Разгребая многочисленные завалы своих полевых записных книжек, в числе прочих натолкнулся на записи своего самого первого интервью с Олегом Георгиевичем Маркеевым, состоявшимся в теперь уже навсегда далёком 2007 году. Уже потом были десятки других личных встреч и других записей (больше рабочих), но эта запись-расшифровка навсегда останется первой.
Большая часть беседы на одну из тем в этом интервью полностью вырезана и публиковаться в никаком виде не будет. Кончено же, её можно было не упоминать совсем, как будто её и не было, но в этом случае теряется нить и суть разговора. Кое-что удалено – удалённое обозначено как (…). Надеюсь, что у читателей хватит понимания и такта не углубляться в эту тему через вопросы ко мне - ответа не будет.
Так же та часть интервью с подколами, вопросами и ответами на разные темы, обсуждение уток в пруду и прочее - опущена за ненадобностью.

Как говориться – в память.

-Здравствуйте Олег Георгиевич. Можно к вам обращаться по имени?
-Привет! Конечно, можно по имени. Лет через сорок придется по отчеству. Или когда нобелевскую-шнобелевскую дадут. Шутка.

-Во-первых, спасибо, что нашёл время в очередной раз встретиться, ответить на ряд вопросов нашей Коллегии, да и не скрою моих лично. Сколько же месяцев прошло с нашей первой встречи?
-Это ты извини, что так задержался. Честное слово, иногда вздохнуть некогда.

-Скажи Олег, почему читатели твоих книг о Страннике, как из гражданских так и из тех кто носит погоны, чувствуют в них такую достоверность?
-В Московском пограничном учили неплохо. Остальное – самообразование. А то, что читатели так говорят - интересно, что называется – в душу.
Меня радует, что люди с реальным опытом реальной работы считают, что я, описывая мое представление о реальности, а оно у каждого свое, не грешу против истины. Уже не мало.
Кстати, многие из "органов", с кем я общался, как и Вы в шоке от Системы. Показательно, что, чем раньше они из неё вышли, или она их исторгла, тем больше они сохранились как люди. Так что, рад за Вас. Удалось восстановиться после дурдома, который у нас называют "правоохранительной системой". Найдёте время, поделитесь своими наблюдениями, переживаниями, мыслями. Честное слово, очень интересно. Учитывая ваш опыт. Помните:
"Быть самим собой чертовски трудно, но это единственный способ б ы т ь".

-Хорошо. Наверное, не одного меня интересует вопрос о некоторых методиках, которыми владел Странник и те кто стоял над (за) ним, которые ты упоминал в своих произведениях. Есть что сказать ? Намекнуть?
-Все эти методики основаны на базовых структурах восприятия. Прямой перенос знания и навыков, не через подражание или многократное повторение после нудного разъяснения, а через "впечатывание" навыка непосредственно в сознание и в ту специфическую часть памяти, что Павлов назвал "памятью мышц" -- это реальность. Более того, это наиболее древний способ передачи знаний и навыков.
Как мог Хомо хабелиус (человек умелый) передать знания внутри племени-прайда, если речь еще не была развита для трансляции абстрактных понятий, а на треннинг и совершенствование навыка не было времени? Грубо говоря, пока все обучаться правильно затачивать тесало, половина просто сдохнет с голоду. Есть теория, подтверждаемая практикой, в том числе, положенной в основу методик о которых я говорю в книгах намёками, что опыт передавался непосредственно, минуя структуры сознания (тогда оно было слабо развито, а в наше время зашлаковано информационным мусором). Метод, действительно, многократно повышает скорость обучения. И "срабатывает" навык в нужную минуту в сто раз быстрее того, что приобретен по классической схеме обучения: "знания - умение-навык".

-Подробнее.
-Слушай - поймёшь…
(эта часть интервью удалена )

-Однако. Пример в будущем?
-Относительно кого – тебя?

-Да.
- По опыту могу сказать, что следует ожидать серьезной жизненной коллизии, как некого экзамена, который устраивает (…) на соответствие ему. Т.е. будет создана (порой на голом месте) ситуация жизненного выбора, когда придется выбрать следование, условно, Путем (…) или возврат в прежнее состояние. Причем, стратегическое и тактическое разрешение ситуации следует провести, если выбрано (…), по её законам. Такой маленький экзамен на вшивость, который иногда принимает форму "астральной смерти", т.е кризиса полного духовного и психофизического перерождения.
Но и это нормально.

-Предлагаю на эту тему поговорить отдельно, кулуарно, в прокуренных подвалах.
-Поддерживаю.

-Ты часто пишешь как Система ломает сотрудников, чувствуется опыт.
-Любая Система -- это дурдом и публичный дом. А "органы" -- в кубе. Знакомый врач говорил, что необратимые изменения в структуре личности наступают у оперсостава через три года службы. Минимум -- снижение энергетического потенциала организма и иммунитета, с вытекающими последствиями. В большинстве -- истероидные реакции, как попытка компенсации. Весь "букет": бытовой алкоголизм, немотивированная агрессия, половые девиации и т.д. Самое смешное, что на командно-руководящих уровнях стресс приводит к развитию олигофрении, а не эпилептоидно-паранаяльного синдрома или неврозов, как у оперов. Т.е. начальство "тупит" не со зла, оно просто отупело, дошло до легкой олигофрении т.е слабоумия(!), потому что это единственный способ "уберечь себя", поднимаясь по служебной лестнице.

-Что делать?
-Счастлив тот, кто во-время ушел из Системы. А вдвойне счастлив тот, кто быстро реабилитировался и начал жить, а не служить, выслуживаться и тянуть лямку.
Я, кстати, в свое время тоже сказал себе: "Бог меня не для того создал". Правда, до сих пор он мне так и не дал знать, для чего именно, но, если получается писать книги, то явно не для ношения на голове фуражки и прессования чужих ежей собственной задницей.

-Мне говорили, что ты имел отношение к журналу «Солдат Удачи»,? К его русскому изданию.
Расскажи, что посчитаешь нужным.
-Готов слушать?

-Да.
- Попал чисто случайно. Читал его давно и с большим удовольствием. Как у меня всегда бывает, попал в полосу реорганизации. Пожар в публичном доме во время Большого невского наводнения.
Если интересно, то издание существовало на таких условиях: некая дама в перестройку подсуетилась и за 15 штук унылых енотов купила у америкосов право переиздания в СССР, и сразу перепродала кому уже не помню. Такого журнала в стране еще не было ("Братишки" и прочие народились гораздо позднее). Америкосы передавали макет (статьи, слайды и пленки), наши имели право добавить свое и тиражировать. В номер шли в обязательном порядке статьи Кукалиса об огнестрельном оружии, статьи о иностранном спецназе, спецоперациях в горячих точках планеты, все фотографии. Короче, 70% переводных статей и две-три наших. (Об отношении "SoF" к русскому изданию говорит такой факт. Приехали они писать о спецназе налоговой полиции. Собрали материал по своим каналам, отработали в Москве пару дней и даже не встретились с русской редакцией.)
Вобщем, издание существовало в полном автономе и не куда не дуло. Оклады были от 1500 до 500 при штате в 6 человек. Основной гонорар получал, естественно, ветеран военного перевода, который делал большую часть работы. Остальные просто кайфовали.Летом на работы не ходили.
Потом грянул дефолт. Хозяин впарил журнал своему корешу. (Он занимался импортом фильмов, и "SoF" ему уперся, как барсуку противогаз). Быстро уяснив, что его крупно на..., новый хозяин устроил Бухенвальд: построил редакцию и предложил: кто хочет работать с процента от прибыли -- налево, кто не может и не хочет -- в крематорий. Народ дружно пошел в печку. Т.е. уволился.
Меня пригласил новый главный. Мы с ним работали в журнале "ВИП-Премьер", откуда его уволили. Из "SoF" его уволили через две недели (ну судьба у него такой!) Я продержался два месяца. Главным поставили Андрея, бывшего военкорра, бывшего выпускника московского училища им. Верховного совета. С соответствующим уровнем интеллекта. Парень хороший, но ему бы ротой командовать, а не журналом. Уже после меня он приказал всем являться ровно в девять утра. У нормальных журналюг мозграньше полудня не просыпается, да и делать в редакциях обычно нефиг. Не знаю, устраивал ли он утренний осмотр со строевой подготовкой, но вполне мог. Тем более, что все равно делать было нечего. Редакционный портфель на 70% все равно составляли америкосовские материалы. Одного человека с девочкой секретарем вполне хватило бы для такого издания.
А... Еще хохма. На рекламу взяли бывшего танкиста из ГСВГ(прапора, кажется). Клиентам по телефону он представлялся так: "Мы делаем журнал для наемников. Хотите у нас разместить рекламу?" На другом конце провода ох..вали минут на пять. От таких трудов мужик ушел в запой. Ночью вломился на склад, вытащил пару пачек номеров, организовал распродажу у метро. Добавил на собранные средства. Утром пришел каяться...
Короче, еще тогда журнал вошел в плотную полосу кризиса.
На процент от прибыли он не может существовать в принципе. Рекламодателей очень мало, сказывается специфика. Ну и волна патриотизма... Кто будет поддерживать издание для наемников?
И главное. "Родной" журнал делается в стране, где есть свобода ношения оружия, где армия профессиональная, куда идут (особенно в спецназ) по совершенно иным мотивам, чем у нас, где надо поддерживать психосферу поиска приключений, романтики "солдата удачи", где есть традиции скаутского движения, где многие охотно служат в подразделениях резерва армии или национальной гвардии, где есть лагеря "выживания" и прочие забавы для неудовлетворенных романтиков. Короче, есть среда и психосфера. Значит есть читатель и рекламодатель, производящий всякие шутчки для доморощенных "солдат удачи".
По сути это такой "Плейбой" для офисных мачо, только
про оружие и спецназ.
Я сделал статью о пацанах из "Белых волков", что воевали в Сербии, интервью с мужиком из 205 дивизии, что-то еще. И свалил. Назревала интрига, когда маленький и до этого незаметный директор начинал операцию по перехвату управления и увольнению Андрюхи. Ни участвовать, ни наблюдать не хотелось. Завалить Андрея ввиду полной профнепригодности к должности главреда труда не составляло. Наверно, удалось. Статью Андрея об операции америкосов в Афгане я отловил уже в "Сов. секретно".
Короче, бардак, как везде.
О, интересный момент. Пока была возможность, покопался в их архиве. Американцы присылали материалы в специальных папках-портфельчиках. На четрые месяца вперед! Что неудивительно. Это у нас все делается в последнюю минуту.
И узнал, что интервенция на Балканы начнется через месяц.
В еще не опубликованных(!)американских номерах по нарастающей шли материалы о ситуации в Сербии, армии осовобждения Косова и на финал -- расследование о массовых захоронениях жертв этнических чисток. Плюс статьи о подразделении срочной эвакуации сбитых летчиков (три вертолета со взводом спецназа на борту с прикрытием отдельным авиакрылом с воздуха), о подразделениях авианаводчиков и, естественно, подразделении "Дельта". Вот такое "пропагандистское обеспечение".
В духе Суворова, я решил перепроверить сам себя. Копнул в архив номеров перед "Бурей в пустыне". Та же картина. Ровно за четыре месяца до объявления операции начинается пропагандистский накат. И в номере, месяц точно совпадает с датой начала войны, публикуется в виде вкладки мишень для тира. С ликом Хусейна. За четыре месяца до войны, в номере, который еще не поступал даже в типографию!
Так что из своего краткого пребывания в этой конторе я вынес массу положительных эмоций.

