Из писима Елены Рерих от 13.08.38. т. 2    ... Самое прекрасное пребывание в Тонком Мире имеют души великих тружеников мысли, и творчества, пологавших свой труд во благо человечества. Они найдут там безграничные возможности применения всех своих способностей и устремлений. Можно позавидовать существованию Маркони и Фламмариона в тонких сферах.

Камиль Николя Фламмарион - французкий астроном.

Имя этого замечательного человека золотыми буквами вписано в историю науки. Он был не только учёным, посвятивший долгие годы своей жизни изучению звёздного неба, но и выдающимся популяризатором  древнейшей науки - астрономии. Камиль Фламмарион стал признанным творцом нового жанра научно-популярной литературы, в котором органически слились научные знания  с высокохудожественным рассказом.

Многие знаменитые астрономы через изучение звёздного мира приходили и продолжают приходить к Богу. Известные астрономы и другие выдающиеся учёные, которые глубже заглянули в тайны мироздания, свидетельствуют, что Вселенная помогла им увидеть величие Божественной деятельности.

Камиль Фламмарион сказал следующее: `` Если вы изкчаете природу, небо, в котором бесчисленные миры тяготеют друг к другу в лоне света и жизни, если вам известны законы и общий механизм этой природы, - можете ли вы не приветствовать Верховный Разум, громко говорящий через материальный покров? Матаматический порядок астрономической организации(Вселенной) обязан своим происхождением Разуму, без сомнения высшему, чем разум астрономов, открывших выражение правящих миром законов. Природа не только показывает Бога, но и доказывает Его``.

Камиль Фламмарион писал:

``... Когда в ясную, звёздную ночь, среди царящего кругом безмолвия, наша озарённая светом науки мысль возносится на эту предельную высоту, мы начинаем чувствовать, что мало-помалу освобождаемся от всего низкого, от всего мелочного, забываем всякое корыстие, которыми так проникнуты ещё низшие представители человечества, и страсно желаем приобщиться к данной стройности и правильности, господствующим в движении миров среди этих вечных пустынь пространства. Созерцая эти величественные зрелища, мы становимся неспособными ни на какое дурное дело и перестаём понимать, как это разумные существа могут истреблять и мучить друг-друга из-за религиозной розни и племенной ненависти...``

,                                  Гравюра Камиля Фламмариона.
 
 

1. Необычный финал

В ясный летний день 6 июня 1925 г. в южном предместье Парижа происходила необычная с современной точки зрения церемония. В маленьком городке Жювизи (на р. Орж - небольшом притоке Сены) перед старинным двухэтажным особняком, увенчанным странной башней с куполом, собралось более трехсот человек - из многих городов Франции и даже из других стран. Среди них - известные ученые-академики, литераторы, журналисты, представители городской администрации и даже правительства Франции. Были здесь и военные чины - от лейтенанта до генерала. Официальный характер собрания подчеркивался присутствием полиции и пожарных. Но главное - в числе собравшихся было много видных астрономов - А. Данжон из Страсбурга; Э. Бело - автор новой тогда вихревой космогонической гипотезы; Ш. Лаллеман - вице-президент Парижской академии наук и президент Французского астрономического общества; Б. Байо - директор Парижской астрономической обсерватории. И море цветов - от великолепных венков до скромных букетиков.

Похороны. 6 июня 1925 года

Все говорило о том, что происходила церемония необыкновенно пышных похорон знаменитого астронома. Действительно - венок из живых роз и фиалок от Французского астрономического общества; венки от Бельгийского астрономического общества, от Оптического общества Франции, от города Жювизи. Тут же венки от многих парижских издательств и редакций журналов и маленькие букетики от неизвестных друзей и почитателей. Наконец, уникальный символический венок в форме звезды из красных роз, какие особенно любил покойный, - "от его спутницы - на Земле и сотрудницы - в Небе", как было сказано в описании этой церемонии.

