Комментарии (0)

МАРСЕЛЬ ПРУСТ. ФРАГМЕНТЫ РОМАНА "ОБРЕТЁННОЕ ВРЕМЯ"

Суббота, 19 Ноября 2016 г. 22:30 + в цитатник

«Мудрость нельзя получить в готовом виде, ее открываешь сам, пройдя такой путь, который никто не может пройти за тебя, от которого никто не может тебя избавить, ибо мудрость — это свой взгляд на вещи. Жизнь людей, которыми вы восторгаетесь, позы, которые вы находите благородными, не были предначертаны отцом семейства или наставником, первые шаги этих людей имели совсем иной характер, отразив на себе влияние всего того дурного и пошлого, что их окружало. Жизнь этих людей — борьба и победа. Я понимаю, что наш портрет в том виде, какими мы были в ранний период жизни, может быть неузнаваем и, во всяком случае, представляет зрелище неприятное. Всё же от него не следует отрекаться, ибо он свидетельствует, что мы действительно жили, что мы, согласно законам жизни и духа, из тривиальных элементов жизни, жизни мастерских, артистических кружков, если дело идет о художнике, почерпнули нечто такое, что над всем этим возвышается»

«Лучшее, что хранится в тайниках нашей памяти, – вне нас; оно – в порыве ветра с дождем, в нежилом запахе комнаты или в запахе первой вспышки огня в очаге, – всюду, где мы вновь обнаруживаем ту частицу нас самих, которой наше сознание не пользовалось и оттого пренебрегало, остаток прошлого, самый лучший, тот, что обладает способностью, когда мы уже как будто бы выплакались, все-таки довести нас до слез…»

«Все мы принуждены ради того, чтобы сделать жизнь сносной, защищаться от нее каким-нибудь чудачеством»

«…Издавна сложившееся представление о человеке, закрывает нам глаза и затыкает уши»

«Счастье нам достается, когда мы к нему охладеваем. Но именно вследствие охлаждения мы становимся менее требовательными, и это оно внушает нам уже много спустя мысль о том, как мы были бы рады счастью - рады в то время, когда оно, быть может, показалось бы нам далеко не полным.»

«К дурной привычке говорить о себе и о своих недостатках надо прибавить другую, тесно с ней связанную, — отыскивать у других те же самые недостатки, которые есть у нас. Именно об этих недостатках мы говорим постоянно: это дает возможность говорить о себе, хотя и не прямо, — возможность, сочетающую в себе удовольствие самооправдания с удовольствием самообвинения. Впрочем, должно быть, наше внимание, которое всегда привлекают характерные наши черты, яснее всего различает эти же черты и у других…»
(Фрагменты романа Марселя Пруста «Под сенью девушек в цвету», цикл «В поисках утраченного времени», 1919)

***

«…Никогда не следует питать неприязнь к людям, никогда не следует их осуждать, руководясь воспоминанием о какой-нибудь злобной их выходке, ибо нам неизвестно все то добро, какое душа их могла искренно пожелать и осуществить в другие минуты; конечно, дурной поступок, который мы однажды наблюдали, повторится в той или иной форме, но душа человеческая гораздо богаче, она способна на множество других проявлений, которые тоже будут повторяться у этих людей и которым мы отказываем в привлекательности только по той причине, что люди эти однажды поступили дурно»
(Фрагмент романа Марселя Пруста «Пленница», цикл «В поисках утраченного времени», 1925)

***

«На самом деле каждый читает в самом себе. Книга писателя — это только своего рода оптический инструмент, предоставленный им чтецу, чтобы он распознал то, что без этой книги, быть может, не увидал бы в своей душе»

«Только счастье целительно телу; но именно горе воспитует силы духа. Впрочем, даже если бы оно и не открывало нам с каждым разом законы, то оно все равно необходимо - чтобы вернуть нас к истине, заставить отнестись к миру всерьез, вырвать сорняки привычки, скептицизма, легкомыслия, безразличия. Правда, истина несовместима со здоровьем и счастьем, и не всегда совместима с жизнью. В конечном счете, горе убивает. С каждой новой сильной болью мы чувствуем, как кровоточит еще одна вена, извивая смертельные изгибы вдоль виска, под глазами. Так мало-помалу складывались эти жуткие опустошенные лица старого Рембрандта, старого Бетховена, над которыми смеялся мир. И это было бы только глазными мешками, морщинами лба, если бы не страдание сердца. Но поскольку силы претворяются в другие силы, поскольку длящееся горение становится светом, a электричество молнии оставляет снимки, поскольку тупая сердечная мука может возвышаться, как стяг, над видимым постоянством образа каждого нового горя, примем физическую боль, которую она приносит, ради духовного знания, которое она открывает…»

«Даже в те минуты, когда мы беспристрастно наблюдаем природу, общество, любовь, само искусство, поскольку всякое впечатление двойственно и наполовину погружено в предмет, а наполовину продлено в нас, мы демонстративно пренебрегаем этой второй половиной, а как раз ее-то нам следовало бы осознать, и принимаем во внимание лишь ту, которая в принципе не может быть понята и прочувствована, поскольку находится вне нас, а значит, не утомит и не обеспокоит: слишком неглубока бороздка, которую прорезали в нашем сознании куст боярышника или церковь, мы даже не заметим ее, не стоит труда и разглядывать. Но мы вновь исполняем симфонию, вновь оборачиваемся взглянуть на церковь, пока – в этом бегстве подальше от нашей собственной жизни, которой мы не смеем взглянуть в лицо, и зовется это бегство эрудицией – не начинаем разбираться в музыке или археологии не хуже любого профессионала.
Сколько же людей держится за все это и ничего ровным счетом не извлекает из собственных впечатлений, старея, ненужные и неудовлетворенные, как холостяки от искусства!..»
(Фрагменты романа Марселя Пруста «Обретённое время», цикл «В поисках утраченного времени», 1927)

***

День памяти французского писателя Марселя Пруста (10 июля 1871- 18 ноября 1922)

Рубрики:

ЛИТЕРАТУРА

Метки: литература - М.Пруст

Комментарии (0)

ИЗ МЕМУАРОВ ФЁДОРА ИВАНОВИЧА ШАЛЯПИНА

Суббота, 19 Ноября 2016 г. 21:45 + в цитатник

«Давно уже сослуживцы мои говорили мне, что у меня хороший голос и что мне следовало бы поучиться петь у местного профессора пения Усатова, бывшего артиста императорских театров. И вот, в день отъезда из Тифлиса, я вдруг решил:
– Пойду к Усатову! Чем я рискую?

Пошел. Когда меня впустили в квартиру певца, прежде всего под ноги мне бросилась стая мопсов, а за ними явился человечек низенького роста, круглый, с закрученными усами опереточного разбойника и досиня бритым лицом.
– Вам что угодно? – не очень ласково спросил он. Я объяснил.
– Ну, что ж, давайте покричим!
Он пригласил меня в зал, сел за рояль и заставил меня сделать несколько арпеджий.
Голос мой звучал хорошо.

– Так. А не поете ли вы что-нибудь оперное?

Так как я воображал, что у меня баритон, то предложил спеть арию Валентина. Запел. Но когда, взяв высокую ноту, я стал держать фермато, профессор, перестав играть, пребольно ткнул меня пальцем в бок. Я оборвал ноту. Наступило молчание. Усатов смотрел на клавиши, я на него – и думал, что все это очень плохо. Пауза была мучительная. Наконец, не стерпев, я спросил:
– Что же, можно мне учиться петь?
Усатов взглянул на меня и твердо ответил:
– Должно.

Сразу повеселев, я рассказал ему, что вот – собираюсь ехать в Казань петь в опере, буду получать там 100 рублей; за пять месяцев получу 500 рублей; сто проживу, а четыреста останутся, и с этими деньгами я ворочусь в Тифлис, чтобы учиться петь.
Но он сказал мне:
– Бросьте все это! Ничего вы не скопите! Да еще едва ли и заплатят вам! Знаю я эти дела! Оставайтесь здесь и учитесь у меня. Денег за учение я не возьму с вас.

Я был поражен. Впервые видел я такое отношение к человеку.
А Усатов говорил:
– Ваш начальник – знакомый мой. Я напишу ему, чтоб он вновь принял вас на службу.
Окрыленный неизведанной радостью, я бросился с письмом Усатова к моему начальнику, но оказалось, что мое место было уже занято. Убитый этим, я снова возвратился к Усатову.
– Ну, что ж, напишу письмо другому! – сказал он и отправил меня к владельцу какой-то аптеки или аптекарского склада, человеку восточного типа.
Этот, прочитав письмо, спросил меня, знаю ли я какие-нибудь языки.
– Малороссийский, – сказал я.
– Не годится. А латинский?
– Нет.
– Жаль. Ну, Вы будете получать от меня 10 рублей в месяц. Вот вам за два вперед!
– А что нужно делать?
– Ничего. Нужно учиться петь и получать от меня за это по 10 рублей в месяц.
Все это было совершенно сказочно. Один человек будет бесплатно учить меня, другой мне же станет платить за это деньги!