-Потрясающе. Что можешь посоветовать читателю для расширения кругозора?
-Если интересуетесь методами самосовершенствования, обратите внимание на книгу "Городской шаман" (техники гавайского шаманства) Серж Кахиле Кинг, издательство "София". Лет десять назад я её им переводил. Рекомендую не из-за этого, естественно, а потому что там все достаточно просто ,ясно и эффективно. И главное, никакой зауми.
Прошлой зимой Кинг приезжал в Москву, но на его семинар я не попал. С одной стороны жаль, с другой... Но книга просто великолепная, если и не дает нового, то позволяет по-новому взглянуть на уже известное.
Ну а теперь о полезном. У "Софии" издавалась прекрасная книга "Воин на пути Знания". Немного философии и масса практических советов. Включая диету, цигун, прочистку энергетических каналов и прочее. Все просто, доходчиво и утилитарно. Главный акцент именно на "как дойти до могилы в трезвом уме, хорошей памяти и без палочки". Как жить, приобретая знания и сохраняя здоровье.
Если они не сменили адрес, то в Москве есть представительство и склад при нем, торгуют книгами по цене издательства, как правило, книг много. Информацию можно найти на сайте "Софии".
А "Городской шаман" они не переиздавали давно. У меня сохранился файл. Но это на крайний случай. В Доме книги можно спросить. У них вечно на складе что-то да остается.

-Расскажи о книге, которая выпадает из серии про Странника. Многим она понравилась. Свежо. Пробуешь себя в разных направлениях?
-Про «Дигитал»?

-Да, о ней.
-Рад, что "Дигитал" понравился профессионалам. Писал его так. В "Рипол" ушла из "ОЛМЫ" барышня, ума величайшего, спец по освоению чужих финансовых средств, работает бурно, пока деньги не кончаются, потом её увольняют, она уходит в другое издательство. Сейчас, кстати, уже ушла из "Рипола".
Короче, она мне предложила написать "что-то фантастическое", потому что раскручивала проект "Русская фантастика". Я сказал, что у меня свои понятия о фантастике и в детстве я читал Лема и Бредбери, что получится, то и назовешь "русская фантастика". Ну и выдал за месяц "Дигитала".
Если честно, самому понравилось. Готовое кино.

-Продолжения ждать?
-На счет продолжения думаю. Не хочется делать продолжение ради продолжения. Идея захвата спутниковой группировки есть.Четыре хакера устроили такое удовольствие британцам, слупив несколько миллионов. Но это будет книжка, если родится, о хакере, как я его понимаю.
"Хакер" происходит от египетского "хаке" -- "знать все" или "наука фараона", т.е. умение знать все, универсальное знание и соответствующее качество человека. А не просто владение языком программирования. Знать -- все. Это кайф. И персонаж будет смотреться соответственно. Короче, думаю..

-Над чем работаешь сейчас?
-Вчера закончил редактировать "Неучтенный фактор" -- "черный" прогноз на 2015 год. Максимов и страна после мощной катастрофы, предсказанной д.в.н Смотриным,
Дописываю "Переворот.ru" -- техника создания ситуации управляемой нестабильности в стране ради аккумуляции мобилизационного импульса для прорыва из системного кризиса. Максимов, Злобин и Подседерцев, один из персонажей "Черной луны".
После этого со "Странником" завяжу. Давно пора. Дальше будет что-то в духе и стиле "Дигитала".

-Вернусь немного назад. Ты упомянул о необратимых изменениях у сотрудников полностью отдающих себя Системе. Откуда такая глубина и обширность познаний?
-От врача. Он был одним из ведущих специалистов Медуправления. Его данные -- конец 80-х. Дальше стало еще хуже.
Самую идиотскую методичку, которую я читал, на эту тему "Профилактика самоубийств среди личного состава". Портрет суицидника -- неполная семья, сложное материальное положение семьи, отсутствие социальных перспектив после окончания службы... И далее в том же духе. Мужик, начзаставы, взмолился: "Блин, да у меня они все такие!". А начштаба ему сказал: "Ние...т. Распишись, что ознакомился. Если хоть один боец вскроется, теперь ты отвечаешь, а не я".
А перед этим мужику влепили выговор "за издевательство над личным составом". Он бойцов каждый день гонял на десять километров в полной выкладке. Бегали они у него, как лоси. Но никто не возмущался.
Дело в том, что левый фланг у него -- 10 км, правый -- 15. А бензина для машины нет. Тревожная группа хватает оружие и собаку в охапку и пылит на фланг при каждой сработке. В условиях Таджикистана. Без тренировки либо сдохнешь, либо пропустишь урюка с мешком героина. Неизвестно, что хуже.
Приехал какой-то хрен из штаба, увидел очередную физподготовку и ох...ел. Сказал:"Это издевательство! Нормальные офицеры не бойцов гоняют, а за свои деньги(!) бензин для машины покупают". Короче -- враг народа.
Вот такой дурдом.
Ну, вот , кажется, выговорился...

-Тогда продолжим. Значит ты поработал журналистом?
-Да, журналистом я не был. Просто подвернулась возможность, как всегда у меня -- абсолютно случайно, поработать в журнале. Через месяц стал ответсеком. И понеслось... Кантату можно написать! Дурдом вип-класса. От казармы отличается только интерьерами. Ну еще и степенью психиатрической запущенности контингента.
Мне была интересна новая среда как объект наблюдений, а не как перспективна среда обитания. Сразу же сделал вывод, что "журналист" это обратно пропорциональная величина от героя его статьи. До сих пор никто не разубедил.

-А как пишут книги, Олег?
-Для коллекции хохм "как пишут книги". Личное наблюдение в "ОЛМА-Пресс".
Сюжет книги: опера за вечные трупы при задержании ссылают из Москвы под Архангельск. А там народ запуган каким-то пришельцами. Ходят в серебристых скафандрах, непонятно что делают, но преступность растет. Опер вступает в бой, чуть не погибает, но выясняет, что это не пришельцы, а зондеркоманда, которая шпионила за ядерным центром.
Далее диалог.
Издатель: -- Сюжет нармальный. Интрига есть. Только персонажей дофига лишних. Один герой и целых шесть женских образов. Нафига ему столько?
Автор: Ну одну он любил в Москве. Катя потом к нему приехала...
Издатель: Нефиг ей в деревне делать. Пусть остается в Москве. В первой же главе. А он, типа, скучать будет. Стоп! А как он скучает, если уже во второй спит с медсестрой из поселка? Не пойдет. Московскую вычеркивай нафиг. Кстати, у медсестры есть киндер?
Автор: Нет, ребенок у Оли. Она учительница из другой деревни, где были первые убийства.Он Олю решит эвакуировать в Москву.
Издатель: Та-ак. Олю убивают во второй главе. Типа он приехал знакомиться с обстановкой. И сразу -- на труп."Пришельцы" мокнули Олю. Фирштейн?
Автор: У нее же ребенок!
Издатель: А накой нам в книге баба с киндером? Ребенка тоже мокнули. Причем, зверским образом. Прямо взяли за ножки и -- херак об угол. Напиши в мелких подробностях! Наш герой впал в полный писец от таких нравов и побежал в медпункт. Там его за яйца поймала эта Галя.
Автор: Галя -- она из ядерного центра. Она ему потом помогает выйти на базу "пришельцев"...
Издатель: Бля, ну ты напутал! Глухомань -- а у тебя под каждой елкой по молодой бабе. Так не бывает. Короче! Согласен, медсестре он вдул. Но на утро ее убили. И нефиг больше о ней. Герой расстрадался и решил мстить. Так, читаем дальше. Катя -- это журналистка из Питера? Пусть будет из Москвы. И мокнуть ее, скажем, в восьмой главе. Нефиг по лесам лазить.
Автор: Она ему передала данные о тайных исследованиях...
Издатель: Передала и сразу погибла. Жестко так погибла! Чуть ли ни на его глазах. Опишешь в деталях. Сколько баб осталось? Еще две. Галю не трогаем до конца. Марина... Образ хороший. Пару дрочибельных, в смысле, удачных ситуаций с ней связано... А что она в той глухамани делает, эта курва с модельной внешностью?
Автор: Живет просто.
Издатель: Бля, ну это же детектив! В нем живут со смыслом и помирают не просто так. Короче, лепим из нее шпионку "пришельцев". Пусть герой её сам мокнет, когда она его убивать начнет. А потом уже перекоцает всех "пришельцев".
Автор: А Галю? Её можно оставить в живых?
Издатель: В следующей книге она будет?
Автор: Нет.
Издатель: Ну и нефиг. Убивают её на последней странице. Герой горюет, но мужественно терпит. Его переводят назад в Москву.
Автор: Где его встречает Катя?
Издатель: Нет. Катя проходила по делу, которое он расследовал. В виде трупа. И он её постоянно вспоминает. Так лучше. А для новой книжки лучше новую бабу придумать. Только не гарем, а одну-две, максимум. Думай сам, когда ему воевать, если он от одной бабы к другой бегать должен. Короче, на переделку даю месяц. Вперед!

-Узнаю эту книгу, читал. А из твоих историй?
-Реальных?

-Да.
-Реальная история.
У меня из "дурдомовских" ситуаций было только такая. Доделал книжку, сдал рукопись в издательство, рухнул отсыпаться. На следующий день звонит моя редактор, дама в годах, еще старой школы, профессионал от бога. Говрит: "Олег, я не знаю, то делать. Утром с курьером прислали рукопись. Хозяин дал команду через две недели издать. Он ее за ночь прочел, а утром построил все издательство и сказал, кто задержит рукопись в предпринте, уволит в тот же день". (Обычно на редактирование и верстку уходит два месяца)
О, там такая "эстафета" была, ужас! Но успели к сроку. А народу в издательстве выдали задержанную на три месяца зарплату, ибо ожидался поток нала при реализации книги.
Короче, если гляжу вокруг и не наблюдаю дурдома, то я просто сплю и вижу соню


-Кстати- мероприятие наше очередное посетишь?
-Коллегии «°33»?

-Да, наше скромные посиделки. Встречи с интересными людьми.
-Нет. Только сейчас появилась полная ясность с расписанием на месяц. К сожалению, на семинаре присутствовать не смогу. Придется поехать в Питер, где идет предсъемочный этап. Думал отвертеться, но не вышло.
НТВ экранизирует "Странника", вернее, адаптирует жуткую ерунду "Слепой" к моим сюжетам. Сценарии пришлось писать самому. Как мог, вытянул уровень откровенной халтуры, которой был сериал, на что-то более-менее пристойное. Для продюсера это было приятной неожиданностью. Краем уха слышал, что по этому поводу даже было какое-то совещание. Судили-рядили и решили, что хватит халтурить, есть шанс снять что-то пристойное. Посмотрим...
Главное, что три книги: "Черная луна", "Оружие возмездия" и "Цена посвящения" и весь цикл романов в целом получат новую жизнь.
Короче, нашел для себя компромиссный вариант: киношникам достались сюжеты и максимально возможный уровень профессионализма, а мне досталась возможность рекламы книг, которые по определению иные и рассчитывались на строго определенный круг читателей. Не думаю, что сериал оттолкнет моих читателей, они люди, скорее книжные, чем телевизионные. А привлечь немногих, кому после сериала будет интересно прочитать первоисточник, -- уже хорошо. Надеюсь, до осени начнется переиздание "Странника". Осталось только написать "Красную Африку" (или, вариант - "Летальный исход"), и серия романов будет закончена. От Эфиопии 89 и развала СССР до 2015 года. Нормальная такая эпопея.

-Засиделись мы. Давай встретимся ещё раз, в прокуренных подвалах, после твоей поездки в Питер, поговорим о (…)
-Соглашусь . В принципе, встречаться можно чаще, в любое время, было бы желание. А время всегда можно выкроить, тем более с такой работой, как у меня -- "хронически ненормированного рабочего дня".


Москва.
Екатерининский парк.
2007 год.
Интервью взял - Афанасьев Андрей Павлович.
Коллегия «°33»

Фото:
автор Маркеев О.Г.

Олег Маркеев:
«Россия сегодня – страна опущенных властью мужчин и изнасилованных нуждой и страхом женщин».

Его цикл "Странник" привлекает все большее число читателей на фоне раскрученных "Олма-пресс" Бушкова, Акунина, Лукьяненко и даже всегда стоявшего неким особняком культового Виктора Пелевина. "Человеку очень сложно оставаться с хаотичностью мира "сам на сам", ему хочется, чтобы мир жил по определенным правила, и кто-то за соблюдением этих правил следил". Так определяет секрет привлекательности Маркеева обозреватель еженедельника "Объектив НО". Опубликованные недавно выдержки из нового романа цикла "Цена Посвящения" вызвали еще больший читательский интерес к творчеству писателя, его истокам. Сегодня Олег Маркеев - гость петербургского выпуска «РДВ».

