Это Елена Дьяконова. Узкое лицо, русая коса с завитком на конце. Необычные глаза: карие, узкие, чуть по-китайски поставленные.  Темные густые ресницы такой длины, что на них, как утверждали потом подруги, можно рядом положить две спички. В лице упрямство и та степень застенчивости, которая делает движения резкими."

В 18 лет Елена заболевает обычным для того времени туберкулезом. Семья собирает все сбережения и отправляет девушку в санаторий в Швейцарии.В санатории она познакомилась со своим первым мужем — поэтом Полем Элюаром. К слову, это она дала ему такое имя: до встречи с Еленой его звали Эжен Эмиль Поль Грендель. А ему, в свою очередь, она обязана своим прозвищем Gala («праздник» по-французски).  Поль Элюар стал называть свою русскую жену Гала, потому что её необыкновенная натура не переставала его удивлять. В одном из стихотворений он даже описал её характер:

Так было с Полем Элюаром, великим французским поэтом, ее первым мужем, отцом ее единственной дочери, о существовании которой она предпочла позабыть, как и о дате своего рождения. Так было с художником Максом Эрнстом, к которому она собиралась уйти от Элюара, но так и не собралась. Решила, что мужей-жен не бросают, и без особых колебаний воспользовалась опробованной формулой ménage a trois. Кстати, имя Галя, Гала она выбрала для себя сама. Не захотела быть Еленой, и не стала. 
Как все бывшие туберкулезницы, Гала была гиперсексуальна. Она принадлежала породе «новых женщин», веселых авантюристок, жадных до острых ощущений, смелых экспериментов в жизни и в искусстве, обожавших деньги, комфорт, роскошь.

Типаж более или менее знакомый и довольно распространенный в мировой литературе и кинематографе, много раз описанный, воспетый и проклятый.

Гала в юности

И первое имя, которое приходит на ум, — это, конечно, Лиля Брик.  Можно сказать, духовная сестра Галы. Все совпадает — ум, напор, сексапильность, расчетливость, талант быть одновременно и сиреной, и музой, и продюсером, и ангелом, и стервой.

Ставка только на гениев, которых они обе выбирали безошибочно, как самые свежие и сочные стейки в мясной лавке. Чтобы потом впиться острыми зубками, обгладывая все до косточек. Недаром один из самых любимых портретов Дали — «Гала с двумя бараньими косточками». На лице выражение покоя и сытого довольства. Вампирша? Конечно!

Но при этом до глубокой старости в ней жила девочка в белой матроске, романтичная русская гимназистка с черным бархатным бантом в волосах. Леди Эшли из хемингуэевской «Фиесты», за одну улыбку которой можно было жизнь отдать. И отдавали, и служили, и платили по всем счетам, даже не интересуясь назначенной ценой. «Лиличка всегда права».

То же самое говорил и Сальвадор Дали на смеси своего французского и испанского: «Если бы я мог, я бы тысячу раз снимал с нее туфельки и снова надевал их», «Я люблю ее больше, чем свою мать, больше, чем своего отца, больше, чем Пикассо, и даже больше, чем деньги», «Мы наблюдаем падающую с неба звезду, ярко-зеленую и такую большую, каких я никогда раньше не видел, я сравниваю ее с Галой, которая стала для меня самой заметной, самой яркой и самой совершенной падающей звездой».

«Портрет Галы с двумя ребрышками ягненка, удерживающими равновесие на ее плече» 1933. Фрагмент Фото: предоставлено автором

( Когда его спрашивали, почему он изобразил любимую жену Гала с двумя отбивными на спине, ответил просто: "Я люблю мою жену и люблю отбивные; не понимаю, почему не могу нарисовать их вместе»...".)

Бедный, он не знал, что бессмертие ему гарантирует не «атомная мистика», к которой он апеллировал как к последней инстанции, и не его исступленный католицизм, который он исповедовал, а его фантастическое мастерство живописца, заставлявшее вспомнить полотна Вермеера и Веласкеса. Например, признанный поздний шедевр «Дали со спины, пишущий Гала со спины, увековеченную шестью виртуальными роговицами, предварительно отраженными шестью реальными зеркалами» (1972–1973). 

