Неясное дыханье колдовства,

забытые за древностью поверья

на душу навевает нам листва,

которой плачут осенью деревья.

И.Геберман

Простудившийся город, как склад для коробок, по которым разложены чьи-то там души. Осень бьется под кожей, крадется по венам, забивается в грудь до сырого удушья. Золотистые пятна на коже асфальта шелестят под ногами обрывками солнца, откупаясь от мысли, безжалостной мысли, что в ближайшее время тепло не вернется.

Остаешься один, неприкаянный некто, не умеющий жить по-осеннему мудро, ненавидящий дождь и разбитые лужи, уходящий на дно, как пробитое судно. Согреваешься парой глотков перед сном, или, может, во сне - одеялом тяжелым, словом, чем-то неважным, ведь утром в постель все-равно проберется насмешливый холод.

Календарь истощен, и по клеткам – кресты (бестолковая ложь, чтобы дни шли быстрее). С каждой ночью становится все холодней, только мысль о тебе меня все еще греет: как вернусь, обниму, и от этого вновь так и тянет сорваться и раньше все бросить. Ты согреешь меня в первый день декабря.

В первый день декабря я влюблюсь в эту осень.