-Как Вы пришли в литературу, какие корни питают ваше творчество? И в чем секрет Вашего успеха, если солидное издательство «Олма-Пресс» представляет Вас своим сенсационным открытием?
-Литературное творчество для меня форма самореализации и адаптации к постперестроечной реальности. Планировал и готовился к одной жизни, но с крахом СССР пришлось перестраивать и планы, и саму жизнь. Как и всем. Кто-то стал бизнесменом, кто-то бандитом, кто-то полевым командиром, кто-то политиком... Ну, а я писателем.
Из прошлого в писательский багаж взял лишь военную подготовку, опыт переводчика и еще дружбу со многими интересными людьми, включая бывших работников спецорганов.
Что же касается собственно литературной карьеры, то в самом начале произошло благоприятное совпадение: издатель на голом энтузиазме решил сделать ставку на молодого и никому не известного автора. С рукописями работал прекрасный, чуткий и опытный редактор, с которым у меня сложился фактически творческий союз.
Смотрю, как сейчас пробиваются молодые авторы, как упали объемы тиражей, как катастрофически нищает население, и понимаю – просто повезло, а о литературных достоинствах моих книг не мне судить…

-Что же делать молодым авторам? К чему быть готовыми? Как выстраивать свои отношения с издателем, и на какие заработки можно рассчитывать?
-Есть универсальная формула:"Если решил – делай. И делай только то, что ты решил Это -закон". Ничего не могу добавить. Учтите, никто вас за ручку в профессию не приведет. Всего придется добиваться самому. Безусловно, писатель – это профессия. Причем, жестко структурирующая образ жизни и, если угодно, даже судьбу. И в первооснове лежит достаточно тяжелый физический труд. Попробуйте просто перепечатать любую книжку в четыреста страниц, и вы поймете, что я имею в виду.
Отношения с издателем должны быть партнерскими, или – никакими вовсе. Что бы не говорили вам о чудесах менеджмента, хитростях рекламы, промоушена и прочей рыночной аббракадабы, в первооснове успеха книги лежит качественный текст. Это понимает любой издатель. Качественную рукопись он оторвет с руками и заплатит любые деньги. Вся проблема издательского бизнеса, как я ее понимаю, в том, что Россия – страна великой культуры. У нас есть Пушкин, Гоголь, Достоевский, Бунин, Булгаков... А не Сидни Шелдон. Так что, критерии качества, литературный вкус у нас впитывают с молоком матери. Какую макулатуру в ярких обложках не выпускали бы издатели, покупать будут качественное. Нашего читателя не обмануть. Единственный совет, который я могу и хочу дать начинающим авторам, – научитесь уважать читателя. В конце концов, человек платит свои кровные деньги за вашу книгу, отказав себе в чем-то другом. Так вот, не унижаете ни себя, ни читателя, пытаясь "впарить" ему суррогат.
Если вас интересует чисто финансовый аспект ремесла, то средний писатель получает, как средний менеджер в средней фирме. Гонорар писателя - десять процентов от отпускной цены книги, помноженной на тираж. Начинающим могут предложить от пятисот до тысячи долларов. Мэтры требуют деньги вперед, по пять-десять тысяч за новую рукопись. Иногда получают.
Преимущество только в одном: писатель делает, что считает нужным, и ему за это платят. Менеджер исполняет то, что прикажут. Ну, еще писатель имеет возможность завещать свои авторские права детям. Маленькое, но утешение.

-В своем творчестве вы затрагиваете темы, на которые ранее и говорить было небезопасно: схемы управления страной колониального типа, источники сверхроскоши олигархов на фоне общей нищеты, делая это с минимальной долей сказки...
-Солженицина в СССР запрещали и не издавали, но все равно народ читал. А сейчас есть Интернет, и проблем с публикацией своих произведений быть не может, если решил просто выпустить в свет книгу, а не заработать денег. Так что, дело не в том, что и как удается писать и печатать. Главное, чтобы не запрещали людям читать. Это первично. Скажем так, свобода писателя ничто, по сравнению со свободой читателей.

-Лукьяненко пишет в стиле мистической фантастики, накладывая ее на реальность (цикл «Ночной Дозор»), Виктор Пелевин играет словами в смысл на фоне реальности («Священная Книга Оборотня. А ваш стиль, на мой взгляд, выделяется именно реалистичной Нереальностью мирового социального закулисья, когда хочется спросить, откуда вы все это знаете? Действительно, откуда?...
-Знаете, один автор написал несколько книг о тайных обществах и однажды получил открытку без обратного адреса. В ней было написано: «Мы провели расследование по поводу информации, которую вы использовали. Утечка из наших кругов исключается. Очевидно, произошел тот редкий случай, когда тайные знания благодаря дару творчества стали доступны вне Ордоналии и Посвящения. Решено, что вы не нарушили клятвы, потому что ее не приносили. Теперь вам не о чем беспокоиться. Живите с миром». Именно по такому принципу я строю свои отношения с теми, кто считает себя Посвященными.
А вообще-то, все мои книги результат расследования, исследования и фантазирования на заданную тему. Примерную пропорцию правды и вымысла я знаю, но всегда предоставляю читателям право окончательной оценки. Иногда, к моему удивлению, правдой оказывается то, что я выдумал. Считайте мои романы моделью вероятности, а не описанием реальности, и не ошибетесь.

- «В ход идет пиар – легально производимый в стратегических дозах галлюциноген. Такой у власть имущих теперь стиль общения с народом. Врать в глаза до тех пор, пока у клиента не помутнеет в голове». С этим трудно поспорить, но куда мы все-таки, на ваш взгляд катимся, какие перспективы сейчас у страны?
- С такой элитой именно катимся. Совершенно очевидно, что вся постсоветская элита государственно импотентна, политически труслива, морально нечистоплотна и, простите, попросту патологически глупа. Она неадекватна ни народу, ни внешнему миру, ни времени. Какой-то симбиоз совкового барства с латиноамериканской диктатурой. Именно поэтому власть пытается замкнуться сама на себе в модели управляемой демократии. Потому что никто ей, кроме ее самой, не нужен.
А впереди у нас обычные русские перспективы: выжить любой ценой, победить, несмотря ни на что, потом подсчитать потери и до следующего аврала изводить себя вопросами «Кто виноват?» и «Что делать?». Когда полстраны – вечная мерзлота, лето – два месяца в году, неурожай – раз в три года, продолжительность жизни – пятьдесят лет, понимаешь: Россия явно не место для рая на земле. Здесь не живут, а выживают. Но при этом умудряются любить, растить детей и писать книги.

-“Даешь Днепрогэс! Даешь Магнитку! Даешь Осавиахим! И народ давал. А куда денешься? Но во времена распиливания между своими Магниток, ЕЭС и Аэрофлотов всенародный энтузиазм ни к чему” -- это строки из вашего романа. И куда, на ваш взгляд, бедному россиянину податься в наше время перемен, ведь человеку нужна хорошо оплачиваемая работа, возможность вырастить детей?
- “Бедному”? Сразу договоримся, что нет бедных, есть “обнищавшие” и “нищие духом”. Россияне ввергнуты в нищету и еще не нашли в себе силы духа воспротивиться надругательству. Можно долго спорить, как жилось народу в СССР, но то, что нынешняя Россия прочно застряла по уровню жизни населения между Зимбабве и Северной Кореей – дикий, противоестественный, но факт. Сто тридцать восьмое место в мире по уровню жизни! Это плевок в лицо россиянам от ее власти. За народ Зимбабве я не беспокоюсь, у них круглый год – лето. А за свой у меня душа болит. Но что бы не говорили про россиян, я точно знаю, что армия трусов дважды Берлин не берет, а ленивый народ в Сибири города не построит. И быть “зимбабве” с ядерными ракетами – это ниже достоинства великого народа и великой страны.
Извините за резкость, но нищета – прямое производное от “нищеты духа”. Это материальное выражение полного отсутствия человеческого достоинства.
Лечение начинается с постановки диагноза. Надо осознать, что нищета – это диагноз. Если человек считает нормой, когда ему по три месяца не платят зарплату, когда прожиточный минимум меньше физиологически допустимого, когда не только его уровень жизни, а даже само мнение о ней власть не интересует, а он за нее голосует, то, согласитесь, диагноз надо искать в справочнике по психиатрии.

-Ваш взгляд на женщин в бизнесе на фоне общего мнения отличен и бескомпромиссен: «Российские «бизнесвумен» явление уникальное само по себе. В термине «бизнесвумен» столько же скрытого смысла, как и в словосочетании «монгольский космонавт». Кто сможет постичь, зачем сыну степей Космос, тот легко поймет, зачем бабе бизнес». Что можно было бы порекомендовать на Ваш взгляд миллионам наших соотечественниц, которых старательно накачивают стандартами бразильских мыльных опер и учат, что такое «Секс в большом городе»?
-Сначала уточню, что я имел ввиду именно бизнес, а не предприимчивость и умение работать и зарабатывать. Ни одна нормальная женщина не согласиться добровольно окунуться в клоаку российского бизнеса. Зачастую это вынужденное, трагичное, ломающее личность решение. Никакой материальный достаток не искупает моральных потерь. Но когда вопрос стоит о выживании, о том, как вырваться из нищеты, о будущем детей, женщина способна на все, включая самопожертвование.
Россия сегодня – это страна “опущенных” властью мужчин, у которых отнято право быть опорой и защитой своим близким, и изнасилованных нуждой и страхом женщин. И каждый ищет свой путь спасения из того морального гетто, в которое нас загнали. Поэтому я не имею права давать советов.
Тем более, что женщины такие разные. Есть думские гусыни “Женщины России”, и есть онемевшие от горя женщины из “Комитета солдатских матерей”. Есть светские львицы из глянцевых журналов, и есть те, кто покупает эти “чупа-чупсы для глаз”, чтобы хоть на секунду забыться и поверить, что жизнь не так горька, как кажется. Есть совсем молодые барышни, которые верят, что жизнь у них будет – сплошной “секс в большом городе”, или, на худой конец, как у рабыни Изауры.
Но не в порядке совета, а просто рассуждения вслух... Ввели мораторий на смертную казнь, чтобы показать, какая у нас гуманная власть. Не стреляет граждан. Прекрасно! А если ввести из тех же соображения мораторий на роды? Представьте, что было бы, если бы женщины объявили “забастовку” сроком на год? Не рожать детей, пока власть не проявит ту же гуманность не по отношению к преступникам, а к лучшей части народа. Думаю, под угрозой “демографической ямы” власть быстро очнулась бы от геополитических дум и строительства “вертикалей”и за месяц увеличила бы прожиточный минимум до достойного. Хотя бы, как в Португалии. Можете считать это шуткой.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Источник:
(с) РДВ, Спб - 2004 created by Boris Voron

Рукописи имеют особенности пропадать - в никуда. В связи с этим публикую одну из них, сценарий от 2007 года, так и не воплотившейся в реальность криминальной комедии «ЧАЙНА» от Маркеева Олега

"Ветер, поднятый крыльями ночных ангелов, слизывает с твоего лица песок.
Все, что мы строим, рано или поздно обратится в песок.
Пустыня -- это города, которые мы уже никогда не построим.
Песок -- это тщетность наши надежд.
До самого горизонта -- один лишь песок.
Но всей пустыни мне не хватает, чтобы укрыть от времени память о надежде.
Я сгребаю песок ладонями, давно не чувствуя его жара, но ветер вновь и вновь раскапывает твое лицо.
Ночные ангелы. Наверное, у них своя, мне неведомая правда. Или они видят это лицо еще живым. Не знаю. Я -- не ангел.

