В конце сентября 1941 года, когда город был уже в блокаде, Ахматову на правительственном самолете отправляют в Москву, ее должна сопровождать Берггольц. Но бывшая арестантка делает шаг в бессмертие — она отказывается.

«Не хочу уезжать из Ленинграда… из-за внутреннего какого-то инстинкта, говорящего мне, что надо быть в Ленинграде. Почему? Точно сказать не могу. Надо — и все».

О блокаде Ленинграда написано много, но, как о любом, что забвению не подлежит, никогда не будет достаточно.

Берггольц работает в Радиокомитете, все так же в «официальной пропаганде». Но здесь ее талант и природная порывистость под ослабевшим идеологическим прессом сотворят чудо: она станет второй «дорогой жизни» — по Ольге Берггольц, как по Ладоге, в блокадный город придет хлеб живого слова.

Это не метафора. Тонкую книжку «Февральский дневник» 1942 года издания в полумертвом от голода Ленинграде меняли на хлеб. Я не знаю более убедительного примера поэтической востребованности.

Здесь нельзя не сказать, что война очень быстро показала всем разительное несоответствие между настоящим и казенным словом.

Выступает руководитель группы писателей при политуправлении Балтийского флота Всеволод Вишневский:

«Приезжает на завод, сгоняют на митинг истощенных рабочих. Выходит перед ними на помост, в шинели, в ремнях, сытый, толстый, румяный капитан первого ранга и начинает кричать о необходимости победы над врагом. Истерик, он себя заводил своей речью… Ударял барашковой шапкой о помост и, сотрясаемый рыданиями, уходил… Изможденные рабочие, шаркая неподъемными ногами, разбредались к станкам». И если кто спрашивал о происшедшем за день, ему отвечали: «А-а, Плакса приезжал».

Ольга Берггольц сообщает о прорыве блокады Ленинграда в январе 1943 года:

«Я написала, что просилось из души… вставила две цитаты из «Февральского»… Когда села к микрофону… вдруг до того начало стучать сердце, что подумала, что не дочитаю — помру». Потом ей рассказывают: «Понимаешь, именно в той землянке, откуда генералы руководили боем, они тебя слушали и ревели, понимаешь, ревели генералы, и бойцы тоже слушали, и все говорили: увидите ее — обнимите»...

А ведь кроме стихов Берггольц были еще и «Жди меня», и «Землянка», и «Мужество»…
 

Читать далее...

 

 

В мае 1976 года председатель правления Союза писателей РСФСР Сергей Михалков пишет письмо заместителю председателя Совета министров РСФСР В. И. Кочемасову: «…В Ленинграде скончалась выдающаяся советская поэтесса О. Ф. Берггольц. В ее архиве содержится ряд документов, представляющих большую литературную и общественную значимость, в том числе неопубликованные произведения, дневники…

В случае передачи указанных материалов наследнице поэтессы М. Ф. Берггольц не исключается возможность их использования как в ущерб автору, так и государству… вопрос о выкупе части архива требует незамедлительного решения».

Кроме размышлений об особенностях превентивного доноса, этот документ вызывает как минимум два вопроса. Что крамольного содержится в архиве О. Берггольц, о которой и до сих пор многие знают не больше того, что «никто не забыт и ничто не забыто»? И как это могло нанести «ущерб государству»?

Об этом рассказывает новая книга Натальи Громовой «Ольга Берггольц: Смерти не было и нет» (М.: АСТ; Редакция Елены Шубиной, 2018).

Она представляет собой связанные и развернутые исторические комментарии к выдержкам из дневников Ольги Берггольц, которые та вела всю жизнь.

Довольно быстро читатель понимает, почему партийные чиновники так старались, чтобы эти дневники навсегда оставались закрытыми. Это не просто рассказ о таланте, который, стремясь быть честным и работая на систему, очеловечивает ее, делает легче, переносимей для других. И таким образом повышает ее живучесть. (И разрушает, усложняя.) Это еще и свидетельство о самых драматических моментах советской истории, переданное одним автором сразу и с официальной, и с подлинной точки зрения. Что особенно заметно в начале (1920-е, 1930-е годы), когда она особенно старательно пытается совместить реальность с идеологией.

Читать далее...

 

Источник  http://russian7.ru/post/elena-smirnova-istoriya-russkoy-babush/

 

 

Портрет Анны Ахматовой. Художник Ольга Делла - Вос Кардовская 

 

Анна Ахматова

 

Трудная задача

 

