БАБА ЯГА – НАСТОЯЩАЯ 

Сказочка для взрослых

Две главы для ознакомления, полный текст на Проза.Ру (http://www.proza.ru/2019/06/01/1412  и на Автор. Тудэй (https://author.today/work/36116/edit/content

1 глава

Беды ничто не предвещало. Рывком отброшена дверь избушки, на крыльцо вывались она самая, хозяйка. Вынесла на крыльцо Мотыгу. Не простая Мотыга у Яги, говорящая, вид, правда, у ней нашкодившего кота, мало – рабочая часть инструмента имела сходство с лицом: будто и глазки есть, и рот, только не всякий разглядит и поверит, пока не услышит собственными ушами.

Ой что делается! Напугала! Грибы врассыпную – только разглядели орудие некое в руках. Вороны – и те сорвались со штатных мест, оседлали ели подальше.

Зыркнув по сторонам, Яга взялась поучать провинившуюся, а как нет «свидетелев», так и незачем стесняться в словах:

– Тварь ты тупая! Благодарности ни на грош! Уже б сгнила под небом, это я, дура старая, за печкой храню, стерегу от непогод. – В другой руке у старухи образовался молоток, тотчас стала охаживать по морде (но на случай, если забредут журналисты, старуха признает: била по лицу). – Получай! Ё-моё, это ж надо, сколько кровушки попила!

И прямо по лезвию, по самой нежной части. Лицо пошло вкривь, теперь хоть на свалку. И взмолилась Мотыга голосом человечьим:

– Виновата, хозяйка, исправлюсь! Вот клянусь свежими гвоздями!

 – Что я слышу? Куда ж подевалась заносчивость твоя, граничащая с хамством? Это только кажется, что можно хамить безнаказанно, прячась за спинами других. Вон же, Лопата, Грабли и Коса – они себе подобного не позволяют, присутствует благодарность хоть такая.

Мотыга сменила настырный тон на плаксивый:

– Поверь же на слово, впредь не повторится. Вот честно!

– Ух ты, не узнать… Поверить, что ли?

– Клянусь, слова поперек не скажу. – Пыхтя исподволь, Мотыга старалась выгнуть жало, вернуть стоматологическую полноценность. Это если бы обычный смертный, делов было бы на «до обеда». Крепка на руку Яга, недельки две-три придётся попотеть.

– Ладно, покудова живи. Без тебя забот.

Мотыга обрадовалась, что выпустили из плена рук. Приосанилась, прильнула линейным телом к крылечному столбу… вот тоже пропадает кавалер, надо будет на заметку взять. Тут бы атмосферу с хозяйкой наладить, но тебя, парниша, запомнила. О, и второй напротив. Дамам завсегда приятно иметь выбор.

Чуть не совершила ошибку роковую – вновь в позу полезла… вот как пояснить момент? Считай, кабы руки имела, то уже б на груди сложила да поглядывала свысока, советы бы раздавала, как приказы. Это счастье, что рук нет, а так бы полная фотография случилась.

Пока коврики трясла Яга, Мотыга профессионально разглядывала фигуру. Ни бёдер, ни стана, не коса, а дрэды… словечко новое от внучки прилетело, на днях гостила.

– Ба!

Старуха не услышала. Может, обидой заложило уши.

– Ба! А как ты догадалась?

Яга замахнулась молотком. Получается, он отныне всегда при ней:

– Так бы и врезала по роже!.. Ну вышла на пенсию, – все выходют. А ведь ещё в соку, местами где-то очень даже.  – Что-то нашло на старую, пнула коврик ногой, скинула с крыльца, за молоток ухватилась покрепче. – Погодь! А ведь за тобой должок! Внучка мне ногти на ногах поправила, лаком на современный лад покрывала. Я-то думаю – откуда на грядке два отбитых бам… бампера валяются. Нет, другое слово: два капота от ногтей, и цвет, и рисунок. Как эти. – Яга поддёрнула подол; свету белому предстали прекрасно обработанные ножки. Замысловатые узоры напоминали буквы, сложить бы их да прочесть. Да вот беда: точно, без двух капотов два больших пальца.

– Случайно, вот те крест!

– Цыц мне! Не прогневи бога, ещё и за тебя отдуваться. – Яга ногой подтянула скамеечку ближе к ступенькам, на солнышке присела, стала поигрывать молоточком, имитируя удары в ладонь.

