На рубеже XVIII-XIX вв. лесные работы составляли не менее 75% объема всех заводских работ. Проведение этих работ: вырубка леса, выжиг древесного угля и его перевозка до заводского производства требовало огромного количества дешевой рабочей силы. Соответственно, организация управления лесным хозяйством имела громадное значение для создававшихся горных заводов. В 1782 году передача казенных лесных дач частным заводам была временно прекращена, так как, в связи с активным строительством заводов, количество «приписных лесов» резко увеличилось и бесконтрольные порубки привели к сокращению их площади в близи заводов и по берегам рек, годных для лесосплава. Контроль лесопользования и хозяйственного распоряжения лесами на казенных и частновладельческих заводах в начале XIX века решено было передать в распоряжение горных начальников, отказавшись от лесного законодательства Екатерины II, когда владельцам лесов была дана полная свобода в порубке леса (Шибаев В.В. История лесного законодательства и управления лесным хозяйством уральских горных заводов в первой половине XIX в. Издательство УрГУ. Документ. Архив. История. Современность. Вып.14. Екатеринбург, 2014 г.).
По Указу 1806 года, получившего название «Проекта Горного устава», все леса, приписанные к государственным и частным заводам, после реорганизации Берг-коллегии, перешли в ведение Горного департамента (ПСЗ РИ, т.29, № 22208). Этим Указом была узаконена сложившаяся на Урале система горных округов, было запрещено их дробление при продаже заводов или передаче их по наследству. Для общего руководства горнозаводской промышленностью на Урале было учреждено Пермское горное правление, в составе двух департаментов. Первый занимался управлением казенными и частными заводами. В число его обязанностей входили «отводы земель и лесных дач к новым и старым заводам, расследование дел о незаконном присвоении лесных угодий и других дел, не требовавших судебного разбирательства». Второй департамент был учрежден для гражданского судопроизводства дел, относившихся к горному ведомству. В его компетенцию входили «споры по лесам и землям, отведенным к частным заводам со смежными казенными заводами, частными владельцами и заводчиками» (ГАПК. Ф.300, Оп.1, л.1-2; ПСЗ РИ, т.29, № 13472).
Непосредственную охрану горнозаводских дач до 1827 года осуществляли вальдмейстеры или лесные смотрители, которые назначались горными начальниками или заводчиками. В помощь им «для присмотра за лесами, содержания лесосек в исправности, для сбережения от пожаров и непозволенной вырубки» горные начальники определяли «нужное число» заводских казаков и работников. Охрану лесов осуществляли и лесообъезщики, выбираемые по одному человеку «от каждых 150 душ из крестьян и другого сословия людей», которые пользовались заводскими лесами и не состояли на заводской службе [ПСЗ РИ, т.29, №22208]. Лесную стражу составляли сторожевые, которые избирались из крестьян на 5 лет, с согласия лесничих и утверждения сельского начальства. Служба сторожевых считалась общественной, так как крестьяне за леса ничего не платили помещику [ГАПК. Ф.613, Оп.1, Д.115, л.48-50; Д.118, л.20; Д.161, л.1-2]. Лесной страже «за открытие и поимку самовольщиков назначалась вознаграждение в размере пятой части с суммы взысканного штрафа» [ГАПК. Ф.613, Оп.1, Д.184, л.12 об.].
Помимо лесной стражи, к охране лесов, «объезду заводских куреней» горная администрация широко привлекала горные военные команды, которые были учреждены в 1821 году [ГАСО. Ф.25, Оп.1, Д.1584, л.2-6 об.]. Срок службы в этих «военно-горных» командах был определен в 6 лет, после которого «отставные» могли поступить в лесную стражу в качестве запасных стрелков [ГАСО. Ф.24, Оп.10, Д.27, л.96-97]. 23 октября 1827 года, с утверждением Указа «О новом устройстве лесной части», в каждой губернии были образованы особые лесные отделения. Лесные массивы делились на лесничества, лесные участки, дистанции. Обер-форштмейстеры были переименованы в губернских лесничих. Форштмейстеры горных округов назначались министром финансов, а ученые лесничие (выпускники Лесного института) - Департаментом государственных имуществ.
В 1830 году министром финансов Е. Ф. Канкриным была утверждена «Инструкция об управлении лесной частью на горных заводах хребта Уральского по правилам лесной науки и доброго хозяйства». Положения «инструкции» закрепил указ Сената того же года, по которому леса казенных горных заводов Урала были предоставлены в исключительное ведение горного начальства [ГАСО. Ф.129, Оп.1, Д.35, л. 9-10 об.]. В соответствии с изменением в лесном законодательстве, в феврале 1830 года, должность форштмейстера была упразднена, а вместо нее была учреждена должность главного лесничего округа, который подчинялся непосредственно окружному горному правлению. Вальдмейстеры заменялись на лесничих горнозаводских дач и округов, обязанных осуществлять надзор, охрану и правильную эксплуатацию лесов [ГАСО. Ф.36, Оп.1, л.2-3].
Постоянные жалобы на сокращение лесных ресурсов в горнозаводских дачах заставили правительство усилить организацию охраны казенных лесов. В 1832 году в штаты уральских горных заводов была введена так называемая «постоянная» лесная стража. Согласно этому нововведению предполагалось размещать в лесных дачах лесных стражников вместе с семьями на условиях «постоянного» проживания. Но и предложенного количества оказалось недостаточно, поэтому лесных стражников не хватало для охраны обширных лесных дач уральских горных заводов. Горное начальство предполагало за каждым семейством закрепить обходы - «дистанции» от 150 до 600 верст, в зависимости от плотности заводского населения в округах. В районах с большой численностью населения, в которых чаще всего происходили самовольные порубки, площадь обходов была определена в 150 верст, для малонаселенных - обходы в 250-400 верст, для наиболее отдаленных от заводов и населенных пунктов, с болотами и озерами - 600 верст. Так, в Богословском горном округе было назначено шесть обходов с «малой» площадью и два с «большой».
Лесные стрелки поселялись в центре вверенных им лесных участков вместе с семьями с тем расчетом, что члены семьи будут помогать в охране заводских лесов в так называемых лесных кордонах. Так на севере Верхотурского уезда появились Андриановский, Марсятский, Даньшинский, Кальинский, Кривский, Ивдельский и другие лесные кордоны. Наделение лесных стрелков землей и угодьями, постройка домов, обмундирование и вооружение, выдача провианта и жалования, обеспечение лошадьми производилось за счет заводов. Из-за суровых климатических условий, не благоприятствовавших земледелию, Богословское горное начальство дополнительно выдавало лесной страже сверх «определенных пособий на каждое семейство» 54 пуда провианта в год [ГАСО. Ф.24, Оп.10, Д.27, л.94-97]. Вероятно, в Заозерской даче Всеволожских лесная стража снабжалась по тем же нормам довольствия. Борьба с самовольными порубками, их пресечение и выявление виновных являлись одной из главнейших задач лесной стражи. Многочисленные указы Сената, правительственные распоряжения и инструкции «по лесной части» требовали строжайшей охраны лесов, немедленного обследования мест самовольных порубок, выявления виновных, быстрого разбора дел и принятия «самых строгих мер к виновным». В противном случае стражники подвергались штрафам (Шибаев В.В. Указ. соч.).
После создания 26 декабря 1837 года Министерства государственных имуществ, в его ведение были переданы леса «казенного ведомства». В составе первого департамента было образовано два лесных отделения. Губернские палаты государственных имуществ имели право вмешиваться в вопросы управления горнозаводским лесным хозяйством. Однако пределы их компетенции были ограничены «спорными и общими» лесами [ГАСО. Ф.55, Оп.2, Д.103, л.13]. В штатах Уральского горного правления, утвержденных в 1838 году, была введена должность главного лесничего горных заводов хребта Уральского, в ведении которого находилось лесное отделение Уральского горного правления. На местах ему подчинялись окружные (с 1848 года - старшие) лесничие, лесничие казенных заводов, под его же надзором также находились заведующие лесами посессионных округов [ГАСО. Ф.156, Оп.1, Д.8, л.44]. Первым главным лесничим уральских горных заводов стал И.И. Шульц [ГАСО. Ф.24, Оп.13, Д.502, л.52; Ф.43, Оп.2, Д.1236, л.73].
А первым присутствующим за гитен-фервальтера Богословского заводоначальства и вальдмейстер-надзирателем лесов 18 ноября 1792 года упоминается Иван Андреевич Андреев. Происходивший из духовного сословия и начавший военную карьеру в 1749 году в качестве солдата Ростовского пехотного полка, он дослужился в 1766 году до чина сержанта, после чего был в следующем году определен курьером при Сенате, а в 1770 году, в чине прапорщика -комиссара при конторе конфискации. В 1782 году он состоял в должности казначея Экспедиции при строительстве Государственного ассигнационного банка, в 1786 году - директора Велико-Устюжской конторы Государственного ассигнационного банка, а в 1788 году - уездного казначея города Нарва.
В 1839 году Лесной департамент получил военное устройство, а служащие учрежденного «Корпуса лесничих», были приравнены в правах к военным чинам. Губернский лесничий был приравнен к должности командира полка. главный лесничий Уральских горных заводов мог претендовать на звание подполковника, его помощник - штабс-капитана, старший лесничий - капитана, лесничие - штабс-капитана и поручика. С завершением формирования военно-заводского режима в 1847 году, штаты «Корпуса лесничих» пополнились подлесничими в звании урядников I и II статьи.
По «Горному Уставу» 1842 года вопросами рационального использования лесов горными заводами на Урале было передано 4-е отделение Уральского горного правления [Устав горный, ст. 542-546]. В том же году был издан «Лесной устав», действовавший на всей территории Российской империи вплоть до реформ 1861 года. В соответствии с данным законом, казенные леса, приписанные к промыслам, заводам и фабрикам и отведенные к частным горным заводам, полностью изымались из лесного ведомства и передавались в «исключительное заведование горного начальства», в лесных дачах горнозаводского Урала впервые были прорублены просеки с севера на юг и с запада на восток, что и сформировало квартальную сеть размером 4х4 версты. В пределах квартала лесничие были обязаны выделить насаждения по породам, возрасту, запасу и почвенным условиям. В «Адрес-Календаре Пермской губернии» 1863 года, по данным предыдущего года, лесничим окружного управления в Верхотурском уезде указан прапорщик Солимани, а в Богословском горном округе – старший лесничий Корпуса Лесничих подполковник Павел Степанович Орлов.
21 апреля 1863 года были введены правила о сбережении государственных и общественных лесов в виде опыта сроком на 3 года, позже продленные еще на 3 года. В соответствии с ними, «надзор за целостью казённых лесов был возложен на сельские общества и волостные правления, которые для ближайшего охранения лесов должны избирать из своей среды полесовщиков и пожарных старост, несущих службу по охранению лесов в течении трех лет на основании правил, действовавших до 3 июня 1869 года». Полесовщики и пожарные старосты на период несения службы были освобождены от платежа всех мирских натуральных и земских повинностей.
Кроме того, в 1867 года, по представлению Министерства государственных имуществ, было принято мнение Государственного совета «О мерах к охранению частных лесов», определившее основные формы и методы охраны лесов, которые лесовладельцы могли применять самостоятельно (ПСЗРИ-2). Т.42, Отд.1, № 44587, с.750-753]. Нормативный акт носил диспозитивный характер, предоставляя право лесовладельцам по собственному усмотрению «для заведования и управления своими лесами» приглашать служащих корпуса лесничих, а для охраны лесов нанимать лесных сторожей. Служебные права и обязанности частной лесной администрации и стражи совпадали с теми, которые были закреплены в должностных инструкциях казенного лесного ведомства (Тяпкин М.О., Тяпкина О.А. Развитие законодательства об охране частных лесов Российской империи во второй половине XIX в. Известия Алтайского государственного университета. История и археология. Барнаул, 2016 г.).
Как в казенных, так и в частновладельческих лесах, под руководством лесничих местному населению производили отпуск не только леса, но хвороста, валежника, мочала, мелкого сушняка, ивовой коры, лыка, березовых веток на веники, лучины, бересты и др. Лесничими взымалась плата за отдачу местных угодий в срочное и бессрочное пользование казенным недвижимым имуществом, передаваемым в аренду: пашенных земель и огородов, сенокосов, пастбищ, рыбных, бортных и охотничьих угодий, мельниц, переправ, домов, торговых и винных лавок, амбаров, а также прав на выпас скота, рыбную ловлю, пчеловодство, охоты. Из других побочных пользований лесом была добыча торфа, глины, известняка и строительного камня. Однако, законодательство РИ о лесопользовании и лесосбережении, в виду интенсивного сведения лесов для производства древесного металлургического топлива, заводского строительства, рудничных и приисковых работ, исполнялось избирательно и прежде всего, сообразно нужд горной промышленности. Кроме того, в виду финансирования сотрудников лесоохраны в посессионных и частновладельческих округах их владельцами и арендаторами, свою главную задачу чины лесного ведомства видели в защите интересов заводовладельцев, а всю свою энергию они обращали на борьбу с самовольной порубкой дровяного и строевого леса, заготовкой сколотней, собиранием хвороста и валежника мастеровыми и сельскими обывателями. Соответственно, общая площадь лесов по отношению к общей площади в Пермской губернии неуклонно сокращалась, снизившись с 71,9% в 1861 году до 58,5% - в 1914 году (Цветков М.А. Изменение лесистости Европейской России с конца XVIII столетия по 1914 год. М.: Изд-во АНСССР, 1957. 211с.).
