А я опять пишу о том,
О чём не говорят стихами,
О самом тайном и простом,
О том, чего боимся сами.
Судьба различна у стихов.
Мои обнажены до дрожи.
Они — как сброшенный покров,
Они — как родинка на коже.
Но кто-то губы освежит
Моей неутолённой жаждой,
Пока живая жизнь дрожит,
Распята в этой строчке каждой.

  Наталья Крандиевская-Толстая послужила прототипом для создания образа Кати Булавиной в романе «Хождение по мукам». Всего лишь небольшая цитата из него:
«Каждый вечер сёстры ходили на Тверской бульвар слушать музыку. Духовой оркестр играл вальс «На сопках Маньчжурии». «Ту, ту, ту — печально пел трубный звук, улетая в вечернее небо. Даша брала Катину слабую, худую руку. «Катя, Катюша, - говорила она, глядя на свет заката, проступающий между ветвями, - ты помнишь: «О, любовь моя незавершённая, в сердце холодеющая нежность»? Я верю, - если мы будем мужественны, мы доживём — когда можно будет любить, не мучаясь... Ведь мы знаем теперь, - ничего на свете нет выше любви...»
  Слова Даши - это отрывок из стихотворения самой Натальи Крандиевской. Она была третьей женой Алексея Толстого. Их семейное счастье длилось 20 лет — с 1915 по 1935 год. 14 февраля 1917 года родился их общий сын Никита, позже, уже в эмиграции — Митя. Это был и многолетний творческий союз.

«Сейчас ночью читаю твои стихи — ты жизнь, мука, свет мой тёмный и ясный, с тобой бессмертие, вечное странствие, без тебя я труп. Жизнь моя, любовь, душа моя. Ты наполняешь меня болью и трепетом. Никогда так не страдал, не любил, не терпел. Всё, что есть живое на земле, всё только сон. Ты одна живая. Ты тело и дух и то, для чего я живу. А.Толстой», - это надпись Алексея Толстого на книге стихов Натальи Крандиевской.

Когда ей исполнилось сорок семь — в её семью вошла разлучница, дочь наркома Крестинского Людмила Баршева, которая была на 21 год моложе её мужа. Из дневника Крандиевской: «Случившееся с нами было неизбежно, и сетовать на это так же неумно, как грозить небу кулаком за то, что в нём совершаются космичекие процессы и в определённое время восходит и заходит солнце. Что же осталось от прошлого?»
То, чего она так боялась и обречённо ждала, произошло летом 34-го. Она опишет это в стихотворении «Наш разрыв»:

Больше не будет свиданья,
Больше не будет встречи.
Жизни благоуханье
Тленьем легло на плечи.
Как же твоё объятие,
Сладостное до боли,
Стало моим проклятием,
Стало моей неволей?
Нет. Уходи. Святотатства
Не совершу над любовью.
Пусть — монастырское братство,
Пусть — одиночество вдовье,
Пусть за глухими вратами —
Дни в монотонном уборе.
Что же мне делать с вами,
Недогоревшие зори?
Скройтесь вы за облаками,
Больше вы не светите!
Озеро перед глазами,
В нем — затонувший Китеж.

Она гордо и мужественно сносила своё горе и одиночество и продолжала любить:

Глаза, распахнутые болью,
глядят на мир, как в первый раз,
дивясь простору и раздолью
и свету, греющему нас.
А мир цветёт, как первозданный,
в скрещенье радуги и бурь,
и льёт потоками на раны
и свет, и воздух, и лазурь.

  Пережила блокаду Ленинграда и испытала все ужасы осаждённого города. Чуть не умерла от голода — её чудом спасла подруга, пришедшая с кружкой киселя. А ещё помогли выжить стихи - ее стихи. В конце жизни Крандиевской выпало ещё одно испытание, ещё одна проверка на мужество – она ослепла. Свое состояние она назвала "бесформенным скоплением теней".

Наталья Крандиевская-Толстая скончалась 17 сентября 1963 года в возрасте 75 лет.
Мороз оледенил дорогу.
Ты мне сказал: «Не упади»,
И шел, заботливый и строгий,
Держа мой локоть у груди.
Собаки лаяли за речкой,
И над деревней стыл дымок,
Растянут в синее колечко.
Со мною в ногу ты не мог
Попасть, и мы смеялись оба.
Остановились, обнялись…
И буду помнить я до гроба,
Как два дыханья поднялись
Свились, и на морозе ровно
Теплело облачко двух душ…

* * *
Он тосковал по мне когда-то
На этом дальнем берегу.
О том свидетельство я свято
В старинных письмах берегу.
Теперь другою сердце полно.
Он к той же гавани плывет,
И тот же ветер, те же волны
Ему навстречу море шлет.
И посетив мои кладбища,
В пыли исхоженных дорог,
Увы, он с новой жаждой ищет
Следы иных, любимых ног.
Зачем же сердцу верить в чудо
И сторожить забытый дом?
О, верность, — горькая причуда!
Она не кончится добром.
Мне не спится и не рифмуется,
И ни сну, ни стихам не помочь.
За окном уж с зарею целуется
Полуночница — белая ночь.

Все разумного быта сторонники
На меня уж махнули рукой
За режим несуразный такой,
Но в стакане, там, на подоконнике,
Отгоняя и сон, и покой,
Пахнет счастьем белый левкой.

Ах, мир огромен в сумерках весной!
И жизнь в томлении к нам ласкова иначе…
Не ждать ли сердцу сладостной удачи,
Желанной встречи, прихоти шальной?
Как лица встречные бледнит и красит глаз!
Не узнаю своё за зеркалом витрины…
Быть может, рядом, тут, проходишь ты сейчас,
Мне предназначенный, среди людей — единый!

  Наталья Крандиевская писала в воспоминаниях, что «отношение Дункан ко всему русскому было подозрительно восторженным. Порой казалось: эта пресыщенная, утомленная славой женщина не воспринимает ли и Россию, и революцию, и любовь Есенина, как злой аперитив, как огненную приправу к последнему блюду на жизненном пиру? Ей было лет 45. Она была еще хороша, но в отношениях ее к Есенину уже чувствовалась трагическая алчность последнего чувства».

Люби другую, с ней дели
Труды высокие и чувства,
Её тщеславье утоли

Великолепием искусства.
Пускай избранница несёт
Почётный груз твоих забот:
И суеты столпотворенье,
И праздников водоворот,
И отдых твой, и вдохновенье,
Пусть всё своим она зовет.
Но если ночью, иль во сне
Взалкает память обо мне
Предосудительно и больно,
И сиротеющим плечом
Ища плечо моё, невольно
Ты вздрогнешь, — милый, мне довольно,
Я не жалею ни о чём!

Уж мне не время, не к лицу
Сводить в стихах с любовью счеты
Подходят дни мои к концу,

И зорь осенних позолоту
Сокрыла ночи пелена.
Сижу одна у водоёма,
Где призрак жизни невесомый
Качает памяти волна.
Сядь рядом. Голову к плечу
Дай прислонить сестре усталой.
О днях прошедших — я молчу,
А будущих осталось мало.
Мы тишины ещё такой
Не знали, тишины прощения.
Как два крыла, рука с рукой
В последнем соприкосновенье.

Наталья Крандиевская-Толстая

«Вот карточка. На ней мне — десять лет…»

читает Иван Толстой, внук

Материалы о поэте: http://krandievskaya.narod.ru/krandSTATIYA.htm
http://funeral-spb.narod.ru/…/krandievsk…/krandievskaya.html

НАТАЛЬЯ КРАНДИЕВСКАЯ-ТОЛСТАЯ