотурский уездный Совет рабочих и крестьянских депутатов. Отряд составили рабочие Кушвинского, Верхне-Туринского и Ново-Лялинского заводов Командиром отряда стал рабочий - Верхне-Туринского завода Зотей Максимович Ершов, а его помощником – рабочий из Новой Ляли Николай Афанасьевич Полуэктов. Резиденция первого Верхотурского Совета располагалась в частной гостинице «мадам Живиловой» в доме купца Шведова, а красногвардейский отряд размещался в комнатах монастырской гостиницы. После подавления «июльского мятежа» большевиков в Петрограде, красногвардейский отряд был распущен, и местная гражданская милиция являлась единственным правоохранительным учреждением до 21 января 1918 года, когда группа чиновников и интеллигентов Верхотурья организовала стачечный комитет в защиту разогнанного Учредительного собрания. По Верхотурью были расклеены обращения комитета, призывавшие всех служащих уезда к проведению забастовки в поддержку Учредительного собрания, к бойкотированию власти местного Совета и с требованиями передачи власти незаконно разогнанным земским учреждениям. Председателем стачечного комитета являлся начальник Верхотурской уездной милиции Владимир Яковлевич Бахтеев, а его заместителем - Виктор Александрович Ардашев, член партии кадетов и двоюродный брат по материнской линии самого Владимира Ильича Ленина. В.Я. Бахтеев ранее участвовал в выборах в Учредительное собрание от партии эсеров по списку №11 Верхотурского уезда Пермского избирательного округа (ВФВМ. Д.5053/2). Исполком верхотурского Совета во главе с бывшим инженером-геологом Николае-Павдинского горного округа Борисом Владимировичем Дидковским, объявил город и уезд на военном положении, инициаторы создания стачечного комитета Бахтеев и Ардашев были арестованы и отправлены для проведения расследования в Екатеринбург. В Екатеринбурге, при конвоировании из следственной комиссии в тюрьму, Виктор Ардашев попытался бежать и был застрелен одним из конвоиров. Работа Управления уездной милиции после ареста В.Я. Бахтеева была парализована и, для поддержания общественного порядка, начался набор в новый красногвардейский отряд, командиром которого был назначен Александр Степанович Волков. На должность начальника уездной милиции был назначен Н. Ледов, но уже 14 февраля 1918 года исполком Верхотурского уездного Совета принимает постановление о роспуске земских учреждений и ликвидации милиции, в том числе - воинского присутствия и воинской команды. Бывшие полицейские при этом лишались права голоса на выборах в местные Советы в марте 1918 года, в проведении которых принял активное участие отряд красногвардейцев. Летом тогоже года А.С. Волков, исполнявший обязанности уездного военного комиссара, сменил на посту комиссара советской охраны населения З.М. Ершова. Основу красногвардейского отряда Волкова составляли рабочие Надеждинского Нижнетагилского, Богословского, Кушвинского и Верхнетуринского заводов, обучавшиеся военному делу и несшие службу по охране своих заводов в свободное от работы время. В случае необходимости, они выезжали в другие населенные пункты: в первой половине июня 1918-го совместными силами этих отрядов красногвардейцев были подавлены контрреволюционное выступление в Невьянске, а в конце сентября – в Никито-Ивделе. После мятежа чехословацкого легиона и начала Гражданской войны, отряд А.С. Волкова около трёх месяцев охранял подступы к Верхотурью на границе Верхотурского и Туринского уездов, а в октябре 1918 года, совместно с бойцами отряда Ершова, вел бои с наступающими частями Белой армии Сибирского правительства под Измаденово, Путимкой, на рубеже реки Актай и на станции Выя Богословской железной дороги. З.М. Ершов, возглавлявший некоторое время Ирбитскую ЧК, попал в плен в бою под Измоденово и был зверски замучен белогвардейцами.

А вот в приисковых поселках Южно-Заозерской дачи, как и деревнях Лозьвинской волости, в виду того, что население не делилось на бедных и богатых, а всю торговлю там вели «иногородние» купцы, отсутствовала почва для политического «разброда и шатания», а все бытовые конфликты и хозяйственные споры разрешались сельскими старостами. Так, согласно одного из документов, датируемых 2 января 1918 года, все обязанности по управлению золотым приискам и поддержанию правопорядка в селе Екатерининка и поселке Лангур исполнял сельский староста С. Постаногов (РГИА. Ф.75, On.1, Д.57, Л.43).