-- Старик, если скажешь хоть слово, я убью тебя. И пусть вместе с тобой умрут все дороги, что мы прошли вместе, но я сделаю это.
-- Молчи, если можешь. Только знай, следующая дверь -- в твоем сердце. Впрочем, так было всегда. Тебе не хватало боли, чтобы это понять.

Скрип песка за спиной.
Пение крыльев ночных ангелов
Помолчим, пока хватит сил.".
(О.Маркеев ака mairos_kali)

Глава первая

Доктор смерть

Позывной «Юнкер»
Тюремный дневник
День сто двадцать второй

Сегодня все кончится. Я точно знаю. Не потому, что я так решил.
Знаю.
Это не передать словами. Оно приходит само. Из ничего.
Ничего не изменилось. Но все вдруг стало другим. Настолько, что уже не мерещится, не чувствуешь, не ощущаешь кожей, а знаешь. Знаешь — и все. Это и есть неизбежность. Все уже решено, все отмеряно. Осталось только дождаться. Осталось только позволить судьбе сбыться.
Пять шагов вперед, пять назад. Вперед, назад. От стены к двери.
Когда она откроется, все кончится.
В коридоре пол покрыт толстой резиной. Охранники передвигаются абсолютно бесшумно. Но я научился улавливать их приближение по едва уловимому уплотнению воздуха.
Сейчас они в двадцати шагах от двери. Столько же успею сделать я. Четыре раза от двери и назад.
Мы идем навстречу друг другу. И все вместе на встречу нашей судьбе.
Ровно через пятнадцать шагов все кончится.
Начнется ли что-то взамен, не знаю. Не хочу гадать. Первое, от чего себя отучаешь — надеяться. Самый простой путь сойти с ума, отдать себя на растерзание надежде.
Выхода нет. Запертая дверь — иллюзия. За ней ничего нет.
Десять шагов.
На их месте я бы стрелял с порога. С пяти шагов трудно промахнуться. Или, что еще лучше, подмешал бы что-нибудь в пайку. Не сделали. Иначе бы я сейчас уже лежал колодой на полу. Странно. Они же не могут не знать, что я уже все знаю и готов. Или для них ритуал важнее неизбежных хлопот? Возможно…
Не смей гадать! Еще чуть-чуть и все узнаешь.
Пять шагов. От двери к стене.
Когда повернусь, все кончится.

Кра , браг, бга, хвощь, хвощь, немощь, бга, бга, хвощь, тур, кра, морок, хвощь!



Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, США

лето 1989 года

22 часа 34 минуты (время местное)

На лице девушки отчетливо читалась готовность. И это Николасу понравилось. Загадки и неопределенность они любил на работе, в личной жизни предпочитал заранее оговоренные отношения.
Он расслабленно откинулся в кресле, потянул вниз узел галстука, и, не таясь, прощупал взглядом острые коленки девушки. Потом скользнул ниже.
Их разделял низкий столик из закаленного темного стекла, и, казалось, на бледно-белые ноги девушки ниже колена натянуты плотные дымчатого цвета гольфы.
Он долго рассматривал ее ступни. Были они породистые, тонкие, красивой лепки.
«Недурно. Чистая «голубая кровь», без всякой примеси крестьянской топорности. И изящная худоба — не последствия детского рахита, а гены. Тут сложно ошибиться, — подумал он. — Тонкие запястья, с беленькой косточкой, и удлиненные пальцы, встречаются часто даже у плебеек. Но такие вот узкие щиколотки, фарфоровые ступни и словно из воска вылепленные пальчики… Нет, это порода».
Он поднял взгляд. Девушка, моментально считав по его глазам, что ей выставлен высший бал, с готовностью ему улыбнулась.
«Хорошие зубы, здоровые волосы, густые брови. С генетикой у нее все в порядке. Единственное, что портит, этот взгляд сучки спаниэля. Впрочем, что ты хотел? Она знает, зачем здесь. И больше тебе ничего от нее не надо. Если ей надо больше, чем я готов заплатить, это ее проблемы. Но что-то мне подсказывает, что свою цену она давно уяснила, и проблем не будет. Америка… Каждый здесь мечтает урвать свой куш, но каждые знает свое место. Поэтому ты, сладкая, утром спустишься на лифте вниз и пойдешь на своих ломких ножках по мостовой, искать другой путь наверх. Может, в каком-нибудь другом пентхаузе и ждет тебя лестница в небо. Но только не здесь и не сейчас».
Девушка свернулась калачиком, по-кошачьи настороженно взглянула на него, будто прислушиваясь к его мыслям. Успокоилась. Подтянула к себе бокал, пригубила вино.
Она могла и не знать, но вино ей было под стать, породистое: хорошего года, из известных виноградников Роны, многолетней выдержки. Николас имел возможность выбора и умел выбирать самое лучшее.
Мягкий свет упал ей на щеку, разлился по бархатистой коже ровным персиковым цветом. В ее зрачках всплыли теплые искорки.
Он не мог вспомнить, как выбрал ее. В шалой толчее, полумраке, затопленном тягучей музыкой, пузырящейся в ритме терзаемого инфарктом сердца, ни о каком осознанном выборе речи быть не могло. Слишком душно, слишком много спиртного и наркотиков. Даже в машине толком не рассмотрел, разве что провел предварительную проверку на ощупь. Прикосновение к ее телу и ее реакция на них Николасу понравились.
«Это не везение, это интуитивная тяга к лучшему, — решил он. — Только тот, кто умеет делать безошибочный выбор, живет долго и оставляет после себя здоровое потомство».
Правда, сразу же вспомнилось, что в природе выбирают самки, а самцы из шкуры лезут, лишь бы разрекламировать себя. Но и эта мысль не вызвала оскомину. Ему было, что предъявить в качестве аргумента в своей полной социальной и сексуальной состоятельности. Молод, здоров, богат. И главное — умен. Да, чертовски умен.
Он медленно, демонстрируя свои тонкие пальцы пианиста и искусного врача, полез в нагрудный карман, выудил прозрачный пакетик и бросил его на стол. Белый порошок внутри пакетика от удара растекся ровным слоем. Судя по глазам, девушка догадалась, что это и что от нее требуется.
Он придирчиво проследил, как она краем кредитки сноровисто дробит белые гранулы порошка в невесомую взвесь.
«А пальчики ничего себе, чуткие, — констатировал он. — Вполне бы могла работать у меня лаборанткой».
Эту мысль он отогнал. В лаборатории все должно быть стерильно. Даже мысли.
Николас встал.
— Какую музыку предпочитаешь? — мимоходом поинтересовался он.
— На твой вкус, — ответила девушка, не поднимая головы.
У нее было британское произношение, отчетливо проступающее через недавно приобретенную бруклинскую гнусавость. Этого он сразу не заметил. Или просто не отложилось в памяти.
«Ладно, у нас еще будет время узнать друг друга поближе», — решил он, встав с дивана.
Он, не торопясь, непринужденной поступью хозяина двигался по студии, демонстрируя размеры и качество помещения.
Пентхауз, с балкона которого распахивался вид на Центральный парк, был убийственным аргументом. Стоило любой самке переступить порог, как ножки у нее подкашивались сами собой, а тело требовало принять горизонтальное положение. Благо мест для этого было в избытке.
Музыкальный центр в стиле хай-энд был последним аккордом, крещендо его симфонии приманивания самки, мощным, как рев оленя-секача. Полированное черное дерево, холодный хром, золотые дужки проводов и оранжевые огоньки радиоламп действовали гипотизирующе. Калькулятор в женской головке давал сбой при попытке вычислить примерную стоимость этого космического вида агрегата.
На верхней полке стойки с виниловыми пластинками лежал конверт «DHL». Он разорвал плотную бумагу. Достал кассету. Наскоро прочитал сопроводительную записку.
«Черт, если бы я вскрыл конверт раньше, ни за что бы не поперся на эту дурацкую вечеринку. Это все равно, что поменять ужин в ресторане на биг-мак из придорожной забегаловки».
Николас оглянулся. В круге света, высекавшем диван и столик из окружавшего полумрака, мерцали искорки на черном, обтягивающем платье девушки.
За короткое время их знакомства она еще не допустила ни одного прокола. Но сомнения все же оставались
«А что, если совместить два соблазна? Возможно ли вообще это — мир между телом и духом? Ни в аскезе, а в праздности?» — спросил себя он.
— Дорогая, попробуй угадать, что это.
Жужжа, узкая щель поглотила кассету. Мощные лампы времен зари радиоэлектроники, мигнув, увеличили накал раскаленных спиралей.
Из по-дизайнерски вычурных колонок ударили первые аккорды.
Девушка вскинула голову. Машинально провела пальцами по лбу, сдвинув упавшую челку.
— Прелюдия к «Гибели богов».
Николас нервно крякнул. Чего-чего, а этого он не ожидал.
— Я из Петербурга. Из России, — добавила она, как-будто это должно было все объяснить.
— Так ты русская? — машинально спросил он, лишь было чем заполнить неловкую паузу между своими репликами.
«Черт, совсем как актер, забывший текст, — с раздражением подумал он. — Теперь ясно, откуда у нее такие высокие скулы. Я-то думал, есть толика индейской крови. Русские… Там же монголы прошлись, если не ошибаюсь».
— Для вас все мы — русские, — с ноткой усталости произнесла она. — Как вы для нас — американцы.
— Тебя что-то не устраивает в таком определении?
— Пренебрежение к деталям.
Он едва сдержался, чтобы бы не вернуться к ней. Неожиданно проснулся зуд исследователя, захотелось тщательно препарировать столь интересный экземпляр.

Однажды через балконную дверь пентхауза ветром занесло бабочку. Мохнатый, иссиня-черный махаон долго не давал себя поймать. Охота на бабочку едва не стола жизни музыкальному центру. Но он изловчился и набросил на бабочку полотенце. Потом долго следил, как она умирает в парах эфира, и гадал, каким ветром занесло ее на Манхэттен. Наиболее вероятной версией было то, что она вырвалась из плена какой-то лавки, торгующей тропической экзотикой. Но хотелось верить, что ее принес мощный шквал, пронесшийся от Кариб до Флориды, а дальше… Он фантазировал, пока бабочка не умерла. Тогда он осторожно расправил ей крылья, насадил на иголку и поместил в плоский стеклянный саркофаг над своим рабочим столом.
Девушка сейчас напомнила ему ту бабочку. Бог знает, каким злым ветром перенесенную через Атлантику. Он вовсе не собирался отдавать ей больше времени, чем она заслуживала. Короткое, на одну ночь, знакомство не перерастет в нечто большее. Он решил ограничиться одной встречей. Хотя, иметь такой выдающийся экземпляр в постоянном пользовании было весьма соблазнительно.
Он встал так, чтобы отсвет от накалившихся спиралек в лампах под самым выигрышным углом падал на глаза.
— Прислал мой агент в Европе. У меня лучшая в Нью-Йорке коллекция граммофонных пластинок прошлого века. Это одна из первых пластинок симфонического оркестра Венской оперы. Представь, кто мог слышать эту же музыку в таком же исполнении!
Девушка, катая в пальцах трубочку из двадцатидолларовой бумажки, улыбнулась ему.
— Многие. Но ты, Ник, наверное, имеешь в виду Гитлера.
— Почему так решила?
— Интонация подсказала.
В ее улыбке было что-то материнско- покровительственное.
Он нервно дернул уголком губ, решил переключиться с созерцания на слуховые впечатления.
Хай-эндовские усилительные контуры тщательно воспроизводили каждый шум, записанный на пленку. Воздух шуршал от звучания старой граммофонной записи.
Николас слушал, закрыв глаза, вбирая в себя тревожные вибрации оркестра.
Неожиданно поток вагнеровских аккордов разорвал скрежет.
Николас вздрогнул.
Скрежет оборвался. Куда-то исчезло милое слуху потрескивание, пошла совершенно чистая запись.
— Крак, браг, бга, хвощь, хвощь, немощь, бга, бга, хвощь, тур, кра, морок, хвощь, — проскрипел мерзкий голос старика.
И сразу же вслед девятым валом ударил Вагнер.
Николас резко вдавил пальцем латунную кнопку. Музыка оборвалась.
— Какой-то заговор, — раздался за спиной голос девушки.
— Что? — Николас резко развернулся. — С чего ты взяла?
— Похоже на русский. «Немощь», «тур», «морок», «мрак» — это я разобрала. Что такое «хвощь» — не знаю.
— Какая-то дурацкая шутка, — проворчал он.
Во рту сделалось мерзко. А в ушах еще скрипел это противный стариковский голос.
Девушка пожала плечиком.
— Будешь?
Она трубочкой, свернутой из банкноты, указала на четыре белые «дорожки» порошка.
Ему вдруг до одури захотелось вычистить болотную слизь, скопившуюся под языком.
— Угощайся, я сейчас.
Николас бросился в ванную.
Из зеркала над раковиной на него глянуло лицо тридцатилетнего «золотого мальчика». Возможно, чуть более уставшего, чем требовали приличия. Но такой уж вечер выдался. Сплошная морока.
Он плеснул в стакан розовой жидкости, разбавил водой из-под крана. Набрал полный рот.
В этот момент желудок судорожно сжался. И воду вышибло изо рта, словно поршнем. По зеркалу поползли мутно-розовые разводы.
В новом приступе рвоты Николаса скрючило над раковиной. На полированную сталь вместе с желчной пеной хлынула кровь.
Он в страхе отшатнулся.
И тут такая резь полоснула по животу, что он свернулся в комок и рухнул на пол. Боль не отпускала. Казалось, что в животе беснуются оголодавшие крысы.
Спазм сдавил горло, задушив крик. Николас, борясь с удушьем, попробовал сдвинуть себя ближе к двери.
«Должна же она была услышать, как я грохнулся на пол. Должна! — отчаянно заметались в голове мысли. — Не могла не слышать! Я же умираю... Господи, как глупо!»
Он выпростал руку, силясь дотянуться до двери.
Новый спазм взорвался в животе. Показалось, что с размаху врезали солдатским ботинком. Николас захлебнулся беззвучным криком. Из распахнутого рта на белый кафель пола хлынула алая пена.

