Советские актёры — Герои войны

А завтра было кино… Девять звезд советского экрана, прошедших через войну

Смоктуновский попал на фронт в 1943 году, едва исполнилось 18 лет. И сразу в пехоту, которую нещадно выбивали в боях. После Курской дуги участвовал в форсировании Днепра. Четыре миллиона человек убивали друг друга на берегах великой реки, наши безвозвратные потери — 417 323 убитых, больше миллиона раненых. А его даже не царапнуло.

За доставку донесения под огнем он был представлен к медали «За отвагу». Но эту первую свою награду Смоктуновский получил последней. Через 49 лет ему вручили ее на сцене МХАТа.

В декабре 1943-го в боях под Житомиром он попал в плен. Бежал. Умирающего от голода в зимнем лесу сержанта Кешу нашла и спасла украинская крестьянка Василиса Шевчук. Он звал ее бабой Васей и, став народным артистом, помогал всем чем мог до самой ее смерти…
            В феврале 1944 года Смоктуновский уже воюет в партизанском отряде имени Ленина. В мае возвращается в состав регулярных частей Красной Армии. Вторую медаль «За отвагу» он получил, командуя отделением автоматчиков 641-го гвардейского стрелкового полка.

Смоктуновский не любил носить награды и рассказывать о войне. «Я не делал ничего такого, — писал он, — чего не делали бы здесь все остальные: упасть, отползти, пригнуться, встать за укрытие, переждать секунду артналет, лежа на дне воронки, нырнуть в канаву от летящей сверху бомбы — в общем, я делал все то, что делали все, каждый вокруг нормальный солдат, боец, человек».

До последних дней ему снилось самое страшное из увиденного на войне: расстрелянный и сожженный в засаде под чешским городом Седлецом отряд наших кавалеристов. «Застывшие всадники в исковерканных седлах с приваренными к сапогам стременами. Задранные головы лошадей с лопнувшими глазами, на черно-маслянистых лицах воинов жестко торчали из-под лихо заломленных кубанок спаленные чубы волос… Как чудовищные экспонаты жестокости войны, немо вопия с обеих сторон дороги, они провожали нас, идущих вперед к жизни, победе, будущему…».

Вторую часть своей исповедальной книги «Быть!» он назвал «Ненавижу войну». А закончил ее Смоктуновский гвардии старшим сержантом в немецком городке Гревесмюлене.
«Не верьте, что на войне не страшно, это страшно всегда. А храбрость состоит в том, что тебе страшно, а ты должен преодолеть животный ужас и идти вперед, и ты это делаешь», — написал он незадолго до смерти.     

18-летний самородок из самодеятельности снимался в картине «Дело Артамоновых». Эпизод с его участием досняли 22 июня 1941-го. А 24-го Михаил ушел на фронт добровольцем. Первый бой принял безоружным: на Смоленщине автоколонну с призывниками разбомбила немецкая авиация, выжили несколько человек.

В августе 1942-го разведчик стрелкового полка рядовой Пуговкин получил ранение в ногу под Ворошиловградом. Началась гангрена, бойца готовили к ампутации. Он взмолился: «Доктор, нельзя мне без ноги, я же артист!» Хирург спас ногу и спас жизнь. Через год комиссованный Пуговкин отплясывал на съемочной площадке фильма «Свадьба». Никто не видел, как после каждого дубля он выливал из сапога кровь.       

«Разве забыть, как после двух с половиной часов боя из 42 человек осталось 13?» — вспоминал Анатолий Дмитриевич. Папанов воевал с самых первых дней войны, командовал взводом зенитчиков. В 20 лет стал инвалидом третьей группы: в 1942-м был тяжело ранен в ногу под Харьковом.

Будущий творец бессмертного фильма «…А зори здесь тихие» прошел с автоматом в руках от Вязьмы и Смоленска до Ровно. 11 февраля 1944 года под городом Дубно на Западной Украине гвардии рядовой Станислав Ростоцкий получил тяжелое ранение. Шесть месяцев по госпиталям: операции, пункции, перевязки…
В августе 1944 года кавалера ордена Красной Звезды комиссовали как инвалида второй группы.