…В доме Усатова все было чуждо и необычно для меня: и мебель, и картины, и паркетный пол, и чай с бутербродами, которые так великолепно приготовляла жена моего учителя, Мария Петровна. Очень удивляло меня и то, что ученики, нисколько не стесняясь, хохотали при профессоре и его жене, рассказывали друг другу разные истории и вообще держались совершенно свободно, как равные.

Я впервые видел такие отношения, и, хотя они мне нравились, но усвоить их я не решался. Был я тогда очень отрепан и грязноват и хотя в баню ходил часто, но держать себя в чистоте не мог: у меня была одна рубаха, которую я сам стирал в Куре и жарил на лампе, чтоб истребить насекомых, прочно поселившихся в ней.

Занятия у Усатова продолжались своим чередом. Профессор был чрезвычайно строг и мало церемонился с учениками, особенно такими, каков был я. Если у меня что-либо выходило плохо, он выковыривал дирижерской палочкой из банки нюхательный табак и громко нюхал, а то закуривал папиросу в палец толщиной. Это были явные признаки его недовольства и раздражения.
Слыша, что голос ученика начинает слабеть, Усатов наотмашь бил ученика в грудь и кричал:
– Опирайте, черт вас возьми! Опирайте!

Я долго не мог понять, что это значит – «опирайте». Оказалось, надобно было опирать звук на дыхание, концентрировать его. Увлеченный работой в кружке и переживая волнения влюбленности, я стал учиться менее усердно и частенько выучивал уроки не очень твердо. В этих случаях я прибегал к такой уловке: ставил на фортепьяно раскрытые ноты, а сам, отойдя в сторону, скашивал глаза и читал с листа. Но Усатов заметил это и однажды ловко встал между нотами и мною, закрыв их. Я перестал петь. Тогда он бесцеремонно начал колотить меня палкой, приговаривая:
– Лодырь, лодырь, ничего не делаешь!
Эти истязания стали повторяться довольно часто и понудили меня принять свои меры защиты. Инструмент стоял четверти на полторы от стены, я отодвинул его еще на вершок, и, когда Усатов замахивался на меня палкой, я убегал за фортепьяно. Он был толст и не мог достать меня, только кричал и топал ногами.
Но однажды я так рассердил его, что он швырнул в меня нотами и закричал неистово:
– Вылезай, черт проклятый! Вылезай, я тебя понял!
Я вышел. Он с наслаждением отколотил меня палкой, и мы снова начали урок.
Впоследствии, встречаясь с ним, мы вспоминали эти уроки палкой и оба хохотали.

Хороший человек был мой учитель!

…Усатов приготовил со мной третий акт «Русалки» для спектакля в музыкальном кружке, а кроме того, серенаду Мефистофеля и трио. Худой и длинный, я был очень смешон в костюме Мефистофеля, но пение публике понравилось. Особенно же велико было ее впечатление, когда я начал петь Мельника: «Да, стар и шаловлив я стал».

И теперь помню, как жутко тихо стало в зале, когда я спел эту фразу. Мне страшно аплодировали, когда я кончил. Публика даже встала. А на следующий день я прочитал в газете «Кавказ» заметку, в которой автор ее сравнивал меня со знаменитым Петровым… Прочитав эту заметку, я с трепетом душевным почувствовал, что со мною случилось что-то невероятное, неожиданное, чего у меня и в мечтах не было. Я, пожалуй, сознавал, что Мельник спет мной хорошо, лучше, чем я когда-либо пел, но все-таки мне казалось, что заметка преувеличивает силу моего дарования.

Я был смущен и напуган этой первой печатной хвалой. Я понимал, как много от меня потребуется в будущем. Усатов тоже хвалил меня:
– Ну что, лодырь? – говорил он, похлопывая меня по плечу. – То-то, вот! Вот так-то!»

(Фрагменты из мемуаров Фёдора Ивановича Шаляпина «Страницы из моей жизни» (совместно с Максимом Горьким), 1926)
***

На фото – Фёдор Иванович Шаляпин, разные годы.

Рубрики:

ЛИТЕРАТУРА
ЛЮДИ

Метки: люди - Ф.Шаляпин мемуары

Комментарии (0)

АЛЕКСЕЙ АПУХТИН СТИХИ

Суббота, 19 Ноября 2016 г. 21:22 + в цитатник

***

В уютном уголке сидели мы вдвоем,
В открытое окно впивались наши очи,
И, напрягая слух, в безмолвии ночном
Чего-то ждали мы от этой тихой ночи.
Звон колокольчика нам чудился порой,
Пугал нас лай собак, тревожил листьев шорох...
О, сколько нежности и жалости немой,
Не тратя лишних слов, читали мы во взорах!
И сколько, сколько раз, сквозь сумрак новых лет,
Светиться будет мне тот уголок уютный,
И ночи тишина, и яркий лампы свет,
И сердца чуткого обман ежеминутный!

Алексей Апухтин(1840-1893)

Художник Marcel Rieder (1851-1925)

h-100[1] (700x582, 42Kb)

Рубрики:

ПОЭЗИЯ КЛАССИКОВ

Метки: стихи - А.Апухтин

Комментарии (0)

ЛАРИСА МИЛЛЕР СТИХИ

Пятница, 18 Ноября 2016 г. 18:00 + в цитатник

Лариса Миллер

О ТОМ, О СЁМ:
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ПУСТЯК

«Поэзия, следи за пустяком, / Сперва за пустяком, потом за смыслом"
Ал. Кушнер

ૐ Мудрый совет, к которому полезно прислушаться любому — не только поэту.

Пустяк, деталь, подробность образуют и плоть стиха, и фактуру жизни.

Действуя слишком целенаправленно, мы рискуем пролететь мимо цели, как Шлиман, который в поисках Трои срыл пласты, хранившие ее останки.

«Стих держится на выдохе и вдохе,

Любовь — на них, и каждый сдвиг в эпохе»

(Ал. Кушнер).

Стихи почти всегда начинаются с пустяка: с интонации, с едва различимого, лишенного внятного смысла созвучия, с «шепотов и звонов».

Это Божьи подсказки. Господь сотворил всё, но не всё им сотворенное найдено.

Поэт ничего не выдумывает. Он лишь обладает способностью улавливать то, чего не улавливают другие.

«Поэзия есть сознание своей правоты», — сказал Мандельштам.

ૐ Отчего оно возникает?

Оттого, наверное, что существует множество доказательств этой правоты.

Неожиданные аллитерации, невесть откуда взявшиеся внутренние рифмы, новые непредвиденные оттенки смысла — всё это сигналы, звоночки, знаки того, что поэт ищет ТАМ и ТО. Детали, мелочи щедро вознаграждают за пристальное к ним внимание.

Нам остаются только поцелуи,
Мохнатые, как маленькие пчелы,
Что умирают, вылетев из улья.

О. Мандельштам

ૐ Прежде чем успеваешь понять, о чем эти стихи, ощущаешь их вкус на губах.

Льнущие, щекочущие звуки «л», «м», «п» сами подобны поцелую.

Вряд ли поэт целенаправленно подбирал подобные созвучия.

Они явились плодом его бормотаний, родились из той невнятицы, которая предшествует стихам.
«Из чего, собственно, состоит творчество?

Да из запаха опилок, расколотого зимой полена, когда оно такое пряное на морозе.

Из этого...» — говорит режиссер и художник Юрий Норштейн — еще один баловень судьбы.

Чего ни коснется его взгляд, все оживает, пульсирует, дышит, как в сказке братьев Гримм, где от взгляда доброй девочки расцветали цветы, запевали птицы.

Там, где для обыкновенного человека унылая пустыня, там для него мощная стихия, звуковая, цветовая, всякая, а любая мелочь может стать сильнейшим импульсом.

«Кадры возникали спонтанно, выскакивали неизвестно откуда», — говорит Норштейн.

Фильм «Сказка сказок» начался для него со старого полусгнившего тополя, который рос во дворе.

Одинокая фигурка женщины, появившаяся в свете фонаря, чтоб через секунду исчезнуть в ночи, подсказала эпизод на танцплощадке.

«Поэзия, следи за пустяком...»

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ПУСТЯК есть молекула жизни, живая клетка, основа человеческого бытия и искусства.

Собственно, искусство и есть жизнь, только в ее сгущенной форме. «Когда не происходит ничего, все главное с тобою происходит» (Ник. Панченко).

У художника все идет в дело, становясь сушняком для его костра.

«А что такое искусство? Ты будто греешься у огня, который сам разжег», — говорит Норштейн.

Но, разжигая огонь для себя, художник согревает многих, каждого, кто захочет забрести на огонек.