Тем более, в Российской империи перед лесоохраной не ставилось задач по проведению рекультивации земель на месте отработанных рудников и приисков, контролю за загрязнением почв и вод в результате производства горных работ и золотодобычи (первый опыт рекультивации в России был произведен на месте заброшенных торфоразработок в 1912 году во Владимирской губернии. Зайцев Г.А. Лесная рекультивация. М., 1977. С.129).
В связи с тем, что частные лесо и заводовладельцы не имели возможности, а зачастую и желания, вести планомерное хозяйствование, высчитывать обороты рубок, учитывать лесовосстановление, приглашать на службу квалифицированных лесоводов и тратить средства на содержание лесной стражи, в 1875 году министр государственных имущество П.А. Валуев представил в Государственный Совет проект положения «О сбережении лесов, имеющих государственное значение». В результате длительной работы специальной межведомственной комиссии, 4 апреля 1888 года было принято положение «О сбережении лесов», более известное под названием «Лесоохранительный закон» (ПСЗРИ-3. Т.8, № 5120, с.148-156). Данное положение вошло в Лесной устав 1893 года с добавлением специальной главы «О взысканиях за нарушение правил о сбережении лесов». Однако, действие положения «О сбережении лесов» на территории горнозаводского Урала было ограничено возложением на губернский лесоохранительный комитет Лесного департамента обязанности по надзору за состоянием лесов в частновладельческих имениях.
Кроме того, после отмены крепостного права, в пореформенный период, штаты чиновников, исполняющих государственную службу, стали пополняться лицами, не принадлежащие к дворянскому сословию. Всем российским подданным безразлично от их происхождения, за исключением инородцев, предоставлялись одинаковые в отношении государственной службы права, применительно к правам лиц дворянского сословия, с упразднением всех особых преимуществ на занятие по определению от Правительства некоторых должностей в зависимости от сословного происхождения. Так, согласно положения «О Корпусе Лесничих» Лесного устава Российской Империи 1905 года, состав Корпуса Лесничих принимались на службу подданые Российской Империи, окончившие курс в лесных учебных заведениях, а, при недостатке таковых, в Корпус Лесничих - лицами, окончившими курс наук в высших и средних военных и гражданских учебных заведениях (ст.28).
Чины Корпуса Лесничих подчинялись губернским Управлениям Земледелия и Государственных Имуществ, а по предметам, относящимся к инспекторской части, руководствовались распоряжениями Лесного Департамента (ст.38). Чины Корпуса Лесничих, за полезную и усердную службу при общем повышении лесного дохода, поощрялись, на основании особых правил, постоянными ежегодными прибавками к содержанию и единовременным денежным вознаграждением из кредита, ассигнуемого на этот предмет по финансовой смете Лесного Департамента (ст.35).
Эти же правила материального поощрения распространялись и на Лесных Кондукторов (ст. 46), на должности которых определялись: успешно окончившие курс в низших лесных школах, равно как и лица, не обучавшиеся в них, но выдержавшие установленное для воспитанников лесных школ выпускное испытание; окончившие курс в средних сельскохозяйственных училищах или ученики этих училищ, получившие аттестаты первого и второго разрядов; русские подданные, окончившие курс в заграничных высших специальных учебных заведениях по лесной части, из числа окончивших в России курс среднего учебного заведения наравне с учениками земледельческих училищ; прочие лица из перечисленных категорий, если они выдержали испытание в знании общеобразовательных предметов в объеме не ниже четырех классов гимназии или равных им по программам учебных заведений (ст.43).
Лесничие несли службу в порученных их ведению лесничествах. Для жительства их и их Помощников, в лесничествах за счет казны выстраивались дома. Под эти дома, а также для пособия Лесничим и их Помощникам в содержании, из свободных казенных земель или оброчных статей, отводились участки земли, удобные для хлебопашества и сенокошения, с назначением каждому Лесничему, какой бы он чин ни имел, по тридцати десятин, а каждому Помощнику Лесничего по пятнадцати десятин. Отводимые лесным чинам земли исключались из оклада на общем основании. К обработке отведенных земель, под угрозой привлечения к законной ответственности, строжайше воспрещалось привлекать лесную стражу (ст.40). Лесным Кондукторам, состоящим в помощь Лесничим, где оказывалось возможным, предоставлялись в пользование земельные наделы в размере до пятнадцати десятин (ст. 47), а кондукторам, состоящим при лесничествах, при помещении их на наемных или отводимых сельскими обществами квартирах, предоставлялось безденежное пользование отоплением из казенных дач, соразмерно норм Устава о Земских Повинностях и по соглашению Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием с Государственным Контролером (ст. 48). В случае невозможности наделения Лесничего или Помощника Лесничего земельным участком, или отведения, до постройки дома, бесплатной квартиры, с утверждения Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием, Лесничему или Помощнику Лесничего производились в первом случае выплата денежного пособия за каждую неотведенную десятину земли от двух до трех рублей, а во втором - квартирные деньги в размере, определенном в статье 658 Устава о Службе по определению от Правительства для гражданских чиновников во время командировок. Квартирные деньги, в том же размере, выдавались и тем Лесничим, и Помощникам Лесничего, которые были вынуждены нанимать себе квартиру на время исправления или перестройки казенных домов (ст.41).
Согласно данных, содержащихся в Адрес-Календарях Пермской губернии, в 1880-1888 годах лесничим Верхотурского уезда указан надворный советник Михаил Павлович Холодковский, в 1889 году по этой должности указана вакансия, а в 1890-1994 годах лесничий 2-го разряда коллежский секретарь Иван Николаевич Разночинцев. В обязанности лесничих Верхотурского уезда пермской палаты Управления государственными имуществами входила лесоохрана на территории Вагранской и Лялинской лесных казенных дачах, в частности, в их ведение входил отвод земель под прииски частных лиц и золотопромышленных компаний. И.Н. Разночинцева на должности лесничего Верхотурского уезда УГИ в 1897 году сменил коллежский секретарь Ефим Федорович Вараксин, а в 1902-1908 годах эту должность занимал коллежский асессор Николай Сергеевич Рудицин.
В Адрес-Календарях Пермской губернии 1909-1917 года, на должности младшего лесного ревизора 5-го района (с 1913 года старшего лесного ревизора 6-го района, соответствующего территории VI-го Северо-Верхотурского горного округа) и до 1913 года замещавшего должность заведующего Вагранского лесничества Верхотурского уездного управления земледелия и государственных имуществ, указан Кресцентий Феликсович Янишевский. В А-К 1914-1915 годов должность заведующего Вагранским лесничеством указана вакантной, а на должности лесного кондуктора этого лесничества указан некий Кузовников с местом пребывания в Надеждинском заводе. В справочниках 1916-1917 годов на должности заведующего Вагранского лесничества указан статский советник Евгений Васильевич Дубровский, известный журналист и писатель, печатавший свои произведения о лесе, природе и охоте под псевдонимом «Лесник», а его помощника в 1916 году - Александр Алексеевич Житков. В биографии Е.В. Дубровского указано, что он, по окончанию юридического факультета Санкт-Петербургского университета, какое-то время состоял на службе в Министерстве земледелия и государственных имуществ, а также занимался юридической практикой. В 1914 году он был принят на службу в корпус Лесничих, после чего – назначен на должность заведующего Вагранским лесничеством Верхотурского уезда. Противоречие даты начала службы Е.В. Дубровского в Вагранском лесничестве, указанной в его биографии и сведений Адрес-Календаря 1915 года о вакансии этой должности, вероятно объясняется тем, что сведения справочного издания, указанные за предыдущий 1914 год, были переданы губернским управлением земледелия и государственных имуществ в местный статистический комитет, до вступления Дубровского в должность в конце 1914 года.
На кладбище Богословского завода имеется захоронение Демидова Александра Васильевича (12.10.1855-11.10.1914), мещанина, бывшего лесничего Богословской дачи Богословского горного округа. На надгробном памятнике высечена надпись «За сорокалетнюю беспорочную службу. Благодарное горнозаводское общество». В качестве его преемника на должности лесничего Богословского лесничества в А-К 1909 года указан титулярный советник Илья Ильич Пашковский, замещавший эту должность с аналогичной в Управлении частного Богословского горнозаводского округа. Согласно списков чиновников Управления Земледелия и Государственных имуществ, представленных к повышению по службе за выслугу лет, Илья Ильич Пашковский, происходивший из польской семьи римско-католического вероисповедания Ковенской губернии причисленной к дворянскому сословию, на основании Высочайшего приказа по гражданскому ведомству от 12 февраля 1913 года за № 9, с 1 июля 1913 года состоял в должности лесничего 1-го разряда. Был произведен за выслугу лет в Надворные Советники со старшинством с 1 июня 1911 года. Пожалован кавалером Ордена Св. Станислава 3 ст. 22 марта 1915 года. Под следствием и судом не был, за время выслуги в отпуске свыше 4 х месяцев не был и в отставке не состоял. Произведен в чин Коллежского Советника со старшинством 4 июля 1915 года (ГАПК. Ф.39, Оп.1, Д.)
После перемещения И.И. Пашковского по службе, справочники 1910-1917 годов во главе Богословского лесничества указывают коллежского секретаря (с 1912 г. - титулярного советника) Владимира Константиновича Алексеева. А кроме того, согласно справочника 1912 года, в 1911 году он совмещал свою должность с временным заведованием Лозьвенским лесничеством, где должность лесничего в 1910-1911 и 1913 годах указана вакантной.
В этих же справочных изданиях, с 1914 года на должности заведующего Лозьвенского лесничества указан Анатолий Карлович Ленгольд (его биография изложена мной в очерке «Лица в истории села Никито-Ивдель»). Согласно А-К 1916-1917 годов, А.К. Ленгольд совмещал должности лесничего Лозьвенского и Северного лесничеств (в состав последнего входили Северо-Заозерская дача, а также бывший округ Северной горной экспедиции, а в состав Лозьвенского – Южно-Заозерская дача и бывшая ясашная Лозьвенская волость). Также указаны его подчиненные: помощник лесника Порфирьев и лесной кондуктор Козловский в селе Никито-Ивдель, лесной кондуктор Перепелкин в деревне Лача.
На севере Верхотурского уезда, кроме интенсивной и во многом произвольной рубки лесов на заводские нужды и для производства металлургического топлива в лесничествах БГЗО, преимущественно в близи Богословского и Надеждинского заводов и по берегам рек, пригодных для сплава, борьбой с самовольными порубками лесов и расчисткой делян под покосы местным населением, для чиновников лесного ведомства большой проблемой были взаимоотношения с частными золотопромышленниками, действовавшими самостоятельно, или в составе компаний, товариществ и акционерных обществ. Частная золотопромышленность на севере Уральской горной области, разрешенная в третьей четверти XIX-го века, активно развивалась как на территории 1-й и 4-й Вагранской и 2-й Лялинской казенных и бывших владельческих Северо и Южно-Заозерских лесных дач, так и на арендованных участках в лесничествах БГЗО. Кроме того, в состав Северо-Верхотурскому горного округа входили Кытлымские золото-платиновые прииски частных лиц и акционерного общества Николае-Павдинского горного округа, расположенные на территории Лобвинского лесничества (граница Вагранского и Лобвинского лесничеств проходила по правому берегу реки Каквы от верховий и до Каквинского зимовья).
Согласно статьи № 42 Высочайше утвержденного мнения Государственного Совета, представленного Правительствующему Сенату Министром Финансов 11-го по проекту нового устава о частной золотопромышленности от 24-го Мая/5-го июня 1870 года, (в редакции Устава по изданию 1893 и продолжению 1895 годов – ст. 447), золотопромышленник обязан, на случай порчи полей, лугов, лесов и других угодий, войти в предварительное о вознаграждение соглашение с местным управлением или с теми местами и лицами, в пользовании коих состоят земли, занимаемые под разведку. И, хотя, местный главный надзор по управлению частными золотыми промыслами по Уральской горной области находился в ведении Главного Начальника Уральских горных заводов, надзор за исполнением лесопромышленника Лесного кодекса на территории казенных лесных дач был возложен на чинов лесного ведомства губернского Управления Государственных Имуществ (УГИ). Так, согласно ст. 472 Устава о частной золотопромышленности, при отводе золотых приисков на землях, состоящих в Управлении Государственных имуществ, окружные офицеры должны были приглашать депутатов от этого учреждения, а плата за пользование отводимыми под прииски землями УГИ производилась по соглашениям золотопромышленников с местным Управлением этого ведоства (ст.482 Устава). Вагранские золотые прииски, расположенные на севере Урала, в виде вознаграждения казны за понесенные расходы по открытию их и согласно добровольному предложению самих золотопромышленников, облагались двойною податью (Лоранский А.М. Наши законы о золотопромышленности. Из истории золотодобычи. Горный журнал, 1872 г.). Потребный для промысловых надобностей лес, золотопромышленники получали из казенных дач Урала за попенную плату (ст.514 Устава). В горнозаводских дачах Пермской губернии, золотопромышленникам приходилось иметь дело с лесничими горных округов, часто препятствующих работе на их землях посторонних частных золотопромышленников и компаний.
Проблемные вопросы лесопользования на золотых приисках регулярно поднимались на съездах золото и платинопромышленников Пермской губернии. Так на заседании Vl-гo Съезда, проходившего в начале декабря 1906 года в Кушвинском заводе, представитель Акционерного общества «Платина» Ф.Г. Лянный указал на тяжелые условия пользования лесом из казенных горнозаводских дач, несмотря на то, что золотопромышленники строго исполняют все формальности по этому делу, леснoe ведомство или отпускает лес не тот, который нужен золотопромышленнику, назначает место вырубки леса очень далеко, что сильно повышает стоимость леса. При попытках золотопромышленников покупать лесные материалы соседних частновладельческих дач, местное лесное ведомство ставит такие препятствия, что, пожалуй, и от этого надо отказаться.