«Первого убитого при мне человека невозможно забыть. Мы сидели на огневой позиции и ели из котелков. Вдруг рядом с нашим орудием разорвался снаряд, и заряжающему осколком оторвало голову.

Сидит человек с ложкой в руках, пар идет из котелка, а верхняя часть головы срезана, как бритвой, начисто…» — так вспоминал свою войну всенародно любимый артист. А встретил он ее в первые дни, когда его зенитная батарея вступила в бой с рвавшимися к Ленинграду немецкими самолетами.
Был контужен. Отмечен боевыми наградами. Победу встретил в Прибалтике.

Однажды пригретая Юматовым корабельная дворняга, испугавшись обстрела, прыгнула за борт. Матрос бросился за ней, а в торпедный катер угодил немецкий снаряд, погиб весь экипаж…
Георгий Александрович потом подсчитал, что мог железно погибнуть не менее ста раз — во время десантов на Малую землю и в Евпаторию, при штурмах Бухареста, Будапешта и Вены. Но рулевой-сигнальщик бронекатеров Азовской и Дунайской флотилий всем смертям назло выжил. 

Валентину Серову отправляли в эвакуацию. Но «Ташкентскому фронту» она предпочла настоящий. Любимица страны и ее армии, она всю войну в составе концертных бригад ездила на передовую. Актриса вспоминала, как приходилось гримировать посиневшие от холода губы и руки, а за кулисами, чтобы согреться, пить — по глотку — из фляжки спирт. Валентине Серовой ее муж Константин Симонов посвятил пронзительное стихотворение «Жди меня», которое фронтовики сравнивали с лекарством от тоски по оставленным дома любимым. 

У студента театрального училища Владимира Этуша была бронь. Но осенью 1941-го, увидев, что в зале сидит всего 13 человек, он понял, что людям стало не до театра. 16 октября Этуш ушел на фронт добровольцем.
Сражался в горах Северного Кавказа, освобождал Ростов-на-Дону, Украину. Награжден орденом Красной Звезды, медалями. В 1944-м лейтенанта Этуша тяжело ранило, и, получив вторую группу инвалидности, он демобилизовался. 

У Алексея Смирнова было 11 боевых наград, но о войне он вспоминать не любил. Командир огневого взвода 169-го минометного полка прошел путь от рядового до лейтенанта. Несколько раз он сходился с немцами врукопашную, в наградных документах отмечали его отчаянную смелость.
Очень хотел поучаствовать в штурме Берлина, но был тяжело контужен. Кто бы мог подумать, что в биографии смешного и трогательного персонажа «Операции «Ы» не одна рукопашная с фашистами.

                Военный корреспондент «КП» Дмитрий Стешин: «Надо, Федя…»

«Что-то чудесное было в этом втором явлении актера в наш мир. Аналогий в духовной истории России — не счесть. Практически каждый чудотворный образ был утерян и вновь обретен. На пепелище, в чердачном хламе… В тот самый момент, когда был больше всего нужен людям.

Вот и пыльный альбом с фронтовыми фотографиями Алексея Смирнова нашелся именно тогда, когда нам потребовалась хоть какая-то поддержка предков. Вспомните зловещее перепутье начала двухтысячных: возвращаться назад стыдно, идти вперед, не имея тыла, — страшно. Тогда-то мой приятель, питерский историк Валентин Морозов, и нашел этот альбом.

Копался в старых фотографиях, лежавших грудой под диваном у дальней родственницы, — и вдруг как током ударило. Паренек с аккуратным полубоксом, с немецким пулеметом наперевес показался смутно знакомым. Неужели?!
            Один из самых трогательных комедийных актеров эпохи оказался бесстрашным воином. Орден Красной Звезды, два ордена Славы, медали «За отвагу», «За боевые заслуги»…
            А еще старый альбом в темно-красной плюшевой обложке в который раз открыл нашу самую страшную военную тайну, так и не понятую врагами, — не нужно лишний раз будить в смешном и нелепом тунеядце Феде разведчика Смирнова. И сколько таких Алексеев Смирновых среди нас, не знают ни наш Верховный главнокомандующий, ни министр обороны, ни аналитики ЦРУ.»