Мне недавно попались на глаза строки о том, что жизнь — это сплошная цепь разочарований, непрерывное расставание с иллюзиями детства и надеждами юности, что человек непременно терпит крах: не в любви, так в творчестве, не в творчестве, так в дружбе, не в дружбе, так в отношениях с детьми.

В итоге – разбитое корыто.

«Умение жить» — это, наверное, еще и способность оставаться ОЧАРОВАННЫМ СТРАННИКОМ НЕСМОТРЯ И ВОПРЕКИ, способность сохранить завороженность жизнью.

«Придешь домой, шурша плащом, /

Стирая дождь со щек: /

Таинственна ли жизнь еще? /

Таинственна еще»

(Ал. Кушнер).

Такое умение дается лишь тем, кто способен воспринимать жизнь на молекулярном,

на клеточном уровне, то есть на том, на котором она почти никогда не разочаровывает;

кто способен сохранить детское умение жить здесь и сейчас, кому дан талант одухотворять сиюминутное и видеть «необъятность в точке тесной»

(З. Миркина).

С одной стороны, это очень трудно и мало кому доступно, но с другой — предельно легко, потому что для этого не требуется ничего, кроме рецепторов, данных с рожденья, и того,

что ежесекундно дается свыше: день, ночь, воздух, ветер, смех, слезы, тишина, звуки.

Надо только уметь всем этим распорядиться.

Так, как когда-то умел заключенный мордовских лагерей: «Интересно думать на минимуме — когда ничего нет, ни книг необходимых, ни сил, негде взять справку.

Дано несколько строк или одна музыкальная фраза, и вот в нее погружаешься и начисто забываешь себя».

А забыть себя — это уже очень много. Это почти синоним счастья.

Ритенуто, ритенуто,
Дли блаженные минуты,
Не сбивайся не спеши,
Слушай шорохи в тиши.
Дольче, дольче, нежно, нежно...
Ты увидишь, жизнь безбрежна
И такая сладость в ней…
Но плавней, плавней, плавней.

1995

***

Только будьте со мною, родные мои.
Только будьте со мною.
Пусть стоят эти зимние, зимние дни
Белоснежной стеною.

Приходите домой и гремите ключом
Или в дверь позвоните,
И со мной говорите не знаю о чём,
Обо всём говорите.

Ну хотя бы о том, что сегодня метёт
Да и солнце не греет
И о том, что зимой время быстро идёт
И уже вечереет...
Лариса Миллер

120616752_0_627bc_d1cad66a_GIFXL1[1] (455x650, 2393Kb)

Рубрики:

ПОЭЗИЯ КЛАССИКОВ
ЛИТЕРАТУРА

Метки: стихи - Л.Миллер статья - Л.Миллер/пустяк

Комментарии (1)

ВААН ТЕРЬЯН

Пятница, 18 Ноября 2016 г. 17:51 + в цитатник

Ваан Терьян

* * *

Пианино звучит за стеною,
И мелодии нету грустней.
Словно, в сговоре тайном со мною,
Кто-то болью болеет моей.

По-осеннему грустно и длинно
День проходит на фоне дождя.
За стеною звучит пианино,
В сердце отзвук себе находя.

Перевод А. Кушнера

132054879_h235501[1] (700x525, 68Kb)

***

Ваан Терьян

Я сумерки люблю, их нежную вуаль,
Когда с душой моей задумчивая даль
Сливается в одно и грезит об одном...

И столько таинства в спокойствии земном.
Ни дум терзающих, ни суетности дня,
Ни лиц, ни голосов, ни промелька огня.

Уже не ропщет, не болит душа моя,
Как бы укрытая в пещере забытья.
И кажется, я в вечность унесен
И жизнь — лишь сон,
лишь сладкий-сладкий сон...

***

ВААН ТЕРЬЯН

(1885–1920)

ГАЗЕЛЛА

Дни пришли и ушли эти дни, для меня ничего не осталось.
Дуги радуг, огни да огни, для меня ничего не осталось.

Как весенних цветов лепестки и как чаши пылающих роз
Ветер все разметал, о взгляни! для меня ничего не осталось.

И меня кто любил, но кому я не отдал, не отдал души,
Все исчезли, исчезли в тени, для меня ничего не осталось.

И кого я любил. ах! любил – болью сердца, безумьем моим,
Опьянясь, отошли и они, для меня ничего не осталось.

И зима над моей головой, холодна, глубока и нема,
Ключ иссяк, не звени! не звени! ничего, ничего не осталось.

VEKPEREVODA.COM

Рубрики:

ПОЭЗИЯ КЛАССИКОВ

Метки: стихи - В.Терьян

Комментарии (0)

ИГОРЬ МАРАНИН СТИХИ

Пятница, 18 Ноября 2016 г. 17:40 + в цитатник

ИГОРЬ МАРАНИН

СНЕГ

Замёрзший опустевший дворик
мечтает сонно о весне,
но с облаков небесный дворник
лопатой сбрасывает снег.

Лениво падают снежинки.
И, стоя в свете фонарей,
я слышу, как его ботинки
скрипят над головой моей.

Рубрики:

ПОЭЗИЯ

Метки: стихи - И.Маранин

Комментарии (1)

ЛУКОВАЯ ШЕЛУХА

Пятница, 18 Ноября 2016 г. 17:12 + в цитатник

Луковая шелуха — кладезь полезных соединений. Ее полезные свойства действительно уникальны! Луковая шелуха способна вернуть здоровье почти всем органам человека. Главный фермент в шуршащей луковой оболочке — кверцитин, который способствует укреплению сосудистых стенок и показан при заболеваниях сердечно -сосудистой системы.

Шелуху нужно заваривать как чай и пить. Полстакана в день вполне достаточно. Такой луковый настой поможет избавиться от отеков и станет хорошей профилактикой сахарного диабета. Фитонциды, которые в огромном количестве содержатся в луковой шелухе, являются мощными природными антисептиками, поэтому даже в настоях, отварах, настойках они хорошо работают при заболеваниях верхних дыхательных путей.

Настой или отвар луковой шелухи нельзя употреблять при гастритах, язвах и мочекаменной болезни. Допустимо только полоскать рот и горло. Это может помочь при воспалениях полости рта — при ангине, тонзиллите и стоматите.

Примочки из настоя луковой шелухи помогут вылечить кожные высыпания и гнойнички. А волосы от настоя луковой шелухи приобретут здоровый, красивый блеск. Ни в коем случае не выбрасывайте хвостик корешка луковицы. Он богат сернистыми соединениями и полимерами фруктозы и тоже пригодится для настоев.

Что замечательно, луковая шелуха всегда имеется под рукой, нужно только знать, как ее применить.

Чтобы избежать возможных аллергических реакций, рекомендуем Вам проконсультироваться у специалистов.

Рубрики:

ЗДОРОВЬЕ

Метки: здоровье - луковая шелуха

Процитировано 2 раз

Комментарии (0)

7 лучших бесплатных программ для создания скриншотов

Пятница, 18 Ноября 2016 г. 16:51 + в цитатник
Это цитата сообщения muhtuya [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Как сделать скриншот экрана на компьютере – 7 лучших бесплатных программ для создания скриншотов

Здравствуйте! В этой статье я вам расскажу и покажу в видео как сделать скрин экрана на компьютере стандартными средствами Windows, а также рассмотрим семь популярных программ для снятия скриншотов.
Многие меня спрашивают, как делать скрин на компьютере, какими программами лучше для этого пользоваться и как сделать скрин не используя сторонние программы?

Скриншот экрана делается для различных целей, в основном для общения со службой поддержки, отправки скриншота в социальные сети, опубликования на форуме, запечатления стоп-кадра в игре, в фильме и т.д.

Ребята, я рассмотрел основные возможности семи наиболее популярных бесплатных программ для снятия скриншотов и в этой статье я покажу их основные возможности, опишу плюсы и минусы их использования. Читать далее...

Рубрики:

СПРАВОЧНИК

Метки: программы для создания скриншотов

Комментарии (0)

ЭЛЬДАР РЯЗАНОВ

Пятница, 18 Ноября 2016 г. 16:42 + в цитатник

Эльдар Рязанов

Любовь готова всё прощать,
когда она – любовь,
умеет беспредельно ждать,
когда она – любовь.

Любовь не может грешной быть,
когда она – любовь.
Её немыслимо забыть,
когда она – любовь.

Она способна жизнь отдать,
когда она – любовь.
Она – спасенье, благодать,
когда она – любовь.

Полна безмерной доброты,
когда она – любовь.
Она естественна, как ты,
когда она – любовь.

Рубрики:

ПОЭЗИЯ

Метки: стихи - Э.Рязанов

Комментарии (0)

МАРИНА ЦВЕТАЕВА

Четверг, 17 Ноября 2016 г. 22:15 + в цитатник

Марина Цветаева

Асе

Ты -- принцесса из царства не светского,
Он -- твой рыцарь, готовый на все...
О, как много в вас милого, детского,
Как понятно мне счастье твое!