« … да, трудная. Ахматовой именно такая задача и досталась. Вышла замуж за нелюбимого, но добивающегося своего, настырного Гумилева, родила ребенка, которого оставила свекрови, за что сын ее постоянно винил. У сына судьба сложилась трагично. Так бывает с детьми, которые лишились покрова материнской заботы. Выходила ли замуж, жила ли просто большой семьей со своими мужчинами, но жила ОЧЕНЬ тяжко, бедно, в постоянной заботе. Врочем, она могла бы повернуть жизнь иначе (во Франции), да только колесо Фортуны застряло-застопорилось  -  ни туда, ни сюда. Тяжкая ей досталась доля. Незавидная. Многие гениальные люди стали таковыми  -  известными после смерти  -  «благодаря» ужасным обстоятельствам их жизни. Их стихи, проза, фильмы  -  это следы, оставленных в этих произведениях их жизненных страданий, капающие из их душ каплями крови, в борьбе за возможность высказать свое мнение или выплеснуть свой талант так, как им этого хотелось, как они это видели, иногда выступая против системы, которая давила их за то, что они думают не в унисон тем, которых система старалась сделать «серой массой», одевшей свой народ в серый - немаркий, незаметный цвет. Чтобы масса была однородно - серой, а как только сполох цвета мелькнул на сером фоне или голова чья-то высунулась, -  замазать одинаково серым, вытащить, сжечь как сорняк, на костре народного гнева, отсечь высунувшуюся голову и язык  -  и снова  -  серое ровное море массы... Как бы она ни жила, но она всегда была Королевой. Ее поза, ее изможденная голодом фигура, ее стихи говорят о том, что в хрупком теле жила царственная, светлая, созидающая душа. Вот ей и хотелось закрасить все дыры, да только не позволялось. Ее держали в жестком ошейнике, играя на том, что, а вдруг мужа (с которым была разведена) отпустят, а вдруг сыну позволят жить. Часть ее жизни прошла в очереди к тюремным воротам... Все происходило у нее не так, как надо. Хотя, вроде бы, должно бы было быть все красиво... Может, злую шутку сыграли над ней открытые буквы А в имени и псевдониме, что она взяла, сказав, что ее предком был татарин Ахмат. У нее 5 А из 12 букв... Как знать... Может быть, была бы она Анной Горенко или Анной Гумилевой, то никто бы и не узнал о ней. Ушла бы в небытие, как многие не  печатающиеся поэтессы... чьи стихи сохранились только в семейных архивах, если повезло, и не пошли стихи на растопку печи».

 

 

 

 

Шолохов Михаил Александрович

Читать далее...

Стихотворение «Варварство» Мусы Джалиля в исполнении казанских актеров.





Муса Джалиль - псевдоним Мусы Залилова, уроженца татарской деревни Мустафино Оренбургской губернии.
«Варварство» - наиболее известное стихотворение поэта, которое невозможно слушать и читать без слёз.

Грянула война. Муса уже с середины июля 1941 года на фронте в качестве корреспондента газеты. В июне 1942 года тяжело раненный поэт попал в плен. В концлагере изменил свою фамилию на Джалиль, иначе был бы расстрелян как коммунист и один из лидеров Союза писателей Татарии.

В то время гитлеровцы для борьбы с большевиками создали легион «Идель - Урал», куда набирали военнопленных, выходцев из коренных национальностей Поволжья. Организатором легиона была берлинская организация «Татарское посредничество». Попал в легион и Муса Джалиль. Находясь в легионе, Джалиль, вместе с другими участниками, создал подпольную группу для борьбы с фашистами.

Планы гитлеровцев насчет легиона провалились с треском.
Все татарские легионы, отправленные гитлеровцами на фронт, переходили на сторону партизан и продолжали борьбу с немцами.
Что же касается Мусы Джалиля и его товарищей, то их бросили в Моабитскую тюрьму. В этой тюрьме (1942-1944 г.г.) Муса написал цикл стихов под названием «Моабитские тетради».

Существуют две тетради с этими стихами. Первая — самодельная записная книжка размером 9,5 х 7,5 см, в ней было 60 стихотворений.
Вторая тетрадь — такая же самодельная записная книжка размером
10,7 х 7,5 см, с 50 - ю стихотворениями.
Тетради со стихами Мусы Джалиля вынес из тюрьмы голландец Ян Тиммерманс. Они дошли до нас в только в 1956 году. В настоящее время эти тетради находятся в музее Республики Татарстан.

26 августа 1944 года Муса Джалиль и его десять товарищей по борьбе были казнены в Моабитской тюрьме. Одновременно с тетрадями сохранилось завещание Мусы с просьбой опубликовать его стихи.

 

 

Иосиф Бродский  "Откуда к нам пришла зима"

 

Откуда к нам пришла зима,
не знаешь ты, никто не знает.

 

Умолкло все. Она сама
холодных губ не разжимает.
Она молчит. Внезапно, вдруг
упорства ты ее не сломишь.
Вот оттого-то каждый звук
зимою ты так жадно ловишь.

 

Шуршанье ветра о стволы,
шуршанье крыш под облаками,
потом, как сгнившие полы,
скрипящий снег под башмаками,
а после скрип и стук лопат,
и тусклый дым, и гул рассвета...
Но даже тихий снегопад,
откуда он, не даст ответа.

 

И ты, входя в свой теплый дом,
взбежав к себе, скажи на милость,
не думал ты хоть раз о том,
что где-то здесь она таилась:
в пролете лестничном, в стене,
меж кирпичей, внизу под складом,
а может быть, в реке, на дне,
куда нельзя проникнуть взглядом.

 

Быть может, там, в ночных дворах,
на чердаках и в пыльных люстрах,
в забитых досками дверях,
в сырых подвалах, в наших чувствах,
в кладовках тех, где свален хлам...
Но видно, ей там тесно было,
она росла по всем углам
и все заполонила.

 

Должно быть, это просто вздор,
скопленье дум и слов неясных,
она пришла, должно быть, с гор,
спустилась к нам с вершин прекрасных:
там вечный лед, там вечный снег,
там вечный ветер скалы гложет,
туда не всходит человек,
и сам орел взлететь не может.

 

Должно быть, так. Не все ль равно,
когда поднять ты должен ворот,
но разве это не одно:
в пролете тень и вечный холод?
Меж ними есть союз и связь
и сходство — пусть совсем немое.
Сойдясь вдвоем, соединясь,
им очень просто стать зимою.