Мотыга пораскинула железными мозгами – ну, или что там имеется:

– Интерес возник, что на расследование сподвигло?

Старуха расплылась в многообещающей улыбке:

– За дуру держишь? Вот не стоит. Кажную ночь слышу: «До пенсии осталось две недели… тринадцать дней, двенадцать».

– Ночью надо спать.

– Уснёшь тут! Молодость сбежала, сваты нос не кажут – чай, заплутали. Жизть под хвост? Не думаю. А ты всякий раз о пенсии напоминаешь – забудь, мол, никому ты не нужна.

– Я хотела, как лучше. Я напомню, если ты забудешь.

– По ночам. Ночь напролёт – «до пенсии осталось». Думала – ветер хулиганит, поймала разок, он в отказ. Ищи, говорит, провокатора в избе.

Мотыга, кабы имела руки, причесалась бы или почесала у себя в тылу. Надумала:

– Ба, а, ба?

– Чего ещё?

– Мне в деревню надо, дело есть.

– Ишь ты, дело. Ну, сбегай.

– Так это, ножек-ручек нет у меня.

– Только этого недоставало. Мне свои ноги бить не к чему. Не пойду.

– Так это, ты дунь, как умеешь. Я брякнусь на дорогу. По лесной сейчас люди на базар катят, вечером будут возвращаться, так и вернусь в пенаты.

– Лень. Придумала: эй, вороньё, слетайся сюды… – Повернула голову Яга уточнить: – В чей дом?

– Там, где «Управление», у знакомой Швабры день именин. На секундочку заскочу, поздравлю.

Вороны расселись вокруг крыльца, слушают наказ: «Отнесите говорливую к управлению, как уладит дела, назад доставьте». Упаковала Яга Мотыгу в верёвку с петлями, крылатые слуги понесли болтуху по адресу.

Стаю ту видели люди, старики смекнули: не к добру.

Воротилась путешественница на закате, скромненько притихла за печкой. А поутру нагрянули гости – дюжина молодцов, хоть любому предложение делай. У Яги глаза разбегаются, только не до неё мастеровым. Вокруг избы штук разных понаставили, в бочку для дождевой воды счётчик воткнули,,, Приборы-самописцы – как грибы всюду. Стеклянная линза над прибором, лопасти вентиляторов глядят во все стороны. У хозяйки речь запропала, ходит следом за мужчынами, любуется да изредка вопросы формулирует: «А это что?..  А для чего?» Бригадир Мишка сжалился, уделил минутку.

– Совсем от жизни отстала. Космические корабли бороздят пространства и так далее…

Яга жадно прислушивалась к тембру голоса. Нет, не похоже на признание её достоинств. Она робко стала подворачивать подол, чтобы на ножки с педикюром подивился.

Куда там!

– Отныне у тебя будет всё по-другому. Сколько солнечного тепла хапанули твои грядки, сколько дождевой воды использовала для личных нужд, сколько кубометров воздуха всосала лёгкими, – целая наука пришла тебе послужить. Ты же не против порядка?

– Не против. – Баба не понимала, куда бригадир клонит.   

– Теперь оплачивают коммуналку все, до единого. Теперь никто не скажет, что Баба Яга не плотит.

Тут до неё дошло. Как привстала на цыпочки, как закружила против часовой стрелки, как воззвала к богине Нави, так и завертелось кругом.

Вороны воротились к ужину. Никаких приборов вокруг избушки не нашли, заняли свои привычные места. Кажется, стая продолжала обсуждать последнюю новость, каркали без соблюдения регламента. Яга понимала, что стала притчей во языцех, всё какой-никакой пиар. Глядишь, кто и польстится – забредёт к ней на поляну, станет уточнять: не та ли самая, что дала бой системе учёта? Додуматься – платить за воду, за всё остальное. А ведь предкам и не снилось.

2 глава

Простые граждане наткнулись… Нет, не так: лучше представить, как сказку. Отправилась Баба Яга по делам, отсутствовала прилично. Хозяйство не развалилось, и без Яги помощники справлялись, не надо каждому тыкать в нос и поручения давать. Прополка грядок, сбор грибов, – гномы следовали всем пунктам договора. Она предоставила убежище, они трудом рассчитывались за приют. Что и не просила хозяйка, соображали сами. Уже и по воду далеко не ходить, – ручей подпустили ближе, с учётом возраста и одного вздоха, оброненного однажды.

Долго ли, коротко ли, воротилась Яга – глазам не верит! Мельницу поставили, дорогу проложили. Вызывает старшего. Он хоть и без бороды, да дело знает туго.