В светлой чаше берез, где просветами
Голубеет сквозь листья вода,
Хорошо обменяться ответами,
Хорошо быть принцессой. О, да!

Тихим вечером, медленно тающим,
Там, где сосны, болото и мхи,
Хорошо над костром догорающим
Говорить о закате стихи;

Возвращаться опасной дорогою
С соучастницей вечной -- луной,
Быть принцессой лукавой и строгою
Лунной ночью, дорогой лесной.

Наслаждайтесь весенними звонами,
Милый рыцарь, влюбленный, как паж,
И принцесса с глазами зелеными, --
Этот миг, он короткий, но ваш!

Не смущайтесь словами нетвердыми!
Знайте: молодость, ветер -- одно!
Вы сошлись и расстанетесь гордыми,
Если чаши завидится дно.

Хорошо быть красивыми, быстрыми
И, кострами дразня темноту,
Любоваться безумными искрами,
И как искры сгореть -- на лету!

Надпись в альбом

Пусть я лишь стих в твоем альбоме,
Едва поющий, как родник;
(Ты стал мне лучшею из книг,
А их немало в старом доме!)

Пусть я лишь стебель, в светлый миг
Тобой, жалеющим, не смятый;
(Ты для меня цветник богатый,
Благоухающий цветник!)

Пусть так. Но вот в полуистоме
Ты над страничкою поник...
Ты вспомнишь всe... Ты сдержишь крик.
- Пусть я лишь стих в твоем альбоме!

М.Цветаева

131630879_h17131[1] (600x485, 34Kb)

***

"Легкомыслие! - Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнул смех
и мазурку мне вбрызнул в жилы.
Научив не хранить кольца, -
с кем бы жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца
И кончать еще до начала.
Быть как стебель и быть как сталь
в жизни, где мы так мало можем...
- Шоколадом лечить печаль
И смеяться в лицо прохожим!"

(Марина Цветаева)

На фото: работа художника Мировлада Палачича

h-6022[1] (700x700, 119Kb)

***

Застынет всe, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всe - как будто бы под небом
И не было меня!..

Марина Цветаева

***

Ты меня никогда не прогонишь:
Не отталкивают весну!
Ты меня и перстом не тронешь:
Слишком нежно пою ко сну!

Ты меня никогда не ославишь:
Мое имя — вода для уст!
Ты меня никогда не оставишь:
Дверь открыта, и дом твой — пуст!

1919
МАРИНА ЦВЕТАЕВА

***

Как правая и левая рука -
Твоя душа моей душе близка.

Мы смежны, блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.

Но вихрь встаёт - и бездна пролегла
От правого - до левого крыла!

Марина Цветаева

Art by Danka Weitzen http://bit.ly/2pYnQy5

Рубрики:

ПОЭЗИЯ КЛАССИКОВ

Метки: стихи - М.Цветаева

Комментарии (0)

БОРИС ПАСТЕРНАК СТИХИ

Четверг, 17 Ноября 2016 г. 22:09 + в цитатник

***

А хочешь , подарю тебе звезду ,
Которая зажглась в зените лета
И не уходит даже на рассвете ,
Неся покой , тепло и красоту …
Лови ! Я ею тоже обогрета .
А хочешь , подарю тебе цветы ?
Они с лугов заоблачно - летящих ,
И запах их , нездешний , чуть горчащий ,
Напомнит радость чистой высоты …
Без высоты нет смысла в настоящем .
А хочешь , подарю тебе стихи ?
Они приходят сами , как ответы ,
На все вопросы , знаки и запреты ,
Смывая страх , прощая все грехи …
Хотя … Они однажды канут в Лету .
А хочешь , подарю тебе любовь ?
И солнце брызнет счастьем сквозь ресницы ,
И нежностью разрушатся границы ,
И на ладони — бабочки из снов …
И каждый день пусть дольше века длится !

БОРИС ПАСТЕРНАК

131551588_h227901[1] (700x700, 137Kb)

Борис Пастернак
ВТОРАЯ БАЛЛАДА

На даче спят. B саду, до пят
Подветренном, кипят лохмотья.
Как флот в трехъярусном полете,
Деревьев паруса кипят.
Лопатами, как в листопад,
Гребут березы и осины.
На даче спят, укрывши спину,
Как только в раннем детстве спят.

Ревет фагот, гудит набат.
На даче спят под шум без плоти,
Под ровный шум на ровной ноте,
Под ветра яростный надсад.
Льет дождь, он хлынул с час назад.
Кипит деревьев парусина.
Льет дождь. На даче спят два сына,
Как только в раннем детстве спят.

Я просыпаюсь. Я объят
Открывшимся. Я на учете.
Я на земле, где вы живете,
И ваши тополя кипят.
Льет дождь. Да будет так же свят,
Как их невинная лавина...
Но я уж сплю наполовину,
Как только в раннем детстве спят.

Льет дождь. Я вижу сон: я взят
Обратно в ад, где всё в комплоте,
И женщин в детстве мучат тёти,
А в браке дети теребят.
Льет дождь. Мне снится: из ребят
Я взят в науку к исполину,
И сплю под шум, месящий глину,
Как только в раннем детстве спят.

Светает. Мглистый банный чад.
Балкон плывет, как на плашкоте.
Как на плотах, кустов щепоти
И в каплях потный тес оград.
(Я видел вас раз пять подряд.)

Спи, быль. Спи жизни ночью длинной.
Усни, баллада, спи, былина,
Как только в раннем детстве спят.

1930

***

Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.

О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.

Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.

Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.

В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.

Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.

Достигнутого торжества
Игра и мука -
Натянутая тетива
Тугого лука.

1956
Борис Пастернак

=======================

БОРИС ПАСТЕРНАК
Из стихотворений Юрия Живаго

Рождественская звезда

Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере.
Над яслями тёплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зёрнышек проса,
Смотрели с утёса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звёзд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой Вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочёта
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали всё пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры.
Всё будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все ёлки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Всё великолепье цветной мишуры...
...Всё злей и свирепей дул ветер из степи..
...Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнёзда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
— Пойдёмте со всеми, поклонимся чуду,—
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Всё время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге, чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
— А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звёзды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потёмках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.

1945 - 1955

***

зима приближается..

Зима приближается. Сызнова
Какой-нибудь угол медвежий
Под слезы ребенка капризного
Исчезнет в грязи непроезжей.

Домишки в озерах очутятся,
Над ними закурятся трубы.
В холодных объятьях распутицы
Сойдутся к огню жизнелюбы.

Обители севера строгого,
Накрытые небом, как крышей!
На вас, захолустные логова,
Написано: сим победиши.

Люблю вас, далекие пристани
В провинции или деревне.
Чем книга чернее и листанней,
Тем прелесть ее задушевней.

Обозы тяжелые двигая,
Раскинувши нив алфавиты,
Вы с детства любимою книгою
Как бы посредине открыты.

И вдруг она пишется заново
Ближайшею первой метелью,
Вся в росчерках полоза санного
И белая, как рукоделье.

Октябрь серебристо-ореховый.
Блеск заморозков оловянный.
Осенние сумерки Чехова,
Чайковского и Левитана.

Борис Пастернак

Рубрики:

ПОЭЗИЯ КЛАССИКОВ

Метки: стихи - Б.Пастернак

Комментарии (0)

ЮМОР ОДЕССКИЙ

Четверг, 17 Ноября 2016 г. 20:41 + в цитатник
Это цитата сообщения Харитоныч [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

На сон грядущий

—Папа я потерял свои таблетки! Голубенькие, ты их не видел?

—У нас есть проблема и похуже, сынок... —Какая? —НА КУХНЕ ДРАКОН!

- Изя, ну Вы просто половой гигант! Встречаемся всего две недели, а я уже на третьем месяце беременности!

- Циля, а шо это ваш Додик на такой страшненькой женился?

- Ой, Сара, я вас умоляю, будет кому дом охранять!

Разгар семейной ссоры. Белла Моисеевна возмущена:

- Фима, я не понимаю, ты хочешь быть прав или счастлив?

Софа Абрамовна соседу по коммуналке:

- Ваше счастье, Абрам Моисеевич, шо не я Ваше счастье.

Хорошо когда в семье общие интересы. Он – любит рыбалку. Она – когда он на рыбалке.

- Моня, вот вспомни Штирлица из «Семнадцать мгновений весны». Он свою жену 16 лет не видел! И верность ей хранил!

- Софочка, так это она так думала...

-Он не мог её обманывать!

- Значит весь Третий рейх мог обманывать, а её таки не мог?!...

- Сара! Я считаю, что ты чуть-чуть не права.

- Ой, Моня! Я тебя умоляю! Пересчитай ещё раз.