( Она постоянно контролировала Дали, заставляла заниматься чем угодно – изготовлением шляпок, рекламой, оформлением витрин магазинов. Приносила художнику новые краски и материалы, уговаривала попробовать их. За этот неуемный пыл ее и прозвали тираном и хищницей.

Беспомощный в житейском отношении, чрезвычайно чувственный художник был пленен жесткой, расчетливой и отчаянно с  тремящейся вверх хищницей, которую сюрреалисты окрестили Гала-Чума. 

Сальвадор Дали и Гала (Елена Дьяконова)

Но Гала старела. И он тоже. 11 лет разницы — это много. Она стала уставать от него и его эскапад. Ей надоела утомительная роль примадонны в шоу под названием «Дали» и строгой мамаши, вынужденной следить за каждым шагом своего чада. В какой-то момент она захотела в отставку. И тогда возник Пуболь — маленькая деревня, где находится старинный замок, который он ей подарил.

Правда, Гала поставила условие: она примет подарок, если только он письменно будет просить разрешения для каждого своего визита. Дали попытается обыграть эти визиты и связанные с ними церемонии как возрождение культа Прекрасной Дамы. Ему нравилось думать, что где-то за морями и лесами в своем замке живет его обожаемая Гала, которую никто из его новых друзей никогда не видел и даже не догадывался о ее существовании. 

«Как, у тебя есть жена?» — воскликнула после нескольких месяцев знакомства его юная подруга, длинноногая дива диско Аманда Лир, с которой он особенно сблизился в начале 70-х годов. Кстати, Гале она не понравилась. Что, впрочем, не помешало ей в какой-то момент позвонить Аманде со строгим выговором: «Почему он перестал работать?» Та что-то испуганно пробормотала про вдохновение. «Плевала я на его вдохновение, — отрезала Гала. — Он просто не хочет работать». И швырнула трубку. 

С годами Гала стала призраком, невесомой старушкой в леопардовой шубе, королевой из сказки, про которую Дали рассказывал каждый раз по-новому. Иногда она приезжала в Париж, в отель Le Meurice, где он месяцами снимал президентский люкс. И это было что-то вроде родительского дня в пионерлагере или интернате. Их общение все больше стало сводиться к ее подробному инструктажу. Он должен знать, где у них находятся деньги. Кто ему сколько должен, как избежать ненужных налогов, в каком платье ее похоронить… Запомни, красный Dior!

Голова ее слабела. Иногда она переходила на русский язык, который он не понимал. Карты таро, с которыми она не расставалась, показывали, что она уйдет первой. «Карты не врут» — кажется, это были ее последние слова. 

Когда Гала умрет, Дали переедет в Пуболь. Они слишком долго жили врозь, решил он. Им пора воссоединиться. Теперь он жил среди ее вещей, спал на ее кровати, почти перестал есть. И совсем перестал рисовать. Наверное, если бы не злополучный пожар, он там бы в Пуболе и закончил свои дни. Тем более что вторая могила была подготовлена. Но видно, Гала распорядилась иначе. Пусть вместо одного мавзолея будет два. У нее свой, а у него — свой, в его собственном Театре-музее, в Фигерасе. 

Считается, что это пожелание озвучил сам Дали, находясь уже на смертном одре. Там запутанная история. Есть версия, что подсуетился мэр Фигераса, всерьез опасавшийся, что без могилы Дали его музей недосчитается какого-то количества туристов.

С. Дали. Автопортрет

И до недавнего времени туристические автобусы исправно курсировали между Пуболем и Фигерасом, сделав эти два маленьких городка чуть ли не самыми посещаемыми достопримечательностями в Испании. Ну, а те русские поклонники Сальвадора Дали, кто по понятным причинам не сможет добраться нынешней осенью до Испании, пусть поскорее бронируют билеты в Музей Фаберже.

Выставка «Сальвадор Дали. Атомная Леда и другие образы Гала» открыта в Музее Фаберже в Санкт-Петербурге до 16 января 2022 года.

https://fabergemuseum.ru