На заседании 28 февраля 1911 года Х-го Съезда, проходившего в Екатеринбурге, Николай Григорьевич Стрижов указал на крайнее стеснение со стороны горного ведомства при разрешении золотопромышленнику на пользование лесом из горнозаводских дач. При работах по добыче металла золотопромышленник иногда вынужден рубить лес, мешающий производству работ, между тем лес этот отпускается не по кубической массе, а по хлыстовой таксе, и такая стоимость является непосильной для золотопромышленности. Сверх установленной законом таксы при пользовании лесом для нужд золотопромышленности, согласно распоряжения горного ведомства требуется приплачивать еще 30%, и есть основания предполагать, что это добавочный процент будет еще повышен. Так как добиться льготных, такс для нужд золотопромышленности здесь, на месте, нет надежды, - в Горном Департаменте уже имеется представление Горного Управления о повышении таксы, то будущему Совету Съезда при возбуждении ходатайства, надлежит это обстоятельство иметь в виду.
Представитель «Общества наследников Е.М. Ошуркова» Федор Евдокимович Ошурков указал, что в горнозаводских дачах невозможно получить разрешения на пользование лесом, произрастающим на прииске владельца: для рубки отводят делянки вне отвода, а между тем, по закону, золотопромышленник обязан оберегать лес, растущий на прииске и ему же предоставляется предпочтительное право пользования этим лесом. Чтобы добиться этого права, нужно заявить об этом лесничему за 2 года вперед, что не всегда возможно и удобно. Такой порядок является весьма стеснительным.
Н.Г. Стрижов заявил, что Съезду надлежит настойчиво добиваться установления одинаковых пониженных такс на лес, как из дач государственных имуществ, так из горнозаводских. Леса государственных имуществ предназначены на продажу и пользование ими для нужд золотопромышленности облегчено, тогда как леса из горнозаводских дач имеют особое предназначение - обслуживать действие казенных горных заводов, ввиду чего горнозаводские дачи не подчиняются действию закона 8 июня 1903 г. о пользовании лесом для нужд золотопромышленности и поэтому здесь приняты иные, повышенные таксы на лес. Между тем казенные заводы, дающие государству убыток, истребляя леса для собственных нужд, ставят золотопромышленность в стеснительное положение; казалось бы, для государства было более выгодно отказаться от исключительного права на лес, предоставив его для общего пользования для нужд промышленности. Съезду необходимо хлопотать, чтобы таксы на лес были уравнены для дач горнозаводских и государственных имуществ. Но благоприятного разрешения этого вопроса можно достигнуть только в Совете Министров.
Управляющий приисками Ф.Я. Переверзева Александр Васильевич Насонов заметил, что в дачах остановленного Серебрянского завода лес продается на сруб в частные руки, но при этом золотопромышленникам не разрешают пользоваться для своих нужд валежником, даже вершинником и сухостоем.
Управляющий Южно-Заозерской дачи «Зауральского горнопромышленного Общества» Адольф Иосифович Калечиц высказал мнение, что полное уравнение такс на лес из дач горнозаводских с таковым же из дач государственных имуществ является вполне необходимым и назревшим, тем и более, что отпуск леса на потребности золотопромышленности весьма не велика и казна, при льготных таксах, никакого убытка не понесет. Поэтому, следует теперь же возбудить ходатайство, в целях поднятия золотопропромышленности, об уравнении такс, сообразуясь вместе со всеми местными условиями того или иного района.
Золотопромышленниками затрагивались и спорные вопросы, возникающими между ними и лесопромышленниками. Так на заседании XIII-го Съезда, проходившем в конце декабря 1913 года в Екатеринбурге, старший Советник Пермского Губернского Правления статский советник Н.А. Иванов довел до собравшихся положение Инструкции по сплаву леса, принятой на совместном Совещании лесо и золотопромышленников, согласно которого золотопромышленники обязаны производить уборку несовершенных промывочных устройств на время молевого сплава леса. При этом, убирать лес остающийся на берегах после сплава и мешающий приисковым работам обязаны лесопромышленники и если золотопромышленник произведет уборку леса, то может расходы по сему искать с лесопромышленника в гражданском порядке. В свою очередь, золотопромышленники, в резолюции Съезда, предлагали возведение ограждений промывательных устройств от разрушения сплавляемым лесом на золотоносных реках Урала, упомянутых в §3 Правил, производить за счет лесопромышленников. К несовершенным приисковым сооружениям они предлагали относить мутилки и плоты, исключив из Инструкции мутилки, соединенные с пахарем, признав их совершенным промывальным устройством.
Кроме этого, на съездах золото и платинопромышленников Пермской губернии регулярно муссировался вопрос уравнения правил лесопользования в казенных и горнозаводских лесных дачах.
Так, в ходе работы Х-го Съезда, проходившего в Екатеринбурге в конце февраля 1911 года в Екатеринбурге, Н.Г. Стрижев, действовавший по доверенности Г.А. Смышляева, докладывал, что применение ст. 81 и 83 устава о частной золотопромышленности от 8 июня 1903 года, облегчающих пользование лесом, не относится к горнозаводским дачам. Совет Съезда уже ходатайствовал перед Министерством финансов о распространении общих правил лесопользования на горнозаводские округа, но получил отрицательный ответ и полагает, что этот вопрос нужно обжаловать в Правительствующем Сенате. Письмоводитель окружного инженера Северо-Верхотурского горного округа Е.А. Поляков и по назначению от Министерства Внутренних Дел земский начальник X-го участка Верхотурского уезда В.Э. Андриолли пояснили, что, по их мнению, неприменение ст.81 и 83 к горнозаводским дачам совершенно правильно, так как в статьях этих говорится о лесах в казенных дачах, термины «казенная» и «горнозаводская» (имеющие специальное предназначение) не однозначны, что подтверждается статьями 3 и 6 лесного устава. С этим мнением согласился и прибывший по приглашению председателя лесничий Кушвинской дачи Н.И. Толочко. Не соглашаясь с этим мнением, А. А. Иванов полагает: что употребленное в ст.81 и 83 закона от 8 июня 1903 года выражение «казенная» указывает только на различие дач казенных от общественных и частновладельческих, но не является подтверждением специального названия «казенная дача», помещенного в ст. 3-6 устава лесного (т. VIII св. зак.), тем болee, что, если бы смысл выражения статьи 81 и 83 закона 8 июня 1903 года следовало понимать ограничительно, то такое ограничение в толковании того выражения должно бы быть указано в этом законе. В виду этого следует возбудить перед Советом министров ходатайство о разъяснении и истолкования смысла 81 и 83 статей закона 8 июня 1903 года Правительствующим Сенатом. По мнению председателя Съезда Леопольда Феофиловича Кихлера, ст. 81 и 83, при сопоставлении их со статьями 3-6 устава лесного, ясно указывает, что эти статьи не распространяются на горнозаводские земли, а тому в интересах ускорения дела, следовало бы Съезду ходатайствовать не о разъяснении этих статей, а о распространены их действие и на горнозаводские леса.
Алексей Григорьевич Шолин, действующий по доверенности В.М. Савина, напомнил, что еще в 1908-1909 годах на Съездах, уже поднимался вопрос о распространении действия статей 81, 82 и 83 закона 8 июня 1903 г. на горнозаводские дачи, при чем было поручено Совету выработать, согласно указаний золотопромышленников желательного изменения правила, о пользовании лесом в смысле их облегчения и возбудить об изменении этих правил, в желательном смысле надлежащее ходатайство. Совету Съезда, к сожалению, не удалось получить от заинтересованных лиц указания, какие именно изменения желательно внести в закон. Настоящему Съезду необходимо точно указать, какие именно желательны изменения в действующем законе, а так, как детальное ознакомление с этим вопросом на Съезде отняло бы через чур много времени, то следовало бы избрать особую комиссию, которая выработала бы совместно с Советом Съезда льготные условия пользования лесом, и затем Совет следует уполномочить возбудить ходатайство об изменении правил пользования лесом для нужд золотопромышленности.
Последняя реорганизация системы управления лесным хозяйством горнозаводского Урала произошла в конце XIX века. 6 февраля 1895 года управление казенными горнозаводскими лесами было возложено на Уральское Горное Управление, а «ближайшее заведование оными» - на Главного Лесничего на правах помощника главноуправляющего Уральских горных заводов по лесной части. Управление земельным и лесным имуществом казенных и посессионных заводов сосредоточивается в Лесном отделении УГУ под началом главного лесничего (на правах горного начальника) Уральских горных заводов. Отделению вменялось наблюдение за сохранностью заводских земель и лесов, поддержание и по возможности введение во всех лесных дачах правильного лесного хозяйства, принятие мер к предупреждению и уменьшению самовольных порубок, лесных пожаров, надзор за оброчными статьями, земским обложением земель и лесов горного ведомства, наблюдение за интересами казенных заводов и правильностью действий посессионных владельцев при поземельном устройстве насаждений и т.д. Должность главного лесничего УГУ занимали И.И. Шульц (1830-1857), Н.Г. Мальгин (1857-1874), В.Н. Мылов (1874-1896), В.А. Вольский (1897-1902), А.П. Пятницкий (1903-1905), Г.М. Боголепов (1905-1913), И.П. Сазонов (1914-1918). (Иванов П.А. Материалы для составления истории Уральского горного управления, 1899 г.; ГАСО. Ф.156, Сп.1, Д.8; Боков В.Е. Куренная операция на Уральских горных заводах. Пермь, 1899 г.).
Согласно справочных изданий Адрес-Календарей Пермской губернии, лесничим Богословского горного округа в 1884-1907 годах указан лесной кондуктор губернский секретарь Степан Афанасьевич Кругляшев, происходившего из семьи унтер-шихтмейстера 3-го класса Главной Конторы Екатеринбургских Заводов. С 1893 года помощником С.А. Кругляшева указан ученый лесовод Болеслав Константинович Эйсмондт, в 1895 году назначенный лесничим Филькинской лесной дачи. В 1897 году лесничим Надеждинской лесной дачи Богословского горного округа указан Евгений Назарович Петров (в 1903-1917 годах эту должность занимал Сергей Васильевич Потоцкий), а Филькинской дачи – надворный советник Константин Викторович Видякин (в 1900 году переведенный в управляющие пудлингово-сварочным цехом Сосьвинского завода). В справочниках 1904-1907 годов, помощником С.А. Кругляшева указан титулярный советник Петр Матвеевич Некрасов, а лесничим Надеждинского завода в 1904 году - Василий Васильевич Перовский. В А-К 1908-1909 годов главным лесничим БГЗО указан Федор Германович Вульфиус (скончавшийся 29 июля 1909 года), а П.М. Некрасов продолжал службу в должности помощника главного лесничего. На должности лесничего Богословского лесничества с конторой в Турьинских рудниках в 1897-1903 годах указан титулярный советник Александр Николаевич Володимиров, а в 1904-1907 годах - Илья Ильич Пашковский, который в 1890 году проводил ревизию лесного хозяйства частновладельческой Северо-Заозерской дачи. В А-К 1910 года П.М. Некрасов указан в прежней должности помощника главного лесничего, а А-К 1912 года – в должности главного лесничего БГЗО.
Согласно данным А-К 1913 года, в качестве и.о. главного лесничего БГЗО указан Владимир Эмильевич Блюменталь, которого сменил в следующем году Михаил Аполлонович Куровцев и его помощник Николай Федорович Куделенский. В А-К 1916-1917 годов на должности главного лесничего Богословского горного округа указан ученый лесовод Николай Зиновьевич Кутузов, а в качестве его помощника в справочнике 1917 года – Ян Андреевич Канепей.По вышеуказанной реформе 1889 года, охрана лесных дач Уральских казенных заводов вверялась лесной страже из 260 старших и 296 младших лесообъездчиков. Частная лесная охрана частновладельческих горных округов и заводов, набиравшаяся и финансируемая заводовладельцами, при исполнении своих служебных обязанностей руководились на общих основаниях положением «О казенной лесной стражи», положениями Лесного кодекса и других законодательных актов Российской империи о области лесоохраны и лесопользования.
По Указу 1806 года, получившего название «Проекта Горного устава», все леса, приписанные к государственным и частным заводам, после реорганизации Берг-коллегии, перешли в ведение Горного департамента (ПСЗ РИ, т.29, № 22208). Этим Указом была узаконена сложившаяся на Урале система горных округов, было запрещено их дробление при продаже заводов или передаче их по наследству. Для общего руководства горнозаводской промышленностью на Урале было учреждено Пермское горное правление, в составе двух департаментов. Первый занимался управлением казенными и частными заводами. В число его обязанностей входили «отводы земель и лесных дач к новым и старым заводам, расследование дел о незаконном присвоении лесных угодий и других дел, не требовавших судебного разбирательства». Второй департамент был учрежден для гражданского судопроизводства дел, относившихся к горному ведомству. В его компетенцию входили «споры по лесам и землям, отведенным к частным заводам со смежными казенными заводами, частными владельцами и заводчиками» (ГАПК. Ф.300, Оп.1, л.1-2; ПСЗ РИ, т.29, № 13472).
