Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
_
Марина Цветаева
 

Преподобный Серафим незадолго до смерти потребовал сделать ему гроб и поставил его в сенях.
Часто он останавливался около него и молился, готовясь к часу смертному.
Так же поступали и многие другие святые.
Из этого можно заключить, что даже изобилие благодати Божией
не позволяло им так думать о вечности, будто там у них всё «схвачено».
Сколько же нам, нерадивым, должно приводить себе не ум «последняя своя»!

«Помни последняя твоя – и во веки не согрешишь»
(Сир. 7: 39), – говорит Слово Божие.

Память смертная – регулятор поведения человека, проверка его разума и души.
В нашем секуляризованном обществе говорить о смерти невозможно. Особенно когда речь становится адресной.

Скажи человеку:

«Ты умрешь», – и это будет расцениваться как проклятие.
Хотя ничего нового в этой информации нет.
Как сказал один современный богослов, все мы знаем, что умрем, и все в это не верим.

Эта табуированная тема всплывает только тогда, когда приближается пограничная ситуация.
И, к сожалению, приближение смерти кого-то из родственников заставляет домашних вспомнить все приметы и суеверия,
которые породил народный фольклор.

К священнику, как правило, обращаются в последнюю минуту,
когда уже надо отпевать, причем никого не интересует вопрос:
а как же по-христиански подготовить человека к смерти
(на церковном языке это называется «напутствовать») и проводить покойного?

Всё, что нужно от батюшки, – только совершение отпевания, да по возможности – проводы на кладбище.
За всё время моего священства я уж и не знаю,
сколько человек отпел, но еще ни разу ни один родственник покойного не обратился ко мне с вопросом:
как нужно приготовить дом, как в доме положить тело, какие молитвы читать до отпевания
(хорошо еще, что иногда спрашивают, как после молиться),
как организовать поминальный стол – как всё это сделать так, чтобы было благочестиво, а не тяп-ляп.

Я думаю, никто так не знаком с дикими обычаями похорон, как сельское священство.
Можно даже не упоминать, наверное, всем известные обряды: накрывать зеркала и посыпать дорогу за умершим еловыми веточками. Это просто невинные традиции по сравнению, например, с «заземлением» покойника.

Представьте картину: входит священник в комнату к покойнику,
а от батареи к гробу тянется тонкая медная проволока, которая намотана на палец мертвецу.

Ответа, для чего нужен сей «гаджет», я так и не добился за шесть лет. Говорят, что якобы от этого не так быстро идут процессы разложения,
но понятно, что это чистой воды выдумка.
В сильную жару обкладывают тело бутылками с холодной водой или пакетами с солью – это еще можно понять.

Но «заземление» – явно «печать» XX века.
Второе объяснение этой традиции – снятие напряжения с мышц, чтобы не было непроизвольных мышечных сокращений.

Однако напряжение мышц – это совершенно не статическое электричество, и так от него не избавиться.
Но если бы это было вершиной человеческой мудрости, данной статьи не было бы.

Отдельно можно вспомнить о том, какие предметы кладутся в гроб. Понятно, что человека одевают.
И при этом в гроб идет множество личных предметов: кепка, расческа, сигареты, зажигалка.

Зачем?

Объяснение простое: покойный любил.
Если покойная пользовалась косметикой, ей обязательно накрасят губы, ресницы и проч.
Как выглядят ярко-красные губы на фоне мертвящей бледности лица, догадаться нетрудно.

Бывают особо экзотические случаи:
например, знакомый священник столкнулся с тем, что в гроб положили… косу.
Настоящую металлическую косу, только без ручки.

Как вы думаете, для чего?

Ни за что не догадаетесь!
Я просто обязан передать ответ в оригинальной белорусской стилистике:

«Каб не уздымауся».

Чтоб не вставал, то есть.
Я думаю, для этой цели недостаточно просто рядом положить косу. Некоторые продвинутые люди для этого используют осиновый кол.

Но и это цветочки.
Вероятно, уже есть прецеденты, когда в гроб кладут
ноутбук или мобильный телефон, но я пока с этим не сталкивался.

Хотя нет, с мобильным я погорячился.

Дело было так.

Отпевал я как-то пожилую супружескую пару.
Не помню подробностей, что-то случилось с газом, и они вдвоем угорели. Похороны были очень скорбные.
Действительно, так бывает, что чужое горе сильно тебя трогает, и это был как раз такой случай. До определенного момента.

