ИЗМЕНИТЬ СУДЬБУ
Высокий, седой мужчина стоял на перекрёстке. Белое, словно мраморное лицо и глаза. Черные, без зрачков. В его правой руке была эбеновая трость с металлическим концом. Он провожал взглядом проезжающие мимо машины.
Шлейф злости, зависти, опоздания, раздражения, безразличия, отвращения и ненависти струился над скоростным шоссе. Этот запах наполнял всё вокруг и мужчина морщился.
Он смотрел им вслед, но.
Но время их ещё не пришло, а значит.
Значит, он ждал тут совсем других людей. И они должны были появиться с минуты на минуту. Если точнее, то через три с половиной минуты.
Старенькая машина несла с курорта семью. Мама и папа сидели впереди. Папа за рулём. На заднем сидении были их дети. Мальчику было восемь лет и он болтал без умолку, а девочка. Не по годам серьёзная и высокая для своих десяти лет. Она занималась баскетболом. И ей прочили большое будущее.
Она смотрела в окно и молчала. Ей было неинтересно слушать брата, тем более. Что его слушали мама с папой.
А в паре километров от перекрёстка, с другой стороны, несся очень большой и перегруженный мусоровоз. Водитель зелёного грузовика спешил на городскую свалку. Он очень спешил.
Ровно в десять утра ему надо было быть в школе. У его дочки было выступление. Она была солисткой в школьном хоре, и он обещал.
Он дал слово.
Дал слово, что обязательно успеет. Успеет к началу. Вот только разгрузит машину и всё. И пулей к школе.
Он жал на педаль газа и улыбался. Рядом лежал новенький фотоаппарат. И он представлял себе, какие замечательные снимки он сделает.
И как они потом, вместе с мамой будут их рассматривать и радоваться и тогда. Тогда, может быть. Она простит его. Её мама. И опять они будут вместе. Одна семья. И у него внутри теплело.
Дорога была свободна до горизонта и только там. Недалеко от перекрёстка. Были высокие заросли кустарника.
Он улыбался, слушал музыку и летел. Летел, летел, летел…
Перекрёсток приближался. А маленькая, старенькая тоёта несла семью спешившую домой из отпуска и девочка. Не по годам серьёзная, молча смотрела в стекло задней правой двери.
Последний левый поворот перед перекрёстком. Там, недалеко.
Всего в трёхстах метрах. Рукой подать, а за ним.
За ним прямая на город. И дома уже через двадцать минут.
Люди в пролетающих машинах не видели высокого, седого человека с мраморно-белым лицом, с эбеновой тростью в правой руке, но он.
Он уже видел.
Он видел эти две машины. И выпрямился. Эбеновой трости предстояло ударить об асфальт четыре раза.
Но тут.
Тут вдруг.
Вдруг на самом повороте, когда папа сбросил скорость. Ведь машина была старой. Девочка увидела что-то в окно и вскрикнула
-Папа! Папа, стой!!!
Резкий удар по тормозам и тоёту занесло немного.
Девочка открыла заднюю правую дверь и выскочив из ещё не остановившейся до конца машины. Бросилась назад. Она опустилась на колени и стала искать что-то в высокой траве.
А папа и мама с братом, выскочили за ней вслед и стали. Кричать и ругаться.
-Ты нас чуть не убила!!!
Орала во всю мама, а папа.
Он тоже пытался сказать что-то, но вместо этого судорожно хватал ртом воздух. Зато восьмилетний брат.
Он прыгал и брызгал слюной от злости, ещё бы. Эта противная девчонка прервала его такой интересный рассказ.
Но сестра уже возвращалась назад. Она прижимала к себе что-то.
-Фу! Гадость какая.
Сказал брат.
Девочка держала маленького серого котёнка с заплывшим левым глазиком. Малыш жалобно пищал. Он вцепился в ладони девочки всеми своими малюсенькими коготками и казалось. И казалось, пытался объяснить ей всю тоску, ужас и страх своего сердца.
Девочка плакала.
-Папа, мама.
Сказала она, не обращая внимания на их крики.
-Папочка, мама. Его бросили. Его наверняка бросили на дорогу прямо из машины. Я не могу пройти мимо.
Папа и мама вдруг замолчали. Папа свободно вдохнул полной грудью и дал подзатыльник сыну.
-А, ну. Перестань орать.
Сказал он ему.
Мама смотрела на дочку и пыталась не улыбнуться.
-Учиться хорошо будешь?
Спросила она.
И девочка, понимая, что разрешение уже дано.
Запрыгала радостно и стал целовать всех подряд, потом.
Потом, они сели в свою старенькую машину и поехали, а огромный зелёный грузовик.
Пронёсся в эту секунду через перекрёсток. Один.
Практически не сбросив скорости и отчаянно взвизгнув всем свои нутром.
Малях а мавет с удивление посмотрел ему вслед.
Потом поднял голову и повернулся по направлению, откуда должна была парой секунд раньше появиться старенькая тоёта с семьёй.
В машине теперь ехали пятеро. Мама с папой. Двое детей на заднем сидении и. Брат всё так же тараторил что-то очень интересное. Девочка у задней правой двери обнимала малюсенького серого котёнка, а тот. Толкал её своей головой и мурлыкал.
-Фу, он блохастый. Отодвинься от меня.
Сказал брат сестре и продолжил свой рассказ.
Малях а мавет сидел между ними. Он слушал и смотрел.
Потом наклонил голову и заглянул девочке в глаза и ей.
Ей вдруг показалось на долю секунды, что что-то страшное и холодное сжало её сердце.
И тогда.
Тогда она крепче прижала к себе блохастого котёнка и вдохнула его запах.
Ей казалось, что в машине подул обжигающе-холодный ветер.
-Люди никогда.
Сказал малях а мавет и повторил.
-Люди никогда не останавливаются, чтобы подарить кому-нибудь каплю любви.
Каплю.
Никогда.
Они всегда спешат.
Всегда. И поэтому.
Всегда опаздывают.
Но иногда.
Иногда. Очень редко.
Очень.
Редко.
И он вдруг.
Улыбнулся.
Странно было видеть улыбку на этом мраморно-белом лице с чёрными глазами без зрачков.
Но девочке.
Девочке, вдруг показалось. Будто по машине пронёсся шепот листвы весной и на неё повеяло. Таким теплом и запахом цветов.
Что она улыбнулась и ещё крепче прижала к себе уже заснувшего котёнка с заплывшим глазиком.
В старенькой тоёте ехало четверо. Папа за рулём, рядом задремавшая мама.
Брат, так и не замолчавший и она.
Девочка с котёнком, а на дороге.
На дороге стоял высокий седой человек с мраморно-белым лицом и глазами. Без зрачков.
Он смотрел вслед удаляющейся машине и говорил.
-Ведь только любовь может изменить. Только она.
А в машине стоял стойкий запах чайных роз, но никто.
Никто кроме девочки с котёнком на руках. Не чувствовал его.
Изменить судьбу. Не каждому дано.
Не каждому.
Вот так.
Олег Бондаренко-Транский