21 марта — Всемирный день поэзии

Стихи ведь творят чудеса: удивляют, примиряют,

утешают, исцеляют, вдохновляют и дарят надежду...

Мир на земле дорогого стоит.

Он не бывает войной достигнут.

Мир - это лес, красота построек

Вместо воронок, подобных стигмам.

Мир - это город в разливах красок.

Мир - это пух тополей в июле.

Мир - это там, где не носят касок,

Где сыновья не идут под пули.

Мир - это поле пшеницы спелой.

Мир - это запах домашней сдобы.

Мир - там, где кормят с ладони белок,

Там, где не носят военной робы.

Там за окном не гремят снаряды,

Копоть и гарь не разносит ветер.

Мир - это если любимый рядом,

Это живые отцы и дети,

Мать поливает цветы в вазоне,

Солнечный зайчик по стенам скачет...

Мир - это там, где никто не стонет.

Мир - это там, где никто не плачет.

Там, где на завтрак - лукошко ягод,

Там, где мяукает кот-проныра...

Господи, разве война во благо?

Господи, как не хватает мира!

Юлия Василевская

Доброе утро!

Теперь я понимаю очень ясно,

И чувствую, и вижу очень зримо:

Неважно, что мгновение прекрасно,

А важно, что оно неповторимо... (с)

Кристина

Влетела в дом упругим метеором

И от порога птицею — ко мне,

Смеясь румянцем, зубками и взором,

Вся в юности, как в золотом огне.

Привычно на колени забралась:

— Вон там девчонки спорят за окошком!

Скажи мне: есть космическая связь?

И кто добрей: собака или кошка?!

Я думаю, я мудро разрешаю

И острый спор, и вспыхнувший вопрос,

А сам сижу и восхищённо таю

От этих рук, улыбок и волос.

Подсказываю, слушаю, разгадываю

Её проблем пытливых суету

И неприметно вкладываю, вкладываю

В её сердчишко ум и доброту.

Учу построже к жизни приглядеться,

Не все ведь в мире песни хороши.

И сам учусь распахнутости сердца

И чистоте доверчивой души.

Все на земле имеет осмысленье:

Печали, встречи, радости борьбы,

И этой вот девчонки появленье,

А если быть точнее, то явленье

Мне был как перст и высший дар судьбы.

Бегут по свету тысячи дорог.

Не мне прочесть все строки этой повести,

Не мне спасти её от всех тревог,

Но я хочу, чтоб каждый молвить мог,

Что в этом сердце все живёт по совести!

Пусть в мире мы не боги и не судьи,

И все же глупо жить, чтобы коптеть,

Куда прекрасней песней прозвенеть,

Чтоб песню эту не забыли люди.

И в этом свете вьюги и борьбы,

Где может разум попирать невежда,

Я так тебе хочу большой судьбы,

Мой вешний лучик, праздник и надежда!

И я хотел бы, яростно хотел

В беде добыть тебе живую воду,

Стать мудрой мыслью в многодумье дел

И ярким светом в злую непогоду!

И для меня ты с самого рожденья

Не просто очень близкий человек,

А смысл, а сердца новое биенье,

Трудов и дней святое продолженье —

Живой посланник в двадцать первый век!

Темнеет… День со спорами горячими

Погас и погрузился в темноту…

И гном над красновидовскими дачами

Зажёг лимонно-жёлтую луну.

В прихожей дремлют: книжка, мячик, валенки,

Мечты зовут в далёкие края.

Так спи же крепко, мой звоночек маленький,

Мой строгий суд и песенка моя…

И я прошу и небо, и долины,

Молю весь мир сквозь бури и года:

Пусть над судьбой любимейшей Кристины,

Храня от бед, обманов и кручины,

Горит всегда счастливая звезда!

Эдуард Асадов

Прощёное воскресенье

Пекут блины. Стоит весёлый чад.

На масленицу — всюду разговенье!

Сегодня на Руси, как говорят,

Прощёное святое воскресенье!

И тут, в весенне-радужном огне,

Весёлая, как утренняя тучка,

Впорхнула вместо ангела ко мне

Моя самостоятельная внучка.