Так проводили в последний путь французского астронома Камилла Фламмариона, посвятившего всю свою жизнь популяризации астрономии. Он скончался 3 июня и нашел место своего последнего упокоения в прекрасном парке, окружавшем его дом-обсерваторию в Жювизи. Со всех концов света потоком шли телеграммы и письма с соболезнованиями. Их были тысячи - от правительства Франции; от редакций крупнейших газет и журналов; от обсерваторий и астрономических обществ; от безвестных благодарных любителей науки. Среди этих телеграмм две пришли из России - от Московского общества любителей астрономии (МОЛА) за подписью его президента А.А. Михайлова (будущего академика) и от московского Коллектива наблюдателей (Колнаб), руководимого будущим выдающимся астрономом Б.А. Воронцовым-Вельяминовым. В России Камилл Фламмарион был почетным членом МОЛА, "Нижегородского кружка любителей физики и астрономии", профессионального Русского астрономического общества.

К. Фламмарион в 20 лет

В наше время - среди огромного количества популярных книг и брошюр на космические темы - читателю нелегко понять, чем был вызван такой широчайший отклик на кончину французского ученого, такие искренние знаки уважения, скорби, любви и даже преклонения перед популяризатором науки.

Разумеется, среди современных астрономов-профессионалов и любителей вряд ли найдется человек, не слыхавший этого имени. Известно, что многие специалисты начинали свой путь в астрономию с увлекательных книг Фламмариона. Но известно и то, что многие астрономы-профессионалы относились к Фламмариону с предубеждением, как к "несерьезному" писателю (например, в России - академики Ф.А. Бредихин, А.А. Белопольский, В.Г. Фесенков). Многие советские авторы, писавшие о Фламмарионе (Виноградов,1935; Перель,1962; Селешников, 1966), не упускали случая упрекнуть его в ненаучных фантазиях, склонности к мистике и спешили разделить его как бы на две личности - талантливого популяризатора и мистика, спиритуалиста, рассматривая эту вторую область его интересов и деятельности как своего рода грех, дань чуть ли не классовому, буржуазному мировоззрению. Но при этом забывалось, что чем талантливее человек, тем сложнее его духовный облик, сильнее воображение, многограннее соприкосновение с окружающей Вселенной.

В нашу эпоху "великих потрясений и перемен", когда в обстановке политической и экономической нестабильности, астрология, религия, даже мистика и в нашей стране стали едва ли не модными темами и на радио, и на телевидении, именно на некоторые работы Фламмариона пытаются опереться новоиспеченные и небескорыстные прорицатели и астрологи-практики. Они не утруждают себя при этом более близким знакомством ни с историей астрономии, ни со сложным духовным миром незаурядных личностей, деятельность которых была несовместима с эксплуатацией невежества и возникающего отсюда суеверия пугливого и доверчивого обывателя. Чтобы понять уникальный "феномен Фламмариона", загадку его всемирной славы и популярности, его роль в формировании не одного поколения не только будущих астрономов-специалистов, но и просто людей высокого склада души, истоки его влияния на широкие круги читателей и слушателей, возвратимся от описанной выше печальной церемонии в Жювизи на 83 года назад и кратко напомним основные вехи жизни и деятельности этого действительно необыкновенного человека.

2. Начало пути

Николя Камилл Фламмарион родился 26 февраля 1842 г. в семье небогатого земледельца Этьенна-Жюля Фламмариона, занимавшегося в те годы мелкой торговлей в маленьком городке, почти деревне, Монтиньи-ле-Руа. Но хотя сам Камилл не считал зазорным быть выходцем из деревенской глуши и называл себя "истинное дитя природы", его мать Франсуаза (урожденная Ломон) имела некие претензии на аристократичность и, стремясь воспитать своего первенца в том же духе, запрещала ему играть с детьми местной общины.

В четыре года Камилл уже бегло читал, в четыре с половиной - писал, в пять познакомился с грамматикой и арифметикой, в шесть был лучшим учеником начальной школы и почти наизусть знал "Новый Завет".