 

Дела, не знавшие родства,
и облака в небесной сини,
предметы все и вещества
и чувства, разные по силе,
стихии жара и воды,
увлекшись внутренней игрою,
дают со временем плоды,
совсем нежданные порою.

 

Бывает лед сильней огня,
зима — порой длиннее лета,
бывает ночь длиннее дня
и тьма вдвойне сильнее света;
бывает сад громаден, густ,
а вот плодов совсем не снимешь...
Так берегись холодных чувств,
не то, смотри, застынешь.

 

И люди все, и все дома,
где есть тепло покуда,
произнесут: пришла зима.
Но не поймут откуда.

 

1962 г.

 

Каждое стихотворение Иосифа Бродского  -  удивительная философская притча, размышление о жизни, о человеке, о судьбе. Это произведение заставляет задуматься о том, насколько важна душевная теплота и искренность в современном мире.

 

А вы знаете, что закончив семь классов, Иосиф Бродский бросил школу и поступил учеником фрезеровщика на завод "Арсенал", безуспешно пытался поступить в школу подводников. В 16 лет решил стать врачом, месяц работал в морге при областной больнице, но потом отказался от медицинской карьеры. Работал истопником в котельной, матросом на маяке, рабочим в пяти геологических экспедициях.

 

 

Банана Ёсимото

 

Банана Ёсимото (род. 24 июля 1964 года в Токио) — японская писательница.

Настоящее имя Махоко Ёсимото.

Махоко Ёсимото родилась в местечке Сэндаги, расположенном в одном из 23 специальных районов большого Токио Бункё. В своём районе ходила в среднюю школу № 8, затем поступила в старшую школу, расположенную в соседнем районе Итабаси. Окончила литературный факультет Японского университета в Нэриме.

Отец — Такааки Ёсимото— литературный критик, поэт, публицист, философ, культовая фигура в молодежных кругах.

Мать — Кадзуко Ёсимото — поэтесса, выпустила несколько сборников хайку.

В 2000 году Махоко Ёсимото сочеталась браком с сертифицированным рольфером Хироёси Тахата, в 2003 году родила сына.

 

Творчество

 

Выросшая в литературной семье, Ёсимото, по собственным словам, пишет с 5 лет . Её университетская выпускная работа, «Лунная тень», получила приз декана факультета. Именно это, по её собственным словам, придало ей уверенности в себе и послужило причиной выбора профессиональной деятельности.

 

Дебютировала под псевдонимом Банана Ёсимото — от любимых писательницей цветов банана. Изначально фамилия записывалась кандзи, но с 2003 года весь псевдоним целиком пишется хираганой.

 

Официальный литературным дебютом является роман «Кухня», получивший сразу три приза: премию журнала «Кайэн» 1987 г. за лучший дебют в ноябре 1987 года, литературную премию Кёка Идзуми в январе 1988 и рекомендательную премию министерства образования в августе 1988. Сейчас это самое известное её произведение переведено на многие языки и продаётся в 20 странах мира.

 

Всего Банана Ёсимото написала более 20 повестей, рассказов и эссе, а также несколько работ в соавторстве. По трём её произведениям — «Кухня», «Цугуми» и «Аргентинская бабка» — были сняты фильмы.

Произведения Бананы Ёсимото пользуются особой популярностью среди молодежи, воспитанной на комиксах и телевидении, сразу же  становясь бестселлерами. Так, «Кухня» к настоящему моменту выдержала в Японии свыше 70 переизданий.

Исходя из тиражей и читательской популярности, восьмидесятые—девяностые годы в японской литературе можно назвать эпохой Ёсимото и Мураками.

 

 

 

 

ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ Э.М.РЕМАРКА

 

Автор: Марианна Шатерникова

 

В 1943 году по приговору фашистского суда в берлинской тюрьме была обезглавлена 43-летняя портниха Элфрида Шольц. Ее казнили "за возмутительно фанатическую пропагаду в пользу врага". Одна из клиенток донесла: Элфрида говорила, что немецкие солдаты - пушечное мясо, Германия обречена на поражение, и что она охотно влепила бы Гитлеру пулю в лоб. На суде и перед казнью Элфрида держалась мужественно. Власти прислали ее сестре счет за содержание Элфриды в тюрьме, суд и казнь, не забыли даже стоимость марки со счетом - всего 495 марок 80 пфеннигов.

 

Через 25 лет именем Элфриды Шольц назовут улицу в ее родном городе Оснабрюке.

 

Вынося приговор, председетель суда бросил осужденной:

 

- Ваш брат, к сожалению скрылся. Зато вам от нас не уйти.

 

Старшим и единственным братом погибшей был писатель Эрих-Мария Ремарк. В это время он был далеко от Берлина - в Америке.

 

Ремарк - французская фамилия. Французом был прадед Эриха, кузнец, родившийся в Пруссии, недалеко от границы с Францией, и женившийся на немке. Эрих появился на свет в 1898 году в Оснабрюке. Его отец был переплетчиком. Для сына ремесленника путь в гимназию был закрыт. Ремарки были католиками, и Эрих поступил в католическое педагогическое училище. Он много читал, любил Достоевского, Томаса Манна, Гете, Пруста, Цвейга. С 17 лет начал писать сам. Вступил в литературный "Кружок мечтаний", которым руководил местный поэт - бывший маляр.

 

Но вряд ли бы мы знали сегодня писателя Ремарка, если бы в 1916 году Эриха не забрали в армию. Его часть не попала в самое пекло, на передовую. Но фронтовой жизни за три года он хлебнул. Принес на себе в госпиталь смертельно раненого товарища. Сам был ранен в руку, ногу и шею.