Объявление в Одесском трамвае: "ШОБ ТЫ ТАК ЖИЛ, КАК ТЫ КУПИЛ БИЛЕТ..."

Ну, конечно, можно объяснить жене, что в твоём мобильном телефоне "Лена анал" - означает "Елена Васильевна из Аналитического отдела".

Простая истина No. 1:

Влюбленные помогают друг другу раздеться перед сексом. Однако после секса, они всегда одеваются самостоятельно.

Мораль: В жизни никто не поможет вам, после того как вас использовали..

Простая истина No. 2:

Когда дама беременна, друзья трогают её живот и поздравляют.

Но, ни один из них не трогает пенис мужчины и говорит: «Хорошая работа».

Мораль: "Тяжелая работа никогда не ценится."

Рубрики:

ЮМОР

Метки: юмор одесский

Комментарии (0)

ИОСИФ БРОДСКИЙ О СЕРЁЖЕ ДОВЛАТОВЕ

Четверг, 17 Ноября 2016 г. 20:39 + в цитатник

ИОСИФ БРОДСКИЙ О СЕРЁЖЕ ДОВЛАТОВЕ

***

"Читать его легко. Он как бы не требует к себе внимания, не настаивает на своих умозаключениях или наблюдениях над человеческой природой, не навязывает себя читателю.

Я проглатывал его книги в среднем за три-четыре часа непрерывного чтения: потому что именно от этой ненавязчивости его тона трудно было оторваться.

Неизменная реакция на его рассказы и повести — признательность за отсутствие претензии, за трезвость взгляда на вещи, за эту негромкую музыку здравого смысла, звучащую в любом его абзаце.

Тон его речи воспитывает в читателе сдержанность и действует отрезвляюще: вы становитесь им, и это лучшая терапия, которая может быть предложена современнику, не говоря — потомку."

(Иосиф Бродский. О Серёже Довлатове "Мир уродлив и люди грустны". Журнал "Звезда, № 2, 1992 г.)

h-82[1] (315x415, 20Kb)

Рубрики:

ЛИТЕРАТУРА

Метки: литература - И.Бродский о .С.Довлатове

Комментарии (0)

ДОКТОР, Я БОЛЕН.

Четверг, 17 Ноября 2016 г. 20:10 + в цитатник

НАТАЛЬЯ ФИЛИППОВА

***

Доктор, я болен.
- Голубчик, а чем вы больны?
- Слух мой ослаб - я не слышу шептанья Луны,
Хохота трав, бормотанье подземных корней,
Переговоры ворчливых прибрежных камней,
Нем и обычно болтливый березовый лист,
Птиц мне не слышно - лишь щебет какой-то и свист...
Доктор, я болен. А может, схожу я с ума?
Зренье упало. Я вижу лишь только дома,
Сумки, людей и автобусы, стены церквей...
Гномы исчезли! Нет эльфов, русалок, нет фей!
Где домовой, что под лестницей жил за стеной?
Доктор, мне страшно, такое впервые со мной.
Доктор, скажите, недуг мой - он неизлечим?!

- Что Вы, голубчик, для страха не вижу причин.
Раньше, любезнейший, были серьезно больны.
Полноте, бросьте. Какие шептанья луны?..

Наталья Филиппова

Рубрики:

ПОЭЗИЯ

Метки: стихи - Н.Филиппова

Понравилось: 1 пользователю

Комментарии (0)

ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ

Четверг, 17 Ноября 2016 г. 19:58 + в цитатник

ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ

***

Кому зима — арак и пунш голубоглазый,
Кому душистое с корицею вино,
Кому жестоких звезд соленые приказы
В избушку дымную перенести дано.

Немного теплого куриного помета
И бестолкового овечьего тепла;
Я все отдам за жизнь — мне так нужна забота, —
И спичка серная меня б согреть могла.

Взгляни: в моей руке лишь глиняная крынка,
И верещанье звезд щекочет слабый слух,
Но желтизну травы и теплоту суглинка
Нельзя не полюбить сквозь этот жалкий пух.

Тихонько гладить шерсть и ворошить солому,
Как яблоня зимой, в рогоже голодать,
Тянуться с нежностью бессмысленно к чужому,
И шарить в пустоте, и терпеливо ждать.

Пусть заговорщики торопятся по снегу
Отарою овец и хрупкий наст скрипит,
Кому зима — полынь и горький дым к ночлегу,
Кому — крутая соль торжественных обид.

О, если бы поднять фонарь на длинной палке,
С собакой впереди идти под солью звезд
И с петухом в горшке прийти на двор к гадалке.
А белый, белый снег до боли очи ест.

1922
Осип Эмильевич Мандельштам(1891-1938)

***

Осип Эмильевич Мандельштам (1891—1938)

Нет, не луна, а светлый циферблат
Сияет мне, — и чем я виноват,
Что слабых звезд я осязаю млечность?

И Батюшкова мне противна спесь:
Который час, его спросили здесь,
А он ответил любопытным: вечность!

1912

***

Осип Мандельштам

<Стихи к Н. Штемпелъ>

I

К пустой земле невольно припадая,
Неравномерной сладкою походкой
Она идет — чуть-чуть опережая
Подругу быструю и юношу-погодка.
Ее влечет стесненная свобода
Одушевляющего недостатка,
И, может статься, ясная догадка
В ее походке хочет задержаться —
О том, что эта вешняя погода
Для нас — праматерь гробового свода,
И это будет вечно начинаться.

II

Есть женщины сырой земле родные,
И каждый шаг их — гулкое рыданье,
Сопровождать воскресших и впервые
Приветствовать умерших — их призванье.
И ласки требовать от них преступно,
И расставаться с ними непосильно.
Сегодня — ангел, завтра — червь могильный,
А послезавтра только очертанье...
Что было поступь — станет недоступно...
Цветы бессмертны, небо целокупно,
И все, что будет, — только обещанье.

4 мая 1937

Рубрики:

ПОЭЗИЯ КЛАССИКОВ

Метки: стихи - О.Мандельштам

Комментарии (0)

СТИХИ ДАНИИЛ АНДРЕЕВ

Четверг, 27 Октября 2016 г. 21:11 + в цитатник

Даниил Андреев

Ещё не брезжило. В лесу шуршала осень...

Ещё не брезжило. В лесу шуршала осень,
Когда, всё зачеркнув, я вышел на крыльцо
И капли тёмные с качающихся сосен
Мне ночь бездомная плеснула на лицо.

Ты выбежала вслед. Я обернулся. Пламя
Всех наших страстных дней язвило дух и жгло,
Я взял твою ладонь, я осязал губами
Её знакомый вкус и сонное тепло.

Я уходил – зачем? В ночь, по размытой глине,
По лужам, в бурелом хотел спешить – куда?
Ведь солнца ясного, садов и мирных лилий
В бушующей судьбе не будет никогда.

Я вырвался. Я шёл. О плечи бились сучья.
Я лоб прижал к стволу; ствол – в ледяной росе...
Кем для меня закрыт покой благополучья?
Зачем я осужден любить не так, как все?

1936

Даниил Андреев

Я помню вечер в южном городе...

Я помню вечер в южном городе,
В сухом саду ночлег случайный,
И над приморскою окраиной
Одну огромную звезду:
Твердыней генуэзской гордости
Под нею крепость вырезалась
И коронованной казалась
Сквозь тамариск в моём саду.

Я знал: вдали, за морем плещущим,
За этой роскошью сапфирной
В ином краю дремоте мирной
Ты в эту полночь предана,
Но будет час - и утром блещущим
Ты с корабля сойдешь по сходням
Сюда, где кровь моя сегодня
Тебя зовет и ждет без сна.

Без сна... как долго сон медлительный
Ко мне в ту ночь не наклонялся!
С амфитеатра ритмы вальса
Лились кружащимся ручьём
И, учащая пульс томительный,
Твердили о чужом веселье,
О чьём-то юном новоселье,
Об отдаленном счастье... Чьём?

Они утихли только за полночь,
Но слабый шум не молк... откуда?
Иль город ровным, крепким гудом
Дышал в горячем забытьи?
Иль, страстную внушая заповедь
Моей душе, неуловимо
Во мне стучало сердце Крыма
И направляло сны мои?

И я постиг во сне, как в празднике,
Лицо его утесов чёрных,
Полынь его лугов нагорных
И троп, кривых, как ятаган,
Его златые виноградники,
Его оград булыжный камень
И плиты, стёртые веками
В святилищах магометан.

А там, у бухт, на побережии,
Гордясь свободным, тёмным телом,
Шли, улыбаясь, люди в белом -
Таких счастливых нет нигде, -
И в этот край, живая, свежая,
От корабля путём желанным
Сошла ты солнцем долгожданным
По еле плещущей воде.