Непосредственную охрану горнозаводских дач до 1827 года осуществляли вальдмейстеры или лесные смотрители, которые назначались горными начальниками или заводчиками. В помощь им «для присмотра за лесами, содержания лесосек в исправности, для сбережения от пожаров и непозволенной вырубки» горные начальники определяли «нужное число» заводских казаков и работников. Охрану лесов осуществляли и лесообъезщики, выбираемые по одному человеку «от каждых 150 душ из крестьян и другого сословия людей», которые пользовались заводскими лесами и не состояли на заводской службе [ПСЗ РИ, т.29, №22208]. Лесную стражу составляли сторожевые, которые избирались из крестьян на 5 лет, с согласия лесничих и утверждения сельского начальства. Служба сторожевых считалась общественной, так как крестьяне за леса ничего не платили помещику [ГАПК. Ф.613, Оп.1, Д.115, л.48-50; Д.118, л.20; Д.161, л.1-2]. Лесной страже «за открытие и поимку самовольщиков назначалась вознаграждение в размере пятой части с суммы взысканного штрафа» [ГАПК. Ф.613, Оп.1, Д.184, л.12 об.].
Помимо лесной стражи, к охране лесов, «объезду заводских куреней» горная администрация широко привлекала горные военные команды, которые были учреждены в 1821 году [ГАСО. Ф.25, Оп.1, Д.1584, л.2-6 об.]. Срок службы в этих «военно-горных» командах был определен в 6 лет, после которого «отставные» могли поступить в лесную стражу в качестве запасных стрелков [ГАСО. Ф.24, Оп.10, Д.27, л.96-97]. 23 октября 1827 года, с утверждением Указа «О новом устройстве лесной части», в каждой губернии были образованы особые лесные отделения. Лесные массивы делились на лесничества, лесные участки, дистанции. Обер-форштмейстеры были переименованы в губернских лесничих. Форштмейстеры горных округов назначались министром финансов, а ученые лесничие (выпускники Лесного института) - Департаментом государственных имуществ.
В 1830 году министром финансов Е. Ф. Канкриным была утверждена «Инструкция об управлении лесной частью на горных заводах хребта Уральского по правилам лесной науки и доброго хозяйства». Положения «инструкции» закрепил указ Сената того же года, по которому леса казенных горных заводов Урала были предоставлены в исключительное ведение горного начальства [ГАСО. Ф.129, Оп.1, Д.35, л. 9-10 об.]. В соответствии с изменением в лесном законодательстве, в феврале 1830 года, должность форштмейстера была упразднена, а вместо нее была учреждена должность главного лесничего округа, который подчинялся непосредственно окружному горному правлению. Вальдмейстеры заменялись на лесничих горнозаводских дач и округов, обязанных осуществлять надзор, охрану и правильную эксплуатацию лесов [ГАСО. Ф.36, Оп.1, л.2-3].
Постоянные жалобы на сокращение лесных ресурсов в горнозаводских дачах заставили правительство усилить организацию охраны казенных лесов. В 1832 году в штаты уральских горных заводов была введена так называемая «постоянная» лесная стража. Согласно этому нововведению предполагалось размещать в лесных дачах лесных стражников вместе с семьями на условиях «постоянного» проживания. Но и предложенного количества оказалось недостаточно, поэтому лесных стражников не хватало для охраны обширных лесных дач уральских горных заводов. Горное начальство предполагало за каждым семейством закрепить обходы - «дистанции» от 150 до 600 верст, в зависимости от плотности заводского населения в округах. В районах с большой численностью населения, в которых чаще всего происходили самовольные порубки, площадь обходов была определена в 150 верст, для малонаселенных - обходы в 250-400 верст, для наиболее отдаленных от заводов и населенных пунктов, с болотами и озерами - 600 верст. Так, в Богословском горном округе было назначено шесть обходов с «малой» площадью и два с «большой».
Лесные стрелки поселялись в центре вверенных им лесных участков вместе с семьями с тем расчетом, что члены семьи будут помогать в охране заводских лесов в так называемых лесных кордонах. Так на севере Верхотурского уезда появились Андриановский, Марсятский, Даньшинский, Кальинский, Кривский, Ивдельский и другие лесные кордоны. Наделение лесных стрелков землей и угодьями, постройка домов, обмундирование и вооружение, выдача провианта и жалования, обеспечение лошадьми производилось за счет заводов. Из-за суровых климатических условий, не благоприятствовавших земледелию, Богословское горное начальство дополнительно выдавало лесной страже сверх «определенных пособий на каждое семейство» 54 пуда провианта в год [ГАСО. Ф.24, Оп.10, Д.27, л.94-97]. Вероятно, в Заозерской даче Всеволожских лесная стража снабжалась по тем же нормам довольствия. Борьба с самовольными порубками, их пресечение и выявление виновных являлись одной из главнейших задач лесной стражи. Многочисленные указы Сената, правительственные распоряжения и инструкции «по лесной части» требовали строжайшей охраны лесов, немедленного обследования мест самовольных порубок, выявления виновных, быстрого разбора дел и принятия «самых строгих мер к виновным». В противном случае стражники подвергались штрафам (Шибаев В.В. Указ. соч.).
После создания 26 декабря 1837 года Министерства государственных имуществ, в его ведение были переданы леса «казенного ведомства». В составе первого департамента было образовано два лесных отделения. Губернские палаты государственных имуществ имели право вмешиваться в вопросы управления горнозаводским лесным хозяйством. Однако пределы их компетенции были ограничены «спорными и общими» лесами [ГАСО. Ф.55, Оп.2, Д.103, л.13]. В штатах Уральского горного правления, утвержденных в 1838 году, была введена должность главного лесничего горных заводов хребта Уральского, в ведении которого находилось лесное отделение Уральского горного правления. На местах ему подчинялись окружные (с 1848 года - старшие) лесничие, лесничие казенных заводов, под его же надзором также находились заведующие лесами посессионных округов [ГАСО. Ф.156, Оп.1, Д.8, л.44]. Первым главным лесничим уральских горных заводов стал И.И. Шульц [ГАСО. Ф.24, Оп.13, Д.502, л.52; Ф.43, Оп.2, Д.1236, л.73].
А первым присутствующим за гитен-фервальтера Богословского заводоначальства и вальдмейстер-надзирателем лесов 18 ноября 1792 года упоминается Иван Андреевич Андреев. Происходивший из духовного сословия и начавший военную карьеру в 1749 году в качестве солдата Ростовского пехотного полка, он дослужился в 1766 году до чина сержанта, после чего был в следующем году определен курьером при Сенате, а в 1770 году, в чине прапорщика -комиссара при конторе конфискации. В 1782 году он состоял в должности казначея Экспедиции при строительстве Государственного ассигнационного банка, в 1786 году - директора Велико-Устюжской конторы Государственного ассигнационного банка, а в 1788 году - уездного казначея города Нарва.
В 1839 году Лесной департамент получил военное устройство, а служащие учрежденного «Корпуса лесничих», были приравнены в правах к военным чинам. Губернский лесничий был приравнен к должности командира полка. главный лесничий Уральских горных заводов мог претендовать на звание подполковника, его помощник - штабс-капитана, старший лесничий - капитана, лесничие - штабс-капитана и поручика. С завершением формирования военно-заводского режима в 1847 году, штаты «Корпуса лесничих» пополнились подлесничими в звании урядников I и II статьи.
По «Горному Уставу» 1842 года вопросами рационального использования лесов горными заводами на Урале было передано 4-е отделение Уральского горного правления [Устав горный, ст. 542-546]. В том же году был издан «Лесной устав», действовавший на всей территории Российской империи вплоть до реформ 1861 года. В соответствии с данным законом, казенные леса, приписанные к промыслам, заводам и фабрикам и отведенные к частным горным заводам, полностью изымались из лесного ведомства и передавались в «исключительное заведование горного начальства», в лесных дачах горнозаводского Урала впервые были прорублены просеки с севера на юг и с запада на восток, что и сформировало квартальную сеть размером 4х4 версты. В пределах квартала лесничие были обязаны выделить насаждения по породам, возрасту, запасу и почвенным условиям. В «Адрес-Календаре Пермской губернии» 1863 года, по данным предыдущего года, лесничим окружного управления в Верхотурском уезде указан прапорщик Солимани, а в Богословском горном округе – старший лесничий Корпуса Лесничих подполковник Павел Степанович Орлов.
21 апреля 1863 года были введены правила о сбережении государственных и общественных лесов в виде опыта сроком на 3 года, позже продленные еще на 3 года. В соответствии с ними, «надзор за целостью казённых лесов был возложен на сельские общества и волостные правления, которые для ближайшего охранения лесов должны избирать из своей среды полесовщиков и пожарных старост, несущих службу по охранению лесов в течении трех лет на основании правил, действовавших до 3 июня 1869 года». Полесовщики и пожарные старосты на период несения службы были освобождены от платежа всех мирских натуральных и земских повинностей.
Кроме того, в 1867 года, по представлению Министерства государственных имуществ, было принято мнение Государственного совета «О мерах к охранению частных лесов», определившее основные формы и методы охраны лесов, которые лесовладельцы могли применять самостоятельно (ПСЗРИ-2). Т.42, Отд.1, № 44587, с.750-753]. Нормативный акт носил диспозитивный характер, предоставляя право лесовладельцам по собственному усмотрению «для заведования и управления своими лесами» приглашать служащих корпуса лесничих, а для охраны лесов нанимать лесных сторожей. Служебные права и обязанности частной лесной администрации и стражи совпадали с теми, которые были закреплены в должностных инструкциях казенного лесного ведомства (Тяпкин М.О., Тяпкина О.А. Развитие законодательства об охране частных лесов Российской империи во второй половине XIX в. Известия Алтайского государственного университета. История и археология. Барнаул, 2016 г.).
Как в казенных, так и в частновладельческих лесах, под руководством лесничих местному населению производили отпуск не только леса, но хвороста, валежника, мочала, мелкого сушняка, ивовой коры, лыка, березовых веток на веники, лучины, бересты и др. Лесничими взымалась плата за отдачу местных угодий в срочное и бессрочное пользование казенным недвижимым имуществом, передаваемым в аренду: пашенных земель и огородов, сенокосов, пастбищ, рыбных, бортных и охотничьих угодий, мельниц, переправ, домов, торговых и винных лавок, амбаров, а также прав на выпас скота, рыбную ловлю, пчеловодство, охоты. Из других побочных пользований лесом была добыча торфа, глины, известняка и строительного камня. Однако, законодательство РИ о лесопользовании и лесосбережении, в виду интенсивного сведения лесов для производства древесного металлургического топлива, заводского строительства, рудничных и приисковых работ, исполнялось избирательно и прежде всего, сообразно нужд горной промышленности. Кроме того, в виду финансирования сотрудников лесоохраны в посессионных и частновладельческих округах их владельцами и арендаторами, свою главную задачу чины лесного ведомства видели в защите интересов заводовладельцев, а всю свою энергию они обращали на борьбу с самовольной порубкой дровяного и строевого леса, заготовкой сколотней, собиранием хвороста и валежника мастеровыми и сельскими обывателями. Соответственно, общая площадь лесов по отношению к общей площади в Пермской губернии неуклонно сокращалась, снизившись с 71,9% в 1861 году до 58,5% - в 1914 году (Цветков М.А. Изменение лесистости Европейской России с конца XVIII столетия по 1914 год. М.: Изд-во АНСССР, 1957. 211с.).
Тем более, в Российской империи перед лесоохраной не ставилось задач по проведению рекультивации земель на месте отработанных рудников и приисков, контролю за загрязнением почв и вод в результате производства горных работ и золотодобычи (первый опыт рекультивации в России был произведен на месте заброшенных торфоразработок в 1912 году во Владимирской губернии. Зайцев Г.А. Лесная рекультивация. М., 1977. С.129).
В связи с тем, что частные лесо и заводовладельцы не имели возможности, а зачастую и желания, вести планомерное хозяйствование, высчитывать обороты рубок, учитывать лесовосстановление, приглашать на службу квалифицированных лесоводов и тратить средства на содержание лесной стражи, в 1875 году министр государственных имущество П.А. Валуев представил в Государственный Совет проект положения «О сбережении лесов, имеющих государственное значение». В результате длительной работы специальной межведомственной комиссии, 4 апреля 1888 года было принято положение «О сбережении лесов», более известное под названием «Лесоохранительный закон» (ПСЗРИ-3. Т.8, № 5120, с.148-156). Данное положение вошло в Лесной устав 1893 года с добавлением специальной главы «О взысканиях за нарушение правил о сбережении лесов». Однако, действие положения «О сбережении лесов» на территории горнозаводского Урала было ограничено возложением на губернский лесоохранительный комитет Лесного департамента обязанности по надзору за состоянием лесов в частновладельческих имениях.
Кроме того, после отмены крепостного права, в пореформенный период, штаты чиновников, исполняющих государственную службу, стали пополняться лицами, не принадлежащие к дворянскому сословию. Всем российским подданным безразлично от их происхождения, за исключением инородцев, предоставлялись одинаковые в отношении государственной службы права, применительно к правам лиц дворянского сословия, с упразднением всех особых преимуществ на занятие по определению от Правительства некоторых должностей в зависимости от сословного происхождения. Так, согласно положения «О Корпусе Лесничих» Лесного устава Российской Империи 1905 года, состав Корпуса Лесничих принимались на службу подданые Российской Империи, окончившие курс в лесных учебных заведениях, а, при недостатке таковых, в Корпус Лесничих - лицами, окончившими курс наук в высших и средних военных и гражданских учебных заведениях (ст.28).
Чины Корпуса Лесничих подчинялись губернским Управлениям Земледелия и Государственных Имуществ, а по предметам, относящимся к инспекторской части, руководствовались распоряжениями Лесного Департамента (ст.38). Чины Корпуса Лесничих, за полезную и усердную службу при общем повышении лесного дохода, поощрялись, на основании особых правил, постоянными ежегодными прибавками к содержанию и единовременным денежным вознаграждением из кредита, ассигнуемого на этот предмет по финансовой смете Лесного Департамента (ст.35).
