Во Флоренции за время отсутствия Леонардо произошли большие перемены. Лоренцо Медичи умер 8 апреля, 1492 г. В том же году в Риме был избран новый папа, Александр VI Борджа. Два года спустя, в 1494 г., во Флоренции полыхнуло восстание против тирании Пьеро Медичи, сына Лоренцо. Огромное влияние приобрел доминиканец Джилорамо Савонарола Александр VI отлучил Савонаролу от церкви, но тот отказался подчиниться и 23 мая 1498 г. мятежный монах был повешен, а затем сожжен.
Когда Леонардо вернулся во Флоренцию, у власти находились зажиточные семейства, противники как Медичи, так и Савонаролы. В 1502 г. пожизненным гонфалоньером (главою республики) был провозглашен Пьетро Содерини.

 

 

 

Мадонна с веретенами
(Мадонна с мотовилом)
1501
48,3х36.9см

Частная коллекция

 

 

Картина, упомянутая в письме Пьеро да Новелларе к Изабелле д`Эсте в 1501 году, описывалась как "Сидящая Мадонна, которая словно хочет запустить веретена", в то время как младенец Христос играет с мотовилом, напоминающим по форме крест. Известны три версии этой композиции: эта, находящаяся в частном собрании в Нью-Йорке, представляется наиболее близкой манере Леонардо.

---

 В Милане Леонардо оставлял все: свою Академию, свои два капитальнейших произведения, из которых одно было уже изуродовано, другое — его «Тайная вечеря» — было оставлено на милость победителей. Два верных ученика — Пачоли и «сын» Леонардо, белокурый Салаги,— сопровождали художника. Прежде всего путники прибыли на виллу Ваприо, принадлежавшую семье Мельци, той самой, к которой принадлежал другой «сын» Леонардо, Франческо Мельци. Здесь, на этой вилле, Леонардо мог чувствовать себя, как дома. Он на время как будто успокоился и даже взялся за живопись, написав огромную "Мадонну", впо­следствии привлекавшую толпы посетителей.Но вскоре тяжелые чувства овладели Леонардо. Он, привыкший к самой разносторонней деятельности, быв­ший почти вторым герцогом Милана, стал тяготиться деревенским уединением и покоем. Возвратиться в Ми­лан было бесцельно. Оставалось продолжать путь во Флоренцию.

 Материальное положение художника во Флоренции было весьма шатко, и он снова стал искать какого-либо хлебного занятия. После некоторых поисков Леонардо принял приглашение пресловутого Чезаре Борджиа, одно­го из прочнейших членов этой запятнанной кровью династии. Латинская эпиграмма говорит: «Цезарь Борд­жиа был делами и именем Цезарь. Буду либо ничем, либо Цезарем, сказал он, а был и тем, и другим». «Aut Caesar aut nihil»,— был девиз этого ничтожного, но тще­славного злодея, который поразил девятью ударами шла­ги своего брата, застав его с их общей любовницей — с их родной сестрой Лукрецией.

В 1504 г. скончался отец Леонардо, оставив заве­щание, в котором выделил незаконнорожденному, но знаменитому сыну такую же долю, как и всем прочим сыновьям. Братья Леонардо, до тех пор не напоминавшие ему о его происхождении, на этот раз сочли более удобным не дать ему ничего и преспокойно пользовались всеми доходами. Когда, наконец, дело дошло до раздела имущества, Леонардо, не слишком спешивший заявить о своих правах, потребовал принадлежавшую ему по завещанию долю. Братья заявили суду, что Леонардо, как незаконнорожденный, не имеет никаких прав на наследство, и суд, по-видимому, согласился с их мне­нием; великий художник для защиты своих прав должен был обращаться к разным могущественным покровителям. Один из этих покровителей, Георгий Амбуазский, дал Леонардо письмо, в котором просил флорентийскую Синьорию помочь художнику, «что будет весьма приятно королю Франции».

Неизвестно, помогли ли покровители Леонардо благоприятному решению дела, и сомнительно, чтобы предназначенная Леонардо доля могла обогатить его. В нем скорее говорил голос оскорбленного самолюбия:  в первый раз ему бросили в лицо обиду, не признав его достойным быть сыном своего отца.

Летом 1506 года Леонврдо отправляется в Милан. где получил титул «королевского живописца» при довольно приличном содержании.