1942

***

Даниил Андреев

В музее

В сизую оттепель, в сумерках, по нескончаемым залам,
Фрески минуя и мрамор, я в забытьи проходил.
Как я любил эти лики!.. Каждый из них рассказал мне
Повесть о счастье и горе храмов, дворцов и могил.

Запах – старинный, знакомый – остановил меня, данью
Вечно-забытому... В памяти вспыхнула древняя боль,
И поднялась, и метнулась к каменному изваянью
На распустившемся лотосе, – без позолоты, – как смоль.

Это сиял Совершенный: с тихою полуулыбкой,
С полуопущенным взором, в тонком венце бодисатв, -
Что он провидел, Возвышенный, в мареве времени зыбком?
Пряжу ли кармы? Иль сроки мудрых посевов и жатв?

Каждого благословлял он полураскрытой ладонью,
С благоуханного лика веял внемирный покой...
Бронза его сохранила храмовые благовонья,
Втёртые в темное тело благочестивой рукой.

Никнуть бы благоговейно к этой ладони печальной,
Столько веков обращённой в многострадальную тьму...
И закачались над нами образы родины дальной,
Нами одними услышанные, не внятные никому.

1933

***

Даниил Андреев

За днями дни... Дела, заботы, скука...

За днями дни... Дела, заботы, скука
Да книжной мудрости отбитые куски.
Дни падают, как дробь, их мертвенного стука
Не заглушит напев тоски.
Вся жизнь - как изморозь. Лишь на устах осанна.
Не отступаю вспять, не настигаю вскачь.
То на таких, как я, презренье Иоанна -
Не холоден и не горяч!

1928

***

Даниил Андреев

Когда уснёт мой шумный дом
И тишь вольется в дортуары,
Я дочитаю грузный том
О череде грехов и кары...
Тогда уснёт мой шумный дом.

Пройду по красному ковру
И пред огнём забудусь молча...
А духи вьюжные в бору
Вдали тоскуют воем волчьим,
Виясь по снежному ковру.
Бесшумная, подходишь ты,
Высокая седая леди.
Ночь впереди – в огнях, в беседе,
Судьбы прощальные листы...
Кладешь на плечи руку ты.
Чуть розовеет в полутьме
Просторный холст – твоя работа:
Вершины гор и позолота
Зари по ледяной кайме...
Сон Альп в рассветной полутьме.

В твоих чертах бесплотный свет
Огня сквозь хрупкость алебастра,
Тончайший иней белой астры,
Чьим лепесткам увяна нет...
В твоих чертах знакомый свет.

1950

http://rozamira.org/rm/other/Ust'e_zhizni.htm

Даниил Андреев. Устье жизни

ROZAMIRA.ORG

===============

Даниил Андреев

Дома

Этот двор, эти входы,
Этот блик, что упал на скамью,
В роды, роды и роды
Помнят добрую нашу семью.

Эти книжные полки,
Досягнув, наконец, к потолкам,
Помнят свадьбы и ёлки,
И концерты, и бредни, и гам;

Драгоценные лица,
Спор концепций и диспуты вер -
Все, что жаждется, снится,
Что творится, - от правд до химер.

Эта комната светит
Среди ночи, как маленький куб, -
Ей так мирно в привете
Твоих рук, твоих глаз, твоих губ.

До далеких Басманных,
До Хамовников, хмурых Грузин
Свет годов нерасстанных
Мне - вот здесь: он - певуч, он - один.

Но над теплою крышей
Проплывает, как демон, наш век,
Буйный, вязкий и рыжий,
Будто ил взбаламученных рек.

Звездный атлас раскрою:
Грозен в чуткую ночь Зодиак,
И какому герою
По плечу сокрушить этот мрак?

Ни границ, ни сравнений,
Как для путника в снежной степи.
Дай зарыться в колени,
Силу знать и молчать укрепи.

1958

***

За днями дни... Дела, заботы, скука...

За днями дни... Дела, заботы, скука
Да книжной мудрости отбитые куски.
Дни падают, как дробь, их мертвенного стука
Не заглушит напев тоски.
Вся жизнь - как изморозь. Лишь на устах осанна.
Не отступаю вспять, не настигаю вскачь.
То на таких, как я, презренье Иоанна -
Не холоден и не горяч!

1928

Рубрики:

ПОЭЗИЯ КЛАССИКОВ

Метки: стихи - Д.Андреев

Комментарии (0)

ИОСИФ БРОДСКИЙ СТИХИ

Четверг, 27 Октября 2016 г. 20:48 + в цитатник

ИОСИФ БРОДСКИЙ

ДИАЛОГ

-Там он лежит на склоне.
Ветер повсюду снует.
В каждой дубовой кроне
Сотня ворон поет.
-Где он лежит, не слышу.
Листва шуршит на ветру.
Что ты сказал про крышу,
Слов я не разберу.

-В кронах, сказал я, в кронах
Темные птицы кричат.
Слетают с небесных тронов
Сотни его внучат.
-Но разве он был вороной?
Ветер смеется во тьму.
-Что ты сказал о коронах?
Слов я твоих не пойму.

-Прятал свои усилья
Он в темноте ночной.
Все, что сделал - крылья
Птице черной одной.
-Ветер мешает мне, ветер,
Уйми его, Боже, уйми.
Что же он делал на свете,
Если он был с людьми.

-Листьев задумчивых лепет,
А он лежит не дыша.
Видишь облако в небе,
Это его душа.
-Теперь я тебя понимаю:
Ушел, улетел он в ночь.
Теперь он лежит, обнимая
Корни дубовых рощ.

-Крышу я делаю, крышу,
Из густой дубовой листвы.
Лежит он озера тише,
Ниже всякой травы.
Его я венчаю мглою,
Корона ему под стать.
-Как ему там под землею?
-Так, что теперь не встать.
Там он лежит с короной,
Там я его забыл.
-Неужто он был вороной?

-Птицей, птицей он был.

6 июня 1962

131114434_118640245_10524653_858191857534801_6824224020954666684_n11[1] (604x429, 49Kb)

***

Что далее. А далее - зима.
Пока пишу, остывшие дома
На кухнях заворачивают кран,
Прокладывают вату между рам,
Теперь ты домосед и звездочет,
Октябрьский воздух в форточку течет,
К зиме, к зиме все движется в умах,
И я гляжу, как за церковным садом
Железо крыш на выцветших домах
Волнуется, готовясь к снегопадам.

Иосиф Бродский

***

Осенний вечер в скромном городке,
Гордящемся присутствием на карте
(топограф был, наверное, в азарте
иль с дочкою судьи накоротке).

Уставшее от собственных причуд,
Пространство как бы скидывает бремя
величья, ограничиваясь тут
чертами Главной улицы; а Время
взирает с неким холодом в кости
на циферблат колониальной лавки,
в чьих недрах все, что мог произвести
наш мир: от телескопа до булавки.

Здесь есть кино, салуны, за углом
одно кафе с опущенною шторой,
кирпичный банк с распластанным орлом
и церковь, о наличии которой
и ею расставляемых сетей,
когда б не рядом с почтой, позабыли.
И если б здесь не делали детей,
то пастор бы крестил автомобили.

Здесь буйствуют кузнечики в тиши.
В шесть вечера, как вследствии атомной
войны, уже не встретишь ни души.
Луна вплывает, вписываясь в темный
квадрат окна, что твой Экклезиаст.
Лишь изредка несущийся куда-то
шикарный бьюик фарами обдаст
фигуру Неизвестного Солдата.

Здесь снится вам не женщина в трико,
а собственный ваш адрес на конверте.
Здесь утром, видя скисшим молоко,
молочник узнает о вашей смерти.
Здесь можно жить, забыв про календарь,
глотать свой бром, не выходить наружу
и в зеркало глядеться, как фонарь
глядится в высыхающую лужу.

Иосиф Бродский.

h-87[1] (700x492, 33Kb)

***

Я хочу, чтобы ты была здесь

Я хочу, чтобы ты была здесь,
чтобы ты была здесь, как ты есть,
чтобы ты на диван присела
и я мог рядом сесть.

Платок пусть будет твоим,
а слезы — моими,
чтобы нам двоим
упиться ими.

Я хочу, чтобы ты была здесь,
чтобы ты была здесь, как ты есть.
Я хочу, чтоб мы сели в машину
и оказались невесть

где, на диком пляже,
все равно, пусть даже
в гараже в надежде
исправить, что сломано прежде.

Я хочу, чтобы ты была здесь,
чтобы ты была здесь, как ты есть,
чтобы я позабыл созвездья,
числа коим несть,

чтоб Луна целовалась с водой,
чтобы все еще в этот вечер
оставалось без четверти до
нашей встречи.

Я хочу, чтобы ты была здесь,
в полушарьи, где я могу сесть
на пороге и выпить пива,
желание — не бог весть,

чтобы все вокруг было как в песне:
море, чайки, закат... Знаешь,
смысла нет забывать, если
все равно потом умираешь.

