Привет Param0n0FF'у.

Свобода - это воля к личной ответственности. (вроде - Ницше).

Мир огромен, но стоит тебе начать концентрироваться на одном месте и ты поймешь, что с таким же успехом мог оказаться в сотнях других расстояний, киосков, продающих вчерашние убийства и завтрашние дожди; в окно будет также вставлено стекло, в пальцы - сигарета, а в голову - мысль, что место, конечно, значения не имеет, потому что значение имеешь только ты. С тебя тут, собственно, всё и начинается.

Мир огромен - Америка, например: деблоидные свободолюбивые граждане, зависимые от поправок и территорий; страдающие любовью к глобальным спецэффектам - тачки по воздуху, агрессивно настроенные НЛО и цунами, конечно же, небоскребы; патологическому ожирению - совести и тела; мира, точно разделенного на хороших, тех, кто хорошими станет и тех, кто умрет. Let's get retarded. Это наш первый ключ: в глобальном сравнении с чем-то, чего мы не понимаем. С нашим тщеславием конкурировать может только наша сногсшибательная логика, она не соперничает ни с одной другой разумной чертой организма, включая даже уникальную способность к универсальной замене любого действия - словом; складывается впечатление, что лет до 30 нам всем дают совершенно идентичную микстуру, благодаря которой мы приходим к стойкому убеждению, что другое - это всегда лучше. Правда, только при условии, что другое - это мы сами.



Неоднократно жизнь меня сталкивала с "правдорубами", особенностью которых было начинать свою борьбу с вышеупомянутым человеческим недостатком посредством перечисления (с последующим издевательством) сугубо внешних черт: челки, пирсинг, полосатые носки, черные шмотки, белые шмотки, серо-буро-малиновые шмотки, тапочки конверс, штаны с карманами, штаны на бедрах, хвосты, рога и копыта. Список у меня изрядно страдает. Кто вам реплики пишет? Вторым крестом, на который можно повесить несчастное молодое создание являются три ключевых слова: уникальный, единственный и неповторимый.

Самое любопытное, что после того, как "правдорубы" откроют общественности глаза на актуальность проблемы идентификации себя в человечестве, половина аудитории тихо и мирно высказывается на тему в утвердительном наклонении, причем без упоминания местоимения "я" - так вот: я, конечно, не аналитик и не социолог, но некое внутреннее чувство подсказывает мне, что это именно те, на кого надо показать пальцем (ну, с креста на котором казнят) и заорать: а не фига! они тоже ТАКИЕ! я видел!. С правдой всегда в первую очередь соглашаются те, кто не хочет быть уличенным во лжи. Нейтральными остаются с основной грамматической конструкцией "так было, так будет, в нашей битве тупой и упорной", пройдут века, а люди все также будут расти. Хиппи, панки, все дела. Так и подмывает спросить: а вы, простите, там были? Что за омерзительная привычка верить в любую закономерность, которую суют вам под нос в школе, университете, телевидении, мудрый дядя Вася поведал? С чего вы взяли, что раньше было точно так же? Вам дедушка рассказал? Или как: испытали на собственной шкуре? И только отрицательная реакция искренна: грубая, агрессивная, но до ужаса честная: заткнись, придурок, что ты о нас знаешь? Меня понесло, на самом деле. Мне нравятся ущербные и глупые - первые за то, что ничего не доказывают, вторые просто - за честность. И защищать я их готов до последней капли крови, если, конечно, мои услуги обзественного защитника будут оплачиваться дарами лести и подобострастия.

В глубине нашей замечательной, меркантильной души, мы великолепно отдаем себе отчет в том, что мы точно такие же, как и те, кто с кем пьем кофе и кого поздравляем с днем рождения, и в попытке опровергнуть это предательскую мысль мы начинаем безудержно стебаться над своей и прочей окружающей средой, и боимся говорить о том, что чувствуем, потому что это может прозвучать излишне пафосно. Мы, не задумываясь, часами говорим о подростках, которым еще предстоит пройти через ужасные и жестокие разочарования, а того, кто все еще думает, что его не признают, мы раздираем по праву сильного и умного, ни на малейшую долю секунды не задумываясь о том, почему мы умнее? Может, потому что мы сами прошли через это, а если прошли, почему мы не помним, как нам хотелось, чтобы нас просто выслушали, а не говорили надзирательным тоном о моменте наступления дееспособности и славном будущем, которое нас всенепременно ждет, как только мы закончим бессмысленно рефлексировать над собственным бедным "я" и забудем о том, как мы хотели изменить мир так, как его не менял еще никто? Это совсем мне значит, что пора заняться благотворительностью и превратится в толпу моральных меценатов, пытающихся сделать жизнь субкультурой молодежи полной надежд и желаний. Иногда нужно просто заткнуться и попробовать подавить интеллектом на своего начальника или преподавателя. Если мы все такие отягченные мозгами, то это почти неблагородно стебаться над "кисамикуку" и "эмо". У них лицензия на тщеславие еще действует. А мы, между тем, совсем еще ни хрена не умные, а просто их понимаем. Так что мы можем не возмущаться, а они не переживать - у нас в отношениях как раз полный праздник и абсолютная гармония. Симбиоз.

Западло в том, что лично я уже знаю, что в моем будущем мне не светит ни славы, ни двухэтажной квартиры с мансардой, а вот мой малолетний друг всё ещё полагает, что в будущем все будет просто зашибись.

Да, мы меняемся. Кстати, после вытаскивания пирсинга (заело у меня) и ритуального сжигания клепаных атрибутов наступает как раз публичное заявление о пройденном опыте, выражающееся в весьма специфическом подбадривании тех, кто всё еще неповторим и недопонят: милые, несчастные дети превратятся в офисных крыс. В тот момент, когда по концептуальной задумке надо разделить фикусы от каланхоэ, получается, что мы просто делим фикусы: на почти дохлые и еще не совсем это самое почти. А каланхоэ у нас цветут дикими сорняками, а потом и вовсе собирают скромные пожитки, кружку, выданную в злосчастном офисе и уезжают в неведомую нам страну, где им почему-то дают наших Оскаров, стреляют в них нашими пулями, в них влюбляются наши женщины, а потом почему-то их, а не нас - называют лицами поколений, шифруют их фамилии в интеллектуальных играх и прячут в перечислениях учебников, почему-то они хотят жить, а не мы. Это их лицам никогда не шли ни неповторимость, ни челка. А ведь мы все с одних школьных фотографий, из одного метрополитена, мы все сидим в одном интернете и все дышим одинаковым воздухом.

Но только мы, блять, меняемся с возрастом, точно также, как менялись уже десятки поколений до нас, а они - другие - меняются так, как нам даже не суждено понять.

PS. После попытки совершить акт вандализма в виде посягательства на общечеловеческие ценности, автор требует адвоката и заявляет о состоянии аффекта.