На протяженьи многих зим
Я помню дни солнцеворота,
И каждый был неповторим
И повторялся вновь без счета.

И целая их череда
Составилась мало-помалу
Тех дней единственных, когда
Нам кажется, что время стало.

Я помню их наперечет:
Зима подходит к середине,
Дороги мокнут, с крыш течет
И солнце греется на льдине.

И любящие, как во сне,
Друг к другу тянутся поспешней,
И на деревьях в вышине
Потеют от тепла скворешни.

И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день
И не кончается объятье.

(с) Борис Пастернак

Юность живет с пяти дня до девяти вечера. Оживает в этот отрезок летом. Когда солнце на улице, когда уже август отяжелел, а в комнате полумрак. И жизнь замирает. И зеркало в золоченой раме стоит тусклым прямоугольником света. И человек думает: «Зачем мне моя ключица, когда нет для нее ничьих рук?»
И действительно, зачем?

Для того, чтобы соединять лопатку с грудной костью плечевого пояса, «...и укрепляющая его».
А ты для чего думал?
Ах, для любви...
Ну-ну.

...Вот, например, будем считать, что другой человек ел с удовольствием борщ и смотрел «Пятый элемент. Миссия невыполнима». Его заставили. Пришел в кафе, оно было воскресным, пустым, никого вообще, хотел слинять, но его подхватили под белы рученьки, усадили, дали миску, включили телик.

Он, конечно, слабо сопротивлялся. Говорил вялым голосом: «Сделайте потише, ах, не надо, я не такой». Не поверили: сделали потише, но не принципиально. Жри что дают, смотри и слушай что все смотрят и слушают.
Читать далее...