Рабочие приисков Сольвы, Лангура и Екатерининки почти поголовно выступали в поддержку Советской власти. Когда в июне 1918 года Окружным Советом БГЗО совместно с Уралсоветом был сформирован продовольственный отряд, его возглавил уроженец Екатерининского прииска, отставной унтер-офицер царской армии Николай Михайлович Вотинов. Этот продотряд, на нескольких пароходах и баржах, спускался вниз по рекам Сосьве и Тавде, закупая или обменивая хлеб на изделия из металла. Встретившись у Каратунских пристаней с параходами белогвардейцев, продотряд Н.В. Вотинова вернулся в Сосьвенский завод, после чего, в пешем порядке, выступил по Романовскому тракту в сторону Верхотурья, где вел оборонительные бои за переправы через реку Тура в районе деревни Путимки и через реку Актай в районе бывшей монастырской заимки. (АОАСГО. Ф. Р-253, Оп.1, Д.39). А в сентябре 1918 года, во время антисоветского мятежа в селе Никито-Ивдель, бы ранен и добит ударом штыка в грудь грасногвардеец из поселка Лангур Трошев. 

Столицу Северо-Заозерской дачи - село Никито-Ивдель, «революционные» события 1917 года тоже миновали, за исключением отъезда «на большую землю» после Февральской революции управляющего И.М. Васильева и лесничего А.К. Ленгольда, а также краткого и никак не повлиявшего на жизнь селян назначения на должность управляющего американского гражданина А.К. Смита. После национализации Северо-Заозерской в январе 1918 года, уехал из Никито-Ивделя и бывший помощник лесничего Г.А. Саночкин, вынуждено исполнявший обязанности управляющего Северо-Заозерской дачей и даже председательствовавший в первом Ивдельском Совете. Члены избранных двух первых составов Советов занимались, в основном, утверждением прав местных жителей на участки под огороды (приусадебные хозяйства), покосы и выгоны для скота. Судя по фотографиям села начала 20-х годов, население Никито-Ивделя, пользуясь возникшим правовым хаосом «эпохи перемен», активно осуществляли самовольные порубки строевого и дровяного леса в окрестностях села, а также вырубали молодняк по полученным в Совете покосным билетам. По-видимому, ни Г.А. Саночкин, ни сменивший его на должности управляющего Северо-Заозерской дачей горный техник В.Н. Першаков, этим распоряжениям Совета никак не препятствовали. В связи с закрытием большинства приисков, потерявшие работу люди сосредотачивали свои усилия на разведении домашнего скота, огородничестве, занятиях охотой, рыболовством и собирании дикоросов. Бытовал наем на подсобные работы к местным «богатеям» - купцам и золотопромышленникам, которые почи в открытую вели хищническую добычу золота на брошенных или закрытых после начала Империалистической войны приисках.

Все изменилось после первого заседания Ивдельского Совета рабочих и солдатских депутатов третьего состава 24 марта 1918 года, в котором принимали участие исполняющий    должность управляющего Северо-Заозерской дачей Московского лесопромышленного товарищества Валерий Николаевич Першаков и товарищ комиссара по управлению Верхотурского уезда Ушаков. Собравшиеся постановили провести конфискацию хищнически добытого золота, огнестрельного оружия и боеприпасов у И.Г. Пьянникова, братьев Рогалевых и других местных «буржуев». Именно последовавшие за этим обыски и конфискации, стали одной из причин сентябрьского антисоветского восстания, к которому, кроме пострадавших от Советской власти купцов и золотопромышленников, присоединилась часть демобилизованных из царской армии фронтовиков.

В подавлении Никито-Ивдельского мятежа в сентябре 1918 года принимали отряды добровольцев из заводских поселков Богословского горного округа, в том числе - из Богословского завода под командованием военного комиссара Федора Ивановича Огородникова. Часть отряда Огородникова, в составе около тридцати бойцов, не вступая в бои, ушли на западный склон Уральских гор и были направлены на пополнение 1-го Камышловского полка 29-й дивизии, воевавшего в то время в районе Нижнетуринского завода. Огородников и комиссар отряда Максимовских погибли при обороне Перми 25 декабря 1918 года.  Часть бойцов отряда, по ряду причин не ушедшие с Ф.И. Огородниковым, в том числе и несколько сотрудников Богословской милиции, были позже казнено белогвардейскими карателями.