 

После войны бывший рядовой повел себя странно, словно напрашиваясь на неприятности, - носил форму лейтенанта и "железный крест", хотя наград у него не было. Вернувшись в училище, прослыл там бунтарем, возглавив союз студентов - ветеранов войны. Стал учителем, работал в деревенских школах, но начальство его не любило за то, что он "не мог приспособиться к окружающим" и за "артистические замашки". В отцовском доме Эрих оборудовал себе кабинет в башенке - там он рисовал, играл на рояле, сочинил и издал за свой счет первую повесть (впоследствии он так ее стыдился, что скупил весь оставшийся тираж).

 

Не прижившись на государственном педагогическом поприще, Ремарк покинул родной городок. Сначала пришлось торговать надгробиями, но вскоре он уже работал в журнале сочинителем рекламы. Вел вольную, богемную жизнь, увлекался женщинами, в том числе и самого невысокого пошиба. Изрядно пил. Кальвадос, о котором мы узнали из его книг, действительно был одним из его любимых напитков.

 

В 1925 году он добрался до Берлина. Здесь в красавца-провинциала влюбилась дочь издателя престижного журнала "Спорт в иллюстрациях". Родители девушки воспрепятствовали их браку, но Ремарк получил в журнале место редактора. Вскоре он женился на танцовщице Ютте Замбона. Большеглазая, худенькая Ютта (она страдала туберкулезом) станет прообразом нескольких его литературных героинь, в том числе Пэт из "Трех товарищей".

 

Столичный журналист вел себя так, словно хотел поскорее забыть свое "разночинное прошлое". Элегантно одевался, носил монокль, без устали посещал с Юттой концерты, театры, модные рестораны. Купил за 500 марок баронский титул у обедневшего аристократа (тому пришлось формально усыновить Эриха) и заказал визитные карточки с короной. Дружил со знаменитыми автогонщиками. В 1928 году опубликовал роман "Остановка на горизонте". По словам одного своего приятеля, это была книга "про первоклассные радиаторы и красивых женщин".

 

И вдруг этот щеголеватый и поверхностный литератор единым духом, за шесть недель, написал роман о войне "На Западном фронте без перемен" (Ремарк потом говорил, что роман "написался сам"). Полгода он держал его в столе, не зная, что создал главное и лучшее произведение в своей жизни.

 

Любопытно, что часть рукописи Ремарк написал в квартире своей приятельницы, безработной в то время актрисы Лени Рифеншталь. Пять лет спустя книги Ремарка будут жечь на площадях, а Рифеншталь, став режиссером документального кино, снимет знаменитый фильм "Триумф воли", прославляющий Гитлера и нацизм. (Она благополучно дожила до наших дней и только что побывала в Лос-Анджелесе. Здесь группа ее поклонников чествовала 95-летнюю женщину, поставившую свой талант на службу чудовищному режиму, и вручила ей премию. Это, естественно, вызвало громкие протесты, особенно со стороны еврейских организаций...)

 

В побежденной Германии антивоенный роман Ремарка стал сенсацией. За год было продано полтора миллиона экземпляров. С 1929 года во всем мире он выдержал 43 издания, был переведен на 36 языков. В 1930 году в Голливуде сняли по нему фильм, получивший "Оскара". Премии удостоился и режиссер фильма - 35-летний уроженец Украины Лев Мильштейн, известный в США как Льюис Майлстоун.

 

Пацифизм правдивой, жестокой книги не пришелся по вкусу германским властям. Консерваторы возмущались героизацией солдата, проигравшего войну. Уже набиравший силу Гитлер объявил писателя французским евреем Крамером (обратное прочтение фамилии Ремарк). Ремарк же утверждал:

 

- Я не был ни евреем, ни левым. Я был воинствующим пацифистом.

 

Не понравилась книга и литератруным кумирам его юности - Стефану Цвейгу и Томасу Манну. Манна раздражала рекламная шумиха вокруг Ремарка, его политическая пассивность.

 

Ремарка выдвинули на Нобелевскую премию, но помешал протест Лиги германских офицеров. Писателя обвиняли и в том, что он написал роман по заказу Антанты, и что он украл рукопись у убитого товарища. Его называли предателем родины, плейбоем, дешевой знаменитостью.

 

Книга и фильм принесли Ремарку деньги, он стал собирать ковры и живопись импрессионистов. Но нападки привели его на грань нервного срыва. Он по-прежнему много пил. В 1929 году его брак с Юттой распался из-за бесконечных измен обоих супругов. На следующий год он совершил, как потом оказалось, очень верный шаг: по совету одной из своих возлюбленных, актрисы, купил виллу в итальянской Швейцарии, куда перевез свою коллекцию предметов искусства.

 

В январе 1933 года, накануне прихода Гитлера к власти, друг Ремарка передал ему в берлинском баре записку: "Немедленно уезжай из города". Ремарк сел в машину и, в чем был, укатил в Швейцарию. В мае нацисты предали роман "На Западном фронте без перемен" публичному сожжению "за литературное предательство солдат Первой мировой войны", а его автора вскоре лишили немецкого гражданства.

 

Суета столичной жизни сменилась тихим существованием в Швейцарии, возле городка Аскона.

 

Ремарк жаловался на усталость. По-прежнему много пил, несмотря на неважное здоровье - он страдал болезнью легких и нервной экземой.

