Алиса- Мод - Мэри родилась в Букингемском дворце в апреле 1843 года. Она была третьим ребенком в семье королевы Виктории и принца Альберта. С детства она была очень чувствительным и добрым человеком, очень тонко могла чувствовать чужое горе. Алиса была очень близка с отцом, принцем Альбертом, который занимался воспитанием детей гораздо больше, чем королева, погруженная в политические проблемы.

Красавицей английская принцесса не считалась. Слишком простой была ее прическа, слишком скромными ее наряды. Она терялась на фоне ослепительных и шикарно одетых сверстниц из семей английской аристократии.

Алиса Великобританская, вторая дочь королевы Виктории и её супруга Альберта Саксен-Кобург-Готского; в замужестве — великая герцогиня Гессенская.

Алиса провела своё раннее детство в компании родителей, а также братьев и сестёр, путешествуя между королевскими резиденциями Великобритании. Образование девочки было поручено близкому другу и советнику принца Альберта барону Стокмару; под его руководством, кроме всего прочего, Алиса изучала рукоделие и деревообработку, а также французский и немецкий языки.

===========================================================.

Прочитала. Мысленно совершенно искренне произесла "за наше счастливое детство спасибо, родная страна!" , и ещё раз порадовалась, что собственный ребенок давно взрослый и весь этот мрак меня не касается. Изумляет одно: 72 года, ценой огромных жертв, буквально с ломкой "через колено",  создавался новый тип человека. Это главный (на мой взгляд) результат советского периода. С тоской вспоминаю "тех" людей. Но понадобилась всего треть этого срока, чтобы всё достигнутое испарилось, люди стали тем, чем стали, а главное - вырастили себе на смену  новое, пугающее поколение, а жертвы оказались совершенно напрасными. Не выразить словами, как жаль. О советской школе мои воспоминания очень даже позитивные, никогда не было у меня, сменившей 4 школы, таких учителей, как у Дениски. Каких-то мы любили больше, каких-то меньше, но никто нам не хамил и не издевался, даже представить себе такое не могу. Многие учителя были просто замечательные. И травли ровесников у нас тоже никогда не было. В редких случаях уже в старших классах у мальчиков случались эпизоды "выйдем и поговорим", но это как раз достойный вариант, не подлая травля моральных  пигмеев. Силы небесные, как же мне в жизни везло! (изумлённый и счастливый смайлик).   Хотя это не воспринималось тогда  каким-то везением, просто - нормальная обычная жизнь.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

Денис Драгунский сравнил детство в СССР с современным

«Сходи в магазин, купи сметану и хлеб», — сказала одна моя знакомая своему двенадцатилетнему сыну. «Я боюсь, там педофилы!» — сказал он, честно глядя ей в глаза.

«Где еще педофилы, какие педофилы?» — возмутилась мама, она как раз ставила борщ на плиту; дело было перед обедом. «Везде! — упрямо сказал ребенок. — В лифте, в подъезде, во дворе, на улице, в супермаркете! Я боюсь! Пойдем вместе!».

Подразумевалось: «Мама, мне лень и неохота, сходи в магазин сама».

Маленький хитрец все это не сам придумал, разумеется. Он пересказал маме ее собственные опасения и предостережения. Везде педофилы, хулиганы, воры и бандиты, пьяные водители и похитители с целью выкупа.

Кстати, любая медаль — в том числе и медаль за защиту собственного ребенка от преступных посягательств — имеет обратную сторону. Сообщать ребенку о возможности педофильских атак вроде бы необходимо. Но вместе с тем это погружает ребенка в опасный для его психики мир параноидальных, а то и прямо эротических тревожных фантазий.

«Не разговаривай с незнакомыми взрослыми, не бери у них конфет, мандаринов и интересных книжек, не езди с ними в одном лифте, не входи в подъезд, и ни за что не садись в машину и не ходи в гости». Это правильно. Но ребенок спросит: «А почему?» В наше демократичное время нельзя строго сказать: «А потому, что я не велю, и всё!» И громко хлопнуть ладонью по столу. Нет. Просто запрещать, авторитетом давить — такое уже, как говорят сами дети, не прокатывает. Надо объяснить. Рассказать про грабителей или похитителей.

Ужас. Но ребенок непременно посоветуется с ровесниками, и уж они-то всё объяснят в подробностях. Расскажут про то, что отдельные граждане, чаще дяденьки, а иногда даже тетеньки, могут сделать с маленькими девочками и мальчиками. Ужас-ужас. Рассказ о кошмаре может травмировать психику не слабее, чем сам кошмар.

Так или иначе, пространство безопасности для ребенка всё сильнее сужается. В автомобиле его пристегивают ремнями к специальному креслицу. По улицам чуть ли не до пяти лет возят в прогулочной коляске, похожей на аппарат для передвижения по Марсу. В школу одного не отпускают, в спортивную секцию — тем более. Во дворе гулять опасно. На улице — тем более. Дома до 12, а кое-где и до 14 лет можно оставаться только под родительским присмотром.