     У Леонардо было в Милане довольно дел. Он дея­тельно занялся вопросом о проведении Мартезанского канала, причем не забывал и интересов земледелия. В одной из рукописей Леонардо обсуждает вопрос, ка­ким образом вознаградить пахотную землю и луга за воду, которая будет отведена в канал, и указывает удоб­нейшие способы копать колодцы. В то же время Лео­нардо представил проект устройства шлюзов в канале Св. Христофора. Этот проект так понравился Людови­ку ХП, что король дал Леонардо в полную собственность несколько шлюзов, но художник никогда не воспользо­вался этой концессией. В это же время Леонардо редак­тировал и иллюстрировал рисунками и чертежами по­следнюю часть книги Луки Пачоли «О божественной пропорции» — сочинения, изобилующего весьма остроум­ными арифметическими и геометрическими теоремами. Оно было посвящено еще Лодовико Моро.

     Придворный шум и интриги, окружавшие его, не­смотря  на покровительство короля  и  его  наместника Георгия Амбуазского, часто утомляли Леонардо, и он покидал на время Милан, скрываясь на вилле Ваприо у своих лучших друзей Мельци.

 

 

 

 Святая Анна с Марией и младенцем Христом
1510
168х130см

Лувр, Париж,Франция

 

Картина, так и оставшаяся незавершенной, относится к последней фазе художественных исканий Леонардо. Святая Анна была матерью девы Марии. Поза Марии достаточно нетривиальна: сидя на коленях у Анны, она наклонилась вперед и протянула руки к Иисусу, глядя на сына с улыбкой, полной любви и нежности. Христос, который за секунду до этого пытался оседлать козленка, в ответ на ее жест слегка повернул голову и с веселым любопытством смотрит на мать. Анна с улыбкой наблюдает за этой трогательной сценой. Есть мнение, что картина была закончена учениками Леонардо. 

---

Между тем война не прекращалась. В 1511 году сын умершего в плену Лодовико Моро, герцог Массимилиано Сфорца, разбил французов и победоносно вступил в Ми­лан. Нечего и говорить, что Массимилиано, который ребенком часто сиживал на коленях у Леонардо, удержал художника при своем дворе и заказал ему два своих портрета. Но и он недолго удержался в Милане, и война продолжалась с переменным счастьем еще три года.

Время было самое тяжелое для искусства. Единст­венным прибежищем оставался Рим. Леонардо собрал своих любимых учеников и, как древний пророк, оставил негостеприимный край. На первой странице одной из его рукописей есть лаконическое повествование об этом переселении: «Выехал из Милана в Рим с Джованни, Франческо Мельци, Салаи, Лоренцо и Фанфоия».

Второй миланский период в жизни Леонардо дал мало капитальных произведений. За это время из-под его кисти появляются несколько портретов, колоссальная «Мадонна» на вилле Ваприо, луврский «Иоанн Крести­тель», которого некоторые критики считают изображе­нием Вакха, и «Иродиада», далеко превосходящая нахо­дящуюся подле нее (во Флоренции) «Мадонну» его соперника Микеланджело.
 

 

 

 

  Иоанн Креститель
1510-1514
69х57см

Лувр, Париж, Франция

 

Склоненная к плечу голова, поднятая рука с указательным пальцем, устремленным к небу, разворот фигуры, ниспадающие волосы, немного насмешливая улыбка, двусмысленная чувственность, благодаря которой изображенный персонаж называли также Вакхом, являются общими чертами того и другого произвдения.

 

 

 

 Вакх
После 1510
177х115см

Лувр, Париж, Франция

 

Картина первоночально называлась "Иоанн Креститель в пустыне". Кассьяно дель Поццо описывает его как двусмысленное произведение, едва ли подходщее для выражения религиозного содержания. С течением времени натуралистическая интерпретация взяла верх, и образ трансформировался в Вакха с добавлением типичиных для этого божества атрибутов: виноградных листьев и шкуры пантеры.

В 1514 году римским папой и меценатом был Лев X. Не доезжая Рима, во Флоренции, Леонардо и его уче­ники были уже приняты с большим почетом братом папы, Джулиано Медичи.

В Риме путников ожидал самый радушный прием; Лев X осыпал Леонардо похвалами и сказал ему: «Рабо­тай во славу Божию, Италии, папского престола и твою собственную».

Когда Леонардо прибыл в Рим, Рафаэль был на верху своей славы. Он принял Леонардо как лучшего друга, почти как отца, но, увлеченный своей земной любовью и неземными идеалами, слишком юный по сравнению с Леонардо, Рафаэль не мог быть его товарищем. Что касается Микеланджело, он счел прибытие Леонардо нарушением своих прав. Ему было поручено украсить фасады нескольких церквей и покрышки папских гроб­ниц, и он не терпел соперников. Повторилась флорен­тийская история; Леонардо не устоял в борьбе с полным силы противником и уступил ему место.