После отпевания вся процессия пришла на кладбище, и я в том числе. После короткой заупокойной литии
я предложил родственникам попрощаться с покойными,
а сам стал заниматься освящением надгробного креста, могилы и т.д.

В середине своих дел я внезапно понял, что что-то идет не так, как обычно.
Около гробов началась какая-то возня, а причитания стали гораздо громче.
Не понимая, в чем дело, я подошел к гробу и увидел такую картину.

Молодой человек, обливаясь слезами, с кем-то говорил по мобильному телефону,
а потом – приставлял трубку к уху покойного.
Потом опять подносил к своему лицу,
что-то говорил – и снова прикладывал к уху – на этот раз покойницы. Первой моей реакцией была банальная растерянность.

Что он делает? Что это такое?

Я оглядываюсь, смотрю на людей, немым взором спрашивая,
что происходит, и вижу, что вокруг все рыдают, глядя на эту дикую сцену.

Наконец я начинаю выходить из ступора и задаю вопрос.
Выясняется, что не все родственники смогли приехать на погребение. Откуда-то с далекого севера не смогла приехать дочь.
И вот родственники нашли выход из ситуации: дочка прощается с покойными по телефону.

Она, сидя в доме за тысячи километров отсюда,
говорит в трубку слова, которые тут вылетают в безжизненное ухо мертвеца.

Воистину: до чего дошел прогресс!
Прям мороз по коже от такого прогресса.

Удивительно, что, когда на кладбище мы подходим к покойному
и лобзаем его, это воспринимается как последнее дело любви.

Всё понятно четко:
вот тело, оно безжизненно, где-то рядом душа – она-то видит нас и слышит наши слова.
И мы воздаем честь телу только потому, что оно было соединено с душой и когда-то снова имеет с ним воссоединиться.
Но мы никак не веруем в то, что оно само по себе,
оставленное душой, имеет человеческие качества, например слух.

Эти качества дает душа.
И эту веру выражает Церковь, когда неоднократно поет на погребении,
что тело без души только «персть», «пепел», «земля».
Поэтому такое «прощание» – не имеет даже названия.
Оно – плод полнейшего христианского невежества.
Скоро, очевидно, будем уже прощаться и по «скайпу».

Но Церковь говорит нам, что каждый из нас имеет возможность незримо соединиться с усопшим – в молитве.
И эта связь совсем другого уровня, нежели мобильная.
И потому более уместным со стороны дочери поступком было бы заказать в этот день панихиду
в ближайшем храме и соединить свою молитву с нашей.

Вообще технические новинки для погребения мало нужны.

Вот, например, фотоаппарат.
Несколько лет уже как сталкиваюсь, что люди фотографируют усопших родных в гробу
(а потом еще и вешают эти фото на стену).

Для чего это нужно?

Мы делаем фотографии в те моменты, которые бы хотели вспоминать в будущем.
Вспоминать – и радоваться.
Зачем же увековечивать такой момент, когда при одном взгляде на фото вновь текут ручьи слез
и у некоторых начинается истерика?
Это уже совершенно не память смертная, а мазохизм какой-то.

Добровольное вызывание уныния и величайшей скорби.
Напомню, что «печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению,
а печаль мирская производит смерть» (2 Кор. 7: 10), а тут печаль самая что ни на есть «мирская».

Мы должны думать не о теле, которое покоится в земле, а о душе, которая обитает на Небесах.

Большие скорости и огромные расстояния, разделяющие родню, – тоже плоды современной цивилизации.
Сейчас семьи бывают так разбросаны по миру, как раньше и не снилось людям.
Конечно, теперь часто бывает проблемой собраться всем одновременно для отпевания.
По этому поводу я хочу рассказать еще одну историю,
после которой вы поймете, что «заземление» – это только цветочки.

Доживем до понедельника

В феврале этого года меня позвали отпевать одного человека.
Дело было в субботу.
Я пришел в дом, совершил молитвы и начал готовиться к выносу тела.
В этот момент родные попросили освятить землю в пакетике.

Я им ответил, что в этом нет нужды, поскольку я вместе с ними иду на кладбище.
Как известно, если священник сопровождает покойного на кладбище, там, после положенных молитв, когда гроб опустят в могилу,
батюшка берет лопату и со словами
Господня земля и исполнение ея, вселенная и вси живущии на ней» трижды «крестовидно мещет» землю поверх гроба.