Эти же правила материального поощрения распространялись и на Лесных Кондукторов (ст. 46), на должности которых определялись: успешно окончившие курс в низших лесных школах, равно как и лица, не обучавшиеся в них, но выдержавшие установленное для воспитанников лесных школ выпускное испытание; окончившие курс в средних сельскохозяйственных училищах или ученики этих училищ, получившие аттестаты первого и второго разрядов; русские подданные, окончившие курс в заграничных высших специальных учебных заведениях по лесной части, из числа окончивших в России курс среднего учебного заведения наравне с учениками земледельческих училищ; прочие лица из перечисленных категорий, если они выдержали испытание в знании общеобразовательных предметов в объеме не ниже четырех классов гимназии или равных им по программам учебных заведений (ст.43).
Лесничие несли службу в порученных их ведению лесничествах. Для жительства их и их Помощников, в лесничествах за счет казны выстраивались дома. Под эти дома, а также для пособия Лесничим и их Помощникам в содержании, из свободных казенных земель или оброчных статей, отводились участки земли, удобные для хлебопашества и сенокошения, с назначением каждому Лесничему, какой бы он чин ни имел, по тридцати десятин, а каждому Помощнику Лесничего по пятнадцати десятин. Отводимые лесным чинам земли исключались из оклада на общем основании. К обработке отведенных земель, под угрозой привлечения к законной ответственности, строжайше воспрещалось привлекать лесную стражу (ст.40). Лесным Кондукторам, состоящим в помощь Лесничим, где оказывалось возможным, предоставлялись в пользование земельные наделы в размере до пятнадцати десятин (ст. 47), а кондукторам, состоящим при лесничествах, при помещении их на наемных или отводимых сельскими обществами квартирах, предоставлялось безденежное пользование отоплением из казенных дач, соразмерно норм Устава о Земских Повинностях и по соглашению Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием с Государственным Контролером (ст. 48). В случае невозможности наделения Лесничего или Помощника Лесничего земельным участком, или отведения, до постройки дома, бесплатной квартиры, с утверждения Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием, Лесничему или Помощнику Лесничего производились в первом случае выплата денежного пособия за каждую неотведенную десятину земли от двух до трех рублей, а во втором - квартирные деньги в размере, определенном в статье 658 Устава о Службе по определению от Правительства для гражданских чиновников во время командировок. Квартирные деньги, в том же размере, выдавались и тем Лесничим, и Помощникам Лесничего, которые были вынуждены нанимать себе квартиру на время исправления или перестройки казенных домов (ст.41).
Согласно данных, содержащихся в Адрес-Календарях Пермской губернии, в 1880-1888 годах лесничим Верхотурского уезда указан надворный советник Михаил Павлович Холодковский, в 1889 году по этой должности указана вакансия, а в 1890-1994 годах лесничий 2-го разряда коллежский секретарь Иван Николаевич Разночинцев. В обязанности лесничих Верхотурского уезда пермской палаты Управления государственными имуществами входила лесоохрана на территории Вагранской и Лялинской лесных казенных дачах, в частности, в их ведение входил отвод земель под прииски частных лиц и золотопромышленных компаний. И.Н. Разночинцева на должности лесничего Верхотурского уезда УГИ в 1897 году сменил коллежский секретарь Ефим Федорович Вараксин, а в 1902-1908 годах эту должность занимал коллежский асессор Николай Сергеевич Рудицин.
В Адрес-Календарях Пермской губернии 1909-1917 года, на должности младшего лесного ревизора 5-го района (с 1913 года старшего лесного ревизора 6-го района, соответствующего территории VI-го Северо-Верхотурского горного округа) и до 1913 года замещавшего должность заведующего Вагранского лесничества Верхотурского уездного управления земледелия и государственных имуществ, указан Кресцентий Феликсович Янишевский. В А-К 1914-1915 годов должность заведующего Вагранским лесничеством указана вакантной, а на должности лесного кондуктора этого лесничества указан некий Кузовников с местом пребывания в Надеждинском заводе. В справочниках 1916-1917 годов на должности заведующего Вагранского лесничества указан статский советник Евгений Васильевич Дубровский, известный журналист и писатель, печатавший свои произведения о лесе, природе и охоте под псевдонимом «Лесник», а его помощника в 1916 году - Александр Алексеевич Житков. В биографии Е.В. Дубровского указано, что он, по окончанию юридического факультета Санкт-Петербургского университета, какое-то время состоял на службе в Министерстве земледелия и государственных имуществ, а также занимался юридической практикой. В 1914 году он был принят на службу в корпус Лесничих, после чего – назначен на должность заведующего Вагранским лесничеством Верхотурского уезда. Противоречие даты начала службы Е.В. Дубровского в Вагранском лесничестве, указанной в его биографии и сведений Адрес-Календаря 1915 года о вакансии этой должности, вероятно объясняется тем, что сведения справочного издания, указанные за предыдущий 1914 год, были переданы губернским управлением земледелия и государственных имуществ в местный статистический комитет, до вступления Дубровского в должность в конце 1914 года.
На кладбище Богословского завода имеется захоронение Демидова Александра Васильевича (12.10.1855-11.10.1914), мещанина, бывшего лесничего Богословской дачи Богословского горного округа. На надгробном памятнике высечена надпись «За сорокалетнюю беспорочную службу. Благодарное горнозаводское общество». В качестве его преемника на должности лесничего Богословского лесничества в А-К 1909 года указан титулярный советник Илья Ильич Пашковский, замещавший эту должность с аналогичной в Управлении частного Богословского горнозаводского округа. Согласно списков чиновников Управления Земледелия и Государственных имуществ, представленных к повышению по службе за выслугу лет, Илья Ильич Пашковский, происходивший из польской семьи римско-католического вероисповедания Ковенской губернии причисленной к дворянскому сословию, на основании Высочайшего приказа по гражданскому ведомству от 12 февраля 1913 года за № 9, с 1 июля 1913 года состоял в должности лесничего 1-го разряда. Был произведен за выслугу лет в Надворные Советники со старшинством с 1 июня 1911 года. Пожалован кавалером Ордена Св. Станислава 3 ст. 22 марта 1915 года. Под следствием и судом не был, за время выслуги в отпуске свыше 4 х месяцев не был и в отставке не состоял. Произведен в чин Коллежского Советника со старшинством 4 июля 1915 года (ГАПК. Ф.39, Оп.1, Д.)
После перемещения И.И. Пашковского по службе, справочники 1910-1917 годов во главе Богословского лесничества указывают коллежского секретаря (с 1912 г. - титулярного советника) Владимира Константиновича Алексеева. А кроме того, согласно справочника 1912 года, в 1911 году он совмещал свою должность с временным заведованием Лозьвенским лесничеством, где должность лесничего в 1910-1911 и 1913 годах указана вакантной.
В этих же справочных изданиях, с 1914 года на должности заведующего Лозьвенского лесничества указан Анатолий Карлович Ленгольд (его биография изложена мной в очерке «Лица в истории села Никито-Ивдель»). Согласно А-К 1916-1917 годов, А.К. Ленгольд совмещал должности лесничего Лозьвенского и Северного лесничеств (в состав последнего входили Северо-Заозерская дача, а также бывший округ Северной горной экспедиции, а в состав Лозьвенского – Южно-Заозерская дача и бывшая ясашная Лозьвенская волость). Также указаны его подчиненные: помощник лесника Порфирьев и лесной кондуктор Козловский в селе Никито-Ивдель, лесной кондуктор Перепелкин в деревне Лача.
На севере Верхотурского уезда, кроме интенсивной и во многом произвольной рубки лесов на заводские нужды и для производства металлургического топлива в лесничествах БГЗО, преимущественно в близи Богословского и Надеждинского заводов и по берегам рек, пригодных для сплава, борьбой с самовольными порубками лесов и расчисткой делян под покосы местным населением, для чиновников лесного ведомства большой проблемой были взаимоотношения с частными золотопромышленниками, действовавшими самостоятельно, или в составе компаний, товариществ и акционерных обществ. Частная золотопромышленность на севере Уральской горной области, разрешенная в третьей четверти XIX-го века, активно развивалась как на территории 1-й и 4-й Вагранской и 2-й Лялинской казенных и бывших владельческих Северо и Южно-Заозерских лесных дач, так и на арендованных участках в лесничествах БГЗО. Кроме того, в состав Северо-Верхотурскому горного округа входили Кытлымские золото-платиновые прииски частных лиц и акционерного общества Николае-Павдинского горного округа, расположенные на территории Лобвинского лесничества (граница Вагранского и Лобвинского лесничеств проходила по правому берегу реки Каквы от верховий и до Каквинского зимовья).
Согласно статьи № 42 Высочайше утвержденного мнения Государственного Совета, представленного Правительствующему Сенату Министром Финансов 11-го по проекту нового устава о частной золотопромышленности от 24-го Мая/5-го июня 1870 года, (в редакции Устава по изданию 1893 и продолжению 1895 годов – ст. 447), золотопромышленник обязан, на случай порчи полей, лугов, лесов и других угодий, войти в предварительное о вознаграждение соглашение с местным управлением или с теми местами и лицами, в пользовании коих состоят земли, занимаемые под разведку. И, хотя, местный главный надзор по управлению частными золотыми промыслами по Уральской горной области находился в ведении Главного Начальника Уральских горных заводов, надзор за исполнением лесопромышленника Лесного кодекса на территории казенных лесных дач был возложен на чинов лесного ведомства губернского Управления Государственных Имуществ (УГИ). Так, согласно ст. 472 Устава о частной золотопромышленности, при отводе золотых приисков на землях, состоящих в Управлении Государственных имуществ, окружные офицеры должны были приглашать депутатов от этого учреждения, а плата за пользование отводимыми под прииски землями УГИ производилась по соглашениям золотопромышленников с местным Управлением этого ведоства (ст.482 Устава). Вагранские золотые прииски, расположенные на севере Урала, в виде вознаграждения казны за понесенные расходы по открытию их и согласно добровольному предложению самих золотопромышленников, облагались двойною податью (Лоранский А.М. Наши законы о золотопромышленности. Из истории золотодобычи. Горный журнал, 1872 г.). Потребный для промысловых надобностей лес, золотопромышленники получали из казенных дач Урала за попенную плату (ст.514 Устава). В горнозаводских дачах Пермской губернии, золотопромышленникам приходилось иметь дело с лесничими горных округов, часто препятствующих работе на их землях посторонних частных золотопромышленников и компаний.
Проблемные вопросы лесопользования на золотых приисках регулярно поднимались на съездах золото и платинопромышленников Пермской губернии. Так на заседании Vl-гo Съезда, проходившего в начале декабря 1906 года в Кушвинском заводе, представитель Акционерного общества «Платина» Ф.Г. Лянный указал на тяжелые условия пользования лесом из казенных горнозаводских дач, несмотря на то, что золотопромышленники строго исполняют все формальности по этому делу, леснoe ведомство или отпускает лес не тот, который нужен золотопромышленнику, назначает место вырубки леса очень далеко, что сильно повышает стоимость леса. При попытках золотопромышленников покупать лесные материалы соседних частновладельческих дач, местное лесное ведомство ставит такие препятствия, что, пожалуй, и от этого надо отказаться.
На заседании 28 февраля 1911 года Х-го Съезда, проходившего в Екатеринбурге, Николай Григорьевич Стрижов указал на крайнее стеснение со стороны горного ведомства при разрешении золотопромышленнику на пользование лесом из горнозаводских дач. При работах по добыче металла золотопромышленник иногда вынужден рубить лес, мешающий производству работ, между тем лес этот отпускается не по кубической массе, а по хлыстовой таксе, и такая стоимость является непосильной для золотопромышленности. Сверх установленной законом таксы при пользовании лесом для нужд золотопромышленности, согласно распоряжения горного ведомства требуется приплачивать еще 30%, и есть основания предполагать, что это добавочный процент будет еще повышен. Так как добиться льготных, такс для нужд золотопромышленности здесь, на месте, нет надежды, - в Горном Департаменте уже имеется представление Горного Управления о повышении таксы, то будущему Совету Съезда при возбуждении ходатайства, надлежит это обстоятельство иметь в виду.
Представитель «Общества наследников Е.М. Ошуркова» Федор Евдокимович Ошурков указал, что в горнозаводских дачах невозможно получить разрешения на пользование лесом, произрастающим на прииске владельца: для рубки отводят делянки вне отвода, а между тем, по закону, золотопромышленник обязан оберегать лес, растущий на прииске и ему же предоставляется предпочтительное право пользования этим лесом. Чтобы добиться этого права, нужно заявить об этом лесничему за 2 года вперед, что не всегда возможно и удобно. Такой порядок является весьма стеснительным.
Н.Г. Стрижов заявил, что Съезду надлежит настойчиво добиваться установления одинаковых пониженных такс на лес, как из дач государственных имуществ, так из горнозаводских. Леса государственных имуществ предназначены на продажу и пользование ими для нужд золотопромышленности облегчено, тогда как леса из горнозаводских дач имеют особое предназначение - обслуживать действие казенных горных заводов, ввиду чего горнозаводские дачи не подчиняются действию закона 8 июня 1903 г. о пользовании лесом для нужд золотопромышленности и поэтому здесь приняты иные, повышенные таксы на лес. Между тем казенные заводы, дающие государству убыток, истребляя леса для собственных нужд, ставят золотопромышленность в стеснительное положение; казалось бы, для государства было более выгодно отказаться от исключительного права на лес, предоставив его для общего пользования для нужд промышленности. Съезду необходимо хлопотать, чтобы таксы на лес были уравнены для дач горнозаводских и государственных имуществ. Но благоприятного разрешения этого вопроса можно достигнуть только в Совете Министров.