– Рассказывай.

– Ты ещё не видела всего, идём, экскурсию устрою.

– Делать больше нечего. Столько лет я потратила на маскировку, чтобы ни один спутник не ухватил примет моих владений. Гостей непрошенных понаедет – куда бежать, Бом-Бом?

– Мать честная! А я… а мы-то без всякого умысла! К завтрашнему всё уничтожим, обещаю. – Задумался Бом-Бом, палец во рту, и запах патоки, какие-то ещё, пришли на ум.

– Команда и до медов добралась?

– А что пропадать добру? Прокиснет ведь, что ж амриту ни сотворить? Отведаешь – ещё попросишь.

– Рецепт чудесный сохранили?

– Огромный список. Что постепенно отнимали у людей, мы брали на заметку. У нас и семена растений есть, каких в этом мире не осталось. Ещё б немного, и посадили кое-что.

– Как вовремя я вернулась.

Бом-Бом, не спросясь, скамеечку оседлал, решил поправить дело – разговор перевести в иное русло.

– И как сходила?

– Поди, уже все знают.

– Хотелось бы из первых уст. А я чайку приготовил, из исчезнувших трав. Южные сорта дурманом обладают, но после проясняет голова так, что увидишь, что в Америке творят мерзавцы.

– Оно мне надо? Избрали ложный путь – пусть и платят. Но от чаю не откажусь. Неси.

Старшина мигом обернулся, кувшин с крышкою приносит.

– Только пей не торопясь, усваивается постепенно. Ну-с, давай, я внемлю.

– Понимаешь, какая штука? Горыныча не так-то просто отыскать. Вычисляла по знакам Зодиака, лесоломов опрашивала – никто не знает.

– Чтобы ветра не ведали – вот это диво.

– Ты же понимаешь, люди роют Твердь с целью наживы. Скольких спящих принцесс откопали – около десятка, по-моему, и всех уничтожили. Страшится власть, что очнутся боги русские, и тогда мало кому ноги унести удастся.

– Так это, Горыныча нашла?

Яга задумалась на мгновение, глянула по сторонам и кивнула.

– В горах Репейских логово себе устроил. Не буду сказывать, что стоило определить координаты. Если в спячке – шиш по дыханию поймаешь. Вдох и выдох в сутки раз.

– Ты лежала на Тверди и слушала… Представляю! И вот ты нашла вход в пещеру…

– Кабы не изгнали гномов, эти бы точно пособили.

– Мы химию распознаём за десять вёрст. От химии бегут не только гномы. Да, вот ты вошла под своды, и это чудовище… в каком положении ты его застала?

– Как все Горынычи – морда на передних лапах, хвост под себя, чтобы шахтёры не отдавили, если обнаружат. С порога, так и говорю: «Дрыхнешь? Там работы привалило – до нового потопа не управишься». Он трёт глаза, пытает: «Как ты меня нашла?» – «Дурачок, – говорю, – ты и прежде умом не сильно отличался. Кто ж прячется там, где добывают самоцветы? Спасибо скажи, что их опередила, считай, спасла жизнь...» – «Будет ворошить прошлое!» Ну, там слово за слово, зацепились языками. Он раз двадцать переспросил – далеко ли добытчики. Говорю – со дня на день должны были пещеру твою обнаружить. По рации связались бы – мол, ещё одного змея логово нашли; охрана прибыла бы на всех парах, пальнули из огнемёта, и всё. Кости в музей, сенсацию бы раздули: учёными обнаружен новый вид динозавра…

Горыныч вздохнул.

– Скольких же я их перебил! Это потом, когда русы додумались красть яйца и выращивать дрессированных под свои нужды. Помнишь, как русы делали набеги, верхом на одомашненных, какого ущербу материального нанесли пришлым?

– Отчего ж ни помнить?

– Сколько ж времени утекло… А ты совсем не изменилась.  

– Я не нуждаюсь в комплиментах. Снова врёшь.

– Нет, клянусь! Как выглядела лет на девяносто, так и есть.

– У нынешних «девяносто» – это ходячее растение. Уход круглыми сутками, няньки и персонал; и медицина таких берёт на учёт особый. Не дай бог, доживёт до ста двадцати!

Змей ковырнул когтём в ухе.

– Я не ослышался? Диковинные слова несёшь. «Персонал», «медицина».