Это указание Требника.
Если священник по какой-то причине не может пойти на кладбище, то после отпевания освящается земля,
и родные сами на кладбище крестообразно посыпают гроб этой землей. Всё это я подробно объяснил родным,
но не встретил сочувствия в их глазах.

– Нет, батюшка, – возразили они мне.
– Нам нужна земля в пакете, потому что сейчас, когда мы пойдем на кладбище, вы там не будете сыпать землю на гроб.

– Почему? – добродушно удивился я.

– Потому что мы не будем засыпать могилу, – последовал сногсшибательный ответ.

– М-м-м? – мне показалось, что я ослышался.

– Дело в том, – начали они, – что не все родственники смогли приехать сегодня.
(«И тут то же самое», – подумал я.)
Поэтому вы помолитесь, мы закроем крышку, опустим гроб – а засыпать не будем.
Завтра приедут родственники, мы пойдем на кладбище, поднимем гроб, попрощаемся,
снова опустим гроб в могилу и засыплем землей.
Вот почему нам нужно, чтобы вы освятили землю тут, – заключили они.

Сказать, что у меня отняло речь, – значит, ничего не сказать.
Я просто обалдел.
Люди возьмут своего умершего родственника, с почестями бросят в яму, потом пойдут домой,
спокойно поужинают, лягут спать, назавтра снова достанут его из могилы… попрощаются… и снова опустят…

Не кошмар ли?!

– Да вы что! – возмутился я.

– Я такого «чуда» с роду не видал!

Да и вообще сегодня – второй день смерти, хоронить положено на третий.

В чем проблема?

Пусть покойник «переночует» еще одну ночь дома, завтра приедут родственники, вы по-человечески
(аргумент «по-христиански» я тут даже не стал употреблять) попрощаетесь и похороните его.

Однако я нисколько не смог их переубедить.
Напоминаю, был февраль, совершенно не было никакой нужды хоронить человека на второй день, как иногда бывает из-за жары.
Один их аргумент перевесил все мои «богословские» доводы:
у нас так принято «испокон веков» (на белорусском это звучит так: «спрадвеку»).

Собственно, этим аргументом отражаются все нападки священства на народное «истинное благочестие».

До сих пор, когда я думаю об этой кощунственной практике, – мурашки по коже.

Я бы мог рассказать еще не одну подобную поразительную историю, но цель у меня иная.
Смерть – это таинство перехода человека из мира видимого в мир невидимый, высший.
И это не только экзамен и закономерный итог жизни и подвигов преставляющейся души, но и всегда урок
для присутствующих при этом свидетелей.

Причем удивительно: урок для себя можно извлечь всегда, независимо от того, был человек добродетельным или порочным.
Просто урок может быть положительным или отрицательным – как ответ задачи.
И мне кажется, что вся обстановка похорон также является закономерным итогом и завершением жизни покойного.

Проводили мы человека по-язычески, обставив нелепыми традициями и обрядами,
с музыкой или без, с ворохом живых цветов и теплой молитвой или пластиковых венков
с такими же искусственными эмоциями – тут часто Господь всё приводит в соответствие с жизнью новопреставленного,
хотя иногда бывают особые случаи.
Я имею в виду, что если вся наша жизнь – фарс и фальшивка, то в такой же фарс превратятся и наши похороны.

Недаром я начал повествование с памяти смертной.
Человек, имеющий память смертную, ведет себя совсем иначе, чем тот, который не верит в свою смерть.
Если я наверняка знаю, что вскоре умру, – то не буду осуждать или завидовать.
Что мне в этом, когда сегодня или завтра сам предстану на суд Божий?
Я не стану обманывать, собирать себе безчисленные имения, думать о мести или развлечениях.
Все мысли осужденного на смерть крутятся только вокруг предстоящего Перехода.

«Древний патерик» рассказывает о двух иноках, которые однажды, бросая глину на келью, сказали друг другу:
если теперь посетит нас Бог, что будем делать?
Заплакав, они оставили глину и удалились в свои кельи.

Так было бы и у нас.
От нашей невнимательной и ленивой молитвы не осталось бы и следа, помышляй мы вечером о том, что утром можем не проснуться.

Вот только встань на молитву и скажи сам себе:

«Это моя последняя молитва».

И если удержишь эту мысль в сердце, ум перестанет кружиться по сторонам,
а станет оплакивать себя на каждом «Господи, помилуй».
А если бы мы думали о скорой смерти всякий раз, как приходят греховные помыслы, то церковный мир
(хотя бы церковный!) стал бы намного чище и добрее.