 

Настроение у него было подавленное. После того как немцы проголосовали за Гитлера, он писал в дневнике: "Ситуация в мире безнадежная, глупая, убийственная. Социализм, мобилизовавший массы, уничтожен этими же массами. Право голоса, за которое так боролись, ликвидировало самих борцов. Человек ближе к людоедству, чем ему кажется".

 

Однако он все же работал: написал "Путь домой" (продолжение "На Западном фронте без перемен"), к 1936 году закончил "Трех товарищей". Несмотря на свое неприятие фашизма, хранил молчание и не выступал в прессе с его осуждением.

 

В 1938 году он совершил благородный поступок. Чтобы помочь своей бывшей жене Ютте выбраться из Германии и дать ей возможность жить в Швейцарии, он снова заключил с ней брак.

 

Но главной женщиной в его жизни стала знаменитая кинозвезда Марлен Дитрих, с которой он познакомился в это время на юге Франции. Соотечественница Ремарка, она тоже покинула Германию и с 1930 года с успехом снималась в США. С точки зрения общепринятой морали, Марлен (впрочем, так же, как и Ремарк) не блистала добродетелью. Их роман был невероятно мучителен для писателя. Во Францию Марлен приехала с дочерью-подростком, мужем Рудольфом Зибером и любовницей мужа. Говорили, что бисексуальная звезда, которую Ремарк прозвал Пумой, сожительствовала с ними обоими. На глазах Ремарка она еще и завела связь с богатой лесбиянкой из Америки.

 

Но писатель был отчаянно влюблен и, начав "Триумфальную арку", придал ее героине по имени Джоан Маду многие черты Марлен. В 1939 году с помощью Дитрих он получил визу в Америку и поехал в Голливуд. Война в Европе была уже на пороге.

 

Ремарк был готов жениться на Марлен. Но Пума встретила его сообщением о своем аборте от актера Джимми Стюарта, с которым она только что снялась в фильме "Дестри снова в седле". Следующим избранником актрисы стал Жан Габен, приехавший в Голливуд, когда немцы оккупировали Францию. При этом, узнав, что Ремарк перевез в Америку свою коллекцию живописи (в том числе 22 работы Сезанна), Марлен пожелала получить Сезанна на день рождения. У Ремарка хватило духу ответить отказом.

 

В Голливуде Ремарк отнюдь не чувствовал себя изгоем. Его принимали как европейскую знаменитость. Пять его книг были экранизированы, в них играли крупные звезды. Денежные дела его были превосходны. Он пользовался успехом у известных актрис, в числе которых была и прославленная Грета Гарбо. Но мишурный блеск киностолицы раздражал Ремарка. Люди казались ему фальшивыми и непомерно тщеславными. Местная европейская колония во главе с Томасом Манном его не жаловала.

 

Окончательно расставшись с Марлен, он переехал в Нью-Йорк. Здесь в 1945 году была закончена "Триумфальая арка". Под впечатлением от смерти сестры он начал работать над романом "Искра жизни", посвященным ее памяти. Это была первая книга о том, чего он сам не испытал - о нацистском концлагере.

 

В Нью-Йорке он встретил окончание войны. Его швейцарская вилла уцелела. Сохранилась даже его роскошная машина, стоявшая в парижском гараже. Благополучно пережив войну в Америке, Ремарк и Ютта предпочли получить американское гражданство.

 

Процедура проходила не слишком гладко. Ремарка безосновательно подозревали в симпатиях к нацизму и к коммунизму. Вызывал сомнение и его "моральный облик", его расспрашивали о разводе с Юттой, о связи с Марлен. Но в конце концов 49-летнему писателю позволили стать гражданином США.

 

Тут выяснилось, что Америка так и не стала ему домом. Его потянуло назад, в Европу. И даже внезапное предложение Пумы начать все сначала не смогло удержать его за океаном. После 9-летнего отсутствия он возвратился в 1947 году в Швейцарию. Свое 50-летие (про которое сказал: "Никогда не думал, что доживу") встретил у себя на вилле. Жил уединенно, работая над "Искрой жизни". Но не мог долго оставаться на месте, стал часто покидать дом. Объездил всю Европу, снова побывал в Америке. С голливудских времен у него была возлюбленная, Наташа Браун, француженка русского происхождения. Роман с ней, так же, как с Марлен, был мучителен. Встречаясь то в Риме, то в Нью-Йорке, они тут же начинали ссориться.

 

Здоровье Ремарка ухудшилось, он заболел синдромом Меньера (болезнь внутреннего уха, ведущая к нарушению равновесия). Но хуже всего было душевное смятение и депрессия. Ремарк обратился к психиатру. Психоанализ открыл ему две причины его неврастении: завышенные жизненные притязания и сильная зависимость от любви к нему других людей. Корни отыскались в детстве: в первые три года жизни он был заброшен матерью, отдавашей всю привязанность больному (и вскоре умершему) брату Эриха. Отсюда на всю жизнь осталась неуверенность в себе, ощущение, что его никто не любит, склонность к мазохизму в отношениях с женщинами. Ремарк осознал, что избегает работы, потому что считает себя плохим писателем. В дневнике он жаловался, что вызывает сам у себя злобу и стыд. Будущее казалось беспросветно мрачным.

 

Но в 1951 году в Нью-Йорке он встретился с Полетт Годар. Полетт в то время исполнилось 40 лет. Ее предки с материнской стороны происходили из американских фермеров, эмигрантов из Англии, а с отцовской были евреями. Семья у нее, как нынче говорят, была "дисфункциональная". Деда Годара, торговавшего недвижимостью, бросила бабушка. Их дочь Альта тоже сбежала от отца и в Нью-Йорке вышла замуж за Леви, сына владельца фабрики сигар. В 1910 году у них родилась дочь Мэрион. Вскоре Альта рассталась с мужем и пустилась в бега, потому что Леви хотел забрать у нее девочку.

