* * *

Я плачу о душе, и стыдно мне, и голо,

и свет во мне скорбит о поздней той поре,

как за моим столом сидел, смеясь, Микола

и тихо говорил о попранном добре.

Он чистое дитя, и вы его не троньте,

перед его костром мы все дерьмо и прах.

Он жизни наши спас и кровь пролил на фронте,

он нашу честь спасёт в собачьих лагерях.

На сердце у него ни пролежней, ни пятен,

а нам считать рубли да буркать взаперти.

Да будет проклят мир, где мы долгов не платим.

Остановите век – и дайте мне сойти.

Не дьявол и не рок, а все мы виноваты,

что в семени у нас – когда б хоть гордый! – чад.

И перед чванством лжи молчат лауреаты –

и физики молчат, и лирики молчат.

Чего бояться им – увенчанным и сытым?

А вот поди ж, молчат, как суслики в норе, –

а в памяти моей, смеющийся, сидит он

и с болью говорит о попранном добре...

Нам только б жизнь прожить, нам только б скорость выжать,

нам только б сон заспать об ангельском крыле –

и некому узнать и некому услышать

мальчишку, что кричит о голом короле.

И Бога пережил – без веры и без таин,

без кроны и корней – предавший дар и род,

по имени – Иван, по кличке – Ванька-Каин,

великий – и святой – и праведный народ.

Я рад бы всё принять и жить в ладу со всеми,

да с ложью круговой душе не по пути.

О, кто там у руля, остановите время,

остановите мир и дайте мне сойти.

1978

Анна Ахматова

ЖИРАФ 

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд

И руки особенно тонки, колени обняв.

Послушай: далёко, далёко, на озере Чад

Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,

И шкуру его украшает волшебный узор,

С которым равняться осмелится только луна,

Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,

И бег его плавен, как радостный птичий полет.

Я знаю, что много чудесного видит земля,

Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран

Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,

Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,

Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,

Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.

Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад

Изысканный бродит жираф.

<Сентябрь 1907>, Париж

  *   *   *

Стоит есенинская осень

Среди цветаевских рябин.

В лицо листвой мне ветер бросил,

Что он сегодня - господин.

В самозабвеньи разрушенья

Он стал холодным как змея.

И я спешу за утешеньем

В родные числа октября.

Мне принесут на день рожденья

Букеты поздних хризантем

И, разыграя примиренье,

Расстанусь с ветром насовсем.

Но выйдя из подъезда утром

Как от пощечины замру…

А он когда-то был мне другом,

Жила все годы на ветру.

Вздохну о дружбе как о лете,

На память наложу печать.

На вызов твой, мальчишка-ветер,

Тебе не стану отвечать!