– Ты многое проспал…

– Зато целёхонек, подскажи – что нужно, я мигом проверну.

Гостья выбрала выступ поровнее, у стеночки присела.

– Одному тебе не под силу будет. Других надо поднимать. Вот вместе – да, с частью забот справитесь. Я тебе карту принесла, как изучишь – так и задание поймёшь.

– Карту? У меня в тайнике полно карт.

– Недействительны они. Горы срыты и подняты там, где им не место. Долины засыпаны – в новых местах устроены. Кое-кто побаивается, что Горынычи выберутся однажды и пойдут по координатам, мало не покажется пришлым. Старые города снесены, на других местах возведены.

– И даже Тобольск?

– Я же говорю: все приметы местности, какие ты помнишь, уничтожены. Нет, в Америке кое-где сохранились.

– Пауки, бабочки и прочая мелюзга?

– Просто людей согнали в города, а вне их – орудуют пришлые, подчищают богатства наши законные нашими руками. Ну, потомки своими руками добывают, а эти распоряжаются.

Горыныч полыхнул от возмущения. Струя оказалась маломощной, – форсунки надо чистить.

– Метан в баллонах, доставила целый грузовик, как знала. Ты-то сможешь десяток своих разбудить?

Змей постучал по отдохнувшей голове:

– У меня сорок адресов. Приятели понадёжней, чем помощники твои.

Яга улыбнулась своим мыслям, поднялась.

– Стало быть, могу на пост вернуться. Чудь, гонимая отовсюду, ко мне, гномы пристанища попросили, так за всеми нужен глаз да глаз. – Она сделала десяток шагов навстречу. – Давай, обниму напоследях. Свидимся ещё.

– А никто не сомневается.

2.

Бизнес – есть бизнес. Кто торгует нефтью, кто строит дороги или печёт хлеб.  Привыкли все, что нужно идти на работу, искать другое место, где платят больше. За деньги человек на многое горазд.

А здесь, на трассе Москва-Владивосток, пашут самые упорные. Импортная техника успешно штурмует необъятные просторы. И надо всякий раз успевать, опережать конкурентов. Выставляют лот на торги, и пошла война. Сначала юристы, потом депутаты торопятся с принятием поправок в пользу хозяина. Потом война перетекает в активную фазу: то поставки материалов угасают, то материалы некачественные, оползни и наводнения проверяют работу на прочность. Но есть случаи посерьёзней.

На прошлой неделе состоялся съезд предпринимателей, занятых строительством дорог. Всю Россию уже поделили не раз, и всё время обиженные требуют передела.

Аккурат перед последней сходкой случилось то, к чему никто не был готов. От границ с Евросоюзом до Дальнего Востока, за ночь сгорела вся техника. В распоряжении рабочих остались ручной каток да лопаты с граблями. Вмешались ещё неведомые силы – протолкнули закон о запрете на импортную технику. «Сами создадим!» – и президент поддержал инициативу.

Но вот в сумерках, в небе, вдоль злополучных недостроенных трасс, многие наблюдают миражи: облака – как крылатые змеи. Специалисты попытались классифицировать их, а нет – хотя бы установить причины или источник миражей.

На улицу «зелёных» пришёл праздник: экологи ратовали за прекращение укладки асфальта столько лет, доказывая опасность для здоровья граждан, да и планеты в целом. Планета живая, а мы её в асфальт! Давайте, я вас замурую! Сколько протянете?

*  *  *

Горыныч кружил над Садовым кольцом, держал связь с командой крылатой.

– Полагаю, города оставим на потом. Кабы знали предки, во что планету превратят потомки, яиц больше бы на сохранение положили. Ну, ничего, своими силами обойдёмся. Пусть же знают там, внизу: не было на Руси асфальтовых дорог, и не будет.

Три рассказика сюда.