СКАЧАТЬ ПОЛНОСТЬЮ ПО ССЫЛКЕ:
Скачать ОЛЕГ МАРКЕЕВ.ЛИ.doc с WebFile.RU
пароль30072010ogm

Или:
http://narod.ru/disk/17927721000/%D0%9E%D0%9B%D0%95%D0%93%20%D0%9C%D0%90%D0%A0%D0%9A%D0%95%D0%95%D0%92.%D0%9B%D0%98.doc.html

Камрады и значительное число интересующихся граждан просят выложить перечень книг Олега Георгиевича Маркеева по циклу «Странник».
Привожу полный список.
Названия книг даны по времени написания, их публикации и как они рекомендованы для прочтения:
- «Особый период» (1996 год) под псевдонимом Олег Фомин
-«Угроза вторжения» (2000 год)
- «Чёрная луна» (2000 год)
-«Оружие возмездия» (2001 год)
-«Тотальная война» (2002 год)
-«Странник: Серый Ангел» (2003 год)
-«Странник: Цена посвящения» (2004 год)
-«Переворот.RU» (2008 год) - на настоящий момент не опубликована.
-«Неучтённый фактор» (2008 год)

-«Летальный исход» (2008-2009)- не опубликована (не закончена).
-"Дочь Вавилона" (2008-2009) - не опубликована (не закончена).

P.S.
Многие задавали вопрос о том, почему между «Тотальной войной» и последней книгой «Неучтённый фактор», по содержанию имеется явный и очень большой пробел без ознакомления с которым теряется понимание сути происходящего.
В списке ответ на этот вопрос.
«Переворот.RU» опубликован не был.

P.S.S.
В память о нашем камраде я решил выложить его последнюю незаконченную работу "Летальный Исход" т.к. жизнь быстротечна а архивы имеют свойства исчезать и теряться. Время уносит и их.
Прошу высказаться по данному вопросу - стоит ли?
Жду ответов. От вас читатели моего блоGGа зависит это решение.

"Летальный Исход" Маркеев О.Г.

Вот и вышел в свет сериал «Хозяйка тайги» над сценарием которого серьёзно поработал наш камрад Мареев Олег.
Пошли первые отзывы на http://ruskino.ru/mov/forum/11579 от положительных до отрицательных. Отрицательные отзывы в основном касаются сценария фильма, который как это бывает на северных территориях, в процессе съёмок был несколько «откорректирован».
Впрочем всё, как всегда. «Слепой-3. Оружие возмездия», сценарий которого так же писал наш друг так же подвергся «корректировке». Прошлое, конечно же в прошлом. Но мы его немного "отредактируем". Для памяти следующим поколениям.
На сайте http://www.ruskino.ru рецензия звучит так:

«Действие разворачивается на фоне бескрайней тайги, в месте, известном на весь мир своими золотыми приисками и богатейшими лесами, являющимся лакомым куском для всякого рода охотников за наживой. Здесь, на Крайнем Севере, прекрасная девушка Василиса работает егерем в заповеднике, директором которого служит ее отец - Пётр Громов. В этой же местности находится завод по выплавке слитков из благородных металлов, давно ставший мишенью для рейдеров. Недавно уволенный сотрудник охраны завода Константин Воеводин, приняв решение навсегда уехать из тайги, по пути в город становится свидетелем дерзкого нападения на инкассаторскую машину, регулярно доставляющую золото с прииска на завод. В завязавшейся перестрелке его тяжело ранят. Свидетелем жестокой расправы над охранниками становится и Василиса, у которой от шальной пули злоумышленников погибает отец. Так судьба сводит Василису и Константина кардинально меняет их жизнь. Оказавшись в эпицентре загадочных и смертельно опасных событий, они должны выдержать не один удар: от угроз и фальсифицированных обвинений до попыток убийства. В непростых обстоятельствах, когда на кону стоят большие деньги, а порой - и человеческие жизни, от героев потребуется невероятная сила духа и твердая вера в свою правоту. Их враги способны смять и уничтожить двух простых ищущих правду людей, но любовь и желание добиться справедливости оказываются сильнее всех сил зла. К тому же Константин и Василиса знают: закон тайги беспощаден - "Все против тебя, ты - один против всех", но справедлив, потому что это - закон чести».

Авторская версия от Олега Маркеева так:
«Уникальность данного проекта заключается в том, что местом действия стала русская провинция: районы золотодобычи на Крайнем Севере, таежные охотничьи угодья, районы лесозаготовок Сибири и рыбного промысла в дельте Волги. Тихие, лишь на первый взгляд, провинциальные города России, с их малыми и большими проблемами, простыми человеческими радостями и подлинными трагедиями. В них не говорять о патриотизме, в них живут любовью к родине, впитанной с молоком матери. Там неприметные на первый взгляд люди готовы в любую минуту по зову сердца встать на защиту интересов.
Герои нашего сериала близки и понятны жителям российских регионов. Как и они, это совершенно обычные люди, с обычной, подчас, изломанной трудными временами судьбой. У каждого у них своя правда, свой взгляд на все, что происходит вокруг, свой образ мыслей и поступков. Порой они рубят с плеча, порой опускают руки, мучительно ищут выход из жизненных передряг и устраивают праздник, когда пожелает душа. Они совершают необдуманные поступки, и даже решаются на преступления. Но они — живые. И тем интересны.
Главные герои — Константин и Василиса на протяжении всего сериала ищут свое счастье и пытаются сохранить любовь, несмотря на все трудности и опасности, выпавшие им на долю. Во многом разные, они схожи в главном — в искренности чувств, в готовности пойти на все, ради восстановления справедливости. Они еще молоды, но жизнь уже преподала им жестоки уроки и готовит новые. Но в каждом поступке наших героев угадывается уже вполне сформированная русская душа и русский характер.
Тематически сериал разбит на четыре блока по четыре эпизода. Каждые эпизод, в рамках единого сюжета, повествующего о личных взаимоотношения главных героев, посвящено отдельно, весьма актуальной для избранного места действия теме. Это криминальная ситуация в районах золотодобычи, незаконная вырубка лесов и контрабанда российских природных ресурсов за рубеж, браконьерский промысел редких и охраняемых видов рыб в дельте Волги».

Звучит человечнее, что ли.
В любом случае, камрады, смотрите.

Жанр: Исторический, приключенческий.

Совместное производство с европейскими партнерами для реализации проекта на телерынке Западной Европы и стран СНГ.

Сюжет: По узловым сюжетным эпизодам аналогичен известному сюжету Дюма.
Особенности проекта: Основной привлекательной стороной проекта является использование приема «перевертыша» в сюжете, что позволяет в новом свете взглянуть на всем известный и многократно экранизированный сюжет Дюма.
Так, главный герой — Д’Артаньян становится не мушкетером короля и членом «фракции королевы», а агентом Кардинала, противостоящим усилиям мушкетеров, участвующим в интриге с подвесками.
Сама интрига с подвесками, рассмотренная под иным углом зрения, предстает опасной авантюрой, ставящей под угрозу интересы страны. Неудивительно, что государственный деятель масштаба кардинала Ришелье обязан был сделать все возможное, чтобы ее сорвать. Операция была поручена лучшим агентам: Рошфору, Миледи Винтер и Д‘Артаньяну. С последней у Д’Артаньна возникло глубокое и искренне чувство любви, а Рошфор стал преданным другом и верным соратником.
Что касается членов «фракции королевы», то они предстают в весьма неприглядном виде. «Прекрасная белошвейка» оказывается герцогиней, состоящей в любовной связи с королевой. Королева Анна мечтает сделать своим мужем и королем Франции герцога Бэкингема. Констанция Бонасье, изловчившаяся из постели герцогини перескочить с спальню королевы, оказывается профессиональной отравительницей, заклейменной судом Венеции и убившей мужа миледи Винтер и едва не отравившей Рошфора. Брат и кузен короля устраивают заговор с целью захватить корону, для чего им прежде всего надо устранить кардинала Ришелье. В этой свистопляске положений и интриг Д’Артаньян едва успевает уворачиваться от клинков наемных убийц и мушкетеров и разрывать силки любовных интриг, которые плетут для него герцогиня, королева и Констанция Бонасье.
Дополнительные преимущества: Создатели фильма планируют впервые в истории экранизации известного сюжета показать героев в их подлинном возрасте. Так, Д’Артаньяну, согласно роману, было не более 19 лет, а королю Франции едва исполнилось тридцать. Все они были молоды, горячи и безрассудны, чем, во многом и объясняется накал страстей и забвение интересов страны в угоду личным прихотям. Единственный взрослый среди этого сборища «испорченных детей короны» был кардинал Ришелье, несший на своих плечах бремя государственных дел.
Так как сюжет нов для массового зрителя, создатели планирует ввести образ Рассказчика — постаревшего и умудренного опытом Д’Артаньяна. На эту роль планируется французский актер Жирар Депарьде.
Формат: 8 эпизодов

Ночь шуршит мокрой листвой.
Медленно приходим в себя. Только что были одним целым. А теперь, с каждым ударом сердца все дальше и дальше удаляемся друг от друга. И каждый вновь становится самим собой. Крепче прижимаемся друг к другу, чтобы не растерять остатки тепла.
Фары гонят по стене пятна теней. Долго и надсадно урчит двигатель. Наконец, глохнет. Мудила успешно затолкал свою полированную жопу между давно спящими машинами. Хлопает дверца. Через сорок секунд со всей дури пиздошит стальная дверь подъезда. С поздних блядок вернулся боров с пятого этажа. Можно даже не смотреть на часы, без чего-то час ночи. Пунктуальный, шопиздец.
Интересно, втирает он жене про затянувшееся совещание с партнерами, или ей уже все давно допизды? А, может, она, как и я, лежит сейчас и думает, что сорок секунд по освещенной дорожке ― слишком дохуя, чтобы выебываться. Доебет же, пидарас, своим мудацким характером, завалят, впизду, как кабана в тире. Возможно, она так и думает, и ей от этого становится легче жить. Хуй их разберет.
В Москву вслед за тучами вползает осень. Пока еще тепло, спать можно с открытым окном. Но настроение уже ― пиздец всему. Фигня всякая лезет в голову.