Хохочет заразительно и звонко,

Способная всю землю обойти,

Совсем ещё зелёная девчонка

И совершенно взрослая почти.

Чуть покружившись ярким мотыльком,

Уселась на диване и сказала:

— Сегодня День прощенья. Значит, в нём

Сплелись, быть может, лучшие начала.

И вот, во имя этакого дня,

Коль в чём-то провинилась, допускаю,

Уж ты прости, пожалуйста, меня. —

И, поцелуем сердце опьяня,

Торжественно:

— И я тебя прощаю!

— С древнейших лет на свете говорят,

Что тот, кто душам праведным подобен,

Тот людям окружающим способен

Прощать буквально все грехи подряд. —

И, возбуждённо вскакивая с места,

Воскликнула: — Вот я тебя спрошу

Не ради там какого-нибудь теста,

А просто для души. Итак, прошу!

Вот ты готов врагов своих простить?

— Смотря каких… — сказал я осторожно.

— Нет, ну с тобою просто невозможно!

Давай иначе будем говорить:

Ну мог бы ты простить, к примеру, ложь?

— Ложь? — я сказал, — уж очень это скверно.

Но если лгун раскаялся, ну что ж,

И больше не солжёт — прощу, наверно.

— Ну, а любовь? Вот кто-то полюбил,

Потом — конец! И чувства не осталось...

Простил бы ты?

— Пожалуй бы простил,

Когда б она мне искренне призналась.

— Ну, а теперь… Не будем говорить,

Кто в мире злей, а кто добрей душою.

Вопрос вот так стоит перед тобою:

А смог бы ты предательство простить? —

Какой ответ сейчас я должен дать?

Вопрос мне задан ясно и солидно.

Как просто тем, кто может всё прощать!

А я молчу… Мне нечего сказать...

Нет, не бывать мне в праведниках, видно!

Эдуард Асадов

Иосиф Бродский

СРЕТЕНИЕ

Анне Ахматовой

Когда Она в церковь впервые внесла
Дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял Младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
Младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.

Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взоров небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом
свет падал Младенцу; но Он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.

А было поведано старцу сему,
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: “Сегодня,

реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
Дитя: Он – Твое продолженье и света

источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в Нем”. – Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,

кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.

И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. “Слова-то какие…”
И старец сказал, повернувшись к Марии:

“В лежащем сейчас на раменах Твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым

терзаема плоть Его будет, Твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть Тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око”.

Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле

для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шел молча по этому храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.

И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога

пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.

Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою

как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.

16 февраля 1972 г.

Слово

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.

Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что Слово это - Бог.

Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.
 

Николай Гумилёв

1919 г.

Известный издатель, поэт и переводчик начала ХХ в. Николай Оцуп писал, что именно это стихотворение «звучит как церковный колокол, утром изгоняющий ночных бесов». 

Стихотворение в образной форме говорит о том, что потеря веры в Бога обесценивает и обессмысливает жизнь, что безбожие губительно, что отказ от веры ведет к распаду самих основ бытия, к смерти духовной.

Заяц

Николай Рубцов

Сказка

Коснись меня, как в детстве, – снегопадом,

Перестилая под ногами твердь.

Как мягко было в детстве падать

И как легко – лететь,

В нескошенном бурьяне заблудиться,

Шарфом цепляя высохший репей…

И, раскрошив горбушку для синицы,

К стеклу снежинки прикреплять на клей.

А сказка за окном старее мира,

И белый цвет как символ бытия.

Под варежкой кончаются перила,

И санки наперегонки летят.

Как много было ветра и мороза,

Пропахшего сосновою смолой!

И я искала в пустоте межзвёздной

То, что нашла потом – с тобой.

Наталья Красюкова

Пожелаем друг другу счастья,

Долгожданного, доброго, нежного,

Чтобы жизнь – без ветров и ненастья,

Чтоб зима – обязательно снежная.

Пожелаем друг другу здравия,

Чтоб хватило на тысячу лет,

Чтобы все исполнялись желания

И на каждый вопрос был ответ.

Пожелаем всем утра доброго

И хорошего светлого дня,

Настроенья весёлого, бодрого.

Я желаю вам счастья, друзья!