***

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером...

М. Б.

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.

Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.

Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.

Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь -- человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.

(1989)

***

Предпоследний этаж
раньше чувствует тьму,
чем окрестный пейзаж;
я тебя обниму
и закутаю в плащ,
потому что в окне
дождь — заведомый плач
по тебе и по мне.

Нам пора уходить.
Рассекает стекло
серебристая нить.
Навсегда истекло
наше время давно.
Переменим режим.
Дальше жить суждено
по брегетам чужим.

***

Aqua vita nuova
F.W.

Шепчу "прощай" неведомо кому.
Не призраку же, право, твоему,
затем что он, поддакивать горазд,
в ответ пустой ладони не подаст.

И в этом как бы новая черта:
триумф уже не голоса, но рта,
как рыбой раскрываемого для
беззвучно пузырящегося "ля".

Аквариума признанный уют,
где слез не льют и песен не поют,
где в воздухе повисшая рука
приобретает свойства плавника.

Итак тебе, преодолевшей вид
конечности сомкнувших нереид,
из наших вод выпрастывая бровь,
пишу о том, что холодеет кровь,

что плотность боли площадь мозжечка
переросла. Что память из зрачка
не выколоть. Что боль, заткнувши рот,
на внутренние органы орет.

1970

***

В деревне никто не сходит с ума.
По темным полям здесь приходит труд.
Вдоль круглых деревьев стоят дома,
в которых живут, рожают и мрут.
В деревне крепче сожми виски.
В каждой деревне растет трава.
В этой деревне сквозь шум реки
на круглых деревьях шумит листва.

Господи, Господи, в деревне светло,
и все, что с ума человека свело,
к нему обратится теперь на ты.
Смотри, у деревьев блестят цветы
(к былому мосты), но ведь здесь паром,
как блещет в твоем мозгу велодром,
умолкшей музыки ровный треск
и прямо в зубы кричит, кричит.
Из мертвой чаши глотает трек,
к лицу поднося деревянный щит.

В деревне никто не сходит с ума.
С белой часовни на склоне холма,
с белой часовни, аляповат и суров,
смотрит в поля Иоанн Богослов.
Спускаясь в деревню, посмотришь вниз --
пылит почтальон-велосипедист,
а ниже шумит река,
паром чернеет издалека,

на поезд успеешь наверняка.
А ты не уедешь, здесь денег нет
в такую жизнь покупать билет.
На всю деревню четыре письма.
В деревне никто не сходит с ума.
В пальто у реки посмотри на цветы,
капли дождя заденут лицо,
падают на воду капли воды
и расходятся, как колесо.

1961(?)

***

Кот сумрачно под лампою лежал,
и свет его прекрасно окружал.
Я штору все пытался разглядеть,
раздумывал: кто мог ее задеть.
Мать молча что-то с пола подняла,

в руках ее опять была игла.
Ладонями провел я по вискам,
игла уже ныряла по носкам,
над ней очки мерцали в полумгле,
блестели объективы на столе.
Дул ветер, и сгущалась темнота,
за окнами гудела пустота,
я вынул из-за форточки вино,
снег бился в ослепленное окно
и издавал какой-то легкий звон,
вдруг зазвонил в прихожей телефон.
И тотчас же, расталкивая тьму,
я бросился стремительно к нему,
забыв, что я кого-то отпустил,
забыв, что кто-то в комнате гостил,
что кто-то за спиной моей вздыхал.
Я трубку снял и тут же услыхал:
– Не будет больше праздников для вас
не будет собутыльников и ваз
не будет вам на родине жилья
не будет поцелуев и белья
не будет именинных пирогов
не будет вам житья от дураков
не будет вам поллюции во сны
не будет вам ни лета ни весны
не будет вам ни хлеба ни питья
не будет вам на родине житья
не будет вам ладони на виски
не будет очищающей тоски
не будет больше дерева из глаз
не будет одиночества для вас
не будет вам страдания и зла
не будет сострадания тепла
не будет вам ни счастья ни беды
не будет вам ни хлеба ни воды
не будет вам рыдания и слез
не будет вам ни памяти ни грез
не будет вам надежного письма
не будет больше прежнего ума.
Со временем утонете во тьме.
Ослепнете. Умрете вы в тюрьме.
Былое оборотится спиной,
Я трубку опустил на телефон,
но говорил, разъединенный, он.
Я галстук завязал и вышел вон.
(Из поэмы "Зофья")

Рубрики:

ПОЭЗИЯ КЛАССИКОВ

Метки: стихи - И.Бродский

Комментарии (0)

ЦИТАТЫ ОТ ШВЕЙКА

Четверг, 27 Октября 2016 г. 20:13 + в цитатник

Ярослав Гашек — чешский писатель-сатирик, подаривший миру «Похождения бравого солдата Швейка».

У этого автора был удивительный дар: рассказывая уморительные истории, он не скрывал за ними ужасы войны, а более ярко выявлял их.

Мы считаем, что и в наши дни сатира Гашека не устарела — она по-прежнему звучит свежо и актуально.

В сумасшедшем доме каждый мог говорить все, что взбредет ему в голову, словно в парламенте.

Скромность украшает мужчину, но настоящий мужчина украшений не носит.

— Наше дело дрянь, — начал он слова утешения.

После вакханалий и оргий всегда приходит моральное похмелье.

Бросаться направо и налево дерьмом — аргументация более или менее убедительная, но интеллигентный человек даже в состоянии раздражения или в споре не должен прибегать к подобным выражениям.

В толстого эрцгерцога вернее попадешь, чем в тощего.

Без жульничества тоже нельзя. Если бы все люди заботились только о благополучии других, то еще скорее передрались бы между собой.

Беда, когда человек вдруг примется философствовать — это всегда пахнет белой горячкой.

Не всем же быть умными. В виде исключения должны быть также и глупые, потому что если бы все были умными, то на свете было бы столько ума, что от этого каждый второй человек стал бы совершеннейшим идиотом.

— Не представляю себе, — произнес Швейк, — чтобы невинного осудили на десять лет. Правда, однажды невинного приговорили к пяти годам — такое я слышал, но на десять — это уж, пожалуй, многовато!

Пусть было, как было, — ведь как-нибудь да было! Никогда так не было, чтобы никак не было.

От стен полицейского управления веяло духом чуждой народу власти.

Военно-юридический аппарат был великолепен. Такой судебный аппарат есть у каждого государства, стоящего перед общим политическим, экономическим и моральным крахом.

В то время как здесь короля били тузом, далеко на фронте короли били друг друга своими подданными.

В другой раз внимательнее приглядывайтесь к тому, с кем купаетесь: в воде всякий голый человек похож на депутата, даже если он убийца.

Я сам за собой иногда замечаю, что я слабоумный, особенно к вечеру…

Я думаю, что на все надо смотреть беспристрастно. Каждый может ошибиться, а если о чем-нибудь очень долго размышлять, уж наверняка ошибешься.

У солдата, которого ведут под конвоем, всегда больше опыта, чем у тех, кто его караулит.

Вообще всё на свете вдруг показалось ему таким гнусным и отвратительным, что он почувствовал потребность напиться и избавиться от мировой скорби.

— Самое лучшее, — сказал Швейк, — это выдавать себя за идиота.

1[1] (650x390, 101Kb)

Рубрики:

ЦИТАТЫ

Метки: цитаты - Швейк

Процитировано 1 раз

Комментарии (0)

Мне приснилась золотая осень...

Четверг, 27 Октября 2016 г. 19:33 + в цитатник
Это цитата сообщения Трииночка [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Мне приснилась золотая осень...

Мне приснилась золотая осень...

Царское Село. Пара влюбленных

4059776_Osennie_razdeliteli_1 (390x69, 10Kb)

Мне приснилась осень, но без серого холодного дождя.
Мне приснилась золотая осень, только рядом не было тебя.
Небо ярко-ярко голубое, необыкновенной чистоты...
Травы, окраплённые росою; так красиво...
Только где же ты?
Шла по парку, по листве ступая, в руках желтый листик теребя.
Мило, но чего-то не хватает... Это просто рядом нет тебя.

Marisabelka

4059776_Osennie_razdeliteli_1 (390x69, 10Kb)

осень прошёл осенний бал О Петергоф, свежи твои сады!

Читать далее...

Рубрики:

ПРИРОДА
ФОТО

Метки: фото осень

Комментарии (2)

Дневник Ася_Цизина

Четверг, 27 Октября 2016 г. 17:25 + в цитатник

LiveInternetLiveInternet

-Рубрики

-Поиск по дневнику

-Подписка по e-mail

-Постоянные читатели

-Статистика

Перейти к полной формеБыстрая запись

«Все мы принуждены ради того, чтобы сделать жизнь сносной, защищаться от нее каким-нибудь чудачеством»

«…Издавна сложившееся представление о человеке, закрывает нам глаза и затыкает уши»

***

***

***

День памяти французского писателя Марселя Пруста (10 июля 1871- 18 ноября 1922)

***

– Так. А не поете ли вы что-нибудь оперное?