Во время пребывания в Риме Леонардо да Винчи, кроме «Святого семейства» и одной «Мадонны», написал немного. Он занимался по обыкновению не одной жи­вописью, но и науками и, между прочим, изобрел ме­ханизм для выбивания медалей, который вошел в упо­требление в тогдашнем Риме.

 В 1516 г. по приглашению французского короля Франциска I Леонардо покинул Италию и переселился во Францию. Приняв Леонардо почти с царскими почестями, ко­роль взял с собой художника в Павию, где дал ряд блистательных празднеств. Между прочим, для этих празднеств Леонардо соорудил автомат — символическую фигуру льва, который, как живой, подошел к королю и раскрыл свое сердце, откуда выпал букет лилий. Затем Леонардо сопровождал короля также в Болонью, где художник встретился с папой Львом X, на этот раз при обстоятельствах, весьма отличных от прежних. Чтобы отомстить надменному папе за участие в интригах, Лео­нардо, как говорят, заговорил с римским первосвящен­ником любезно-покровительственным тоном. Сверх того, он нарисовал несколько карикатур, изображавших папу и его ближайших советников.

     Франциск I уехал во Францию, взяв с Леонардо слово, что тот не замедлит приехать к нему в Амбуаз. Леонардо пробыл несколько времени на вилле Ваприо у своего друга Франческо Мельци, который продолжал называть его «своим дорогим отцом». Узнав о намерении Леонардо переселиться во Францию, Мелъци решительно заявил, что не отпустит его одного и поедет вместе с ним хоть на край света. Кроме Мельци, Леонардо да Винчи имел еще двух спутников: того самого Салаи, который, быть может, был его настоящим сыном, и еще одного ученика, Вилланиса. Известный историк Мишле следующим образом повествует о прибытии Леонардо во Францию.

     «Итальянские изгнанники нашли у Франциска I уте­шение самое большее, какого могли ждать: он им подра­жал, копировал их манеры, костюмы, почти их язык. Когда великий Леонардо да Винчи прибыл в Амбуаз (в 1516 году), он был предметом такого идолопоклон­ничества, что, будучи в возрасте шестидесяти четырех лет, изменил моды. Король и весь двор копировали его костюм, его бороду и его прическу".

     Действительно, влияние, оказанное итальянским ху­дожником на французский двор, было громадно. Без его советов и указаний не обходилось ни одно придворное торжество, начиная с крещения сына короля и кончая бракосочетанием Лоренцо Медичи герцога Урбинского с дочерью герцога Бурбонского. На этом последнем празднестве было все что угодно: от маскарада, в котором участвовало «шесть дюжин переряженных девиц, одетых на все лады, и по-итальянски, и по-немецки», до тур­нира, изображавшего формальную осаду сооруженной из дерева крепости и длившегося шесть недель, причем было много убитых и задавленных лошадьми.

 

 

 

Мона Лиза
(Джоконда)
Mona Lisa (La Gioconda)
1514 - 1515
Масло на тополиной панеле.
77 x 53 см (30.31 x 20.87 дюймов)
Луврский музей. Париж, Франция

 