Имеющий страх смертный и смерть ближнего воспринимает с благоговением.
Это благоговение заставит отказаться и от музыки, от которой погребение превращается в похороны сицилийского мафиози,
и от охапки пластмассовых цветов – кладбищенского мусора,
и от вычурных памятников с поэтическими (и не очень) эпитафиями.

Что можно сделать для умирающего?
(Именно для умирающего, а не для умершего, поскольку приготовление к смерти начинается задолго до нее.)

Самое главное – это христианское напутствие исповедью и Причащением.

Особенно для тех, кто всю жизнь вроде бы и верил в Бога, но дорожку к храму так и не протоптал.
Перед смертью человек начинает всё чувствовать по-особому, поэтому не стесняйтесь предложить ему исповедоваться.
Естественно, это должно происходить не тогда, когда предсмертная агония уже разлучает душу и тело.

В вашем доме престарелый или тяжело больной человек?

Так не ждите развязки.
Может статься, что Причастие подарит выздоровление болящему или облегчит предсмертные муки умирающему.

А когда человек уже умер, и вы не знаете, что дальше делать, – нет ничего проще:
позвоните в храм и спросите.
Мол, так и так, соседка говорит, что нужно налить «стопочку» и поставить ее в изголовье с кусочком хлеба.

Надо это или нет?

Я не имею возможности перечислить здесь все народные суеверия, связанные с покойниками,
но священник или церковнослужитель на месте легко разрешит ваши недоумения.

Я могу написать, что нужно делать.

Нужно молиться.
Умирающему принято звать священника, чтобы он прочитал «Канон при разлучении души от тела».

В народе этот чин называют «Отходной».

Если у священника нет возможности совершить эту молитву, то ее можно прочитать самостоятельно
по специальному молитвослову, где указано, что можно читать мирянину, а что – только священнику.

Над уже почившим человеком читают Псалтирь все три дня вплоть до отпевания.
Душа почившего попадает совершенно в другой мир,
и единственное, чем можно ему там помочь, – это молитва и милостыня.

Нет никакой нужды выкидывать бешеные деньги на многочисленные пластмассовые венки,
которые гниют и захламляют кладбище.
Лучше принести на могилу немного живых цветов, а родственникам договориться между собой,
и средства, которые предполагалось потратить на венки, – подать на помин души новопреставленного в разные монастыри и храмы.

От этого хоть реальная польза покойному!

Планируя поминальный стол, тоже нужно руководствоваться принципом минимализма.
Это ведь не свадьба!
Не нужно на поминальный стол ставить крепкие спиртные напитки, вполне достаточно вина.

Последнее: на могиле должен стоять крест, а не нечто квадратное с начертанным «крестиком».

Какой будет крест: деревянный, металлический или гранитный – не столь важно.
На кресте желательно не устанавливать никаких фотографий покойного, потому что это крест Христов.
Если же очень хотите где-то разместить изображение усопшего, лучше это сделать на могильной плите.
Иногда для этого даже предусматривают некоторое возвышение плиты, на котором умещаются фото и надпись.

Это самые простые советы, которыми я ограничусь, чтобы не превратить статью в похоронную методичку.

Часто бывает так, что после похорон у членов семьи возникают всякие видения, сны, необыкновенные состояния.
Чаще всего это обусловлено нервным расстройством, но бывают и сверхъестественные случаи.
Тут надо понять, что смерть человека – пограничная ситуация, когда миры видимый и невидимый пересекаются.
И случается, что духи злобы используют это, чтобы напугать других членов семьи,
спровоцировать их на какие-то необдуманные поступки: например, обращения к колдунам или суицидальные мысли.

Поэтому в таких случаях тоже нужно не постесняться, и если даже все смеются над вашими страхами,
прийти в храм и поговорить со священником.
Иногда совершенно невообразимые вещи заканчиваются после освящения злосчастного дома.

И последнее.

Часто люди каются после смерти своих родственников, что не уделяли им должного внимания при жизни.

Что тут посоветовать?

Кайтесь в этом грехе Богу и постарайтесь его искупить молитвами и милостынями по усопшему.

Но главное – старайтесь любить ваших живущих и здравствующих родственников.
Имея страх своей собственной смерти, это делать нетрудно, ведь от знания своего скорого отшествия умилится любое черствое сердце.

Умилится – и подвигнется на жалость и понимание своих домашних.
А отсюда родятся и уступчивость, и снисходительность, и великодушие к чужим проступкам.
_
Священник Сергий Бегиян
24 сентября 2014 г.