Жизнь и едва ли трезвые приключения Джексона Поллока (англ. Paul Jackson Pollock, 28 января 1912, Коди, США – 11 августа 1956, Спрингс, США)

Отец абстрактного экспрессионизма не жалел красок, а еще собственной и чужой крови.

GQ (Gentlemen’s Quarterly) пытается разобраться в последних мгновениях противоречивой жизни художника.

Щедро капая и брызгая краской на огромные, расстеленные на полу холсты,

Поллок изобрел в 1947 году особую технику рисования, после чего получил прозвище Джек-разбрызгиватель.

В ноябре 2006 года картина под названием «№ 5, 1948» была продана одним миллиардером, Дэвидом Геффеном, другому миллиардеру, Дэвиду Мартинесу, за $140 миллионов и стала на тот момент самой дорогой картиной в истории арт-рынка (в 2011-м ее переплюнули «Игроки в карты» Сезанна).

Джексон Поллок. Номер 5. 1948г., Древесноволокнистая плита, масло. 243,8 × 121,9 см. Частная коллекция, Нью-Йорк. 

Полотно с невыразительным названием принадлежало кисти Джексона Поллока — магистра абстрактного экспрессионизма, алкоголика с тяжелым взглядом и нависшим лбом дядюшки Фестера, живописца, который рисовал картины красками для стен.

В 39 лет он стал самым знаменитым художником Америки, а в 44 года в последний раз сел пьяным за руль и увлек за собой в могилу ни в чем не повинную девушку.

В 39 лет он стал самым знаменитым художником Америки, а в 44 года в последний раз сел пьяным за руль и увлек за собой в могилу ни в чем не повинную девушку.

За весь свой последний, 1956 год Поллок не нарисовал ни одной картины. Так, баловался иногда безделушками дома у своего друга, скульптора-минималиста Тони Смита: скручивал проволоку в причудливые фигуры и швырял на них краску жирными комками. Поллок жил такими чересполосными, грубо разорванными периодами: работал неделями, потом месяцами предавался депрессивной праздности.

Вопреки популярному мнению, он мог запросто подолгу не пить. Правда, один из периодов продолжительной двухгодичной завязки закончился чудовищным пьяным скандалом дома, на Лонг-Айленде, в День благодарения.

Номер 7. 1949

После съемок в цветном фильме фотографа Ханса Намута

 — дотошного немца, мучившего его целый месяц, заставлявшего позировать, переобуваться в замызганные рабочие башмаки, рисоваться перед камерой, малеват­ь по стеклу,­ из-под которого глядел, помигивая, 16-миллиметровый киноглаз,

 — Джексон зашел в гостиную, достал виски, выпил пару стаканов и принялся истошно вопить:

«Now!»

После этого он содрал с уставленного едой стола скатерть, отправив жирную индейку и лопавшийся от обиды сервиз в тартарары.

Желтые острова. 1952, Масло,холст. 143.5×185.4 см   

В последней поездке Поллок пил прямо за рулем, вышвыривая на ходу пустые бутылки.

11 августа 1956 года Поллок налакался с утра; Рут Клигман — еврейская красавица, с которой он встречался уже несколько месяцев и которая зачем-то притащила с собой подружку-тихоню Этель Метцгер, — уговаривала ехать на вечеринку.

Поллок не хотел, но дома было делать нечего, а валяться в кровати и выть от тоски ему осточертело.

Они поехали: девушки в вечерних платьях и бусах, бородатый кряжистый Джексон — в дурацком костюме морячка.

Эта веселая поездка — самый­ известный американский suicide by car crash, самый жуткий и выстраданный вопль «Now!», самое последнее разбрызгивание краски Джексона Поллока.

До 1950-х картины Поллока производили вполне жизнерадостное впечатление (вроде этого - ниже полотна) Однако позже они значительно потемнели и посуровели.

Поллок ДЖ., «Стенографическая фигура» ,1943г. Пит Мондриан назвал «Фигуру» самой интересной из увиденных им в Америке работ.

Принято думать, что мозг человека в мгновение смерти на дьявольской скорости перематывает кадры прожитой жизни, превращает ее в спрессованный артефакт — тот самый поллоковский «Now!».

Что увидел Джексон в своем микрофильме, не так уж важно — ему было на что посмотреть, хотя и не так чтобы очень.

В конце концов, его жизнь была далека от больших жестов и широких мазков: он не был иммигрантом, прошедшим огонь, воду и Эллис-Айленд, как Ротко или де Кунинг, нелегальным Иовом, доплывшим до благословенной Америки в чреве британского торгового судна.