 Многие современные и позднейшие поэты воспели красоту обеих этих флорентиек. Джиневра считалась кра­сивейшей девушкой во всей Флоренции; Монна Лиза, третья жена пожилого флорентийца Франческо дель Джокондо, славилась среди замужних женщин. Стендаль пишет: «Вместо больших картин Леонардо стал писать светских красавиц. Когда в его мастерскую приходили эти прекрасные модели, Леонардо, привыкший блистать при дворе и любивший выказывать свою приветливость, со­бирал у себя светских людей и лучших музыкантов Фло­ренции. Он сам отличался веселым нравом и не щадил никаких усилий для того, чтобы превращать свои сеансы в празднества. Он знал, что скука делает самое прекрасное лицо несимпатичным, а Леонардо всегда искал в своих прекрасных моделях не одни черты лица, но главным образом душу. Он четыре года работал над портретом Монны Лизы и никогда не счел его оконченным. За этот портрет наш король Франциск I, несмотря на свои де­нежные затруднения, заплатил 45 000 франков».
     Более непосредственно и без излишних прикрас опи­сывает ту же работу старинный писатель Вазари: «Чтобы достичь такого совершенства в написании портрета Джо­конды, изобретательный Леонардо, между прочим, упо­требил такое средство: пока Монна Лиза позирова­ла, подле нее постоянно находились певцы, музыканты и шуты, с целью постоянно поддерживать в ней при­ятное и веселое настроение духа и избежать утомленного, меланхолического выражения, почти неизбежного в порт­ретной живописи. И действительно, Леонардо совершил настоящее чудо».
     Другие французские писатели, в том числе Тэн, стара­ются доказать, что Монна Лиза стала «любовницей» Лео­нардо да Винчи. Слово слишком грубое и доказательства не вполне убедительные, «Критики и архивные иссле­дователи,—пишет Тэн  в  своем этюде  о Леонардо  да Винчи,— эти ужасные люди, упорно разыскивающие акты о рождении и браке, открыли, что супруг Монны Лизы, вступивший в третий брак, был уже не очень молод. Сопоставляя это с тем, что известно о Леонардо, о его красоте, славе, принимая во внимание, что он работал над этим портретом четыре года, что он принял на свой счет (?)  всю постановку,  из всего этого вывели,  что улыбка Монны Лизы относилась, быть может, к ее му­жу—в виде насмешки, к Леонардо — по благоволению, а может быть, предназначалась для обоих одновременно». Тэн забывает прибавить, что самому Леонардо было в то время не двадцать лет, а пятьдесят, и что поэтому ссылка на возраст мужа Монны Лизы теряет значение.
     Гораздо основательнее замечание Арсена Гуссе, который подчеркивает то действительно странное обстоятельство, что муж Монны Лизы согласился продать портрет жены за весьма приличную сумму королю Франциску I. Этот факт, характеризующий отношение мужа к жене и к произ­ведению Леонардо, действительно дает ключ к разрешению загадки. Тут видны и ревность, и неуважение к личности жены, и алчность к деньгам. Такого мужа простительно было променять на Леонардо. Что касается художника, то наилучшим фактом, свидетельствующим о его чувствах к Монне Лизе, является его картина — «Джоконду» трудно назвать портретом, это больше, чем портрет, это «песнь торжествующей любви». Как бы ни был велик гений Лео­нардо, сомнительно, чтобы он мог создать «Джоконду», если бы художник был влюблен только в картину. Есть, впрочем, вещи, которые скорее чувствуются, чем доказы­ваются. Сухая проза в подобных случаях бессильна; но «Джоконду» воспели многие поэты, и один из них, Долльфюс, кажется, ближе всех подошел к истине:

 

С мечтательной, загадочной улыбкой
Позирует она.. Задумчив и велик,
Воспроизводит он своею кистью гибкой
Ее роскошный стан и несравненный лик...
Но вдруг кладет он кисть. Торжественно и важно
Он говорит: «Пускай пройдут века!
Я кончил этот труд: я к цели шел отважно;
Я сердцем трепетал, но не дрожит рука!
Ты, вечно русая, с небесными очами,
С улыбкой счастия на розовых устах,
Как ныне, будешь властвовать сердцами,
Когда мы оба превратимся в прах!
Века веков тебя не переменят.
Всегда бела,  румяна и  нежна...
Пусть зимы лютые ряд зим суровых сменят:
В твоей улыбке — вечная весна!
О смерть, приди! Я жду тебя спокойно.
Весь мир свой внутренний я в этот образ влил:
Я подвиг совершил вполне ее достойно,
Я обессмертил ту, кого, как жизнь, любил».

 

 

Леонардо да Винчи
Леда с лебедем
Leda
1508 - 1515
Масло на панели.
130 x 77.5 (51.18 x 30.51 дюймов)
Галлерея Уфици, Флоренция,Италия

 

Мона Лиза создавалась в то время, когда Леонардо Винчи был до такой степени поглощен изучением строения женского организма, анатомией и проблемами, связанными с деторождением, что разделить его художественные и научные интересы практически невозможно. В эти годы он зарисовал человеческий эмбрион в матке и создал последнюю из нескольких версий картины "Леда" на сюжет античного мифа о рождении Кастора и Поллукса от соединения смертной девушки Леды и Зевса, принявшего образ лебедя. Леонардо занимался сравнительной анатомией и интересовался аналогиями между всеми органическими формами.

Вообще, в Амбуазе жилось весело. Очень часто двор покидал Амбуаз,  то  есть уезжала королева,  и король Франциск приезжал тайком, чтобы повеселиться со сво­ими любовницами. Эти неофициальные праздники бы­ли еще веселее официальных:  здесь играли  в любовь и  в карты,  пили вино и плясали иногда под звуки народных  песен.  Но  Леонардо  был   не  в таком уже возрасте, чтобы часто участвовать в подобных праздне­ствах. Он предпочитал общество местных ученых, поэтов, врачей, астрологов, занимался анатомией и посещал ду­ховный театр, то есть мистерии, разыгрываемые духов­ными лицами.  Еще более любил Леонардо оставаться в своем собственном поместье Ле-Клу, иначе Кло-Люсэ, подаренном ему королем в первый же год прибытия художника во  Францию,  причем ему была назначена приличная пенсия в 700 золотых экю.