А. С. Пушкин

Зачем крутится ветр в овраге,
Подъемлет лист и пыль несет,
Когда корабль в недвижной влаге
Его дыханья жадно ждет?
Зачем от гор и мимо башен
Летит орел, тяжел и страшен,
На черный пень? Спроси его.
Зачем Арапа своего
Младая любит Дездемона,
Как месяц любит ночи мглу?
Затем, что ветру и орлу
И сердцу девы нет закона.
Гордись: таков и ты поэт,
И для тебя условий нет.

***

Исполнен мыслями златыми,
Непонимаемый никем,
Перед распутьями земными
Проходишь ты, уныл и нем.
С толпой не делишь ты ни гнева,
Ни нужд, ни хохота, ни рева,
Ни удивленья, ни труда.
Глупец кричит: куда? куда?
Дорога здесь. Но ты не слышишь,
Идешь, куда тебя влекут
Мечты златые; тайный труд
Тебе награда; им ты дышишь,
А плод его бросаешь ты
Толпе, рабыне суеты.
 

Поэма «Езерский»

(незавершённое произведение)

Понять гения дано не каждому

Стихи Бродского неотделимы от его голоса и манеры чтения.

Да, Бродский – это отдельный мир! А манера исполнения поэта – шедевральна! Именно исполнение поэзии, в певучей монотонности и, как-будто, медитации. Звучит, словно молитва... Иосиф Бродский прекрасен, на все времена! Классика, как всегда, на все времена... Удивительно ко времени!

Запредельные вершины поэзии. Гениальные поэты прозорливы. Гениальные строки! И чем старше становишься, тем глубже и сильнее понимаешь их смысл, и переживаешь. Поразительно! Заклинание потомкам в 2020 год. Спасибо, Иосиф Александрович!

Лучше Бродского читает только сам Бродский... Это что-то феноменальное, космическое! Он читает для себя и его способ прочтения стихотворения – это способ погружения в него целиком. 

Сильно, особенно в конце – это что-то... Так проявляется гений Поэта: уметь мыслить глобально. Космически, масштабно! Поэтому в любые времена это звучит неожиданно актуально. Пророк! Настоящие поэты всегда пророки. Они слышат и записывают голос Небес.

Словно гимн сегодняшнего дня. Страшно. И как актуально сегодня... Сильно, самобытно, многозначно – настоящее искусство! Великий поэт! Великий Русский Поэт Иосиф Бродский. Поэт в России больше чем поэт. Возможно, величайший поэт, когда либо родившийся на Земле... Сейчас я ощущаю это именно так. Бродский считал себя «гражданином русского языка», так он сказал в одном интервью.

Классики вечны! От того они и гениальны. Бродский гениален. Потрясающий! Его поэзия прекрасна. Его стихи сложно декламировать... такая неимоверная интонация доступно не каждому. Сейчас принято читать стихи «с выражением», так, что теряется ритм поэтической строки. 

Но как же прекрасно, что сохранились эти оригинальные записи. голос и неподражаемые интонации. Сейчас, сегодня, на данный момент – это одно из моих любимых стихотворений Иосифа Бродского. 

Правда, у Бродского ещё множество прекрасных гениальных невероятных стихотворений...

Не выходи из комнаты...

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?

За дверью бессмысленно все, особенно — возглас счастья.

Только в уборную — и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.

Потому что пространство сделано из коридора

и кончается счетчиком. А если войдет живая

милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.

Что интересней на свете стены и стула?

Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером

таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову

в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.

В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.

Ты написал много букв; еще одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната

догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито

эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.

Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.

Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,

слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся

шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Иосиф Бродский

1970 г.

Мэй

Джио Россо

Осень

С Днём Шахтёра!

Нелёгок твой, шахтёра, труд!

Вершишь его в земных глубинах.

Часы там медленно идут.

И добавляются седины...

Как искры дни, жизнь, как костёр!

Пусть не сгорят в забое души.

А в праздник хочется, шахтёр,

По несчастью или к счастью,

Истина проста:

Никогда не возвращайся

В прежние места.

Даже если пепелище

Выглядит вполне,

Не найти того, что ищем,

Ни тебе, ни мне.