 

Мэрион росла очень хорошенькой. Ее взяли манекенщицей детской одежды в роскошный магазин "Сакс 5 Авеню". В 15 лет она уже танцевала в легендарном эстрадном ревю Зигфелда и поменяла имя на Полетт. Красотки от Зигфелда нередко находили богатых мужей или поклонников. Полетт уже через год вышла за состоятельного промышленника Эдгара Джеймса. Но в 1929 году (тогда же, когда Ремарк развелся с Юттой), брак распался. После развода Полетт досталось 375 тысяч - деньги по тем временам огромные. Обзаведясь парижскими туалетами и дорогой машиной, она вместе с мамой двинулась на штурм Голливуда.

 

Конечно, ее взяли сниматься только в массовку, то есть безгласной статисткой. Но загадочная красавица, являвшаяся на съемки в брюках, отороченнных песцом и в роскошных драгоценностях, скоро обратила на себя внимание сильных мира сего. У нее появились влиятельные покровители - сперва режиссер Хэл Роуч, потом президент студии United Artists Джо Шенк. Одним из основателей этой студии был Чарлз Чаплин. В 1932 году на яхте Шенка Полетт познакомилась с Чаплином.

 

Слава 43-летнего Чаплина была огромна. К тому времени он уже снял такие шедевры, как "Малыш", "Золотая лихорадка", только что выпустил "Огни большого города".

 

За плечами у него было два неудачных брака. В 1918 году он женился на 16-летней девушке из массовки Милдред Харрис, с которой разошелся 2 года спустя. В 1924 году его избранницей стала тоже 16-летняя начинающая актриса Лита Грей. У них родилось двое сыновей. Но в 1927 году последовал развод - шумный, скандальный, раздутый прессой. Процесс травмировал Чаплина и обошелся ему очень дорого не только в денежном смысле.

 

Может быть, поэтому, влюбившись в Полетт, Чаплин не стал афишировать их брак, который они втихомолку заключили через 2 года, на яхте в море. Но Полетт сразу переехала в дом Чаплина. Подружилась с его сыновьями, которые ее обожали. В качестве хозяйки принимала (с помощью семи слуг) его гостей. Кто только у них не бывал! Английские писатели Герберт Уэллс и Олдос Хаксли, композитор Джордж Гершвин.  В гостиной у Чаплина играли на рояле Стравинский, Шенберг, Владимр Горовиц, а на скрипке  -  Альберт Эйнштейн. Приезжал и лидер профсоюза докеров, коммунист Гарри Бриджес. Всех их Полетт угощала икрой и шампанским, а Чаплин вел с гостями нескончаемые беседы.

 

- Чарли не был леваком. Он просто любил и умел поговорить, - позже скажет про него Полетт. - Смешно считать его коммунистом, потому что он был завзятый капиталист.

 

Чаплин знал, что у Полетт есть состояние - значит, она не охотилась за его деньгами. Правда, сценаристка Анита Луус, автор знаменитого сатирического романа "Джентльмены предпочитают блондинок", говорила, что Полетт при всей ее любви к шампанскому, бриллиантам, мехам и картинам Ренуара, "всегда как-то ухитрялась обойтись без труда, которым они приобретаются". Злые языки утверждали, что Полетт, которая не хотела иметь детей, не умела готовить и не отличалась любовью к чтению, лишь притворялась примерной женой. Наверное, в этом была лишь доля правды.

 

Полетт была искренне привязана к Чаплину - во всяком случае, в первые годы их брака. Чтобы "соответствовать", она даже собралась было идти учиться на филологический факультет университета. Однако эта идея как-то сама собой угасла, когда Чаплин, выкупив у Хэла Роуча ее контракт, дал ей главную женскую роль в своей следующей картине. Это были "Новые времена", один из лучших фильмов гениального комика - история маленького бродяги и девушки из нищих кварталов, похожей на озорного подростка.

 

Полеттт всегда говорила, что работа с Чаплином и была ее актерской школой. Готовясь к роли, она усердно занималась танцем, театральным мастерством, даже постановкой голоса, хотя фильм был немым. Уроки великого режиссера, однако, состояли не только в этом.

 

На первую съемку Полетт явилась в дорогом платье от русской модельерши Валентины, с наклеенными ресницами и тщательной прической. При виде этого зрелища Чаплин взял ведро воды и, хладнокровно окатив свою партнершу с головы до ног, сказал оператору:

 

- А вот теперь снимай.

 

Картина, вышедшая в 1936 году, имела огромный успех. Она не сделала Полетт суперзвездой, но очаровательная, непосредственная девушка с ослепительной улыбкой могла твердо рассчитывать на карьеру в Голливуде. И Полетт- пожалуй, единственная из экранных партнерш Чаплина - не упустила свой шанс. У своего "Пигмалиона" она снимется всего в еще одном фильме. Но за следующие два десятилетия сыграет в кино около сорока ролей и будет пользоваться заслуженной репутацией хорошей профессиональной актрисы.

 

После "Новых времен" Чаплин хотел снимать картину о приключениях русской эмигрантки и американского миллионера с Полетт и Гарри Купером в главных ролях. Тогда этот замысел не осуществился, и лишь 30 лет спустя "Графиня из Гонконга", где играли София Лорен и Марлон Брандо, станет последней и не слишком удачной работой 77-летнего режиссера.

