Происхождение названия

“Пруссами” пруссы себя никогда не называли. Самоназвания относились к дружественным племенным союзам, идентифицируемым по территориям, – сембы из Самбии (прусск. “земля”), натанги из Натангии и т.д., а также по именам прусских родов. Это свидетельствует об отсутствии государственной самоорганизации, которая обязательно дала бы пруссам общее самоназвание. Пруссы были только родственным племенным союзом.
Пруссы называли свою землю “Островное царство” (“Ульмигания”, “Ульмигерия”, “Ульмеригия” - в готском варианте) – полуостров Самбия считался до XII в. островом, ограниченным водами Балтийского моря и реками Преголя и Дейма. В целом же прусские земли в период максимального могущества простирались от Вислы до Немана.
В начале нашей эры германцы назвали жителей этой территории “эстии” - живущие на востоке, а германские историки до IX в. называли эту землю “Эстланд” - восточная страна. Никакой этнической связи с нынешними эстонцами здесь не прослеживается. В эпоху Юлия Цезаря кельты и германцы именовали эту землю также “Озерикта” и “Аустравия” – восточная страна. Это имя означало лишь границу известного европейцам мира – не более того.
Имя “пруссы” повторяется в разных языках. Возможно, оно идет от санскритского purusah – “человек”, отзвуком повторяясь в готском - “prus” (конь, мерин) и древнеславянском (конь, кобыла) – пруссы были искусными коневодами и содержали табуны белых священных коней, приносимых в жертву богам. В то же время готы (V в.) и некоторые германские историки (вплоть до XIV в.) именовали западную часть прусских земель как Витланд или Вейделант (“страна мудрецов”), возможно как-то связывая это название с прусским святилищем Ромове, имевшим общебалтское значение.
А немецкой историографии сложилось представление о том, что пруссы – народ, живущий по Руссу, как назывался Неман в нижнем течении (сегодня сохранилось название одного из рукавов реки – Русны/Русне). Средневековые источники дают основание для толкования термина “пруссы” как “живущие перед русами”.
Иноземное наименование “Пруссия”, вероятно, пошло от “Боруссия”. По немецкой версии от “Брутения” (brote, прусск. брат) – в соответствии с легендой о пришествии в этот край Брутена – верховного жреца, брата военного вождя Видевута. По версии Ломоносова – от “Поруссия”, пограничная с Русью территория. По версии русского лингвиста О.Н.Трубачева это название было созвучно имени близкородственного пруссам племени “фризов” - западногерманским племенем, обитавшим на территории нынешней Голландии. Пруссы и фризы имели почти идентичную общественную структуру и внешний вид.

Индоевропейцы-“шнуровики”

Стремительному приходу индоевропейцев в эти края в конце III тысячелетия до н.э. местные малочисленные рыболовы ничего не могли противопоставить – они просто исчезли, скорее всего, разбежались или были истреблены. Индоевропейцы владели луками и боевыми топорами, приручили лошадь. И они стали хозяевами этой земли. Здесь возник новый очаг “шнуровой” культуры.
На Горе Грома – огромной песчаной дюне (близ южной окраины города Пионерский) индоевропейцы основали свое святилище – под огромным дубом. Здесь же позднее пруссы хоронили своих священных коней (их остовы были приняты немецкими переселенцами за останки великанов и гора получила другое название – Гора Великанов). Вблизи поселка Прибрежное (Балтийский район Калининграда) найдено долговременное поселение “шнуровиков”, где стены домов представляли собой ряд вертикально вбитых столбов, плотно прижатых друг к другу.
Загадка археологии – как “прыгнули” индоевропейцы из Северного Причерноморья на балтийское побережье, не оставив по пути следов своего присутствия? Свою роль, по-видимому, сыграл географический фактор: с юга Самбийский полуостров был надежно закрыт непроходимыми лесами и болотами. Поэтому индоевропейцы сначала освоили Русскую равнину, а в Янтарный край проникли вдоль побережья или по морю - на стоянках первых индоевропейцев III тыс. до н.э. на Куршской косе были найдены остатки судов.
Индоевропейская экспансия связана, по всей вероятности, с резким изменением жизни в широкой степной полосе от Причерноморья до Южного Урала (возможно, и до монгольских степей), которое было обусловлено приручением лошади, изобретением колеса и упряжи. Лошадь позволила степнякам высвободить огромные человеческие ресурсы скотоводов, которым теперь не было необходимости содержать огромный “штат” пастухов. Облегчение условий труда привело также к росту численности степняков, которые начали распространяться за пределы своей ландшафтной ниши. Изобретение стремени привело к образованию вооруженного тяжелым оружием конного войска, а изобретение колесниц дало мощное преимущество ариям, вторгшимся в Индию. Индоевропейцы распространились всюду, где имели возможность пасти скот.
Самбийский полуостров был заселен индоевропейцами, но скудость здешней природы не дала им шанса сделать новый шаг в развитии – образовать государство. Военную и экономическую “конкурентоспособность” жителей янтарного края подрывало отсутствие собственных источников бронзы, из которой в ту эпоху изготовлялось оружие и орудия труда. Ландшафт диктовал возвращение к рыболовству и увядание воинского духа вместе со стабилизацией численности населения.
Очарованность первых индоевропейцев янтарным камнем, вероятно, привела к его обожествлению и выведению из возможного обменного оборота с другими племенами. “Солнечный камень” связывался с индоевропейскими солнечными божествами (позднее у пруссов – Перкуно, славянский Перун).

“Лужичане”
Первый известный нам этнический кризис на землях Янтарного края был пережит через утрату священного отношения к янтарю и превращению его в средство обмена – в эпоху бронзы и раннего железа (II-I тыс. до н.э.) число находок янтаря в погребениях возрастает по мере удаления от Самбийского полуострова. Одновременно можно проследить связи со славянскими землями – множество янтарных украшений в неолитических поселениях Новгородской земли.
Со сменой старых верований сменяется и ритуал захоронения. От индивидуальных захоронений во II тысячелетии до н.э. переходят к кремированию – культура самбийских курганов складывается вокруг единого центра в районе нынешнего города Пионерского. Аналогичные курганы обнаружены в окрестностях Калуги.
Волна переселенцев двинулась в Пруссию с середины XIII в. до н.э. с запада, из-за Вислы. Возникают поселения “лужицкой” культуры, которые, вероятно, не рассматривались как враждебные, поскольку имели близкий культурно-антропологический тип и были малочисленны. К югу от поселка Янтарный обнаружено единственного обособленное “лужицкое” поселение. Вероятно, именно от него элементы лужицкой культуры распространились среди остального населения. Здесь, судя по богатому присутствую в захоронениях, янтарь рассматривался как великая культурная ценность. Возможно “лужицкие” переселенцы просто вернули “шнуровикам” сохраненное культурное наследие.
Сложение “торгового” и “священного” типов субкультур дало новое качество – западнобалтскую культуру курганов, где кремированные останки размещались в “каменных ящиках” ( поселок Отрадное западнее Светлогорска ). К середине I тысячелетия до н.э. культура такого рода захоронений распространяется от побережья на юг и восток – в Мазурское Поозерье и на правый берег Немана.
Вероятнее всего, “лужичане” были малым воинственным племенем, давшим миру “шнуровиков” новый импульс развития и растворившимся среди них – в противном случае мы видели бы крах культуры “шнуровиков” и замену ее иным культурным присутствием.