Путешествие в обратно

Я бы запретил,

Я прошу тебя, как брата,

Душу не мути.

А не то рвану по следу —

Кто меня вернет? —

И на валенках уеду

В сорок пятый год.

В сорок пятом угадаю,

Там, где — Боже мой! —

Будет мама молодая

И отец живой.

Геннадий Шпаликов

Осип Мандельштам

Только детские книги читать,

Только детские думы лелеять,

Все большое далеко развеять,

Из глубокой печали восстать.

Я от жизни смертельно устал,

Ничего от нее не приемлю,

Но люблю мою бедную землю

Оттого, что иной не видал.

Я качался в далеком саду

На простой деревянной качели,

И высокие темные ели

Вспоминаю в туманном бреду.

1908 г.

Нас всё ещё волна во снах качает,

И соль горчит морская на губах.

Болит душа от крика белых чаек,

Как будто там оставлена судьба.

Быть моряком - особенная участь,

Кто пил забортную, тот вспомнит и поймёт.

Флаг не спустив, уйдём на дно мы лучше,

Но никогда не опозорим флот.

В зубах сжимались ленты бескозырок,

В атаку молча, ужас наводя,

Мы поднимались вслед за командиром,

Тельняшкой, словно орденом, гордясь.

Томит морскую душу твёрдый берег,

Лишь бы маяк по жизни не погас.

Ведь всё равно надеемся и верим,

Что морю тоже не хватает нас.

Сергей Ефимов

ВРЕМЯ

Казалось, вечность держу на мушке,
Меня не трогает стрелкой время.
Мне 20. Танцы в ночи, подружки!
А я как будто уже старею.

ПрожИто, кажется (не соврать бы),
Две жизни минимум. За кого-то.
В игре со временем мы собратья,
Да всё выходит в одни ворота.

И счёт, конечно, не в нашу пользу.
И с каждым днём тяжелее ноша.
Растут души годовые кольца,
Стирают люди до дыр подошвы.

И мне встречаются — чётче, чаще —
Меня моложе — надеждой брызжут.
Как будто ввек не сыграют в ящик,
Как будто в небе летают выше.

Я на их фоне — почти что призрак.
Я просто тело. Я просто тело.
Я стану времени главным призом
И ничего не смогу поделать.

Судьба мне с мыслями шлёт конверты,
И не стереть ни следов, ни пятен.
Но всё становится вдруг бессмертным,
Когда ты ловишь меня в объятья.

Злата Маркина

«Один не разберёт, чем пахнут розы.

Другой из горьких трав добудет мёд.

Дай хлеба одному — на век запомнит.

Другому жизнь пожертвуй — не поймёт».

Омар Хайям

РУССКИЙ ЯЗЫК

Леонид Корнилов

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.

Фёдор Тютчев

1866 г.

САГА

Ты меня на рассвете разбудишь, 
проводить необутая выйдешь. 
Ты меня никогда не забудешь. 
Ты меня никогда не увидишь. 

Заслонивши тебя от простуды, 
я подумаю: «Боже всевышний! 
Я тебя никогда не забуду. 
Я тебя никогда не увижу». 

Эту воду в мурашках запруды, 
это Адмиралтейство и Биржу 
я уже никогда не забуду 
и уже никогда не увижу. 

Не мигают, слезятся от ветра 
безнадежные карие вишни. 
Возвращаться - плохая примета. 
Я тебя никогда не увижу. 

Даже если на землю вернёмся 
мы вторично, согласно Гафизу, 
мы, конечно, с тобой разминёмся. 
Я тебя никогда не увижу. 

И окажется так минимальным 
наше непониманье с тобою 
перед будущим непониманьем 
двух живых с пустотой неживою. 

И качнётся бессмысленной высью 
пара фраз, залетевших отсюда: 
«Я тебя никогда не забуду. 
Я тебя никогда не увижу». 

Андрей Вознесенский

1977

В этой роще берёзовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый,
Немигающий утренний свет.
 

Н. Заболоцкий

andreybazanov.com

С Праздником Первомая всех!