Хороший человек был мой учитель!

(Фрагменты из мемуаров Фёдора Ивановича Шаляпина «Страницы из моей жизни» (совместно с Максимом Горьким), 1926) ***

На фото – Фёдор Иванович Шаляпин, разные годы.

***

Алексей Апухтин(1840-1893)

Художник Marcel Rieder (1851-1925)

Лариса Миллер

Пустяк, деталь, подробность образуют и плоть стиха, и фактуру жизни.

Действуя слишком целенаправленно, мы рискуем пролететь мимо цели, как Шлиман, который в поисках Трои срыл пласты, хранившие ее останки.

«Стих держится на выдохе и вдохе,

Любовь — на них, и каждый сдвиг в эпохе»

(Ал. Кушнер).

Стихи почти всегда начинаются с пустяка: с интонации, с едва различимого, лишенного внятного смысла созвучия, с «шепотов и звонов».

Это Божьи подсказки. Господь сотворил всё, но не всё им сотворенное найдено.

Оттого, наверное, что существует множество доказательств этой правоты.

ૐ Прежде чем успеваешь понять, о чем эти стихи, ощущаешь их вкус на губах.

Льнущие, щекочущие звуки «л», «м», «п» сами подобны поцелую.

Вряд ли поэт целенаправленно подбирал подобные созвучия.

Они явились плодом его бормотаний, родились из той невнятицы, которая предшествует стихам. «Из чего, собственно, состоит творчество?

Да из запаха опилок, расколотого зимой полена, когда оно такое пряное на морозе.

Из этого...» — говорит режиссер и художник Юрий Норштейн — еще один баловень судьбы.

Чего ни коснется его взгляд, все оживает, пульсирует, дышит, как в сказке братьев Гримм, где от взгляда доброй девочки расцветали цветы, запевали птицы.

Там, где для обыкновенного человека унылая пустыня, там для него мощная стихия, звуковая, цветовая, всякая, а любая мелочь может стать сильнейшим импульсом.

«Кадры возникали спонтанно, выскакивали неизвестно откуда», — говорит Норштейн.

Фильм «Сказка сказок» начался для него со старого полусгнившего тополя, который рос во дворе.

Одинокая фигурка женщины, появившаяся в свете фонаря, чтоб через секунду исчезнуть в ночи, подсказала эпизод на танцплощадке.

«Поэзия, следи за пустяком...»

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ПУСТЯК есть молекула жизни, живая клетка, основа человеческого бытия и искусства.

Собственно, искусство и есть жизнь, только в ее сгущенной форме. «Когда не происходит ничего, все главное с тобою происходит» (Ник. Панченко).

У художника все идет в дело, становясь сушняком для его костра.

«А что такое искусство? Ты будто греешься у огня, который сам разжег», — говорит Норштейн.

В итоге – разбитое корыто.

«Умение жить» — это, наверное, еще и способность оставаться ОЧАРОВАННЫМ СТРАННИКОМ НЕСМОТРЯ И ВОПРЕКИ, способность сохранить завороженность жизнью.

«Придешь домой, шурша плащом, /

Стирая дождь со щек: /

Таинственна ли жизнь еще? /

Таинственна еще»

(Ал. Кушнер).

Такое умение дается лишь тем, кто способен воспринимать жизнь на молекулярном,

на клеточном уровне, то есть на том, на котором она почти никогда не разочаровывает;

кто способен сохранить детское умение жить здесь и сейчас, кому дан талант одухотворять сиюминутное и видеть «необъятность в точке тесной»

(З. Миркина).

что ежесекундно дается свыше: день, ночь, воздух, ветер, смех, слезы, тишина, звуки.

Надо только уметь всем этим распорядиться.

Так, как когда-то умел заключенный мордовских лагерей: «Интересно думать на минимуме — когда ничего нет, ни книг необходимых, ни сил, негде взять справку.

Дано несколько строк или одна музыкальная фраза, и вот в нее погружаешься и начисто забываешь себя».

А забыть себя — это уже очень много. Это почти синоним счастья.

***

Только будьте со мною, родные мои. Только будьте со мною. Пусть стоят эти зимние, зимние дни Белоснежной стеною.

Приходите домой и гремите ключом Или в дверь позвоните, И со мной говорите не знаю о чём, Обо всём говорите.

Ну хотя бы о том, что сегодня метёт Да и солнце не греет И о том, что зимой время быстро идёт И уже вечереет... Лариса Миллер

Ваан Терьян

* * *

Пианино звучит за стеною, И мелодии нету грустней. Словно, в сговоре тайном со мною, Кто-то болью болеет моей.

По-осеннему грустно и длинно День проходит на фоне дождя. За стеною звучит пианино, В сердце отзвук себе находя.

Перевод А. Кушнера

***

Ваан Терьян

Я сумерки люблю, их нежную вуаль, Когда с душой моей задумчивая даль Сливается в одно и грезит об одном...

И столько таинства в спокойствии земном. Ни дум терзающих, ни суетности дня, Ни лиц, ни голосов, ни промелька огня.

Уже не ропщет, не болит душа моя, Как бы укрытая в пещере забытья. И кажется, я в вечность унесен И жизнь — лишь сон, лишь сладкий-сладкий сон...

***

ВААН ТЕРЬЯН

(1885–1920)

ГАЗЕЛЛА

(Фрагменты из мемуаров Фёдора Ивановича Шаляпина «Страницы из моей жизни» (совместно с Максимом Горьким), 1926)
***

Они явились плодом его бормотаний, родились из той невнятицы, которая предшествует стихам.
«Из чего, собственно, состоит творчество?

Только будьте со мною, родные мои.
Только будьте со мною.
Пусть стоят эти зимние, зимние дни
Белоснежной стеною.

Приходите домой и гремите ключом
Или в дверь позвоните,
И со мной говорите не знаю о чём,
Обо всём говорите.

Ну хотя бы о том, что сегодня метёт
Да и солнце не греет
И о том, что зимой время быстро идёт
И уже вечереет...
Лариса Миллер

Пианино звучит за стеною,
И мелодии нету грустней.
Словно, в сговоре тайном со мною,
Кто-то болью болеет моей.

По-осеннему грустно и длинно
День проходит на фоне дождя.
За стеною звучит пианино,
В сердце отзвук себе находя.

Я сумерки люблю, их нежную вуаль,
Когда с душой моей задумчивая даль
Сливается в одно и грезит об одном...

И столько таинства в спокойствии земном.
Ни дум терзающих, ни суетности дня,
Ни лиц, ни голосов, ни промелька огня.

Уже не ропщет, не болит душа моя,
Как бы укрытая в пещере забытья.
И кажется, я в вечность унесен
И жизнь — лишь сон,
лишь сладкий-сладкий сон...

Дни пришли и ушли эти дни, для меня ничего не осталось.
Дуги радуг, огни да огни, для меня ничего не осталось.

Как весенних цветов лепестки и как чаши пылающих роз
Ветер все разметал, о взгляни! для меня ничего не осталось.

И меня кто любил, но кому я не отдал, не отдал души,
Все исчезли, исчезли в тени, для меня ничего не осталось.

И кого я любил. ах! любил – болью сердца, безумьем моим,
Опьянясь, отошли и они, для меня ничего не осталось.

И зима над моей головой, холодна, глубока и нема,
Ключ иссяк, не звени! не звени! ничего, ничего не осталось.

Замёрзший опустевший дворик
мечтает сонно о весне,
но с облаков небесный дворник
лопатой сбрасывает снег.

Лениво падают снежинки.
И, стоя в свете фонарей,
я слышу, как его ботинки
скрипят над головой моей.

Любовь готова всё прощать,
когда она – любовь,
умеет беспредельно ждать,
когда она – любовь.

Любовь не может грешной быть,
когда она – любовь.
Её немыслимо забыть,
когда она – любовь.

Она способна жизнь отдать,
когда она – любовь.
Она – спасенье, благодать,
когда она – любовь.

Полна безмерной доброты,
когда она – любовь.
Она естественна, как ты,
когда она – любовь.

Ты -- принцесса из царства не светского,
Он -- твой рыцарь, готовый на все...
О, как много в вас милого, детского,
Как понятно мне счастье твое!

В светлой чаше берез, где просветами
Голубеет сквозь листья вода,
Хорошо обменяться ответами,
Хорошо быть принцессой. О, да!

Тихим вечером, медленно тающим,
Там, где сосны, болото и мхи,
Хорошо над костром догорающим
Говорить о закате стихи;

Возвращаться опасной дорогою
С соучастницей вечной -- луной,
Быть принцессой лукавой и строгою
Лунной ночью, дорогой лесной.