 

Полетт же в 1938 году включилась в борьбу за главную роль в исторической эпопее о Гражданской войне "Унесенные ветром". Конкуренция была огромной, подготовку к фильму рекламировали как главное событие в Голливуде. Полетт мешало ее еврейское происхождение - Скарлет О'Хара должна была олицетворять аристократию американского Юга. Но продюсеры хотели найти "новое лицо", кинопробы у Полетт оказались прекрасными, и в конце концов ее утвердили на роль. Для Полетт уже начали шить костюмы, она была на седьмом небе. Но счастье продолжалось всего неделю. В последний момент явилась молодая англичанка Вивьен Ли, которая так покорила продюсеров, что вожделенная роль досталась ей.

 

Известный режиссер Александр Корда, эмигрировавший в Голливуд из Венгрии (в СССР с невероятным успехом шли его фильмы "Багдадский вор" и "Леди Гамильтон") в 1939 году предложил Чаплину идею сатирической антинацистской картины "Великий диктатор". Гитлер, еще казавшийся тогда не более чем опасным шутом, так и напрашивался на осмеяние. Чаплин сыграл роли двойников - скромного еврея-парикмахера и фюрера Хинкеля - блестящую пародию на Гитлера. Полетт снялась в роли Ханны (так звали мать Чаплина), возлюбленной парикмахера. Фильм вышел осенью 1940 года и был прекрасно принят. Чаплин с Полетт были приглашены к президенту Рузвельту в Белый дом.

 

Но к этому времени их супружество уже было обречено. Ссоры и нелады начались года за три до этого. И хотя, выступая на премьере "Великого диктатора", Чаплин впервые во всеуслышанье назвал Полетт своей женой, было ясно, что развод неизбежен.

 

Они расстались достойно, без скандалов и взаимных разоблачений. В последний раз они виделись, когда в 1971 году 82-летнего Чаплина наградили почетным (единственным в его жизни!) "Оскаром" и он приехал из Европы на церемонию. Полетт поцеловала Чарли, назвав своим "дорогим бэби", и он ласково обнял ее в ответ.

 

40-е годы были особенно удачны для совсем еще молодой актрисы (к моменту развода с Чаплином Полетт было чуть за тридцать). Она много снималась, в 1943 году получила номинацию на "Оскара". Летала в Индию и Бирму выступать перед американскими солдатами, восторженно ее встречавшими. Пользовалась большой популярностью в Мексике, где ее поклонниками были художник Диего Ривера  и президент страны Камачо (из одной поездки туда она вернулась с подарком президента - ацтекским изумрудным ожерельем, музейной ценностью). Была веселой, острой на язык.

 

В Мексике на корриде один матадор посвятил ей быка. Кто-то пренебрежительно заметил, что этот матадор - любитель. "Зато бык - профессионал", - откликнулась Полетт. С 1944 по 1949 год была замужем за известным и уважаемым актером Берджесом Мередитом (многие помнят его по исполнению роли тренера в фильме Сталлоне "Роки"). Мередит придерживался леволиберальных убеждений, и вместе с мужем Полетт вступила после войны в антимаккартистский комитет защиты 1-ой поправки к Конституции. Говорят, что за ней следило ФБР.

 

После развода с Мередитом кинокарьера Полетт стала клониться к закату. Крупные студии больше не предлагали ей по 100 тысяч долларов за фильм. Но без работы она не сидела. Понемногу снималась. На сцене сыграла Клеопатру в "Цезаре и Клеопатре" Бернарда Шоу. Бедность ей не грозила. В лучших районах Лос-Анджелеса ей принадлежали четыре дома и антикварный магазин. Репутация у нее по-прежнему была блестящая, среди ее друзей были Джон Стейнбек, Сальвадор Дали, супер-звезда Кларк Гейбл (исполнитель роли Ретта в "Унесенных ветром"), предлагавший ей руку и сердце. Но Полетт предпочла Ремарка.

 

Так же, как было с Чаплином, Полетт, которая, по словам Ремарка, "излучала жизнь", спасла его от депрессии. Писатель считал, что эта веселая, ясная, непосредственная и не закомплексованная женщина обладала чертами характера, которых не хватало ему самому. Благодаря ей он закончил "Искру жизни". Роман, где Ремарк впервые поставил знак равенства между фашизмом и коммунизмом, имел успех. Вскоре он начал работу над романом "Время жить и время умирать". "Все нормально, - гласит дневниковая запись. - Нет неврастении. Нет чувства вины. Полетт хорошо на меня действует".

 

Вместе с Полетт он решился наконец поехать в 1952 году в Германию, где не был 30 лет. В Оснабрюке встретился с отцом, сестрой Эрной и ее семьей. Город был разрушен и перестроен. В Берлине еще сохранялись военные руины. Для Ремарка было все чужим и странным, как во сне. Люди казались ему похожими на зомби. Он писал в дневнике про их "изнасилованные души". Начальник западноберлинской полиции, принимавший Ремарка у себя дома, пытался смягчить впечатление писателя от его родины, говорил, что ужасы нацизма преувеличены прессой. Это оставило на душе Ремарка тяжелый осадок.

 

Только сейчас он избавился от наваждения по имени Марлен Дитрих. Они с 52-летней актрисой встретились, ужинали у нее дома. Потом Ремарк записал: "Прекрасной легенды больше нет. Все кончено. Старая. Потерянная. Какое ужасное слово".