1 МАЯ

ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ

Свети!
Вовсю, небес солнцеглазье!
Долой -
толпу облаков белоручек!
Радуйтесь, звезды, на митинг вылазя!
Рассейтесь буржуями, тучные тучи!
Особенно люди.
Рабочий особенно.
Вылазь!
Сюда из теми подваловой!
Что стал?
Чего глядишь исподлобленно?!
Иди!
Подходи!
Вливайся!
Подваливай!
Манометры мозга!
Сегодня
меряйте,
сегодня
считайте, сердечные счетчики, -
разветривается ль восточный ветер?!
Вбирает ли смерч рабочих точки?!
Иди, прокопчённый!
Иди, просмолённый!
Иди!
Чего стоишь одинок?!
Сегодня
150 000 000
шагнули -
300 000 000 ног.

Пой!
Шагай!
Границы провалятся!
Лавой распетой
на старое ляг!
1 500 000 000 пальцев,
крепче,
выше маковый флаг!
Пение вспень!
Расцепи цепенение!
Смотри -
отсюда,
видишь -
тут -
12 000 000 000 сердцебиений -
с вами,
за вас -
в любой из минут.

С нами!
Сюда!
Кругосветная масса,
э-С-э-С-э-С-э-Р ручища -
вот вам!
Вечным
единым маем размайся -
1-го Мая,
2-го

и 100-го.

Старуха

Сын обижает, невестка не слухает,
Хлебным куском да бездельем корит;
Чую - на кладбище колокол ухает,
Ладаном тянет от вешних ракит.

Вышла я в поле, седая, горбатая,-
Нива без прясла, кругом сирота...
Свесила верба сережки мохнатые,
Меда душистей, белее холста.

Верба-невеста, молодка пригожая,
Зеленью-платом не засти зари!
Аль с алоцветной красою не схожа я -
Косы желтее, чем бус янтари.

Ал сарафан с расписной оторочкою,
Белый рукав и плясун-башмачок...
Хворым младенчиком, всхлипнув над кочкою,
Звон оголосил пролесок и лог.

Схожа я с мшистой, заплаканной ивою,
Мне ли крутиться в янтарь-бахрому...
Зой-невидимка узывней, дремливее,
Белые вербы в кадильном дыму.

Николай Клюев

1912 г.

Сохнет стаявшая глина,
На сугорьях гниль опенок.
Пляшет ветер по равнинам,
Рыжий ласковый осленок.

Пахнет вербой и смолою,
Синь то дремлет, то вздыхает.
У лесного аналоя
Воробей псалтырь читает.

Прошлогодний лист в овраге
Средь кустов, как ворох меди.
Кто-то в солнечной сермяге
На осленке рыжем едет.

Прядь волос нежней кудели,
Но лицо его туманно.
Никнут сосны, никнут ели
И кричат ему: «Осанна!»

Сергей Есенин

1914 г.

 «Будет мор, и будет очищенье.
Станут пищей липа-лебеда.
И не каждый вымолит прощенье.
После Пасхи грянут холода.
По миру пойдут слепцы-калики,
Странная наступит тишина.
Просветлеют на иконах лики,
Как предупреждали письмена.
Время близко. Холод сменит стужа.
Только не покроет снег жнивье,
Видишь, как стоглаво кружит, кружит,
Предвкушая падаль, воронье
И кричит истошно-оглашенно… »
Вот такой подслушал разговор.
Время близко. Сердце сокрушенно. 
 «Будет очищенье, будет мор...» 

Владимир Осипов

Лиловый лед 

Упадёт моя строка,
Как шиповник спелый,
С тонкой веточки стиха,
Чуть заледенелой.

На хрустальный, жесткий снег
Брызнут капли сока,
Улыбнётся человек —
Путник одинокий.

И, мешая грязный пот
С чистотой слезинки,
Осторожно соберет
Крашеные льдинки.

Он сосет лиловый мёд
Этой терпкой сласти,
И кривит иссохший рот
Судорога счастья.

Варлам  Шаламов

В прошлой жизни 

Я был в прошлой жизни бродячей собакой,
Голодным, холодным, оборванным псом,
Еду добывал на помойках и в драках,
Такой вот, ужасный, набор хромосом.