― Ты об этом мудаке сейчас подумал?

Чуткая, как кошка. Во всем остальном, то же ― кошка.

― Угу. Живой труп. Вечный муж. Русская классика. Римейк с контрольным в голову. Достоевский нервно курит, читая Донцову.

Провыл лифт, хлопнули створки, абортировав борова на его этаже. И опять стало тихо.
Губы ее пахнут вином. В темноте ― одного цвета с вином в бокале. Темно-лиловые.
Кошка щурится. Глазницы залиты черным, не угадать, о чем думает.

― Обещаешь не ржать?
― Ну.

― Я мужа в квартире закрыла.
― Ахуеть! Нафига?

― Ну, я же не нарочно! Впопыхах взяла его связку ключей. А свои в кармане лежали. Так получилось, я не виновата.
― Приятная новость… Сейчас поедешь?

― Не-а, не хочу. Я сказала, что иду в клуб, буду утром. Нефиг его баловать. В полдевятого за ним приедет машина. Главное, не проспать. Что улыбаешься?
― Представил, как он спускается по водосточной трубе.

― Дурак!
― Ага. На его месте я бы тебя давно убил. Перевоспитывать, один фиг, бесполезно.

― Он меня любит такой, какая я есть.
― Еще один самоубийца.

Он, действительно, любит ее. Со всеми ее тараканами в голове. Он любит ее маму, которая никогда не любила ее папу. О чем всем известно. Но папу он тоже любит. Поселил в коттедже, где папа может спокойно писать свои статьи по филологии, не портя кровь ее маме. И дедушку ее он тоже любит. Дедушку любят все. Правда, дедушка не всех узнает. Деньги, на которые живет их семейка, дедушка считает остатками Сталинской премии, врученной ему в сорок девятом году. Похоже, они все так считают.
Он любит эту семейку такими, какие они есть. Они его любят за тоже самое. И все счастливы. Просто купаются в любви.
Для полного комплекта только не хватает какой-нибудь дурочки, которая полюбит его за муки, но у которой хватит ума не уводить его из семьи. Такого шока, как развод, он не переживет. Помрет от нехватки нагрузок. А без психотерапии долго не протянет. Банальная ебля с модельной куклой тут не поможет. Нужны встречи украдкой, маленькие тайны, полуночные мысли, мечты на бесконечных совещаниях в онастопиздевшем офисе, несбыточные надежды и ни к чему не обязывающие фантазии. Глупая улыбка в ответ на ее глупые эсэмэски. Фотографии о трех днях на Кипре или в Питере, запертые в зашифрованном файле. Короче, чтобы жить дальше, нужна любовь.
Впрочем, кому она не нужна?
Ставлю будильник в мобильном на шесть утра.
В восемь утра мы пьем кофе в кафешке напротив ее дома.
Сонная, но на удивление вежливая официантка. Посетители, включая нас, пиздец всему. Девчонка с оранжевыми волосами пытается растормошить двух засонь, клюющих носами в чашки. Детки хорошо погуляли. Пацаны глухо вырубились, а у пиздюшки еще свербит в заднице. Судя по всему, на школу сегодня они забили. В углу господин в охуенном костюме развернул газету. Хули он тут делает в такую рань? Читает «Коммерсант». В пепельнице дымит сигарка. Завтрак короля Уолл-стрит, блядь. Вполне возможно, что просто не может попасть домой. Тот же пиздец, только вид с боку.
Кошка щурит серые глаза на дождь за стеклом. Сквозь дождь по Покровке ползут машины. Цветные пятна на сером холсте. Осень…

― Понимаешь, все дело в том, что я его еще люблю.

Это она о другом. Из-за которого развелась с первым мужем и вышла замуж за того, кого уже пора вызволять из-под домашнего ареста. Ребенок у нее от совершенно другого мужика. Она его смогла забыть, полюбив того, с кем рассталась два года назад и любит до сих пор. Кажется, все так, если я ничего не перепутал.

― У тебя лицо вдруг такое сделалось. Ты о чем-то нехорошем подумал, да?

Чуткая, как кошка. Во всем остальном, то же ― кошка.

― Не обращай внимания. Фигня всякая в голову лезет.

«Не надо пиздеть! Никто никого не любит, кроме себя. Две тысячи лет назад один еврей пытался научить нас любить ближних. Но так и умер, распахнув объятия. С гвоздями в ладонях. Так никого и не обняв. Символично, пиздец как. Правда, он же сказал, возлюби ближнего, как себя самого. Может, мы, любя себя, просто учимся любить других? Да, наверное, так. Мы просто еще учимся любить».

― Позвони ему. Наверное, уже проснулся и тихо охуел.
― Ой, у меня села батарейка.

Кладу ей в ладонь свой мобильник. Зову официантку.
Кофе с коньяком.

Прага, 2030 г.

Из "утки" под кроватью невыносимо воняло гавном. Но старик уже свыкся с неизбежным. Его все забыли. Даже санитары.
Мир, сузившийся до размеров палаты для умирающих, плевать хотел на его былые заслуги. Этот мир тупо ждал, когда старик освободит койку.
Но оставался еще большой мир за мутным окном. И этот мир ждал его слова. Так, во всяком случае, считал старик. Остатками угасающего разума он все еще искренне верил в слово. В его силу. И в то, что оно должно быть свободным.
Старик украдкой вытащил из-под подушки слуховой аппарат, присоединил к проводку, уходящему в оконную щель и закрыл глаза. Он ждал, когда придет оно -- ощущение полной свободы слова. Горло першило от химиотерапии, зад нестерпимо жгло испарениями, поднимающимися из не вынесенной "утки", но по накатывающей изнутри волне горячих слез, он понимал, еще чуть-чуть -- и слова хлынут сами собой. Как весенний паводок. Неудержимо и яростно.

Оперативный штаб службы радиоэлектронной контрразведки Седьмого Европейского района Поднебесной Империи.

Полковник Шэ Гэ даже не открыл глаз, услышав щелчок каблуков адьютанта. Ничего не могло произойти в часы послеобеденной дремы, считал полковник. И так оно и было. Ничего. Тотальное и вечное Ничто. Мать всех вещей и начало всего сущего. Великое Дао простерло свое око на Поднебесную. От океана до океана. Ничего произойти не могло.
Адьютант не уходил. Пришлось открыть один глаз.
-- Что там, У Дао?
-- Он опять вышел в эфир, -- испуганным шепотом доложил адъютант.
-- Дайте запись, -- лениво распорядился полковник Шэ Гэ.
Из стереодинамиком раздался свистящий астматический голос старика:
"Мы приветствуем вас на свингующих волнах радио "Свобода".
Полковник Шэ Гэ пошевелил пальцами, и запись оборвалась.
-- Он работает под своим прежним псевдонимом?
-- Да, -- с готовностью ответил адъютант.
Полковник, задумчиво вывел поверх стенограммы иероглиф: "Взляд очарованный не могу оторвать от кучи дерьма, в рассвета лучах подобной вершине Шао-Линя".
-- В душе -- он великий поэт, судя по имени, которое он себе выбрал. Зря он связался с политикой, -- слово самому себе, произнес полковник.
Адъютант изготовился записать приказ о профилактической ликвидации старика. Всего-то делов -- дважды йобнуть "уткой" по седой плешивой голове.
Полковник тусклыми глазами посмотрел на адьютанта.
-- Не торопись, У Дао. Пусть расцвету тысячи цветов, не этому ли нас учил Великий? А этому цветку не долго качаться на засохшем стебле. Это так трогательно. И так печально.
Адъютант позволил себя тяжко вздохнуть.
-- Но, господин, полковник. Он глушит частоту "Талибан-эирланз". Зеленые братья опять будут жаловаться в Высший совет Красной Армии.
Полковник улыбнулся улыбкой Будды и вывел на рапорте стройные иероглифы:
"Побег бамбука не скоро дотянется до нефритовой чаши красавицы Сунь".
Что на славянском сетевом диалекте, ставшим средством межнационального общения в Поднебесной, означало:
"Дописды".

Лежим. Я соплю ему в плечо. Он в потолок смотрит. Как в светлое будущее.

― Ты точно решил уйти?
― Да. Через полтора года.
― А как же я?
― Приемник уже подобран. Будешь с ним жить, как в Португалии. Но пока ― это государственная тайна.

«Да нахуй мне сдалась та Португалия! Только жить начала, и такой облом».

Молчу. Делаю вид, что сейчас заплачу. Знаю, он не любит бабских слез. И скандалов не переносит. В смысле, закатывать их бесполезно. Такой вот у меня муж.
Пока слезы собираются под веками, вспоминаю прежних мужей. Картавый, потом грузин с сухой рукой, потом хохол с кукурузой, потом бровастый орденоносец, потом чекист с искусственной почкой, потом дед какой-то, Черненко, кажется, фамилия, потом это лысый мелиоратор, бля, пиздабол с пятном на лбу. Ни и медвед-алкоголик, само собой. Ебтвоюмать, с кем жить пришлось!
А этот… Какой бы ни был, знаю, лучше у меня уже не будет.
О себе он мало рассказывал. Знаю только, что раньше был на секретной работе и многому там научился. Прежде всего никому не верить, мыть руки с мылом, иметь трезвую голову и горячее сердце. С сердцем у него все в порядке. Он очень сентиментальный, только прячет это от всех. Боится слабым показаться.
Помню, пришел один раз, сел на кухне и молчит. Чувствую, что-то стряслось у него на работе. Старый, в смысле, медвед-алкоголик, в таких случаях стаканами водку хлестал, ломал табуретки и грозился ебальники всем перекроить. А новый, он нет, тихий. Только желваками страшно играет.
Я его спрашиваю, что случилось? А он ― она утонула. И улыбается так, что тупой поймет, еще вопрос ― и по ебалу с носка. Чтобы самому не заплакать.
В доме порядок навел, между прочим, не стыдно гостей приглашать. Говорит, на черный день стабильно отложено, внукам хватит. С долгами разобрался. С ним я опять себя по-настоящему замужней бабой почувствовала. Это когда, хоть ты дура-дурой и в Мухосранске родилась, ноги уже никаким шейпингом не исправить, а с рожи воду только в пустыне пить рискнешь, но мужик твой себя так поставил, что все тебе улыбаются. И ни один хачек в след тебе ничего сказать не рискнет.
Как с сексом у нас? У него все нормально. Следит за собой мужик, не пьет, спортом занимается. Это у меня с сексом непонятки вечные. То со мной Азия жила. В смысле, входит в меня мужик, а мне видится, что конница монгольская в меня врывается. Но Азия ― это же женское имя, правильно? Типа Алсу. Непонятки… Может, я немного лесбиянка, хотя и мать-героиня?
Вот и с ним у меня та же история. Вроде бы все, как у людей. В смысле, без особых извращений. Чистая классика. Но чувствую, что Европа в меня входит. Стройными колоннам вермахта. Порядок, дисциплина, верность долгу и прочая не свойственная моему распиздяйскому характеру хуйня. Йобнуться можно! Европа ― это же тоже женщина. Ее бык, правда, ибал, но это не существенно.
Ладно, нехуй, на этом заморочиваться. Все равно он уходит.
Чувствую, слезы уже по щекам ползут. Все-таки заплакала по-настоящему. Себя жалко, дуру. Но его еще жальче. «Пацан сказал, пацан сделал». Отступать некуда. Он у меня такой, слово дал, сдержит, чего бы, бля, ему и другим не стоило. Значит, кончено все между нами.
И ведь любит он меня. Сердцем чувствую. По-своему, но любит.

― Я-то, ладно, притерплюсь. А как ты без меня жить будешь?
― За меня не беспокойся. Я свою место в строю найду.

«Бля, кто бы сомневался! Только где тот строй и куда он марширует?»