23.06.2017г. Семейные ценности.
В доме давно все спят, один сижу на кухне, размышляю над семейными ценностями. Что же не получается в этой жизни, всё не так? Хочешь, как лучше - денег недостаёт. Зато сделать хуже - и денег не надо. Что за установка, чья?
Тут слышу сопение за спиной, глядь - домовой: росту с два башмака, трубку мою сосёт, дым пускает. Я понимаю, сейчас заведёт разговор в духе - дескать, стоило отлучиться, коробок понастроили. И точно:
- Стоило отлучиться - понастроили. А мне куда и как? Кто ж надоумил строить с прямыми углами? Это ж на смерть делается... Кофе есть?
Я-то знал, кончилось, да стыдно признаться. Собственно, в гости мы таких не ждали.
- Надо поискать.
- Эх ты, чему вас только учат? Магией, значит, не владеешь. - Прихлопнул он в ладоши... Бог мой, на столе две чашки, не из нашего сервиза. Дух сногсшибательный, сто лет такого аромата не вдыхал. Ну, значит, чёкнулись, пригубили, тут домовой и говорит: - Хочешь, помогу? 
От всякой помощи отказываться вредно. Кивнул. Тотчас в глазах поехало, смотрю - углы округляться пошли, все разом. Уже и не комната, а футбольный мяч изнутри, овальные окно и дверь. Будто из спальной долетел стук, и снова тишина. На кухне табуреты яйцевидные, стол эллипсом, холодильник выглядит арбузом неподъёмным, и хвостик, значит, ручка... 
- Э-э, милый гость, и кровать, стало быть, того?
- Того.
- Нет, верни всё, как было. Ты мне семейные ценности не тронь.
Он прихлопнул в ладоши, снова плоскости и пространства поползли в никуда.
- Тогда и на кофе не рассчитывай. Живи в своих квадратах. - С хлопком мой гость пропал, мою чашку прихватил да свою не успел. Теперь иногда по ночам пью тот самый кофе, из той же чашки, которая не пустеет. И разглядываю углы, которые построены на смерть.

Городская мистика. Начало.

В одном городе не было аптек. Попривыкли граждане: несварение - ступай на вулкан, поужинай пеплом, микроэлементы всякие полезные, лёгкие нарокотические снадобья. Прознал про сие чудо Мотя, проезжал мимо. Нанял Мотя бульдозер и пятнадцать самосвалов, сгрёб в одну кучу микроэлементы и поставил сверху аптеку. Теперь все к нему ползут за порошками, с рецептами и без. Но исцелений от порошков тех не случалось. Видимо, когда были дармовые, работали. Бизнес могет сгубить самое здоровое начало. Да, а где же мистика? Провалилась аптека в микроэлементы, вместе с Мотей, а ветры смели кучу на прежнее место. С тех пор у горожан появилось стойкое выражение "ступай в аптеку". Не обидное, но со смыслом.

Оглянулся, экспромпт не удался. Но - что есть.

06.07.17

Зарисовка.
Катя вышла на улицу с воздушным шариком, фиолетовый цвет его был настолько насыщенным и ярким, что привлёк внимания головорезов. Семеро штатных снайперов слетелись к цели и давай поливать из рогаток. И что бы вы думали? Ни одного промаха, но результат - будто все в молоко. И закипели страсти, сначала квартал, потом район. К конце третьего дня уже милицию подняли на ноги, КГБ и спецназ...
Когда дедушку Кати выводили в наручниках, толпа соседей прятала глаза, кто-то всхлипывал.
Генерал, понимая, что надо сделать обращение к нации, взял мегафон:
- Граждане, напрасно мыслите старыми категориями. Магу не место в приличном обществе. Эдак мы положим всю промышленность, если авто будут служить по сто лет, шары не лопаться. Ну, короче, всем разойтись! А девочка Катя пусть подойдёт ко мне... Так, это ты и есть? Вот скажи, ты видела, как дедушка... мням-мням, изобрёл этот... мням-мням предмет быта?
Она кивнула.
- А сама смогла бы?
Она кивнула.
Генерал поднял руку, ладонью к погону слева, пошевелил пальцами: "Наручники. Я хочу лично их применить... мням-мням.... найти им достойное применение". Подчинённые поспешили предоставить личные, носимые экземпляры. 
- Иди, моя хорошая, иди ко мне. я постараюсь не причинить много боли. Оно только в первый раз... мням-мням... кусается.

Небо загремело жестью листовых туч, солнце спряталось. Город лишился двух магов сразу, кто собирался осчастливить граждан, показать, что мир устроен иначе. Спецслужбы вновь оказались на высоте. Угроза государству ликвидирована в кратчайшие сроки.

Уникальность А. Мисина в манере исполнения, в тщательном подборе текстов. Это вам не побрякушки для потанцушки. В них - боль за страну, за людей, бездарно прожигающих драгоценные годы. Его альбом "Пере-гуд" порадовал знатоков и ценителей. Как быстро нас отвернули от народных мотивов. Его песни предлагают задуматься и поискать другой путь, ибо этот, которым нас ведут, он в НИКУДА.