ПРОТИВОБОРСТВО

Как легко мы произносим это слово «борьба». За план, чистоту, успеваемость… Но есть борьба в первоначальном смысле этого слова, и в ней возможны тяжелые утраты…

Враждебность вокруг Виталия Хорошильцева с некоторых пор стала сгущаться. Особенно – с января. Странное выходило дело. Ведь всего лишь в сентябре 1985-го Хорошильцев приступил к работе начальником нижнего склада. Его пригласил сюда с должности заведующим орготделом Тихвинского горкома ВЛКСМ директор Пригородного леспромхоза Г. Воробьев. Что в его выборе сыграло роль? Профессиональный опыт Хорошильцева. За плечами Виталия Ленинградская лесотехническая академия, работа мастером в Тихвинском химлесхозе. Энергичный, знающий специалист, в горкоме комсомола он проявил организаторские способности и умение легко входить в контакт с людьми.

Этих качеств не хватало прежним руководителям нижнего склада. Много лет цех работал с перебоями. Усугубляли положение примитивная технология, тяжелые условия труда. Не держалось здесь руководство, падала дисциплина. Где причина? Где следствие?

Не руководители, а группа смутьянов «делали погоду» в цехе. И погоду ненастную. То, что прошлое некоторых из них не было безупречным, - ладно. Хуже, что они привыкли диктовать свои условия руководителям. Мастера частенько ставили в табель восьмерки, если кто-то приходил на работу пьяным.

С этим столкнулся Виталий Хорошильцев… Он очень скоро понял: коллективу нужны принципиальные перемены – и технологические, и организационные, но прежде всего – нравственные.

Первые были относительно несложными. Он соединил в одну бригаду грузчиков и крановщиков. В работе они друг от друга зависят, а в зарплате не сходятся. У грузчиков она сдельно-премиальная, а у крановщиков – повременно-премиальная. Грузчики перемен не хотели. Виталий настоял на своем. Роль крановщиков сразу выросла, производительность поднялась. Крановщики выиграли, но и грузчики в заработке не потеряли: 350 – 400 рублей мог заработать в месяц член бригады.

Над чем еще задумался новый начальник цеха? Над условиями труда. Одни работают под открытым небом, другие – под крышей. Но холодно и тем и другим, пообедать и отдохнуть негде. И так десятилетиями. Нужны перемены. Виталия поддержала председатель профкома Г.Казакевич.

Отвели под столовую самую большую комнату, оштукатурили, покрасили.

Труднее было обогреть цех. Виталий пошел в техническую библиотеку, изучил литературу и предложил идею временной котельной.

Все видели, что веселее пошло дело. Уже в 1-й месяц работы Хорошильцева нижний выполнил план. А потом и переходящее Красное знамя было вручено коллективу цеха. И в предсъездовской вахте он оказался победителем. Не здесь делают вагонку и тарную дощечку, мебель и хлебные лотки. Но те цеха, где все это делают, на себе ощутили перемены нижнего склада, потому что именно с него начинается производство.

Всего задуманного Виталий выполнить не успел. В апреле его убили…

Тяжелее всего новому начальнику цеха далась задача поднять дисциплину. О том, что пьянство и производство несовместимы, здесь говорилось немало… Он немедленно отправлял с работы всех, кто был навеселе. «Да всего-то стакан вина!» - возмущались иные. «Не пьяных он отправлял, а с «запахом», - именно эту претензию предъявит Хорошильцеву в ходе судебного процесса крановщик Сергей Дарков. Ходить «с запахом» было традицией в дни получек. Тем более что рядом с нижним складом работал магазин, куда после обеда посылала бригада грузчиков своего гонца.

До Хорошильцева такому поведению членов коллектива была иная шкала оценок. Вот если не может человек работать – тогда, конечно, пьян. А если на ногах стоит, то это всего-навсего «с запахом». Таких общественное мнение считало трезвыми.

У Хорошильцева были свои резоны: опасны условия труда в цехе, любая доза алкоголя может вызвать беду.

Выпроводив домой нетрезвого, начальник цеха потом переводил его на должность с меньшей оплатой. А заработки грузчиков велики. Расставаться с ними на 3 месяца неприятно. А к этому – штраф, а в конце года и потеря «тринадцатой» зарплаты… Начальника цеха осуждали.

Кое-кто обманулся в своих прогнозах. Виталию 28 лет, а выглядит еще моложе. Несмотря на редкостную свою прямоту, ни злости, ни раздражения не высказывает. Как говорил пять минут назад с мастером или инженером, с тем же голосом обращается к тебе. Улыбается, глядя в глаза. Улыбка мальчишеская. Трудно поверить, что такой не уступит, если на него нажать. Не уступал. Мальчишеским обликом обладал человек зрелых убеждений…

«У Матеюка была привычка дразнить начальника цеха, прикидываясь пьяным» – так охарактеризует на суде мастер Васильев одну из составляющих атмосферы цеха. А Николай Жуков добавит: «Хорошильцева ненавидел весь склад».