Поллок мог увидеть себя мальчишкой — младшим из пяти сыновей аризонского фермера, объезжающим с отцом окрестности Гранд-каньона, впитывающим обожженную солнцем открыточную американскую иконографию, изживанием которой он будет заниматься первые десять-пятнадцать лет своей карьеры.

Мог увидеть, как в его квартиру-мастерскую­ в Гринвич-Виллидже впервые вошла бойкая, носатая, очень некрасивая девушка по имени Ли Краснер, с порога объявившая, что, мол, они с каким-то Поллоком участвуют в одной выставке.

И она знает всех нью-йоркских абстрактных экспрессионистов, но не знает того, кто бы подписывал свои работы «Джексон Поллок».

Вряд ли он вспоминал, как долго они выбирали подходящую­ церковь для свадьбы, 

— Джексо­н не отличался сентиментальностью.

Зато он мог помнить, как другая некрасивая носатая женщина

 — но в миллион раз богаче! — заказала ему его первую монументальную работу, чтобы повесить в прихожей, неподалеку от гардероба, а потом затащила его в постель.

Что ж, говорят, только в одной Европе у Пегги Гуггенхайм была тысяча любовников.

«Номер 1 (Лавандовый Туман)» 1950г. 221 х 299,7 см. Национальная Галерея Искусства (Вашингтон, округ Колумбия, США)

Картина «Номер 1 (Лавандовый Туман)» сыграла важную роль в его признании широкой публикой как художника.

Первоначальная реакция на его работы была, мягко говоря, неоднозначной, но когда эта конкретная работа была выставлена на всеобщее обозрение, мнение об его искусстве резко изменилось. Таким образом, она стала одной из первых его работ, хорошо встреченных критиками. /здесь/

Его жизнь была далека от больших жестов и широких мазков.

К психоаналитикам Поллок ходил смолоду и, уже переехав в Ист-Хэмптон, мотался к ним на Манхэттен дважды в неделю в компании Пэтси Саутгейт — той самой, которой принадлежит легендарная фраза:

«Жизнь в домике Поллоков была одной сплошной еженощной алковечеринкой». И которая оставила крайне любопытные воспоминания о том, как художники вроде Поллока, искренне считая свои занятия недостойными настоящего мужчины, компенсировали это как умели и потому вели себя в обычной жизни как скоты.

Собственно, в этом и состоит революционность искусства Поллока — в переводе изображаемого в нутро художника, в отказе­ от фигуративности Миро и Эрнста, в окончательном освобождении линии от оков вещного мира и подключении ее, линии, к внутренним импульсам человека рисующего.

Джексон Поллок «Лунная женщина» 1942 г. Холст, масло. 175,2 x 109,3 см. Коллекция Пегги Гуггенхайм, Италия

В картине еще угадывается некий силуэт.

А еще Джексон Поллок мог в последний миг почувствовать странный ритм прожитой им жизни, которой чаще всего руководили силы извне. Будто кто-то раз и навсегда освободил его от 
необходимости принимать решения, позволил выпростать энергию и перенаправить внутрь себя — и на холсты.

В Нью-Йорк он приехал вслед за братом, тоже художником, Чарлзом, у которого квартировал первые годы.

К психоаналитику-юнгианцу, доктору Хендерсону, открывшему дверь в сияющие подвалы эго, стал ходить, чтобы излечиться от пьянства.

Первую большую картину, позволившую наконец ощутить вкус к пространству, лишенному вещей и предметов, и вплотную приблизиться к собственному стилю, Поллок нарисовал, потому что Пегги Гуггенхайм было нечем завесить стену в прихожей.

Купил дом, потому что Пегги заняла денег, и придумал поливать холст красками — свою легендарную технику «дриппинга»,

 — когда смог наконец разложить холст на полу вместительного сарая.

(Чтобы написать для Пегги картину размером 2,5  х  6,5 метра, Джексону пришлось пробить стену в нью-йоркской квартире и соединить две комнаты в одну импровизированную мастерскую.)

Синие шесты (Номер 11). 1952

И ведь прославился Поллок чисто по-американски — после того как журнал Life напечатал интервью на два разворота с репродукциями картин нового drip-периода и ироничным заголовком «Джексон Поллок: величайший современный художник Америки?».

Многие считали так на полном серьезе, включая ту же Гуггенхайм и уважаемого арт-критика Клемента Гринберга, но репутация эта не принесла Поллоку ничего, кроме головной боли: при жизни он так и не смог продать ни одной картины дороже чем за несколько тысяч долларов (в то время как некоторые его коллеги регулярно клали в карман десятки тысяч), а его поздние выставки, в которых он экспериментировал с цветом и возвращался к рудиментам фигуративности, с треском провалились.