До недавнего времени относительно спокойным и безопасным местом для детей считалась школа.

Но в нашем невротическом обществе, где «безопасность» стала торгуемым мелкорозничным товаром, а «опасность» превратилось в нечто вроде рекламной листовки, — настала очередь и школы.

Нужды нет, что школа окружена высоким металлическим забором, что калитки заперты на электронные замки, что вход — только через рамку металлоискателя, а вокруг сидят дяденьки в черной охранной униформе. Как выяснилось, опасность не снаружи. Опасность внутри.

Опасны учителя, а еще опаснее ровесники.

Опасность учителей в том, что они, пускай в меру своих сильно урезанных возможностей, все-таки пытаются приучить учеников к порядку и научить их тому, что детям ни капельки не интересно. То поведение, которое раньше называлось словами «неслух» и «егоза» («непоседа»), а то и вовсе «хулиган» — сейчас маркируется как «синдром дефицита внимания» или «синдром повышенной двигательной активности». Мне кажется, что это проявление инфляции на психологических рынках. Когда вузы выпускают столь большое количество психологов, непременно возникают новые синдромы, и расширяются рамки диагностики — чтобы дать психологам работу. При этом школьных психологов все равно не хватает.

В общественном сознании сложилось, точнее, уже почти совсем сложилось представление, что любая попытка «дисциплинировать» ребенка — это недопустимое издевательство над его личностью. Заставлять ребенка учиться — нельзя, это насилие. Но объяснить ему, что хорошо учиться вовсе не обязательно, что на свете есть много прекрасных, нужных и уважаемых профессий, для которых достаточно и троечного четырехклассного образования — нельзя тоже. Не за тем родители надрывались, устраивая сына или дочь в «самую лучшую школу города (района, округи)».

Сто раз говорил, повторю сто первый. Моя первая учительница, прославленная в «Денискиных рассказах» Раиса Ивановна, была страшная грубиянка. Называла нас не иначе как «бандиты» или «кретины». Иногда, для разнообразия, «дегенераты». Устраивала шуточный допрос, у кого дома клопы, потому что у нее на столе из кипы сданных нами тетрадок выползло это насекомое. А когда я ей пожаловался, что у меня чернила кончились (мы писали «макальными» ручками) — презрительно на меня взглянула и сказала: «Пиши соплями!». И я понял, что надо делать — надо просто повертеть головой и одолжить чернила на той парте, где их много.

Но представляю себе, что было бы с Раисой Ивановной, если бы она сегодня предложила ученику писать соплями, или обозвала бы детей кретинами!  Родители бегом бы побежали к школьному начальству, а интернет бы лопнул от возмущенных обсуждений.

А вторая моя учительница начальных классов, уже в другой школе (в знаменитой 175-й, где в свое время учились Вася и Светлана, кто знает, тот поймет, а кто не понял, обойдется) — вторая моя учительница, по имени Лидия Сергеевна, была красивая молодая сладкоголосая иезуитка.

Она любила поставить ученика перед собою и, долго глядя ему в глаза своим немигающим фиолетовым взором, спросить: «Как ты себя чувствуешь? Хорошо? Давай разберемся. Что ты имел в виду, когда сказал “хорошо”? Правильно ли ты понял мой вопрос? Физически хорошо? Физически ты здоров, я сама вижу. Но меня интересует твое моральное самочувствие. И если ты, после всего, что ты натворил, морально чувствуешь себя хорошо, то это настоящая беда! Это хуже любой болезни!» — и вот так кругами, много раз, пока ученик не заплачет в три ручья. Тоже ведь унижение. Похлеще, чем с дегенератами и клопами.

Спасибо вам, Раиса Ивановна и Лидия Сергеевна. За то, что вы научили меня жить среди людей. Огрызаться на ругань, отбиваться от агрессии, смеяться над елейными нравоучениями, презирать лицемеров. Вряд ли сегодня кто-то меня поймет. А жаль!

Но вернемся к опасностям более реальным.

В педофильском смысле учителя тоже опасны, и никакая элитарность той или иной школы ни от чего не гарантирует. Развратный физрук может безобразничать в самой что ни на есть обычной школе, грубо лапать девчонок, за что довольно быстро получит воздаяние по всей строгости закона. А вот в элитарной школе (вспоминается недавний скандал) мог годами работать высокоинтеллектуальный всеобщий любимец, который годами растлевал учениц, и все помалкивали. Одним было стыдно перед родителями, другие дорожили репутацией школы.

А чем опасны ровесники?

Мы пользуемся браузером и картами, пишем электронные письма, совершаем покупки в интернете — все это давно стало частью нашей жизни. Но что именно известно о нас интернет-компаниям, чьими сервисами мы пользуемся? AdMe.ru считает, что некоторая информация вас удивит.

1. Узнайте свою историю местоположений

Читать далее