Нет, далеко не весь. Большинство рабочих цеха поддерживали Хорошильцева. Но человек десять были недовольны Виталием: Дарков, Блохин, Жуков, Осипов, Курганский, Иванин, Кудряшов… Среди них был и Матеюк. Что о нем сказать? Чрезвычайно разболтан. По представлению Хорошильцева бал оштрафован комиссией по борьбе с пьянством на 50 рублей за то, что пил на работе. Да, все они, противники Хорошильцева, за то и ненавидели его, что так или иначе он ущемил их вольную жизнь.

К сопротивлению пьяниц Виталий был готов. Но он не мог предвидеть другого. Его бескомпромиссную борьбу с пьянством сочли… отсутствием гибкости. Без нужды, мол, обостряет обстановку. Особенно ярко это проявилось в истории с рамщиком Николаем Кириличевым.

В начале января вышла из строя его пилорама. Мастер Ольга Румянцева предложила ему перейти на другую. Отказался наотрез. Раму удалось отремонтировать лишь 8 января к началу второй смены. Но Кириличев, никого не спрашивая, ушел домой. Два дня он не работал, а на третий явился на смену пьяным.

Вечером Хорошильцев заглянул в цех. Он часто это делал. Увидев, в каком состоянии Кириличев, отстранил его от работы. Написал приказ по нижнему складу о переводе рамщика на месяц в подсобные рабочие.

Такой поворот дела Кириличева не устроил: сколько же денег он потеряет! Рамщик обратился к директору леспромхоза Г. Воробьеву с заявлением: был, дескать, трезвым, а начальник цеха ни с того ни с сего придрался. Подписи четверых приятелей Кириличева подтверждали: да, бал Николай трезв как стеклышко.

Подобной аргументацией Хорошильцев не располагал. Лишь сам он да Ольга Румянцева могли засвидетельствовать явную нетрезвость рамщика. Против четырех подписей этого оказалось мало. И директор леспромхоза издает приказ: «…В связи с тем, что начальник нижнего склада Хорошильцев В.В. не представил в управление леспромхоза ни протокола о нахождении Кириличева на работе в нетрезвом виде, ни акта, подтверждающего его нетрезвое состояние, ни докладной записки, и других документов  с ходатайством о переводе Кириличева на нижеоплачиваемую работу, считаю решение начальника нижнего склада неправомочным, т.е. принятым в нарушение ст. 135 и 136 КЗОТ РСФСР в то время, как Кириличев Н.А. предъявил заявление с подписями 4-х человек о том, что он на работе был трезв.

На основании вышеизложенного приказываю распоряжение начальника нижнего склада Хорошильцева В. В. о переводе рамщика 4-го разряда нижнего склада Кириличева с 10 января 1986 г. на нижеоплачиваемую работу отменить как незаконно принятое. За нарушение трудового законодательства по дисциплинарной практике начальнику нижнего склада Хорошильцеву В. В. объявить замечание.

        Основание: заявление Кирилличева Н.А.»

Приказ категоричен. Кириличев – «якобы» пьян. Распоряжение Хорошильцева – «незаконно принятое».Но в разговоре со мной Г.Воробьев охотно признает:

- Возможно, Кириличев и был пьян, случалось с ним такое и раньше. И отстранен, может быть,  правильно, но – без документов.

Да ведь грош им цена, этим липовым подписям, собранным Кириличевым! А они перевесили и здравый смысл и интересы дела.

Директор леспромхоза, секретарь парткома Н. В. Пурен, а вслед за ними и работники горкома КПСС утверждают, что реакция Воробьева закономерна: отстранение от работы должно оформляться по всем правилам.

Должно. Но истина всегда конкретна. Что было делать поздним январским вечером Хорошильцеву? Найти людей, которые бы согласились своими подписями подтвердить нетрезвость приятеля? Невозможно.

Каков же практический результат приказа Воробьева? Скверный результат. Он показал, что и на непримиримого к пьяницам Хорошильцева есть управа. В сущности, он развязал руки самым злостным нарушителям дисциплины и порядка.

Просматривая тетрадь протоколов комиссии  по борьбе с пьянством, я наткнулась на документ, который ясно поставил меня в тупик. Протокол гласил, что 9 января, то есть в тот самый вечер, рамщик Кириличев находился на рабочем месте в нетрезвом виде. В графе «штраф» стоял прочерк.

– Обсудили для профилактики, - объяснили мне.

Видно, не только для администрации предприятия форма имеет самодовлеющее значение и утверждается в ущерб содержанию. А формализм к хорошему не приводит. Приказ директора леспромхоза свел на нет усилия авторитетной комиссии, челны которой проявили беспринципность.

В трудном деле борьбы с пьянством действенна только та бескомпромиссность, которой обладал Хорошильцев. «Негибкость», как определяет администрация лиспромхоза.

Враждебность по отношению к Хорошильцеву приняла почти открытые формы. Раздавались угрозы.

  – Убью, - говорил Матеюк. Никто не придал этому значения. Уж потом разрозненные мелочи соединились в общую картину. Но соединились поздно.

21 апреля Виталий отстранил Матеюка от работы за появление в цехе в нетрезвом виде.

