Навеянное пандемией |
|
13 сентября |
Он думать про неё забыл,
Как вдруг, она во сне явилась
В стихах застыл любовный пыл –
Фантом её возник, как милость.
Как тут не верить в чудеса:
Девятый месяц, туз и тройка,
У Дамы карие глаза,
И Дева стала знаком только.
Размытый облик не узнать,
Но голос спутать невозможно,
О Господи, зачем опять? –
Упрятаны ведь чувства в ножны.
|
С приятностью ветки жасмина |
С приятностью ветки жасмина,
Едва распустившей цветы,
Всё в ней притягательно мило,
Ей жаждут уста сказать: Ты.
С улыбкой её возникают,
Лукавой Джоконды черты,
Застыло у самого края,
Сорваться, боясь, слово: Ты.
В ту бездну сердечных волнений,
Забытой давно суеты,
Где ждать могут: символ олений
И розы коварной – шипы.
Две чаши весов – ЗА и Против
ЗА – к небу, под гнётом судьбы,
Но бьющий в ребро, бес – юродив,
Мечтает шептать в ночи: Ты...
|
Лик девичий в окладе из волос |
Лик девичий в окладе из волос,
спадающих руном на свитер алый,
над прозой жизни душу мне вознёс,
в поход, отправив, за бессмертной славой.
Тогда волной неслась по телу дрожь,
страсть родилась с нежданностью цунами
и в снежность горла, с силой: «невтерпёж»,
от губ, впеклась, кровавыми следами.
Недолговечным было губ «тавро»,
мой облик был, не для её романа -
умчался поезд с ней в темным-темно,
от чувств моих, от «детского» обмана.
Чутьё щенком скулило: не вернуть,
но сердце отступиться не давало,
и тронулся состав иллюзий в путь,
к той станции, где счастье обитало.
Открылась дверь, шагнул я в полумрак,
остолбенелость - это не то слово -
явилась женщина, из уст притворство, страх
и многое ещё, всего такого...
Играть со мной пыталась в «дурака»,
краплёные грехом, кидала карты -
смотрело чувство в скорби, свысока
и вытекала жизнь его по капле.
Лик девичий в окладе из волос,
спадающих руном на свитер алый -
мечты моей, осколком в сердце врос,
из королевы став, водою талой.
|
Эскиз (Т.Н.) |
В ажурном «кофе с молоком»
стояла, глаз не поднимая
и молния на платье том
казалась мне вратами Рая.
От счастья млел дверной проём,
в картину с ней преображаясь,
когда она застыла в нём,
его границ плечом касаясь.
И жаждал взгляд её поймать -
луч солнца, зайчиком играя
и змейкой извиваясь прядь,
сияла словно золотая.
|
Мне бы тело молодое |
Метки: Мне бы Мне тело молодое |
Ангелу-хранителю |
|
Дамоклов меч |
|
Неизбежность |
|
В слепом младенчестве крещёный |
В слепом младенчестве крещёный,
Храм, воплем страха огласив,
Познаешь термин оглашенный,
Когда ударит жизнь под дых.
Тогда наденешь крест нательный,
Свечу пред образом зажжёшь,
И станет с ближним речь елейна,
Но с губ слетит лишь благом ложь.
Отведаешь тогда кагора -
И каплям с лжицы – будешь рад,
Из рук священника просфора -
Настроит жизнь твою на лад.
Отливом отойдут невзгоды,
Путь указуя в благодать,
Но не сорвёт душа оковы -
Вновь телу станешь угождать.
В довольстве, разомлев по-детски,
Подумаешь, что жизнь постиг
И вдруг в узоре занавески,
Узришь укором Божий лик.
Метки: Крещение Причастие |
Там огород казался садом дивным |
Там огород казался садом дивным,
Наполненным неведомым зверьём,
Сарай убогий - замком нелюдимым -
Рождались страхи шорохами в нём.
Там небо ежедневно трепетало
Крылами белоснежных голубей,
Малины спелой было вечно мало -
Тянулись ручки меж листвы за ней.
Вертелась там юла и мягкий мишка,
Попав в объятья, помогал уснуть,
И словно разукрашенный из книжки,
Котёнок забирался мне на грудь.
Бетоном зданий заросло то место -
Кричи АУ! – его не отыскать,
Фантомной болью оживает детство
И памятью пускает время вспять.
|
Пронеслась стрижами летняя пора |
|
Поэты |
|
Падение |
|
Красильников |
Литературное агентство "Новые писатели"
Метки: Новые писателиЛитературное агентство |
Становлюсь всё ближе к Богу |
|
Ненастье |
|
Письмо |
Мне страшен стал мистический обман,
Не нужен Ангел, Ты нужна - живая,
Чтоб, чувств святую влагу проливая,
Боль унесла с моих душевных ран.