Один из руководителей «Никито-Ивдельского восстания» П.Н. Арапов, на допросе летом 1920 года, заявлял, что им, в числе прочих, лично были спасены от расстрела помощник комиссара Александр Дмитриевич Ворошилов и член следственной комиссии ВЧК Анатолий Александрович Механошин. А.Д. Ворошилов, после мятежа в селе Никито-Ивдель в конце сентября 1918 года, в числе других сторонников Советской власти, был арестован и избит. После эвакуации колчаковцев с Урала, 15 августа 1919 года Ворошилов был избран председателем восстановленного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, а 31 августа на втором собрании жителей села, сочувствующих партии большевиков, Александр Дмитриевич был избран секретарем ячейки РКП(б). 21 сентября того же года он был избран председателем Всеволодоблагодатского волисполкома, 1 октября - делегатом с правом совещательного голоса первой партконференции Верхотурского уезда, а 5 октября 1919 года - делегатом пятого уездного съезда Советов, где он был включен в состав уездной делегации на губернский съезд Советов. В дальнейшем, А.Д. Ворошилов принимал участие в работе комиссии по районированию Верхотурского уезда, был делегатом последнего волостного (13-14 ноября 1923 года) и первого районного (3-5 марта 1924 года) съездов Советов где был избран секретарем Ивдельского райисполкома. А вот уроженец села Никито-Ивдель А.А. Механошин, работавший после окончания Гражданской войны электромонтером Северо-Заозерского приискового управления, 5 октября 1937 года был арестован органами НКВД и осужден 29 октября 1937 года к высшей мере наказания (расстрелян 4 ноября 1937 года) Причиной его ареста и сурового приговора, стали материалы следствия по делу бывших участников «Никито-Ивдельского восстания», в которых были установлены его личные связи с «мятежникам», в частности, с братьями Араповыми.

Кроме акций, направленных на ликвидацию влияния ивдельской «купеческо-золотопромышленной головки», при содействии вышеупомянутого верхотурского комиссара Ушакова, в обеих Заозерских дачах были созданы Деловые советы, призванные осуществлять рабочий контроль на приисках, принадлежащих до их национализации МЛТ, ЗГПО Платино-промышленной компании Анонимного Общества и частным золотопромышленникам. К этому же времени относится создание Деловых советов в Богословском горном округе. В состав Делового совета Турьинских рудников, созданного в конце марта - начале апреля 1918 года вошли 14 делегатов от рабочих и «членов союза инженеров и техников». Возглавлял Деловой совет А.М. Мурзин, а его состав вошли Е.Д. Стратанович, А.Ф. Воронин, К.М. Семенов, И.И. Лиханов, В.М. Отрадных и К.Т. Серов (отец знаменитого советского летчика Анатолия Серова, чье имя ныне носит бывший город Надеждинск). Именно создание Деловых советов, института рабочего контроля на национализированных предприятиях, стало причиной репрессий в отношении рабочих активистов после захвата белыми Урала. По словам председателя Севета Министров колчаковского правительства В.Н. Пепеляева, буржуазия возвращалась на свои заводы «с налитой кровью глазами», одержимая чувством реванша и возмездия.

После мятежа чехо-словацкого легиона и начала Гражданской войны, 26 июля 1918 года в Надеждинске был создан Военно-революционный комитет под руководством И.П. Сапожникова, Н.В. Власова, И.Л. Клековкина. В тот же день сформирован отряд из солдат и матросов (свыше 100 человек) под командованием В.М. Горбунова. Вскоре, имея репутацию «проверенного товарища», Сапожников вместе с членами местной ячейки РКП(б) Никоновым, Раславцевым и Лагановым, убыл по распоряжению Уралобкома в Обдорск (Салехард) с целью задержания в низовьях Оби бывшего императора Николая II в случае его побега из Тобольска.

Еще одним событием начала Гражданской войны являлся 4-й уездный съезд Советов, собравший 6 сентября 1918 года 110 делегатов от Верхотурья, Надеждинска, Алапаевска, Турьинских рудников и других населённых пунктов уезда. По предложению председателя съезда, начальника уездной ЧК и комиссара труда Верхотурского уезда П. Шиханова, Съезд подавляющим большинством лишил права голоса представителей партии левых эсеров, отказавшихся осудить действия Центрального Комитета своей партии, выступившего против политики Советской власти в деревне. Лишенные права отстаивать позицию своей партии, делегаты от ПЛСР покинули зал заседаний. При этом, рядовые члены партии левых эсеров продолжили свою работу в органах профсоюзов, Советской власти, несли службу в отрядах Красной гвардии и рабоче-крестьянской милиции. Бок о бок с большевиками они сражались на фронтах Гражданской войны, организовывали ячейки антиколчаковского подполья, гибли от рук колчаковских карателей и в застенках белогвардейских военно-следственных комитетов.