Управляющий приисками Ф.Я. Переверзева Александр Васильевич Насонов заметил, что в дачах остановленного Серебрянского завода лес продается на сруб в частные руки, но при этом золотопромышленникам не разрешают пользоваться для своих нужд валежником, даже вершинником и сухостоем.
Управляющий Южно-Заозерской дачи «Зауральского горнопромышленного Общества» Адольф Иосифович Калечиц высказал мнение, что полное уравнение такс на лес из дач горнозаводских с таковым же из дач государственных имуществ является вполне необходимым и назревшим, тем и более, что отпуск леса на потребности золотопромышленности весьма не велика и казна, при льготных таксах, никакого убытка не понесет. Поэтому, следует теперь же возбудить ходатайство, в целях поднятия золотопропромышленности, об уравнении такс, сообразуясь вместе со всеми местными условиями того или иного района.
Золотопромышленниками затрагивались и спорные вопросы, возникающими между ними и лесопромышленниками. Так на заседании XIII-го Съезда, проходившем в конце декабря 1913 года в Екатеринбурге, старший Советник Пермского Губернского Правления статский советник Н.А. Иванов довел до собравшихся положение Инструкции по сплаву леса, принятой на совместном Совещании лесо и золотопромышленников, согласно которого золотопромышленники обязаны производить уборку несовершенных промывочных устройств на время молевого сплава леса. При этом, убирать лес остающийся на берегах после сплава и мешающий приисковым работам обязаны лесопромышленники и если золотопромышленник произведет уборку леса, то может расходы по сему искать с лесопромышленника в гражданском порядке. В свою очередь, золотопромышленники, в резолюции Съезда, предлагали возведение ограждений промывательных устройств от разрушения сплавляемым лесом на золотоносных реках Урала, упомянутых в §3 Правил, производить за счет лесопромышленников. К несовершенным приисковым сооружениям они предлагали относить мутилки и плоты, исключив из Инструкции мутилки, соединенные с пахарем, признав их совершенным промывальным устройством.
Кроме этого, на съездах золото и платинопромышленников Пермской губернии регулярно муссировался вопрос уравнения правил лесопользования в казенных и горнозаводских лесных дачах.
Так, в ходе работы Х-го Съезда, проходившего в Екатеринбурге в конце февраля 1911 года в Екатеринбурге, Н.Г. Стрижев, действовавший по доверенности Г.А. Смышляева, докладывал, что применение ст. 81 и 83 устава о частной золотопромышленности от 8 июня 1903 года, облегчающих пользование лесом, не относится к горнозаводским дачам. Совет Съезда уже ходатайствовал перед Министерством финансов о распространении общих правил лесопользования на горнозаводские округа, но получил отрицательный ответ и полагает, что этот вопрос нужно обжаловать в Правительствующем Сенате. Письмоводитель окружного инженера Северо-Верхотурского горного округа Е.А. Поляков и по назначению от Министерства Внутренних Дел земский начальник X-го участка Верхотурского уезда В.Э. Андриолли пояснили, что, по их мнению, неприменение ст.81 и 83 к горнозаводским дачам совершенно правильно, так как в статьях этих говорится о лесах в казенных дачах, термины «казенная» и «горнозаводская» (имеющие специальное предназначение) не однозначны, что подтверждается статьями 3 и 6 лесного устава. С этим мнением согласился и прибывший по приглашению председателя лесничий Кушвинской дачи Н.И. Толочко. Не соглашаясь с этим мнением, А. А. Иванов полагает: что употребленное в ст.81 и 83 закона от 8 июня 1903 года выражение «казенная» указывает только на различие дач казенных от общественных и частновладельческих, но не является подтверждением специального названия «казенная дача», помещенного в ст. 3-6 устава лесного (т. VIII св. зак.), тем болee, что, если бы смысл выражения статьи 81 и 83 закона 8 июня 1903 года следовало понимать ограничительно, то такое ограничение в толковании того выражения должно бы быть указано в этом законе. В виду этого следует возбудить перед Советом министров ходатайство о разъяснении и истолкования смысла 81 и 83 статей закона 8 июня 1903 года Правительствующим Сенатом. По мнению председателя Съезда Леопольда Феофиловича Кихлера, ст. 81 и 83, при сопоставлении их со статьями 3-6 устава лесного, ясно указывает, что эти статьи не распространяются на горнозаводские земли, а тому в интересах ускорения дела, следовало бы Съезду ходатайствовать не о разъяснении этих статей, а о распространены их действие и на горнозаводские леса.
Алексей Григорьевич Шолин, действующий по доверенности В.М. Савина, напомнил, что еще в 1908-1909 годах на Съездах, уже поднимался вопрос о распространении действия статей 81, 82 и 83 закона 8 июня 1903 г. на горнозаводские дачи, при чем было поручено Совету выработать, согласно указаний золотопромышленников желательного изменения правила, о пользовании лесом в смысле их облегчения и возбудить об изменении этих правил, в желательном смысле надлежащее ходатайство. Совету Съезда, к сожалению, не удалось получить от заинтересованных лиц указания, какие именно изменения желательно внести в закон. Настоящему Съезду необходимо точно указать, какие именно желательны изменения в действующем законе, а так, как детальное ознакомление с этим вопросом на Съезде отняло бы через чур много времени, то следовало бы избрать особую комиссию, которая выработала бы совместно с Советом Съезда льготные условия пользования лесом, и затем Совет следует уполномочить возбудить ходатайство об изменении правил пользования лесом для нужд золотопромышленности.
Последняя реорганизация системы управления лесным хозяйством горнозаводского Урала произошла в конце XIX века. 6 февраля 1895 года управление казенными горнозаводскими лесами было возложено на Уральское Горное Управление, а «ближайшее заведование оными» - на Главного Лесничего на правах помощника главноуправляющего Уральских горных заводов по лесной части. Управление земельным и лесным имуществом казенных и посессионных заводов сосредоточивается в Лесном отделении УГУ под началом главного лесничего (на правах горного начальника) Уральских горных заводов. Отделению вменялось наблюдение за сохранностью заводских земель и лесов, поддержание и по возможности введение во всех лесных дачах правильного лесного хозяйства, принятие мер к предупреждению и уменьшению самовольных порубок, лесных пожаров, надзор за оброчными статьями, земским обложением земель и лесов горного ведомства, наблюдение за интересами казенных заводов и правильностью действий посессионных владельцев при поземельном устройстве насаждений и т.д. Должность главного лесничего УГУ занимали И.И. Шульц (1830-1857), Н.Г. Мальгин (1857-1874), В.Н. Мылов (1874-1896), В.А. Вольский (1897-1902), А.П. Пятницкий (1903-1905), Г.М. Боголепов (1905-1913), И.П. Сазонов (1914-1918). (Иванов П.А. Материалы для составления истории Уральского горного управления, 1899 г.; ГАСО. Ф.156, Сп.1, Д.8; Боков В.Е. Куренная операция на Уральских горных заводах. Пермь, 1899 г.).
Согласно справочных изданий Адрес-Календарей Пермской губернии, лесничим Богословского горного округа в 1884-1907 годах указан лесной кондуктор губернский секретарь Степан Афанасьевич Кругляшев, происходившего из семьи унтер-шихтмейстера 3-го класса Главной Конторы Екатеринбургских Заводов. С 1893 года помощником С.А. Кругляшева указан ученый лесовод Болеслав Константинович Эйсмондт, в 1895 году назначенный лесничим Филькинской лесной дачи. В 1897 году лесничим Надеждинской лесной дачи Богословского горного округа указан Евгений Назарович Петров (в 1903-1917 годах эту должность занимал Сергей Васильевич Потоцкий), а Филькинской дачи – надворный советник Константин Викторович Видякин (в 1900 году переведенный в управляющие пудлингово-сварочным цехом Сосьвинского завода). В справочниках 1904-1907 годов, помощником С.А. Кругляшева указан титулярный советник Петр Матвеевич Некрасов, а лесничим Надеждинского завода в 1904 году - Василий Васильевич Перовский. В А-К 1908-1909 годов главным лесничим БГЗО указан Федор Германович Вульфиус (скончавшийся 29 июля 1909 года), а П.М. Некрасов продолжал службу в должности помощника главного лесничего. На должности лесничего Богословского лесничества с конторой в Турьинских рудниках в 1897-1903 годах указан титулярный советник Александр Николаевич Володимиров, а в 1904-1907 годах - Илья Ильич Пашковский, который в 1890 году проводил ревизию лесного хозяйства частновладельческой Северо-Заозерской дачи. В А-К 1910 года П.М. Некрасов указан в прежней должности помощника главного лесничего, а А-К 1912 года – в должности главного лесничего БГЗО.
Согласно данным А-К 1913 года, в качестве и.о. главного лесничего БГЗО указан Владимир Эмильевич Блюменталь, которого сменил в следующем году Михаил Аполлонович Куровцев и его помощник Николай Федорович Куделенский. В А-К 1916-1917 годов на должности главного лесничего Богословского горного округа указан ученый лесовод Николай Зиновьевич Кутузов, а в качестве его помощника в справочнике 1917 года – Ян Андреевич Канепей.По вышеуказанной реформе 1889 года, охрана лесных дач Уральских казенных заводов вверялась лесной страже из 260 старших и 296 младших лесообъездчиков. Частная лесная охрана частновладельческих горных округов и заводов, набиравшаяся и финансируемая заводовладельцами, при исполнении своих служебных обязанностей руководились на общих основаниях положением «О казенной лесной стражи», положениями Лесного кодекса и других законодательных актов Российской империи о области лесоохраны и лесопользования.
Согласно положения «О казенной лесной страже» Лесного Кодекса, Казенная лесная стража состояла из объездчиков и лесников (ст.51). Число стражи в каждом лесничестве, определялось, сообразно с числом объездов и обходов, собственной властью Местными Управлениями Земледелия п Государственных Имуществ (ст.52). Эти же органы определяли размер содержания чинов лесной стражи сообразно со степенью предстоящего этим чинам труда по охране лесов и с ценностью природных ресурсов в местах их служения, но в пределах общих расходов по содержанию стражи и кредитов, ассигнуемых каждому Управлению Главноуправляющим Землеустройством и Земледелием. Годовое содержание чинам лесной стражи не должно было превышать: для объездчиков четырехсот двадцати рублей, с возложением на них обязанности иметь и содержать на свой счет верховую лошадь, а для лесников - двухсот рублей (ст.54). В лесах всякий гражданин обязан был подчиняться законным требованиям не только лесных чиновников, но и объездчиков и лесников, составляющих лесную полицию (ст.73).
В лесную стражу определялись лица всех сословий, не моложе двадцати одного года и, по возможности, грамотные. Лица, окончившие курс в низших лесных школах, могли быть определяемы в лесную стражу и до достижения ими двадцати одного года, если они не моложе восемнадцати лет (ст.53). При определении на службу, чины лесной стражи приводились к присяге в ближайшей церкви, в присутствии местного Лесничего, после чего они считались состоящими на государственной службе (ст.68). Им выдавались особые печатные наказы, с подробным указанием их обязанностей и ответственности по службе (ст.83). Объездчики и лесники определялись на службу в стражу и увольнялись из неё Начальниками Управлений Земледелия и Государственных Имуществ по представлению Лесничих. Лесничим же предоставлялось право допускать избранных ими лиц к исполнению обязанностей объездчиков и лесников, не ожидая утверждения их в должностях Начальником Управления Земледелия и Государственных Имуществ (ст.67). Чинам лесной стражи выдавались нагрудные знаки их должности: объездчикам - из желтой латуни с государственным гербом и надписью: «казенный лесной объездчик», а лесникам такой же нагрудный знак из белой латуни с надписью: «казенный лесник». Нагрудные знаки заготовлялись за счет казны (ст.66). Оказавшимися неблагонадежными, чины лесной стражи немедленно отстранялись от должности, и по сдаче порученных им участков, увольнялись со службы. Чины стражи, в случае желания оставить службу, были обязаны, не позже как за месяц, предупредить об этом Лесничего, а окончательное увольнение от службы они получали только после сдачи порученных им участков (ст.69). Полиция и Судебные Следователи со всеми требованиями к чинам лесной стражи, относящимися к их службе, были обязаны обращаются к тем Лесничим, каким они были непосредственно подчинены (ст.77).
В обязанности Лесника входило: знание границ своего обхода и тщательная охрана своего участка от завладения, неправильного перемещения меж, истребления межевых и лесохозяйственных знаков, от пожаров, недозволенных порубок, неразрешенной пастьбы скота и кошения травы и вообще от всякого рода самовольств и похищения произведений лесной почвы; надзор за порубкой леса и всяким пользованием лесных ресурсов, разрешенными только по установленному билету от Лесничего; учет заготовленных по билетам лесных произведений; пресечение и донесение Объезчику или Лесничими о выявленных фактах излишнего пользования лесами, отступления от правил лесопользования и причинения ущерба казне; наблюдение за точным исполнением правил об охоте; соблюдение лично и надзор за осторожностью при обращении с огнем в лесах; точное и неуклонное исполнение всех распоряжений и приказаний объездчика и Лесничего, надсмотр по указанию Лесничего за работами по собиранию древесных семян, по посадкам, посевам и т. п. В обязанности Объездчика входило знание границ своего объезда и охрана его; надзор за исполнением лесниками их обязанностей; проверка и учет работы лесников по лесным заготовкам; пресечение и преследование незаконного пользования лесов и лесных ресурсов; донесение о всех фактах нарушения правил лесопользования Лесничему и исполнение всех его приказаний и распоряжений (ст.72).