В любой момент, мой друг, в любой момент и час
Старуха скверная с зазубренной косою,
Из досок сбив постель, укрыв землёй сырою,
Любого может унести из нас.
Пред этим меркнет суета вокруг,
Ничтожной кажется борьба за тленность блага,
И ум, словно иная драга,
Два ценных слова вымывает вдруг.
Любовь и Труд - слова ясны, понятны
Избиты всеми с самых юных лет,
А были ли они, что прозвучит в ответ,
А дни текут - часы их невозвратны.
И неизвестно, сколько до конца,
Кому-то - много дней, кому-то - мало,
С того прекрасного и светлого начала,
Когда младенцем на руках творца
Сказать не в силах были слово: Мама.
Зачем же я так долго пел и пил
В округе, где души вмиг вянут всходы,
И смерти преждевременные роды
Блевотою доносят смрад могил?
Зачем же я, собрав в весомый ком
Всю грязь, что мне терзала душу,
Не зная создаю ли этим счастье или рушу,
Швырнул его в твой светлый, чистый дом?
Зачем, зачем - лишь в слабости ответ,
Она как глупость - сеятель ошибок,
Которые клянут все без улыбок,
Но вновь и вновь рождают их на свет.
|
Стих джаз |
Я пил настой шиповника
Под аромат жасмина,
Джаз лился из приёмника,
Всё телу было мило.
На блюде бледно-розовом
Зефир пленял уста,
И рядом белых клавиш
Дразнила пастила.
И занавес оконный,
Похожий на вуаль,
Хранил мир полусонный,
Где изгнана печаль.
Она влетела в комнату,
Нарушив грёз покой,
Окраскою тигровой,
Недоброю молвой.
Зигзагами полёта,
Мой взгляд свела с ума,
На яства не садилась -
Ни ела, ни пила.
Лишь только исполняла
Безумный танец свой,
Труба ей стала другом,
Приятелем - гобой.
И в памяти всплывала
Пора амурных стрел,
В ней талия осиная
И хищницы удел.
Ей видно не хватало
Партнёра по судьбе,
Она мне сердце сжала,
Приблизившись ко мне.
На край стола присела,
Словно отдав поклон
И мигом улетела,
Рыдал вслед саксофон.
Протяжно и печально
Мысль навевал кларнет:
Она, как ты искала,
То, что на свете нет.
Остыл настой шиповника,
Поник цветок жасмина,
Стих джаз в устах приёмника,
Вдруг стало всё не мило.
Жизнь стала лишь довольствием,
Довольства нет - судьбой,
Но грех бить лбом об стену -
Здоров я и живой!
|
Молчаливый диалог |
Их молчаливый диалог
возник от молнии незримой,
её разряд сбил мысли с ног
сердца, наполнив юной силой.
Под шелухой избитых фраз,
живёт словам он параллельно,
в движеньях рук, в сиянье глаз,
от окружающих келейно.
Они в пространстве, средь дверей,
наполненном рабочим бытом,
а не на острове вдвоём,
людьми и Богом позабытом.
Друг друга ищут их тела,
как Юг и Север на магните,
толпе чужда их маета,
понятна - Левину и Кити.
|
Когда, устав от жизни серой |
|
Он ею бредил наяву |
Он ею бредил наяву:
Она мерещилась в прохожих,
Скакало сердце на ветру,
От черт лишь издали похожих.
В беседах, именем её,
Других он нарекал случайно,
На миг, впадая в забытьё:
Рассудком раскрывалась тайна.
В пути не замечал скандал,
И то, что кто-то был неловок,
Он годы с нею проживал,
Проехав, десять остановок.
При ней он телом каменел,
И лава слов, в нём застывала,
И бегством он спастись хотел,
От той, что так околдовала.
И, проживая затем дни
Как узник, ждущий приговора,
Срывал боязней кандалы,
Для встречи с ней и разговора.
Открыла дверь ему - лишь Тень,
Той, что безумством его стала,
Он опоздал… и ощутил:
Финал рассказа «После бала».
Но разум не желал принять,
То, что мечта его угасла,
Шептали губы слово: «Кать...»
И жизнь его была прекрасна!
|
Дневник Борис_Красильников |
|
Страницы: [1] Календарь |