― Хорошо, если ты так решил, я согласна. Только выполни одну мою просьбу. Обещай, что новый будет, как ты часы на правой руке носить. Я буду на них смотреть и вспоминать тебя. Прикажи ему, что тебе стоит?
― Глупая ты… ― Улыбается, как мальчишка.
― Да. И ты это знал, когда на мне женился!
― Ничего я не знал. Я выполнял приказ. ― Желваки на скулах сразу же вспухли. ― А теперь я чувствую себя Джеймсом Бондом, который в первый раз влюбился.

Я молчу и тихо плачу от счастья. Знаю, он больше не выдавит из себя ни слова. И я ни словечка не скажу. Иначе сразу с носка по ебалу получу. Чтобы он не заплакал.

Господи, ну зачем он уходит?!!

2006 год.

По стенам мельтешат отсветы фар. Ночь колотит в кулаками в окна. Если приподняться и положить руку на оконное стекло, можно ощутить тугие, гулкие удары. По проспекту в ночь летят ошалевшие машины.
Нафиг. Даже шевелиться не хочется.
Там — суета на сорванном дыхании. Здесь — время остановилось. Полная, непреодолимая изоляция. Тотально иной мир. Чувствуешь себя рыбой в аквариуме.
Наверное, «евроокна» разрабатывались для гуманных европейских тюрем, а потом пошли в массовое употребление. Наверное, так.
Пространство, ограниченное стальной дверью и звуконепроницаемым стеклом. Иллюзия уединения. Одиночная камера со всеми удобствами. Шаг за порог — побег. Шаг с подоконника…
Сегодня в камеру зашвырнули временного постояльца. И мы коротаем эту ночь вдвоем. Хотя с таким же успехом могли пережить ее порознь. С другими или в одиночку.
В темноте ее тело кажется слепленным из белого свечного воска. Худенькая, как подросток.
Нащупываю локтевой сгиб. По пальцами вытянутые бугорки. Вскрывалась по молодости. Коряво и неумело. Поперек вены.
Все у неё перпендикулярно нормальной жизни. Говорит, так разводилась с мужем. Развелись, как и поженились, — в один день.
Ясенхуй, для нормального мужика вид ванны, заполненной багровой водой, в которой сжалось свечного цвета тельце, — пиздец какой аргумент. Мужик круто вывернул руль и рванул в нормальную жизнь. Она осталась в своей. Перпендикулярной.
Черное вино в бокале. Черные губы на прозрачном ободке.

— Я — алкоголичка.

Неуверенно так. Так дети ставят ногу на тонкий лед. Смелости не хватает. Одна надежда, что окликнут.

— Нет. Ты — психонафт.
— В смысле?

— Человек, путешествующий в бессознательном. Как Кусто под водой. Или, как рыба. Вино для тебя — средство от декомпрессии. Можешь не заморачиваться. Просто пей. Как лекарство.
— Как лекарство, не хочу.

— Тогда, как лимонад в детстве. Улыбайся и дыши носом в стакан.

Губы пахнут виноградом и ежевикой. Пино нуар.
Черная медуза на подушке. Черные провалы глаз.

— Он сказал, если я не приеду до двенадцати, он мне изменит с первой попавшейся блядью.

Три часа ночи.

— Это было в пятницу.

У нормальных людей начался понедельник.
Где-то на другом конце города мужик накачивает своей злобой первую попавшуюся блядь. Или просто накачивается водкой. Или пухнет гноем, как чирей, чтобы выплеснуть ей в лицо все, что перебродило и сгнило внутри. Хрен его знает, как он компенсирует ее ночные заплывы.

— Ты улыбаешься?
— Нет.

Пальцы щупают губы. Честно, я не улыбался.

— У меня с ним все серьезно. Я сейчас не могу от него уйти.
— Любишь?

— Нет. Хватит с меня любви. Теперь мне нравиться, когда обо мне заботятся.

Кажется, со своей боковой тропинки она опять выбирается на проспект нормальной жизни. Воровато протиснется в тугие ряды счастливо живущих без любви. Насколько ее знаю, не надолго. Или вытолкнут, или сама сбежит.

— Ты сколько уже не работаешь?
— Третий месяц. Ни строчки.

— Скоро начнешь.
— Так уверенно говоришь…

— Потому что знаю. Сам такой. Вынырнешь, не волнуйся.
— А если нет?


Ночь. Черное вино.

― Слушай, как оформить ипотеку?

Прихуел, не то слово. Главное, во время. Три часа ночи.

― Просто. Десять лет получать полторы шутки в месяц. Без права на ошибку. Если готова ― вперед.

Молчит. Думает. Или считает в уме.
В Москве год. Приехала на неделю. Не уедет никогда. Снимает комнату на Чистых прудах. Триста пятьдесят в месяц. Трехметровые потолки. У девочки амбиции. Под окном чахлый тополь, все лето засирающий округу пухом. Курить нельзя, у хозяйки астма. Полная записная книжка телефонов ночных клубов. Нахуя они ей? На мобильном вся память забита мужскими именами. Повторяющиеся помечены номерами. «Сережа-3», «Митя-4», «Ник-2». Космодром Плисецк, бля…

Мыслительный процесс окончен. Начались эмоции.

― Надоело. Понимаешь, надоело. Знаешь, как это унизительно! Живешь с мужиком, на что-то надеешься, а чуть что не так ― «пиздуй в свой Мухосранск, девочка». У вас все, что не Москва, то – Мухосранск.
― Или Бобруйск.

По глазам видно, не в теме. Впрочем, вопрос времени. И денег. Купит комп, подсядет на удаффком. Еще будет на смс «превед, кросавчиг!» хуярить.

― Мне предложили в одном журнале поработать.

Хуясе, рывок в карьере рекламного агента. Мама, правда, у нее редактором работала. В какой-то областной многотиражке. Может, наследственность скажется?

― Что за журнал?
― Ай, не важно!

Действительно, дописды. Был бы «Космополитан», так бы и сказала.

― И сколько платят?
― Пока ― пятьсот. Соцпакет, обеды и всякая фигня.

― Для начала, не плохо.
― За комнату смогу вовремя платить. Опять же, в офисе сидеть. Надоело по городу, высунув язык бегать.

― Аргумент.
― Знаешь, как меня там встретили! Директор и главный со мной целый час разговаривали. Сказали, что дают полную свободу. У них, на самом деле, рекламное агентство. А журнал ― это так, бабки отмывать. Короче, я веду свой проект сама. И если будет желание, могу, что захочу, писать для журнала. Я сразу рубрику придумала. «У-пс». «У» русское, а «пс», как P.S. Ну, в конце письма так пишут. Класс? Они тоже офигели. Там можно всякие репортажи давать. Ну, например…

― «З.Ы.» было бы креативнее.
― А что такое «зы»?

― Буква такая старославянская. Как «ять». Ее большевики отменили.
― Слушай, откуда ты все знаешь?

― Спецшколу с английским уклоном закончил. Еще при социализме.
― А-а. Везет тебе. Я месяц у них поработаю, потом они обещали послать на курсы английского. Сейчас без языка нигде не устроишься.

― Кстати, о языке. Про командировки речи не было?
― Не-ет. Ты чего так улыбаешься?

― Просто так. А что с твоим заказом?

Это была тема всей прошлой недели. На заказе она могла заработать пять «штук». Но мозги выебала на все сто. Какая-то государственная контора сливала бабки в рекламу. Сосватал заказ некто «Алек_Влад» из мобильного. Александр Владимирович, надо думать. Без лингвистики дело не обошлось. Но подробностей от нее не дождешься. Пока еще скромничает.

― Не въехал? Я и буду делать у них этот заказ.
― Уже подписалась?

― Ага. Они даже трудовую мне оформили.

В хуевых фильмах главный герой в таких случаях тянется за сигаретой.
Курим. Слушаем дождь за окном.

― Меня наибали, да?
― Нет.

― Ты, вправду, так считаешь?
― Могло быть хуже. Пару месяцев ты у них проработаешь, это точно.

Уткнулась в плечо. Сопит. Шевелится нельзя.
Кожу жгут слезы.

Ипотека, бля…

Он всегда знал, что по жизни его ведет Высшая сила. От этого жизнь не становилась прекрасней. Вряд ли что-нибудь может украсить это убожество. Но чувство защищенности, приобретенное в обмен на дар и обязанность пророчествовать, делало жизнь более-менее сносной.
Вечером он ни с того, ни с сего принялся проповедовать на Королевской площади. Иногда на него находило такое, Высшая сила врубала пророческий дар на полную мощность, его несло, и слова сыпались, как из прохудившегося мешка. Ересь, не ересь, это еще доказать надо, времена теперь другие, но находило э т о, как правило, в самом неподходящем месте.
Фланирующая публика быстро сбилась в толпу, стоило ему лишь открыть рот и выдать первую притчу. Вторая, что-то там про двух мамаш, не поделивших ребенка, вышла особенно удачно, это он сам почувствовал. А о слушателях и говорить нечего. Что они открыли в себе, прослушав притчу, сказать трудно.
Но результат был восхитительный.
Купцы и менялы вдруг схлестнулись с патлатыми семинаристами. Бандитского вида подростки, не долго думая, приняли сторону своих вечных патлатых врагов. Гулявшие под ручку с горничными солдаты, вспомнив на чьи деньги они живут, как по команде, побросали подружек, намотали на кулаки ремни и бросились на защиту честных налогоплательщиков. Меж бьющих, пинающих, кряхтящих, плюющихся зубами и кровью, как водится на массовых народных гуляниях, засновали подозрительные личности, срезая кошельки и выворачивая карманы.
Пророк возвышался над беснующейся толпой и упивался силой собственного слова.
"А еще говорят, что мысль изреченная есть ложь, — c гордостью подумал он. — Нет, так мордуются только за правду".
Затянувшийся праздник устного народного творчества, как и следовало ожидать, был грубо прерван появлением наряда городской стражи.
Так славно начавшийся вечерок закончился привычно и убого. Всех, кто мог откупиться, давно отпустили, и в жалкой каморке районного отделения городской стражи остались лишь трое: пьяный до бесчувствия купчик в дорогом пиджаке с напрочь оторванным рукавом, старый вор и Пророк.
Уставшие стражники даже не стали шарить у них по карманам, не то чтобы бить. У стражников были свои понятия о порядочности: со злости на скотскую жизнь и общее запустение в государстве попинав задержанного, они считали своим долгом устроить его на недельку-другую на казенные харчи, пусть, мол, откормится бедолага, зря что ли страдал. Такой подход к проблеме гуманизма любви к ним не прибавлял, но уважение, слабое, как луч света в темном царстве, все-таки загоралось даже в самых забубенных душах.
Уже под утро, когда надежда переселиться на полный пансион в городскую тюрьму растаяла, как ночной туман, капитан стражников поставил напротив клетки, где были заперты задержанные, стул и подозвал к решетке Пророка.
- Слышь, Трепач, расскажи чего-нибудь, - сказал он устало.
Пророк послушно слез с нар, откашлялся и начал на ходу сочинять притчу.
Очевидно, в этот час Высшая сила еще спала, все пришлось делать самому. Сначала выходило убого и косноязычно, потом, он понял, что надо не для них и не о них, а только для себя, о себе, из себя. Да и кто он такой, если разобраться, чем отличается от других? Разве что не молчит о том, что бередит изнутри, так это от недержания и привычки к безнаказанности. Так, ведь, любой превратится в пророка, только разреши и пообещай, что ничего за треп не будет.
И тогда он вспомнил отца. Долгие прогулки у реки. Запах его любимого одеколона. Каким радостным и умытым казался мир по утрам, когда отец брал его на рыбалку. Вспомнил, все сказанное с горяча, вспомнил недоговоренное, вспомнил то, что был обязан сказать, но не успел.
Он представил себе, что успел, нашел время, добыл деньги на дорогу и без выпендрежа, как был — в рубище, вернулся домой. И какой пир закатил отец в честь возвращения блудного сына. Воображение, подхлестнутое трехдневным голодом, рисовало столы, заваленные деликатесами, целых поросят и баранов, зажаренных до хрустящей корочки, ящики импортных фруктов, бутылки водки и дорогого вина.
Но главное не это, черт с ней, со жратвой. Главное, он успел. Отец еще был жив. Можно было договорить, простить и попросить прощения. Это и было счастьем Блудного сына: успеть, припасть к ногам отца, своим приходом на время отогнав смерть.
Пророк оборвал себя на полуслове, вдруг осознав, что не ему, опоздавшему, навсегда и необратимо опоздавшему, выводить нехитрую мораль этой притчи.
По усталым серым щекам Капитана текли слезы. Он даже не пытался их скрыть. Они сновали по глубоким морщинкам и прятались в прокуренных усах. У дверей навзрыд рыдал здоровяк, уперевшись лбом в древко алебарды. Даже старый вор, финкой ковырявший под ногтями, к концу притчи не выдержал, и уронил голову на колени.
Капитан отбросил ногой стул, распахнул дверь в клетку и сгреб Пророка за шиворот.
- Ты, Трепач... Ты... - Он вдруг ослабил хватку, лицо сделалось беспомощным, как у ребенка, в праздничный день забытого бестолковой мамашей на ступеньках собора. Он шмыгнул огромным перебитым носом, разукрашенным синими, бордовыми и красными прожилками. - Иди домой, Трепач, - сказал неожиданно тихо Капитан, убирая руку.
- У меня денег на метро нет, - прошептал Пророк.
- А у нас, как на грех, получку задержали, - почему-то смутился Капитан. - Вот возьми. - Он выхватил у вора не конфискованную по недосмотру финку. - Продай, купи себе чего-нибудь.
- Але, начальник, верни орудие производства! - Вор поднял красные от слез глаза. Вставать не стал, падать ниже.
- Усохни, плесень! - прошипел Капитан, опять становясь капитаном городской стражи.
- Ох, ну как с вами, ментами, жить? - проворчал вор, нагнулся над причмокивающим во сне купцом, юркнул двумя пальцами ему под рубашку и выудил кошелек. - Вот. Только уговор: на троих делим. - Вор встал с обшарпанных нар. - Я с утра этого борова пасу. Что смотришь, начальник? На троих делим, мне же надо хоть копейку в общак положить!
Домой Пророк возвращался, неся в охапке пакет со всякой импортной снедью, накупленной в ночной лавке. Как всякий оголодавший человек, покупки делал лихорадочно и бестолково.
Блок сигарет "Великий император" купил специально для соседа по этажу. Бывший Инквизитор уже неделю собирал бычки в подъезде - пенсию опять задержали. Державная марка сигарет и сам факт заботы о полоумном, всеми забытом бойце идеологического фронта, должны были стать для Инквизитора приятным сюрпризом.
Пророк шел по еще спящим улицам и улыбался, представляя, как посветлеет лицо одинокого старика, пережившего своего блудного сына.