 

"Время жить и время умирать" он посвятил Полетт. Был с ней счастлив, но от прежних комплексов целиком избавиться не мог. Писал в дневнике, что подавляет свои чувства, запрещает себе ощущать счастье, словно это преступление. Что пьет, потому что не может трезвым общаться с людьми, даже с самим собой.

 

В романе "Черный обелиск" герой влюбляется в довоенной Германии в пациентку психиатрической лечебницы, страдающую раздвоением личности. Это было прощанием Ремарка с Юттой, Марлен и с родиной. Роман кончается фразой: "Ночь спустилась над Германией, я покинул ее, а когда вернулся, она лежала в развалинах".

 

В 1957 году Ремарк официально развелся с Юттой, выплатив ей 25 тысяч долларов и назначив пожизненное содержание в 800 долларов в месяц. Ютта уехала в Монте-Карло, где и оставалась 18 лет до своей кончины. На следующий год Ремарк и Полетт поженились в Америке.

 

Голливуд по-прежнему был верен Ремарку. "Время жить и время умирать" экранизировали, и Ремарк даже согласился сам сыграть профессора Польмана, еврея, погибающего от рук нацистов.

 

В своей следующей книге "У неба нет любимчиков" писатель вернулся к тематике своей молодости - любовь автогонщика и прекрасной женщины, умирающей от туберкулеза. В Германии к книге отнеслись как к легковесной романтической безделушке. Но американцы экранизируют и ее, правда, спустя почти 20 лет. Роман превратится в фильм "Бобби Дирфилд" с Аль Пачино  в главной роли.

 

В 1962 году Ремарк, посетив снова Германию, вопреки своему обыкновению дал интервью на политические темы журналу "Ди вельт". Он резко осудил нацизм, напомнил про убийство своей сестры Элфриды и про то, как у него отняли гражданство. Подтвердил свою неизменную пацифистскую позицию и выступил против только что сооруженной Берлинской стены.

 

На будущий год Полетт снималась в Риме - играла мать героини, Клавдии Кардинале, в фильме по роману Моравиа "Равнодушные". В это время у Ремарка случился инсульт. Но он выкарабкался из болезни, и в 1964 году уже смог принять делегацию из Оснабрюка, приехавшую в Аскону вручать ему почетную медаль. Отнесся он к этому без восторга, записал в дневнике, что с этими людьми ему было не о чем говорить, что он устал, скучал, хотя и был тронут.

 

Ремарк все больше оставался в Швейцарии, а Полетт по-прежнему разъезжала по свету, и они обменивались романтическими письмами. Он подписывал их "Твой вечный трубадур, муж и поклонник". Некоторым друзьям казалось, что в их отношениях было что-то искусственное, наигранное. Если в гостях Ремарк начинал пить, Полетт демонстративно уезжала. Ненавидела, когда он говорил по-немецки. В Асконе Полетт недолюбливали за экстравагантную манеру одеваться, считали ее высокомерной.

 

Ремарк написал еще две книги - "Ночь в Лиссабоне", и "Тени в раю". Но здоровье его ухудшалось. В том же 1967 году, когда немецкий посол в Швейцарии вручил ему орден ФРГ, у него было два сердечных приступа. Немецкое гражданство ему так и не возвратили. Зато на следующий год, когда ему испонилось 70 лет, Аскона сделала его своим почетным гражданином. Писать свою биографию он не разрешил даже бывшему другу юности из Оснабрюка.

 

Две последние зимы своей жизни Ремарк провел с Полетт в Риме. Летом 1970 года у него опять отказало сердце, его положили в больницу в Локарно. Там он и скончался 25 сентября. Хоронили его в Швейцарии, скромно. Марлен прислала розы. Полетт не положила их на гроб.

 

Позже Марлен жаловалась драматургу Ноэлю Каураду, что Ремарк оставил ей всего один бриллиант, а все деньги - "этой женщине". На самом деле он также завещал по 50 тысяч своей сестре, Ютте и экономке, долгие годы опекавшей его в Асконе.

 

Первые 5 лет после смерти мужа Полетт усердно занималась его делами, публикациями, постановкой пьес. В 1975 году она тяжело заболела. Опухоль в груди удалили слишком радикально, вынули несколько ребер, у Полетт распухла рука.

 

Она прожила еще 15 лет, но это были печальные годы. Полетт стала странной, капризной. Начала пить, принимать слишком много лекарств. Пожертвовала 20 млн. Нью-Йоркскому университету, но постоянно беспокоилась о деньгах. Принялась распродавать собранную Ремарком коллекцию импрессионистов. Пыталась покончить с собой. Хозяин дома в Нью-Йорке, где она снимала квартиру, не хотел иметь алкоголичку среди жильцов и попросил ее уехать в Швейцарию. В 1984 году умерла ее 94-летняя мать. Теперь Полетт окружали только слуги, секретарша и врач. Она страдала эмфиземой. От красоты не осталось и следа - кожа лица была поражена меланомой.

 

23 апреля 1990 года Полетт потребовала дать ей в постель каталог аукциона "Сотби", где должны были в этот день продаваться ее драгоценности. Продажа принесла миллион долларов. Через 3 часа Полетт скончалась с каталогом в руках.

 

Еще при жизни Полетт в Америке вышла ее биография. О Ремарке написано 5 книг. Автор последней ( 1995 г. ), " сдвоенной " биографии супругов, Джули Гилберт преподает в том самом Нью-Йоркском университете, к которому была так щедра Полетт.