Первые шаги в астрономии он сделал с помощью своей матери. Ему было пять лет, когда вместе со своей трехлетней сестренкой Бертой утром 9 октября 1847 г. он наблюдал солнечное затмение с помощью остроумного приспособления - ведра с водой, служившего своего рода целостатом и отражавшего всю картину. (С этой целью его мать специально поставила "прибор" с восточной стороны дома). Второй раз он наблюдал солнечное затмение 28 июля 1851 г. с помощью той же "установки" и через закопченное свечой стеклышко. Теперь у него было уже два "ассистента" - семилетняя Берта и пятилетний братишка Эрнест. Пораженный необыкновенным явлением еще более, чем в первый раз (тогда затмение было кольцевым, теперь же Луна закрыла 60% солнечного диска), Камилл на следующий день бросился за объяснениями к учителю и получил от него первую в своей жизни астрономическую книжку - по космографии. Чтобы хоть как-то понять трудный для него текст, он старательно, страницу за страницей переписал всю книгу! Больше всего его поразило то, что уже в древности люди умели предсказывать затмения, то есть предсказывать движение светил на небе! Здесь впервые проявились характерные черты будущего астронома и просветителя: любознательность, прежде всего по отношению к небесным явлениям, и стремление приобщить других к тому, что удивило его самого.

Не только небо привлекало Фламмариона. Он часами готов был рассматривать цветы, следить за развитием и поведением куколок и бабочек, собирал загадочные окаменелости.

После окончания (в 9 лет) начальной школы Камилл изучает латынь у местного кюре, а в 1853 г. по желанию матери поступает в духовную школу при соборе в старинном городке Лангр. Но и здесь он больше увлекается метеорологическими и небесными явлениями: следит с крепостных стен, как изменяется видимость вершины Мон-Блана, наблюдает появление и исчезновение тумана, зарисовывает в 1853 г. новую комету.

В 1854 г. семья переезжает в Париж, оставив Камилла доучиваться в Лангре. Однако после рождения в 1856 г. четвертого ребенка - сестры Марии материальное положение семьи настолько ухудшилось, что Камиллу пришлось прервать учебу, переехать в столицу и начать трудовую жизнь, чтобы помогать отцу, занимавшему скромную должность у фотографа. Четырнадцатилетний Камилл становится учеником гравера-чеканщика, но не оставляет мысли получить образование и даже сдать экзамен на степень бакалавра. Камилл получает среднетехническое образование в Политехнической ассоциации, параллельно обучается в частной школе живописи, самостоятельно изучает английский, алгебру, геометрию. Он снимает маленькую мансарду и все свободные (т.е. отрываемые от еды) деньги тратит на книги. В его библиотеке уже к 1858 г. насчитывалось 230 томов. Число их увеличилось через шесть лет до тысячи, а к концу жизни достигло 12 тысяч. Живется ему нелегко, но помогает его огромная работоспособность, целеустремленность, общительный характер и плюс предприимчивость в реализации задуманного.

Так, в школе живописи Камилл создает свое первое объединение по интересам - "Академию молодежи", через которую к тому же организует и оказание бесплатной помощи нуждающимся студентам. С этой целью он сумел привлечь к участию в деятельности этого Общества ученых, художников, литераторов. Тема его вступительного сообщения на первом заседании Общества "Чудеса природы" сразу показала направление ума и немалые познания юного президента "Академии". Доклад имел большой успех. В эти же годы Фламмарион впервые попробовал себя и как писатель.

В мае 1858 г. тяжелая болезнь, вызванная крайним переутомлением, нервным и физическим истощением (Камилл потерял сознание в церкви), едва не свела его в могилу. Но неожиданно именно этот случай стал переломным моментом в его жизни. Навестивший Камилла молодой врач господин Фурнье заинтересовался огромной (в 500 страниц) рукописью, лежавшей возле больного, и из беседы с ним убедился в незаурядности ума и образованности своего 16-летнего пациента. Это был первый труд Фламмариона "Всеобщая космогония". Много позже, в 1886 г. в сильно измененном виде книга увидела свет под новым названием "Мир до появления человека". Врач, имевший некоторые знакомства в ученых кругах, нашел тогда единственно верное лекарство: спустя немного времени он объявил больному, что после выздоровления его готов принять в свой штат в качестве ученика-астронома сам знаменитый Урбен Жан Жозеф Леверье, директор Парижской астрономической обсерватории. Дело быстро пошло на поправку, и 24 июня 1858 г. в 10 часов утра после краткого экзамена-собеседования Камилл был принят на должность астронома-вычислителя с весьма значительным для него ежемесячным содержанием в 50 франков. Эта яркая сцена в кабинете директора обсерватории, отражена в Мемуарах Фламмариона и описана в речи президента Французского астрономического общества П. Пюизо в честь его 70-летия.