     Еще теперь существует маленький замок или, попро­сту, помещичий дом, в котором жил Леонардо, Массивная лестница, окна с резьбой, часовня, низкая дверь, во­досточные трубы с волчьими головами — все напоминает XVI век. Внутри все переделано, то есть искажено. Еще в пятидесятых годах, говорят, были заметны на стенах ма­стерской Леонардо, именуемой теперь салоном, старин­ные рисунки, изображавшие саламандр на золотом фоне, как говорят, работы Франческо Мелъци, точно так же, как и фрески, украшающие часовню. Замок расположен в живописной местности. Из окон видна долина Массы, ряды тополей и группы виноградников украшают пейзаж. Но Леонардо, говорят, часто вспоминал о более роскошной итальянской природе и, быть может, тосковал по ней более, чем думают большинство биографов. Веселый молодой красавец Мельци старался развлечь учителя музыкой: он хорошо играл на скрипке, и они составляли дуэты с Леонардо. 

 

 

Автопортрет
1514 - 1516
Красная сангина (мел). 33.3 x 21.3 cm (13.11 x 8.39 дюймов)
Национальная Галерея в Турине, Италия

 

 Скромный Салаи вел все хозяйство,  был почти слугой своего отца или учителя. Он же всегда со­провождал Леонардо в его ежедневных прогулках. После завтрака, который подавала ставшая бессмертной, благо­даря завещанию Леонардо, его служанка Матурина, Лео­нардо брал с собой Салаи и взбирался на окрестные зе­ленеющие холмы. Несмотря на свои годы, он еще весьма бодро поднимался на горы, останавливаясь лишь затем, чтобы подать милостыню кому-либо из нищих, знавших его щедрость и подстерегавших его на пути. Величавая фигура Леонардо, в коричневой одежде, его густая, длин­ная, уже седая борода, все придавало ему вид древнего жреца. Современники нередко называли его «друидом»: стоит взглянуть на портрет, нарисованный Леонардо крас­ным карандашом с самого себя уже в преклонном воз­расте, чтобы оценить меткость этого прозвища. Впрочем, есть собственноручные портреты Леонардо, относящиеся к более раннему периоду его жизни: он с юности до старо­сти был замечательно красив.

 

 

 

Гробница Леонардо да Винчи
в капелле Святого Губерта

 

23 апреля 1518 г. Леонардо, «принимая во внимание уверенность в смерти и неуверенность в часе оной», подписал завещание, согласно которому оставлял все рукописи и книги своему ученику, Франческо да Мельци.
Тем не менее и после этой даты Леонардо продолжал трудиться. Страница с геометрическими определениями и расчетами в «Атлантическом кодексе» датирована: «Июня 24-го Иоаннов день 1518, в Амбуазе, во дворце Сен-Клу». Леонардо умер 2 мая следующего, 1519 года.

 

 

 

Капелла Святого Губерта в Амбуазе

 

Нельзя не вспомнить записи Леонардо, характеризующие его неуемную творческую энергию. «Скорее лишиться движения, чем устать», «скорее смерть, чем усталость», «все труды неспособны утомить меня...». Возможно, стараясь подыскать все новые обороты для выражения одной и той же мысли, Леонардо имел в виду найти наиболее выразительный лозунг для карнавала и приписать эти слова Лоренцо Медичи или Лодовико Моро. Но по существу не их, а себя характеризовал Леонардо. Вот написанные им строки во всей их первичной непосредственности:

Скорее лишиться движения, чем устать. Скорее исчезнет движение, чем польза. Скорее смерть, чем усталость. Я ненасытен в служении. Я не устаю, принося пользу. Все труды неспособны утомить меня. Руки, в которые, подобно снежным хлопьям, сыпятся дукаты и драгоценные камни, никогда не устанут служить, но это служение — только ради пользы, а не ради нашей выгоды. Естественно. Природа сделала меня таким. Препятствие не сгибает меня. Всякое препятствие разрушается упорством. Не оборачивается тот, кто устремлен к звезде.

Источник: http://www.abc-people.com/data/leonardov/bio-live-zub.htm#letter

http://leonardodavinchi.ru/poslednie/