На следующий день все и случилось. Матеюк искал Виталия и нашел его в рамном цехе. Подошел вплотную. Виталий остановился, ожидая вопроса. Матеюк с силой ударил Хорошильцева ножом в грудь и бросился бежать, швырнув нож в грязь.

Никто ничего не понял. Увидели, как Виталий бледный, держась за грудь, быстро идет к выходу. На эстакаде сказал Владимиру Васильеву:

 – Вези меня в больницу, - и стал падать.

Васильев и еще один рабочий подхватили его и усадили в кабину лесовоза. Врач подоспевшей «скорой помощи» констатировал смерть от кровотечение в легкое…

Потрясенные, все спрашивали: «Почему?» Этот же вопрос был задан Матеюку, когда его задержали.

  – Хотел попугать, - ответил он.

Но удар был профессионально точный. Матеюк некогда работал забойщиком скота на мясокомбинате.

     Экспертиза не нашла у него психических отклонений. Производили следственный эксперимент. Ему дали в руки нож и попросили показать, как он ударил Виталия. В деле есть фотография: смазливый, с фатовскими усиками, Матеюк показывает, как именно он нанес удар, и на лице его улыбка.

Отклонение от нормы, безусловно, есть, но нравственной. Впрочем, не только у него.

Коллегия по уголовным делам Ленинградского областного суда под председательством С. Сафоновой заслушала свидетелей. Дружно сообщили они, что виноват в трагедии сам Хорошильцев: придирался, не имел контакта с рабочими.

– Неужели вас не потрясло, что убит молодой человек? – спросила судья Курганского.

– А что он мне, отец или брат?

Они и на суд приехали пьяными. Всю дорогу от Тихвина до Ленинграда гремели в автобусе стаканами. Иванина пришлось выставить из зала: не только говорить, стоять не мог. Поляков, Дарков, Блохин были все-таки допрошены. Поэтому вознегодовали, когда по возвращению в Тихвин был составлен акт о пребывании их в нетрезвом виде в рабочий день. Собрались даже опротестовать акт в судею

Наглость, вскормленная долгой безнаказанностью.

Свидетели, выступавшие в ходе судебного процесса – Блохин, Поляков, рамщик Соколов, - пытались выдать за мнение коллектива корыстные эгоистические интересы.

Что-то неверное, противоестественное было в обстановке, в которой проходил суд. Где представители профкома, профсоюзного комитета, комитета ВЛКСМ? Их вообще не было на процессе. Где, наконец, люди, первыми увидевшие раненого Виталия? Нет ни мастера Ольги Румянцевой, ни шофера Владимира Васильева. Нет тех, кто первым повстречал Матеюка, совершившего убийство. Против сплоченной группы с ее круговой порукой только общественный обвинитель – заместитель главного инженера леспромхоза Ю. Архипов да заместитель директора С. Соколов.

 – Что было сделано после того, как леспромхоз получил представление прокуратуры? – спросила председательствующий у заместителя директора.

 – Первый раз слышу, - недоуменно ответил тот.

Пришлось недоумевать судье. Прокуратура Тихвинского района сделала серьезные выводы о том, что Хорошильцев, в сущности, один боролся с пьянством рабочих нижнего склада, а должностные лица не помогали ему. Этот документ так и не стал достоянием гласности. И не случайно в ходе процесса сам подсудимый признал:

      – Если бы все вы стояли каменной стеной, этого бы не случилось.

Вот уже и суд позади. Уже перестали дружки жалеть «несчастного» Матеюка, осужденного на 15 лет усиленного режима. Жизнь пошла своим чередом. О Виталии никто не вспоминает, словно его и не было на нижнем складе.

Отмечали праздник – День леса. Директор хвалил коллектив нижнего склада, называл имена передовиков. Жена Хорошильцева ждала: сейчас скажет про то, что удалось сделать Виталию. Но о нем словно забыли. Ирина сидела опустив голову, щеки горели. Она боялась не сдержать слез перед людьми. Но никто ничего не заметил.

То, что произошло в Пригородном леспромхозе Тихвина, - не просто дикое хулиганство с трагическими последствиями. Хотя я понимаю, что думать так было бы гораздо спокойнее. Это выношенная до крайности, до преступления апатия, тихое противление оздоровлению нашей жизни, перестройке. Оппозиция…

С большим опозданием поняли в Тихвинском леспромхозе смысл перемен, тяжело вводимых Виталием Хорошильцевым. Трагедия высветила, что перестройка идет не где-то там в виде мероприятий сверху, а через каждого человека…

Горячо встретил перемены в нашей жизни молодой человек, отвергавший «гибкость» принципов, неспособный к компромиссам. Все пропустил он через сердце. И по нему тяжелее всего ударила половинчатость и демагогия тех, кто вместо дела приспособился лишь на собраниях предавать анафеме «пьянство на работе».

Увы, таких гораздо больше, чем казалось в мае 1985 г. Значит, дело Хорошильцева продолжается.

Т.Дурасова

г. Тихвин

Ленинградская область

Трезвость и культура, 1987 №7