Обложка первого сочинения (500 стр.) 1858 год

Леверье: "Мне сказали о вашем визите. Где вы учились? Имеете ли вы склонность к астрономии? Чем вы занимались до сих пор?" Камилл: "Г-н Директор, Вам ответит документ: написанное мною сочинение по космогонии." - Как вы сказали? Книга по космогонии! - Да, г-н Директор: формирование планет, физическая история мира со времен задолго до появления человеческого рода; окаменелости, революционные изменения земного шара и научное объяснение [его] происхождения. - Дьявол! Лаплас и Кювье одновременно! Не много ли! Сколько же вам лет? - Шестнадцать. - Знаете ли вы алгебру? Геометрию? - Да, г-н Директор. - Тригонометрию? - Еще нет. (После чего Леверье вызвал заведующего вычислительным бюро и поручил ему провести опрос по математике. Испытание было выдержано благополучно, и Камиллу было предложено приступить со следующего понедельника к работе. См.: Puiseux, 1912, p. 106)

Вступление в штат всемирно известного научного учреждения окрылило Фламмариона. Казалось, начинают осуществляться его мечты об исследованиях неба! Вычисления давались легко. И уже в том же 1858 г. Фламмарион наблюдал в телескоп обсерватории прекрасную комету Донати. Звездное небо рождает у него новые планы, будит фантазию. Однако иллюзии вскоре рассеялись.

3. Изгнание из рая

Официальная служба в обсерватории не составляла труда, но была скучна: изо дня в день приходилось вычислять с помощью таблиц координаты звезд. Между тем в астрономии Камиллу виделись не одни только цифры. Романтический, загадочный мир небесных тел, бесконечность Вселенной - вот к чему устремлялись его ум и душа. Он хотел узнать устройство звезд, их размеры, температуру, свечение. Продолжая учиться, Камилл сдал экзамены на степень бакалавра. Служба его обычно заканчивалась в 4 часа пополудни, и он имел достаточно свободного времени для своих мечтаний о тайнах Вселенной, о далеких космических путешествиях. Результатом стал его второй труд "Воображаемое путешествие в лунные области: сообщение одного юного философа". Раскритикованная самим автором эта работа никогда не была опубликована.

В 1861 г. Фламмарион написал свое третье сочинение "Множественность обитаемых миров". Но как осуществить публикацию? Одну из глав своего творения Фламмарион подложил в корректуру обсерваторских "Анналов" и таким образом привлек к ней внимание издателя обсерватории господина Маллe-Башельe. Ознакомившись со всей работой, он выразил желание напечатать ее. Это первое опубликованное сочинение Фламмариона вышло через несколько месяцев в 1862 г. тиражом 500 экземпляров. Дебют удался: книга имела огромный успех во Франции, а затем и во всем мире. Она поражала не только глубиной содержания, но и литературными достоинствами - живостью, образностью языка. Знаменитый французский критик и писатель Ш.О. Сент-Бёв откликнулся на сочинение юного автора хвалебной статьей. Виктор Гюго написал Камиллу личное письмо из своего изгнания (после поражения революции 1848 г. и восстановления монархии он жил в Англии). В дальнейшем судьба косвенно связала эти две фамилии - Фламмариона и Гюго. В эти дни проявилась еще одна характерная черта Камилла Фламмариона - острое чувство независимости: он отказался принять приглашение на прием в королевский дворец в Тюильри к Наполеону III (которого также ознакомили с его книгой).

На обсерватории же эта публикация Фламмариона была встречена иначе. Известный всему Парижу (и даже всему научному миру) своим раздражительным и диктаторским характером Леверье вызвал к себе юного писателя-философа, нарушившего субординацию и отклонившегося от строгой стези астронома-вычислителя, и холодно сказал ему: "Я вижу, месье, что вы не стремитесь остаться здесь. Нет ничего проще, вы можете удалиться." - Это был новый резкий поворот в судьбе Фламмариона.