Еще минуту назад она была молодой женщиной. Сидевший рядом с ней мужчина так ничего и не заметил. Он продолжал что-то говорить, как всегда нудно растягивая слова, а взгляд уже не отрывался от гибких движений полуголой девицы на сцене.
Впервые здесь давали стриптиз. Солидная, обремененная годами и положением публика, привыкла к более скромным развлечениям. Хорошим тоном считалось ностальгировать под опальный в годы их молодости джаз.
C недавних пор она поняла, что терпеть не может джаз. И все из-за тех, кто слушал его, как здесь было принято: с полуобморочным выражением лица, с глупой ухмылкой и обязательным отбиванием такта ладошкой по белой накрахмаленной скатерти. Что эти болезненно бледные люди могли иметь общего с музыкой, рожденной экстазом, пропахшим дешевыми сигарами, ромом, духотой алабамской ночи, мускусным потом и тем непередаваемо головокружительным духом, что исходит от опьяненной любовью чернокожей женщины? Завсегдатаям клуба такое напряжение чувств было не по силам даже в пору их политизированной "оттепелью" юности, а сейчас и подавно.
У хозяина кабака хватило вкуса выпустить девицу под тягучего Дюка Элингтона. Судя по замершим лицам мужчин и нездоровому блеску их глаз, нововведению суждено прижиться в этом кафе престарелых фрондеров . Бабы, большинству из которых девица годилась в дочки, если сразу не во внучки, изобразили на лицах кислую заинтересованность.
" Дуры! - зло подумала она. - Старые коровы, довели себя шейпингом и диетой до истощения. Да хоть распните себя на тренажерах, все равно эта сучка вас переиграла!"
Она попыталась сосредоточится на пузырьках шампанского, тоненькой змейкой поднимающихся со дна бокала. Но тело, мерно раскачивающееся в матовом цилиндре света, неестественно совершенное, как у куклы Барби, дразнило и притягивало взгляд.
Девица наклонилась, копна волос вспыхнула рыжим огнем, пауза - и по рукам медленно заскользил вниз белый искрящийся лоскуток ткани. Стерва не поднимала головы, наполовину закрывшись потоком волос, она и так знала, что все взгляды сейчас прикованы к ее рукам и ползущей по ним серебристой змейке, и каждый изнывает от бесконечности ожидания . Уже миллионы раз каждый представил финальный всплеск рыжего огня, гибко выпрямленное тело и точеность двух округлостей с твердыми черными бусинками.
" Старая сволочь! - Та, что еще минуту назад была молодой женщиной, зло посмотрела на своего спутника. - Какой же он мерзкий, слюнявый старик! До сих пор не удосужился выучить русский. Бизнесмен вонючий. А у самого даже кредитной карточки нет! И баксы считает, как последние отдает. А пальцы уже в старческих коричневых пятнышках!"
Почему-то именно отсутствие у спутника проклятой кредитки переполнило чашу терпения, и она еле сдержала слезы.
Девица продолжала танец, поглаживала себя по плоскому животу, неотвратимо подбираясь к последнему лоскутку.
Десерт будет подан, поняла женщина. Томление перезрелых ловеласов будет вознаграждено.
- Старость, как смерть - приходит внезапно, - вдруг сказала она .
- А? - Ее спутник нехотя оторвал взгляд от девицы. - Прости, дорогая, я не расслышал.
- Ничего, - ответила она, успев взять себя в руки. - Проехали.

В воскресенье у нее выходной. В ночь с воскресенья на понедельник клиенты спят. Вряд ли она им снится. Хотя, не исключено.
Клуб работает со вторника по субботу. С девяти до трех. По потоку клиентов можно делать глобальные выводы о работе правительства, мэрии и прочих мест обитания «олигархов». У нее все ― «олигархи». Почему? «Потому что ебнуться надо, чтобы такие бабки за такую хуету платить. У нас спичка стоит сто рублей! Прикинь, да?» Хуйсним, олигархи, так олигархи…
Вторник ― день гнилой. Клиентов может и не быть, но хозяин, он же массовик-затейник этого секс-балагана, заставляет сидеть до часу ночи. Типа трудовую дисциплину наводит. Девчонки пьют и курят в гримерке. Если удалось надыбать гаш, она курит. Чаще пьет. Виски с колой. Говорит, что держит себя в руках. До воскресенья дохуя времени. Чтобы не думать о воскресенье, вливает в себя всякую хуйню с пузырьками. Коктейли в банках. Просыпается в два час дня, первая банка ― пошла. Перед работой ― вторая. По дороге на работу ― третья.
В среду начинают подваливать клиенты. Мало. Столика три, максимум. Но въебывать приходится всю программу от начала до конца. Шоу маст гоу он, бля…
Четверг, пятница и суббота ― пиздец всему. Народ гуляет. Девочки поднимают денег. Кто на что. Она ― на дочку, комнату и няньку. Остальное ― себе.
Три последних дня для нее ― пиздец. Отработав в своем «клубе для олигархов», ловит тачку и едет, где попроще. Виски с колой. И танцевать. Самой для себя. Танцует, ясенхуй, лучше всех. Профессионализм не пропьешь. Когда вставляет, начинает выдавать сольный номер так, что народ тихо охуевает. Думает, специально для них. Нет, мальчики. Только для себя. Ей в девять менять няньку на боевом посту.
На рассвете ловит тачку, называет адрес, сует деньги водиле, чтобы не пиздел про край географии. И засыпает на заднем сиденье. Странно, но ни разу не нарвалась на приключения. Бог, наверно, за что-то любит.

― Мы в понедельник на гастроли уезжаем.

«Гастроли» ― это по провинции. «В гости» ― где-то за городом. Откатать программу на частной вечеринке. У «олигархов», само собой. Ей «в гостях» работать нравится. Говорит, смена обстановки. В клубе уже приелось. Там демонстративно убого. Фишка массовика-затейника. Максимум доходов при минимуме вложений.

― Надолго?
― В пятницу утром вернемся. В пятницу ― самый нерест. Рыжий йобнется, если проебет такие бабки.

― А киндер?
― Няньке добавила две шутки.

― Когда ей в школу?
― Через год.

― Что будешь пить?
― Ничего. Возьми мне «пепси».

Сегодня воскресенье. У нее выходной. Она не пьет. Сегодня у нее на сгибе локтя красная точечка.

Некоторые заметки mairos_kali, которые он не успел выложить в блоГГ размещаю у себя, чтобы не пропали.
Одна из них:

"Если вы практичный человек, вы не станете связываться с нефтью. Вы вложитесь в торговлю продуктами питания. В «жрачку», «бакалейку», «кондитерку» и прочий высоколиквидный продукт. Качеством можно особо не заморачиваться. В истории страны бывали и более мрачные периоды, когда и не такое ели.
Если вы человек умный, вы начнете вкладывать прибыль от «жрачки» в смежные сферы рынка. Например, в чай «Антипохмелин» и таблетки «Антидристастин». Более масштабно мыслящие сразу вкладываются сеть платных туалетов как необходимое дополнение к имеющейся сети дистрибютиции «жрачки».
Если вы способны на системные решения, то следующим этапом после платных туалетов должна стать сфера ритуальных услуг. В сферу, предшествующую ритуальным» – в здравоохраниение, соваться не рекомендуется. Там, конечно, услуги носят чисто ритуальный характер, не имеющий ничего общего с восстановлением утраченного здоровья. Но сфера эта государственная, как нефть и оружие, и делать там умному человеку нечего.
Итак, подмяв под себя питание, утилизацию его результатов и собственно утилизацию потребителя, считайте, что вы прикоснулись к Вечности. Потому что люди всегда хотят есть, после чего рано или поздно бегут в туалет и гарантированно рано или поздно прекращают метаться между холодильником и унитазом.
Правда, вы вскоре выясните, что не до конца удовлетворяете спрос. Жить между холодильником и унитазом им жутко скучно. Когда они едят, они смотрять телевизор, а на унитазе читают. По дороге на работу и на работе они обмениваются впечатлениями. Это и есть та самая «вторая сигнальная система», которой человек отличается от животных.
Вы видели лошадь у кормушки с газетой перед глазами? Нет. А человека на унитазе без книжки? То-то… Это и есть эволюция".
(Маркеев О.Г.)
http://www.liveinternet.ru/users/mairos_kali/profile/

...


"О чем мечтает отдельно взятая особь офисного планктона мужского пола? О том, чтобы в его тошнотной, как недоеденный в обед “Доширак”, жизни появилась богиня с губами, созданными для орального секса, вложила в его руки навороченный пистолет с бесконечной обоймой и сказала: “Мочи их всех к е… матери!” Человеку-планктону с запрограммированной судьбой хочется делать собственную судьбу. Живущему с пятницы до пятницы хочется жизни как миссии. С “лицензией на убийство” и правами на управление самыми крутыми тачками в мире. И с женщиной похожей на Алену Водонаеву. Только не такой тупой, но еще более крутой. Он хочет стать Избранным. Но так, чтобы за это ему ничего не было.
Спрос рождает предложение. Предложение предопределено заданными свойствами при искусственном выведении вида «Planktonus Offisus”. Чем будет питаться это бледная немощь было известно его создателям заранее. Питательная система краткоживущей и легко заменяемой популяции «тупых, но исполнительных» рассчитывалась на потребление говна во всех его видах".
Маркеев Олег Георгиевич.