Чинам лесной стражи назначалось содержание или одними деньгами, или деньгами и землею там, где такой отвод оказывался удобным. Сверх того, им отводились полторы десятины из казенных земель под дом и усадьбы (ст.55) из свободных лесных полян и оброчных статей. В крайних случаях, за совершенным недостатком чистых земель, допускалась расчистка, на счет казны, незначительного кустарника. Для приготовления усадьб, в случае недостатка чистых земель, дозволялась расчистка и из-под крупного леса, тоже на счет казны (ст.56). Отвод в бесплатное пользование земельных участков производилось лесникам, живущим в казенных лесных дачах, и всем объездчикам в размере не свыше пяти десятин на каждого, исключительно для ведения собственного хозяйства, по возможности, недалеко от усадьбы (ст.57). Низшие чины лесной стражи, не имеющие еще казенных помещений, кроме содержания, получали квартирные деньги в количестве тридцати шести рублей в год каждый (ст.61). В казенных лесных дачах разрешалась всем чинам лесной стражи пастьба скота, но только в количестве, необходимом для домашнего обихода (ст.57). Дровами для домашнего обихода чины лесной стражи пользовались из валежника в участке своем безденежно, по отводу начальства, но, если валежника на участке было недостаточно, с разрешения своих начальников, дрова заготовлялись из маловажного дровяного леса, но без излишества (ст.60).
Для помещения стражи за счет казны строились, где нужно и применительно к местным постройкам, особые дома в виде простых крестьянских изб. При них, по мере необходимости, устраивались: баня, конюшня, амбар, сарай и погреб. Постройка и исправление домов и надворных строений производились на счет казны, при этом, чинам лесной стражи дозволялось делать и другие пристройки в пределах усадебной черты, которые они должны были строить и исправлять за собственный счет, оплачивая употребленный для этого казенный лес по установленной таксе. При перемещении по службе, а равно по выходе из нее, чинам лесной стражи было позволено сносить такие постройки или продавать их назначенным на их места чинам (ст.59).
Обязанность снабжения объездчиков и лесников огнестрельным казенным оружием возлагалась на Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием (того или иного типа, по его усмотрению), а также потребными для усовершенствованного оружия патронами. Оружие, в случае увольнения сих чинов, передавалось вновь поступившим в стражу лицам. За постоянною исправностью оружия обязаны были наблюдать Лесничие (ст.63). Чинам лесной стражи дозволялось чрез местное лесное начальство покупать за свой счет, по казенным ценам, ежегодно по пяти фунтов пороху на каждого объездчика и лесника (ст.64).
Чинам лесной стражи дозволялось заниматься охотою, с соблюдением правил, указанных в Уставе Сельского Хозяйства, причем во время обходов в казенных лесах и проходов через поля они могли стрелять, или другими дозволенными способами добывать дичь, не упуская притом должности. Убитая дичь принадлежала чинам лесной стражи. Для истребления хищных зверей они могли собирать других лесников, а на облавную охоту на волков - приглашать крестьян, стараясь вынимать волчат; зимою же отыскивать медведей. Шкуры убитых чинами лесной стражи зверей они оставляли себе, за что они обязаны всегда иметь собственный порох и свинец (ст.65).
Объездчики и лесники, во все время службы в лесной страже, лично освобождались от исполнения натуральных мирских повинностей по тому обществу, к которому принадлежали, а эти повинности отбывались за них их семействами, остающимися в обществе, или лицами, пользующимися принадлежащими им наделами из мирской земли (ст.70).
Объездчикам и лесникам, получившим при исполнении своих служебных обязанностей тяжелые раны и увечья, а в случае насильственной смерти - их семействам, выдавались денежные пособия, по усмотрению Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием, на счет сметы Лесного Департамента, из остатков кредита, назначенного на содержание лесной стражи (ст.71).
В случае встречи лесного чиновника, объездчика или лесника встретит в лесу с нарушителями лесного законодательства, эти чины были обязаны объявить правонарушителям о необходимости, чтоб он следовал за ними. В случае неисполнения требований добровольно, если число поимщиков достаточно, поймав его, лесные чины были обязаны отвести их в ближайшее полицейское или сельское управление. Но если виновный оказывал сопротивление или другие лица ему в этом содействовали, то, избегая насильственной поимки и драки, если виновные были известны, необходимо было донести начальству; если же неизвестны, то нужно было стараться узнать кого-либо из них, следовать за ними, открыть следы, когда они вошли в деревню, требовать помощи крестьян, или поймать лошадь, или взять другую вещь для улики. В примечании к статье указывалось, что ловить виновных не было надобности при излишних порубках против билетов, равно при прорубке лесов излишних размеров по билетам же, также при самовольном употреблении оброчных статей, когда виновные могли легко быть обнаружены – в этих случаях надлежало лишь донести о происшествиях начальству (ст.74).
Донесения лесников должны были переданы к вышестоящим объездчикам, но в чрезвычайных случаях могли быть направлены и прямо Лесничему. Объездчик, имея необходимость в отправке экстренного донесения Лесничему, мог обратиться с требованием доставления такого донесения к Сельскому Старосте в случае же отказа или неудобности, он был обязан послать члена своего семейства или отправиться сам, когда расстояние и обстоятельства это дозволяли. При этом, Лесничим запрещалось лично требовать часто и без крайней надобности прибытия к месту своего пребывания объездчиков и, тем более, лесников (ст.76).
Сотрудники Лесной стражи имели право применять оружия не иначе, как по приказанию Лесничего или для собственной защиты (ст.78). Лесничие могли приказать подчиненным ему чинам применить оружие при поимке разбойников, когда лесная стража наряжалась для того по требованию местного полицейского управления; при насильственных порубках с огнестрельным оружием, когда порубщики приготовлялись к обороне; для собственной обороны при самовольных порубках, хотя без вооружения, но, когда самовольные порубщики приготовлялись напасть превосходящим числом и силой на лесную стражу; для собственной обороны при преследовании насильственных и самовольных порубщиков, если они совершали нападение для избежания их поимки или опознания (ст.79).
Лесники или объездчики имели право применять оружие только для собственной защиты, в случае крайней необходимости и на следующем основании: при встрече самовольных порубщиков, которые отказываются следовать к Старосте и «наступают на служителя» с яростью и угрозами, и, не смотря оклики, чтоб отстали, будут преследовать лесника или объездчика, не имеющего возможности спастись или в опасном состоянии для их жизни, получения увечий или побоев; если самовольные порубщики начнут нападать на лесника или объездчика, преследующих их с целью опознания личностей нарушителей; в случае нападения на лесника или объездчика «из злобы внезапно, для убийства, увечья или побоев» (ст.80).
В случае применения оружия без явной необходимости и причинения кому-либо увечья, раны или даже смерти, даже при поимке и преследовании лесных преступников, объездчики или лесники подвергались наказаниям по Уложению о Наказаниях. Лесничие давшие на такое употребление оружия приказание, отвечали по правилам, указанные в том же Уложении о Наказаниях (ст.81). За маловажные проступки, не влекущие судебного преследования, чины лесной стражи подвергались, по распоряжению Управления Земледелия и Государственных Имуществ, ежемесячным вычетам из содержания, в размере, не превышающем одной трети годового оклада (ст.82).
Отличнейшие из чинов лесной стражи, за усердную долговременную службу или особые заслуги по лесной части, кроме денежных выдач, награждались похвальными листами и медалями по правилам о наградах сельским обывателям за особенное усердие по общественной службе и сельскому хозяйству. Все издержки, на эти награды относились на счет казны(ст.84). Раздача денежных наград производилась по представлению местных лесных чиновников и Управлений Земледелия и Государственных Имуществ, с утверждения Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием (ст.85).
Даже после революционных потрясений 1917 года в Богословском горном округе и селе Никито-Ивдель продолжали существовать подразделения государственной и частной лесной стражи. Так, в заявлении жителя Никито-Ивделя Мальцева Михаила Алексеевича, проходившего свидетелем по делу о Никито-Ивдельском восстании, сообщал, что во время антисоветского мятежа 27 сентября 1918 года повстанцы во главе с Петром Араповым разоружили лесную охрану и забрали у нее винтовки (УГААОСО. Ф.1, Оп.2, Д.47413, Л.2). По всей видимости, чины лесной стражи Северного и Лозьвинского лесничеств подчинялись власти Никито-Ивдельского сельского и Всеволодоблагодатского волостного Советов. Также имеются сведения, что заведующий Вагранским лесничеством Е.В. Дубровский в 1918 году, т.е. до занятия белыми севера Верхотурского уезда, перебрался на жительство во Владимир, где до 1924 года работал уполномоченным по заготовке топлива и плотогоном.
А вот документальных свидетельств о сотрудничестве лесничих и их помощников Богословского горного округа с местными Советами пока не обнаружено. Все они покинули места своей службы после национализации БГЗО, либо активно поддерживали администрацию округа, назначенную белогвардейцами и бежали в июле 1919 года в Сибирь вместе с остатками армии Колчака. Чиновники корпуса Лесничих, многие из которых в студенческие годы входили в народовольческие кружки и увлекались социалистическими идеями, столкнувшись с народным самоуправлением, внезапно почувствовали отвращение к прямому народовластию и к самим, так милыми в их молодости, идеям свободы, равенства и братства, которые, в их понимании, предполагали их руководящую роль как в промышленной, так и политической областях государственного управления.
Известно, что А.К. Ленгольд воевал на стороне белогвардейцев (сам он утверждал, что был насильно мобилизован), а В.Э. Блюменталь, занимавший к началу Гражданской войны должность заведующего лесничеством лесной дачи Юрюзанского завода князя Белосельского-Белозерского, умер от тифа во время эвакуации вместе с Белой армией в Сибирь.
С.В. Потоцкий после Февральской революции, исполнял обязанности заведующего отделом Пермской городской управы от Радикально-демократической партии России. В ноябре 1917 года выдвигался от этой партии во Всероссийское Учредительное Собрание, но не набрал достаточного числа голосов. Бежал с Белой армией в Сибирь. После разгрома Колчака, был направлен на службу в народное хозяйство по основной специальности. С 15 октября 1919 года он занимал должность заведующего лесохозяйственным отделом Пермского гублескома. В дальнейшем, работал руководителем лесозаготовок Управления лесного хозяйства Надеждинского комбинат треста «Уралмет. 31 августа 1929 года был арестован по делу вредительской контрреволюционной организации на Надеждинском комбинате и 30 января 1930 года осужден к 3 годам ссылки в Северный край.
Выпускник Санкт-Петербургского лесного института 1902 года и бывший лесничий Надеждинского лесничества БГЗО Василий Васильевич Перовский, в 1907 году был переведен на должность лесничего 2-го разряда Копальского уезда Семиреченской области Туркестанского генерал-губернаторства, в 1910 году - лесничего 1-го разряда Пржевальского уезда, а в 1913 году - лесничего Верненского уезда той же Семиреченской области. Являлся создателем Верненского сельскохозяйственного общества и Лесной школы в Медео для подготовки лесников, был одним из членов-учредителей отдела Русского Географического Общества в городе Верный (Алма-Аты). В 1919 года бежал с остатками Белой армии в Сибирь, был амнистирован и в 1926-1928 годах работал на Алтае заведующим отделом охоты Наркомпроса РСФСР.
Заключение: Порочная практика существования, наряду с государственными, общественных и помещичьих лесов, лесных дач, отведенных частновладельческим горным заводам, несовершенство законодательной базы в области лесопользования и лесоохраны - настоятельно требовали создания законодательного универсализма в области лесного хозяйства. На Всероссийском съезде лесоводов и лесных техников, проходившем с 28 апреля по 2 мая 1917 года в Петрограде, отмечалось, что для сохранения лесов и возможности правильного лесного хозяйства в интересах народа, необходимо признать леса всех категорий государственной (национальной) собственностью. Решения этого Съезда во многом вошли в положения Декрета «О лесах», принятого Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов 27 мая 1918 года, согласного которого, всякая собственность на лес в пределах Российской Социалистической Федеративной Советской Республики отменялась навсегда (ст.1), а леса, принадлежавшие частным лицам и обществам, объявлялись без всякого выкупа, явного или скрытого, общенародным достоянием (ст.2).
В лесную стражу определялись лица всех сословий, не моложе двадцати одного года и, по возможности, грамотные. Лица, окончившие курс в низших лесных школах, могли быть определяемы в лесную стражу и до достижения ими двадцати одного года, если они не моложе восемнадцати лет (ст.53). При определении на службу, чины лесной стражи приводились к присяге в ближайшей церкви, в присутствии местного Лесничего, после чего они считались состоящими на государственной службе (ст.68). Им выдавались особые печатные наказы, с подробным указанием их обязанностей и ответственности по службе (ст.83). Объездчики и лесники определялись на службу в стражу и увольнялись из неё Начальниками Управлений Земледелия и Государственных Имуществ по представлению Лесничих. Лесничим же предоставлялось право допускать избранных ими лиц к исполнению обязанностей объездчиков и лесников, не ожидая утверждения их в должностях Начальником Управления Земледелия и Государственных Имуществ (ст.67). Чинам лесной стражи выдавались нагрудные знаки их должности: объездчикам - из желтой латуни с государственным гербом и надписью: «казенный лесной объездчик», а лесникам такой же нагрудный знак из белой латуни с надписью: «казенный лесник». Нагрудные знаки заготовлялись за счет казны (ст.66). Оказавшимися неблагонадежными, чины лесной стражи немедленно отстранялись от должности, и по сдаче порученных им участков, увольнялись со службы. Чины стражи, в случае желания оставить службу, были обязаны, не позже как за месяц, предупредить об этом Лесничего, а окончательное увольнение от службы они получали только после сдачи порученных им участков (ст.69). Полиция и Судебные Следователи со всеми требованиями к чинам лесной стражи, относящимися к их службе, были обязаны обращаются к тем Лесничим, каким они были непосредственно подчинены (ст.77).