4. Выбор судьбы, или - в свободном полете

Ущемленный в своей гордости 20-летний Камилл Фламмарион дал клятву в адрес Леверье: "Он заставил меня уйти, он уйдет сам!" ("Il me fait partir, il partira!", которую, кстати, и выполнил к 1870 году) (там же, с. 355-356). Но, вместе с тем, Фламмарион обрел полную свободу для творчества, для раскрытия своих истинных наклонностей. Работой он также был обеспечен: принявший участие в его судьбе академик Ш.Э. Делонэ добился для него места в Парижском Бюро Долгот с окладом в 200 франков в месяц! Успех первой книги Фламмариона вызвал поток предложений о сотрудничестве в различных журналах и газетах. Он становится научным редактором и одним из авторов в ежегоднике "Космос", сотрудничает с "Французским обозрением", публикуется в "Живописном сборнике", в газете "Век".

Перед Фламмарионом распахнулось необъятное поле деятельности: он мог теперь не только излагать свои мысли и знания о Вселенной, но и приобщать к новым захватывающим открытиям в любимой им астрономии все новых и новых читателей. О широте и глубине научных интересов Фламмариона можно судить по темам его первых статей для "Космоса": "О судьбах астрономии", "Звездная астрономия, или далекая Вселенная", "Единство силы и единство материи". Свое сотрудничество с газетой "Век" он начал в 1866 г. с информации с переднего края науки: "Химический состав звезд, раскрытый благодаря анализу их света". (Как тут не вспомнить хотя и набивший уже оскомину пример злополучного утверждения в 1852 г. родоначальника позитивизма Огюста Конта о непознаваемости в принципе состава звезд!) В дальнейшем Фламмарион писал для этой газеты по две статьи в месяц. Небезынтересно, что даже далекие от естественнонаучной тематики издания, вроде журнала "Политические и литературные анналы", охотно печатали статьи молодого астронома-философа.

В это время Фламмарион пробует себя и в преподавании: читает курс лекций по астрономии в "Политехнической ассоциации" и даже получает там в октябре 1868 г. звание профессора. Наряду с этой разнообразной литературной деятельностью, преподаванием и службой в Бюро Долгот, не прерывалась работа Фламмариона над новыми книгами. Уже в феврале 1865 г. увидело свет его второе большое сочинение (около 600 стр.), также с философским уклоном "Миры воображаемые и миры реальные", а в июле - первый и еще более объемистый популярный учебник по астрономии "Небесные чудеса". Спустя два года вышла его замечательная и также учебная книга по истории астрономии "История неба", написанная в форме занимательных бесед нескольких просвещенных друзей (в духе знаменитого в свое время сочинения Б. Фонтенеля, влияние которого, безусловно, сказалось и на первой опубликованной книге Фламмариона). В 1869 г. появилось новое большое сочинение Фламмариона, более широкого содержания - "Научные созерцания" с подзаголовком "Природа: растения, животные, человек". С 1867 г. Фламмарион начинает издавать собрания своих лекций "Этюды по астрономии" (к 1880 г. их вышло 9 томов). Успех всех его сочинений оставался неизменно большим.

Вместе с тем, Фламмарион остается астрономом-исследователем, стремится к непосредственному изучению неба. В 1866 г. он устроил себе небольшую наблюдательную площадку, сняв для этой цели террасу на улице Гей-Люссака в Париже. Здесь со скромным 108-мм телескопом он исследовал изменения блеска новой звезды, вспыхнувшей тогда в созвездии Северной Короны, наблюдал зодиакальный свет, тщательно изучал некоторые явления на поверхности Луны. По-прежнему интересовала Фламмариона и метеорология. С 1867 по 1880 гг. он совершил 12 полетов на воздушном шаре, чтобы непосредственно наблюдать и изучать процессы в атмосфере: формирование облаков, изменение температуры в зоне тумана и т.п. Первая же небольшая брошюра Фламмариона об этом "Мои воздушные путешествия" (1869 г.) вызвала новый рост популярности ее автора. Для измерения освещенности в атмосфере Фламмарион использовал изобретенный им в 1867 г. фотометр, в котором изменения освещенности регистрировались (в произвольной фотометрической шкале) на валике, покрытом светочувствительной бумагой и вращавшемся с помощью часового механизма. Позднее он применил этот фотометр для аналогичных измерений во время солнечного затмения 22 декабря 1870 г. Свои метеорологические наблюдения Фламмарион описал в сочинении "Атмосфера. Популярная метеорология" (1871 г.).