Прославился Поллок чисто по-американски — после того как журнал Life напечатал интервью на два разворота с репродукциями картин нового drip-периода и ироничным заголовком

«Джексон Поллок: величайший современный художник Америки?».

Журнал Life, 8 августа 1949 года

И тем не менее этот человек, выглядевший будто с вечного похмелья и рисовавший картины, в которых многие до сих пор не могут разглядеть ничего, кроме жареных макарон, оказался не только в эпицентре современного арт-рынка, но и в самой сердцевине новой американской живописи.

Именно он переварил автоматическое рисование сюрреалистов, монументальный орнаментализм и освобожденную линию Сикейроса (и прочих гигантоманов из Мексики) и изобрел «живопись действия», превратив сам процесс и энергию акта рисования в смысл и оправдание результата.

Глубина. 1953, Эмаль,Холст. 150.2×220.4 см. Национальный центр искусства и культуры Жоржа Помпиду, Париж

«Глубина» по праву считается одной из самых загадочных картин в карьере Джексона Поллока. Она была произведена вскоре после того, как он достиг пика своей карьеры, и в тот самый момент, когда он по необъяснимым причинам внезапно отказался от техники капельной живописи.

Его картины после 1951 года по своей природе были намного темнее и назывались «Тёмными Заливками». Они не имели успеха, потому как ни одна из этих картин так и не была продана. Данное конкретное произведение искусства было создано в тот период, когда художник пытался интегрировать в свою работу фигуры. До сих пор так и остаётся неясным, что же в данном сюжете означает тёмная краска. /отсюда/

Белый Свет. 1946

Оттуда уже было рукой подать до уорхоловского тождества «художник равен картине», до художника-атлета Мэтью Барни, сделавшего физическое усилие рисовальщика главным предметом изображения, до перформансистов и граффитистов.

Да хоть до предсмертных картин Уильяма Берроуза, которые тот рисовал, стреляя краской по холсту из пистолета.

А почему нет?

Швырнув холст на пол и принявшись танцевать вокруг него с вечно капающей кистью в руке, Поллок придумал «тотальный холст», не знающий верха и низа, права и лева, — и по ходу уничтожил­ все остальные пространственные и эмоциональные границы современного искусства, сбросив его с привычной оси, на которую оно уже никогда не вернется.

Джексон Поллок  «Конвергенция». 1952, 237.5×393.7 см.

АРТЕФАКТЫ И КОНТРАФАКТЫ

Если раньше слово «Поллок» в словаре современной культуры было синонимом «искусства не для масс», то теперь оно означает прежде всего «десятки миллионов долларов», которые многие готовы потратить.

1973

В этом году Национальная галерея Австралии приобрела картину Поллока «№ 11, 1952» (также известную под именем «Синие столбы») за 1,3 миллиона австралийских долларов.

«Синие Столбы» 1952 г. 212,1 х 488,9 см. Национальная Галерея Австралии (Канберра, Австралия)

Поскольку директор галереи не имел права авторизовать покупки на суммы, превышавшие миллион долларов, транзакцию завизировал лично премьер-министр Гоф Уитлэм.

Покупка вызвала бурю эмоций в австралийском обществе, разгорелся настоящий скандал.

«Австралийская афера» впервые привнесла в художественную репутацию Поллока аспект «цена картины как искусство».

2003

24 картины и рисунка в поллоковском стиле были обнаружены в частном хранилище в Ист-Хэмптоне.

Дискуссии по поводу аутентичности находки продолжаются до сих пор.

К делу были подключены физики, пытавшиеся доказать или опровергнуть авторство Поллока, используя теорию математических множеств, а также ученые из Гарварда, доказавшие, что в одной из картин использован синтетический пигмент, запатентованный только в 1980-е годы.

К единому мнению прий­­ти не удалось, зато в 2007 году была организована выставка, сопровождавшаяся исчерпывающей монографией известного поллоковеда­ Эллен Ландау.

2006

Вышел поучительный документальный фильм «Who the #$&% Is Jackson Polloc», поведавший историю 73-летней калифорнийской пенсионерки Тери Хортон, которая купила за пять долларов поллокообразную картину на распродаже и потратила годы на попытки доказать ее принадлежность кисти Поллока (и в идеале нешуточно нажиться).

Фильм смотрится как уморительная сатира на арт-тусовку, населенную нечистоплотными дилерами и кураторами-снобами, являясь в то же время серьезным­ размышлением о фе­номене авторства в экономических условиях современного арт-рынка.

Все, кто был близко знаком с Джексоном Поллоком, сходились в одном: всю жизнь художник боролся с собственными демонами.

Возможно, они все же одержали верх.

А может быть, смертельная автокатастрофа стала единственной возможностью Поллока их победить. 

источник

сайт закрыт, поэтому о ещё отсюда