В обязанности Лесника входило: знание границ своего обхода и тщательная охрана своего участка от завладения, неправильного перемещения меж, истребления межевых и лесохозяйственных знаков, от пожаров, недозволенных порубок, неразрешенной пастьбы скота и кошения травы и вообще от всякого рода самовольств и похищения произведений лесной почвы; надзор за порубкой леса и всяким пользованием лесных ресурсов, разрешенными только по установленному билету от Лесничего; учет заготовленных по билетам лесных произведений; пресечение и донесение Объезчику или Лесничими о выявленных фактах излишнего пользования лесами, отступления от правил лесопользования и причинения ущерба казне; наблюдение за точным исполнением правил об охоте; соблюдение лично и надзор за осторожностью при обращении с огнем в лесах; точное и неуклонное исполнение всех распоряжений и приказаний объездчика и Лесничего, надсмотр по указанию Лесничего за работами по собиранию древесных семян, по посадкам, посевам и т. п. В обязанности Объездчика входило знание границ своего объезда и охрана его; надзор за исполнением лесниками их обязанностей; проверка и учет работы лесников по лесным заготовкам; пресечение и преследование незаконного пользования лесов и лесных ресурсов; донесение о всех фактах нарушения правил лесопользования Лесничему и исполнение всех его приказаний и распоряжений (ст.72).
Чинам лесной стражи назначалось содержание или одними деньгами, или деньгами и землею там, где такой отвод оказывался удобным. Сверх того, им отводились полторы десятины из казенных земель под дом и усадьбы (ст.55) из свободных лесных полян и оброчных статей. В крайних случаях, за совершенным недостатком чистых земель, допускалась расчистка, на счет казны, незначительного кустарника. Для приготовления усадьб, в случае недостатка чистых земель, дозволялась расчистка и из-под крупного леса, тоже на счет казны (ст.56). Отвод в бесплатное пользование земельных участков производилось лесникам, живущим в казенных лесных дачах, и всем объездчикам в размере не свыше пяти десятин на каждого, исключительно для ведения собственного хозяйства, по возможности, недалеко от усадьбы (ст.57). Низшие чины лесной стражи, не имеющие еще казенных помещений, кроме содержания, получали квартирные деньги в количестве тридцати шести рублей в год каждый (ст.61). В казенных лесных дачах разрешалась всем чинам лесной стражи пастьба скота, но только в количестве, необходимом для домашнего обихода (ст.57). Дровами для домашнего обихода чины лесной стражи пользовались из валежника в участке своем безденежно, по отводу начальства, но, если валежника на участке было недостаточно, с разрешения своих начальников, дрова заготовлялись из маловажного дровяного леса, но без излишества (ст.60).
Для помещения стражи за счет казны строились, где нужно и применительно к местным постройкам, особые дома в виде простых крестьянских изб. При них, по мере необходимости, устраивались: баня, конюшня, амбар, сарай и погреб. Постройка и исправление домов и надворных строений производились на счет казны, при этом, чинам лесной стражи дозволялось делать и другие пристройки в пределах усадебной черты, которые они должны были строить и исправлять за собственный счет, оплачивая употребленный для этого казенный лес по установленной таксе. При перемещении по службе, а равно по выходе из нее, чинам лесной стражи было позволено сносить такие постройки или продавать их назначенным на их места чинам (ст.59).
Обязанность снабжения объездчиков и лесников огнестрельным казенным оружием возлагалась на Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием (того или иного типа, по его усмотрению), а также потребными для усовершенствованного оружия патронами. Оружие, в случае увольнения сих чинов, передавалось вновь поступившим в стражу лицам. За постоянною исправностью оружия обязаны были наблюдать Лесничие (ст.63). Чинам лесной стражи дозволялось чрез местное лесное начальство покупать за свой счет, по казенным ценам, ежегодно по пяти фунтов пороху на каждого объездчика и лесника (ст.64).
Чинам лесной стражи дозволялось заниматься охотою, с соблюдением правил, указанных в Уставе Сельского Хозяйства, причем во время обходов в казенных лесах и проходов через поля они могли стрелять, или другими дозволенными способами добывать дичь, не упуская притом должности. Убитая дичь принадлежала чинам лесной стражи. Для истребления хищных зверей они могли собирать других лесников, а на облавную охоту на волков - приглашать крестьян, стараясь вынимать волчат; зимою же отыскивать медведей. Шкуры убитых чинами лесной стражи зверей они оставляли себе, за что они обязаны всегда иметь собственный порох и свинец (ст.65).
Объездчики и лесники, во все время службы в лесной страже, лично освобождались от исполнения натуральных мирских повинностей по тому обществу, к которому принадлежали, а эти повинности отбывались за них их семействами, остающимися в обществе, или лицами, пользующимися принадлежащими им наделами из мирской земли (ст.70).
Объездчикам и лесникам, получившим при исполнении своих служебных обязанностей тяжелые раны и увечья, а в случае насильственной смерти - их семействам, выдавались денежные пособия, по усмотрению Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием, на счет сметы Лесного Департамента, из остатков кредита, назначенного на содержание лесной стражи (ст.71).
В случае встречи лесного чиновника, объездчика или лесника встретит в лесу с нарушителями лесного законодательства, эти чины были обязаны объявить правонарушителям о необходимости, чтоб он следовал за ними. В случае неисполнения требований добровольно, если число поимщиков достаточно, поймав его, лесные чины были обязаны отвести их в ближайшее полицейское или сельское управление. Но если виновный оказывал сопротивление или другие лица ему в этом содействовали, то, избегая насильственной поимки и драки, если виновные были известны, необходимо было донести начальству; если же неизвестны, то нужно было стараться узнать кого-либо из них, следовать за ними, открыть следы, когда они вошли в деревню, требовать помощи крестьян, или поймать лошадь, или взять другую вещь для улики. В примечании к статье указывалось, что ловить виновных не было надобности при излишних порубках против билетов, равно при прорубке лесов излишних размеров по билетам же, также при самовольном употреблении оброчных статей, когда виновные могли легко быть обнаружены – в этих случаях надлежало лишь донести о происшествиях начальству (ст.74).
Донесения лесников должны были переданы к вышестоящим объездчикам, но в чрезвычайных случаях могли быть направлены и прямо Лесничему. Объездчик, имея необходимость в отправке экстренного донесения Лесничему, мог обратиться с требованием доставления такого донесения к Сельскому Старосте в случае же отказа или неудобности, он был обязан послать члена своего семейства или отправиться сам, когда расстояние и обстоятельства это дозволяли. При этом, Лесничим запрещалось лично требовать часто и без крайней надобности прибытия к месту своего пребывания объездчиков и, тем более, лесников (ст.76).
Сотрудники Лесной стражи имели право применять оружия не иначе, как по приказанию Лесничего или для собственной защиты (ст.78). Лесничие могли приказать подчиненным ему чинам применить оружие при поимке разбойников, когда лесная стража наряжалась для того по требованию местного полицейского управления; при насильственных порубках с огнестрельным оружием, когда порубщики приготовлялись к обороне; для собственной обороны при самовольных порубках, хотя без вооружения, но, когда самовольные порубщики приготовлялись напасть превосходящим числом и силой на лесную стражу; для собственной обороны при преследовании насильственных и самовольных порубщиков, если они совершали нападение для избежания их поимки или опознания (ст.79).
Лесники или объездчики имели право применять оружие только для собственной защиты, в случае крайней необходимости и на следующем основании: при встрече самовольных порубщиков, которые отказываются следовать к Старосте и «наступают на служителя» с яростью и угрозами, и, не смотря оклики, чтоб отстали, будут преследовать лесника или объездчика, не имеющего возможности спастись или в опасном состоянии для их жизни, получения увечий или побоев; если самовольные порубщики начнут нападать на лесника или объездчика, преследующих их с целью опознания личностей нарушителей; в случае нападения на лесника или объездчика «из злобы внезапно, для убийства, увечья или побоев» (ст.80).
В случае применения оружия без явной необходимости и причинения кому-либо увечья, раны или даже смерти, даже при поимке и преследовании лесных преступников, объездчики или лесники подвергались наказаниям по Уложению о Наказаниях. Лесничие давшие на такое употребление оружия приказание, отвечали по правилам, указанные в том же Уложении о Наказаниях (ст.81). За маловажные проступки, не влекущие судебного преследования, чины лесной стражи подвергались, по распоряжению Управления Земледелия и Государственных Имуществ, ежемесячным вычетам из содержания, в размере, не превышающем одной трети годового оклада (ст.82).
Отличнейшие из чинов лесной стражи, за усердную долговременную службу или особые заслуги по лесной части, кроме денежных выдач, награждались похвальными листами и медалями по правилам о наградах сельским обывателям за особенное усердие по общественной службе и сельскому хозяйству. Все издержки, на эти награды относились на счет казны(ст.84). Раздача денежных наград производилась по представлению местных лесных чиновников и Управлений Земледелия и Государственных Имуществ, с утверждения Главноуправляющего Землеустройством и Земледелием (ст.85).
Даже после революционных потрясений 1917 года в Богословском горном округе и селе Никито-Ивдель продолжали существовать подразделения государственной и частной лесной стражи. Так, в заявлении жителя Никито-Ивделя Мальцева Михаила Алексеевича, проходившего свидетелем по делу о Никито-Ивдельском восстании, сообщал, что во время антисоветского мятежа 27 сентября 1918 года повстанцы во главе с Петром Араповым разоружили лесную охрану и забрали у нее винтовки (УГААОСО. Ф.1, Оп.2, Д.47413, Л.2). По всей видимости, чины лесной стражи Северного и Лозьвинского лесничеств подчинялись власти Никито-Ивдельского сельского и Всеволодоблагодатского волостного Советов. Также имеются сведения, что заведующий Вагранским лесничеством Е.В. Дубровский в 1918 году, т.е. до занятия белыми севера Верхотурского уезда, перебрался на жительство во Владимир, где до 1924 года работал уполномоченным по заготовке топлива и плотогоном.
А вот документальных свидетельств о сотрудничестве лесничих и их помощников Богословского горного округа с местными Советами пока не обнаружено. Все они покинули места своей службы после национализации БГЗО, либо активно поддерживали администрацию округа, назначенную белогвардейцами и бежали в июле 1919 года в Сибирь вместе с остатками армии Колчака. Чиновники корпуса Лесничих, многие из которых в студенческие годы входили в народовольческие кружки и увлекались социалистическими идеями, столкнувшись с народным самоуправлением, внезапно почувствовали отвращение к прямому народовластию и к самим, так милыми в их молодости, идеям свободы, равенства и братства, которые, в их понимании, предполагали их руководящую роль как в промышленной, так и политической областях государственного управления.
Известно, что А.К. Ленгольд воевал на стороне белогвардейцев (сам он утверждал, что был насильно мобилизован), а В.Э. Блюменталь, занимавший к началу Гражданской войны должность заведующего лесничеством лесной дачи Юрюзанского завода князя Белосельского-Белозерского, умер от тифа во время эвакуации вместе с Белой армией в Сибирь.
С.В. Потоцкий после Февральской революции, исполнял обязанности заведующего отделом Пермской городской управы от Радикально-демократической партии России. В ноябре 1917 года выдвигался от этой партии во Всероссийское Учредительное Собрание, но не набрал достаточного числа голосов. Бежал с Белой армией в Сибирь. После разгрома Колчака, был направлен на службу в народное хозяйство по основной специальности. С 15 октября 1919 года он занимал должность заведующего лесохозяйственным отделом Пермского гублескома. В дальнейшем, работал руководителем лесозаготовок Управления лесного хозяйства Надеждинского комбинат треста «Уралмет. 31 августа 1929 года был арестован по делу вредительской контрреволюционной организации на Надеждинском комбинате и 30 января 1930 года осужден к 3 годам ссылки в Северный край.
Выпускник Санкт-Петербургского лесного института 1902 года и бывший лесничий Надеждинского лесничества БГЗО Василий Васильевич Перовский, в 1907 году был переведен на должность лесничего 2-го разряда Копальского уезда Семиреченской области Туркестанского генерал-губернаторства, в 1910 году - лесничего 1-го разряда Пржевальского уезда, а в 1913 году - лесничего Верненского уезда той же Семиреченской области. Являлся создателем Верненского сельскохозяйственного общества и Лесной школы в Медео для подготовки лесников, был одним из членов-учредителей отдела Русского Географического Общества в городе Верный (Алма-Аты). В 1919 года бежал с остатками Белой армии в Сибирь, был амнистирован и в 1926-1928 годах работал на Алтае заведующим отделом охоты Наркомпроса РСФСР.
Заключение: Порочная практика существования, наряду с государственными, общественных и помещичьих лесов, лесных дач, отведенных частновладельческим горным заводам, несовершенство законодательной базы в области лесопользования и лесоохраны - настоятельно требовали создания законодательного универсализма в области лесного хозяйства. На Всероссийском съезде лесоводов и лесных техников, проходившем с 28 апреля по 2 мая 1917 года в Петрограде, отмечалось, что для сохранения лесов и возможности правильного лесного хозяйства в интересах народа, необходимо признать леса всех категорий государственной (национальной) собственностью. Решения этого Съезда во многом вошли в положения Декрета «О лесах», принятого Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов 27 мая 1918 года, согласного которого, всякая собственность на лес в пределах Российской Социалистической Федеративной Советской Республики отменялась навсегда (ст.1), а леса, принадлежавшие частным лицам и обществам, объявлялись без всякого выкупа, явного или скрытого, общенародным достоянием (ст.2).