Но как бы судьба не хлестала по морде,
Исправить меня всё равно не смогла,
Я шёл по дороге свободный и гордый,
А рядом попутчик - туманная мгла.

Куда это всё подевалось с веками?
Я сыт и одет, и машина, и дом,
Не нужно в добычу вгрызаться клыками,
Не нужно гоняться за наглым котом.

Я в стае теперь, я теперь в коллективе,
И плечи друзей не дадут утонуть.
А в новом костюме такой я красивый,
Что женские взгляды ласкают мой путь!

Но как же, порой, разрывает на части
Тоска неземная, хоть вой на луну!
А люди вокруг рассуждают о счастье,
А дети, как прежде, идут на войну.

И если б я мог попросить тебя, Боже,
О новом обличье для будущих дней,
Хотел бы опять стать собакою, всё же,
Но только бродячей, без будки своей.

 

© Copyright: Латур, 2003 г.

Выпито лето одним глотком

Выпито лето одним глотком.
Август. Последний день.
Руки, испачканные песком,
к рыжим лучам воздень.

Солнце исследует языком
контур твоих ключиц.
Я наблюдаю за ним тайком,
не преступив границ.

Воздух вибрирует от жары,
слышится тихий вздох:
не нарушая баланс игры
летний уходит бог.

Зеркало-зеркало, гладь реки,
дай мне найти ответ:
будем ли вместе, когда с щеки
сгинет загара цвет?

Солнце курсирует по плечам,
прячется в волосах.
Дай мне коснуться тебя сейчас,
нежностью выжечь страх.

Яблоко катится по траве,
сказочный мой клубок.
За облаками крадётся зверь,
хмурый осенний бог.

Зеркало-зеркало, чистый пруд,
дай мне найти ответ:
будем ли вместе, когда умрут
запахи сигарет,

шорохи трав в беспокойной тьме,
синие васильки.
(будет ли время, когда ты мне
вдруг не подашь руки?)

Летнего морока жгучий пыл
с кожи стряхнёт Борей.
Сказка любви обратится в быль
в мутном потоке дней.

 Яблоко-яблоко, красный шар,
катится по траве.
Выпадет нам хоть единый шанс
встретиться в сентябре?

Джио Россо

«Прекрасное не требует прикрас.

Себе назначит цену только нищий.

Моя любовь напрасных слов не ищет -

Она и так безмерно разрослась».

Уильям Шекспир. «Ромео и Джульетта». Акт 2. Сцена 6

Arthur RIMBAUD

«Sensation»

Par les soirs bleus d’été, j’irai dans les sentiers,
Picoté par les blés, fouler l’herbe menue :
Rêveur, j’en sentirai la fraîcheur à mes pieds.
Je laisserai le vent baigner ma tête nue.

Je ne parlerai pas, je ne penserai rien :
Mais l’amour infini me montera dans l’âme,
Et j’irai loin, bien loin, comme un bohémien,
Par la Nature, — heureux comme avec une femme.

1870 

Артюр Рембо

«Впечатление»

Один из голубых и мягких вечеров…
Стебли колючие и нежный шёлк тропинки,
И свежесть ранняя на бархате ковров,
И ночи первые на волосах росинки.

Ни мысли в голове, ни слова с губ немых,
Но сердце любит всех, всех в мире без изъятья,
И сладко в сумерках бродить мне голубых,
И ночь меня зовёт, как женщина в объятья…

перевод И. Анненского

Будет так: и больно, и легко;
Горько и божественно на вкус.
Прорастай до сути, глубоко.
Только не бросай в терновый куст. ⠀

Прорастай, как дерево, стремись
Ввысь, до мотыльков ноябрьских звёзд.
Береги. И, кстати, берегись,
Только не сжигай последний мост. ⠀

Буду верной, ветреной, чужой;
Целовать и доводить до слез.
Буду деткой, девой, госпожой.
Только принимай меня всерьёз. ⠀

Знают петербургские мосты:
В сердце у меня бежит Нева.
Их решёток сказочные сны
Серебро сплетают в кружева. ⠀

Будут и доверие, и страх;
Пекло, так похожее на рай.
В куст терновый в иглах и цветах
Брось меня. ⠀

Но только не бросай.

Алиса Хан