«Кто красивей всех на клумбах?
Есть ли где цветок один —
Стройный, яркий и пушистый,
Как махровый георгин?»

Так болтунья-муха пела,
Пролетая цветником;
И летела песня мухи
Вместе с летним ветерком…

Георгинов было вдоволь, —
Красовались здесь и там
В расписных цветущих шапках,
Задавая тон цветам…

Похвалы пустой болтуньи
Были сладки им, как мёд:
Кто-же, в самом деле, краше,
Кто богаче их цветет?

Маргаритки, мальвы, астры
И горошек, и левкой,
И гвоздика, и нарциссы, —
Все уступят им красой!..

Резеда? Ах, что вы, что вы!
Да она едва-едва
От земли видна, — ведь это
Не цветок совсем, трава!

И с презрительной усмешкой
Посмотрели все цветы
На обиженную фею
Незаметной красоты;

Все слова залетной мухи
Повторяли, как один:
«Есть ли кто на свете краше,
Чем цветущий георгин?»

В этот самый миг летела
Скопидомица-пчела
И над клумбой закружилась,
Что богаче всех цвела:

«Георгин? Красив он, правда, —
Вплоть до зимних дней цветет…
Посмотрю-ка, чем он пахнет,
Есть ли в нем, что взять на мёд?!»

И пчела в цветное сердце
Опустила хоботок:
«Эге-ге! Да ты, мой милый,
Пустоцвет, а не цветок!

Важен ты, кто спорить станет?
Только где ж твой аромат?!
Хоть бы занял у соседки,
Не срамил бы свой наряд!..»

И слетела с георгина
Божья странница тогда,
И сказала: «Ты — богаче
Георгинов, резеда!»

Набралась душистой пыли —
Золотистой, медовой —
И помчалася с добычей
Прямо к келье восковой.

Резеда же, как и раньше —
Незаметна и скромна —
Возле пышных георгинов
Красовалась, чуть видна…

И опять болтуньи-мухи,
Налетая впопыхах,
С ветерком неслись по клумбам, —
Смуту сеяли в цветах.

И теперь уж георгины
Похвалялись без стыда:
«Это мы благоухаем,
А совсем не резеда!..»

Все им вторили охотно,
Но мудрец был муравей, —
Только он один смеялся
Под немолчный шум речей;

Он шептал: «Ах, если б знали,
Сколько видел я таких
Меж людьми, — таких же гордых,
Пестрых, пышных и пустых…

Ни ума у них, ни сердца;
А посмотришь — все им вслед
Повторяют, что приятней
Их на целом свете нет!..»
_
Аполлон Коринфский