5. Главное дело жизни

В 60-70-е годы раскрылся необыкновенный талант Фламмариона как популяризатора науки, начавшего совершенно новую эпоху в этой особой области взаимоотношений науки и общества. До него уже было немало астрономов, которые занимались и популяризацией, уделяя этому часть своего времени: Б. Фонтенель, Ж. Лаланд, Ж. Био и блестящий Ф.Д. Араго. Но именно Камилла Фламмариона можно назвать подлинным родоначальником популяризации астрономии - в особом смысле: не как упрощенчества науки, низведения её до уровня "широких масс" (недаром Фламмарион не любил принятый во французском языке термин "вульгаризатор науки", т.е. упрощающий науку), но как способ приобщения этих "масс" к великим тайнам природы и великим именам, эти тайны открывавшим. Популяризацию науки он возвел в ранг высокой просветительской и воспитательной миссии, ставшей для него главным делом жизни. Недаром на мемориальной церемонии в связи с 50-летием со дня кончины Фламмариона директор Отделения научного и технологического развития ЮНЕСКО Ю. Новожилов охарактеризовал Фламмариона как , "быть может, главного организатора того, что мы называем litterature scientifique" - в смысле: художественного литературного творчества в науке (Novozhilov, 1975). А еще раньше, на 70-летнем юбилее Фламмариона тогдашний президент Французской академии наук и почетный президент Французского астрономического общества А. Пуанкаре сказал, что рад воздать должное "ученому, который является в то же время поэтом, поэту-ученому!" (Jubile scientifique, 1912, p. 103).

До Фламмариона научная элита делилась своими знаниями в той или иной конкретной области астрономии, по возможности строго и доступно излагая определенную сумму научных сведений, но мало заботясь о возбуждении самого интереса к своей науке в целом.

Другой полюс в представлении космической тематики занимают литераторы-фантасты, психологи и философы, вроде Лукиана в Древнем Риме или наших знаменитых современников Рэя Брэдбери, Станислава Лема, братьев Стругацких. На астрономическом материале (используя его, скорее, в качестве фона и не особо заботясь о научной основе своих творений) они пытаются (и делают это очень талантливо!) внедрить в умы читателей свои философские и социальные идеи - неразрывной связи человека и Вселенной, ответственности его за вмешательство в природные процессы, стремясь возвысить человека с маленькой планеты до космического миропонимания. Фламмарион впервые соединил в себе оба эти полюса - просветительство в области конкретных знаний и воспитание души - через восторженное, красочное описание картины Космоса, которая захватывала воображение читателей самых различных уровней, убеждая их, что именно знакомство с небом может распрямить, поднять человеческую личность, избавить людей от приземленности инстинктов, забот, распрей. Он стремился возвысить своих читателей до понимания глобальных, космических проблем бытия, до осознания подлинного места и роли человека в круговороте жизни, - одновременно, конечном, как конечен отдельный человек, и бесконечном, как бесконечна Вселенная, которую Фламмарион считал наполненной жизнью и в этом смысле "живой Вселенной". (Repons, 1912, p. 143).

Захваченный еще в детстве величием Космоса и силой человеческого ума, способного предсказывать движение небесных светил, Фламмарион рано стал задумываться и о месте человека во Вселенной. Нечаянная встреча в семилетнем возрасте с похоронной процессией глубоко поразила и ранила его воображение смертностью всего живого: "Значит, и я умру?!" - спросил он товарища и тут же выразил детский протест: "Смерти не должно быть!" (Здесь цитата: Touchet, 1925, p. 359). Неприятие противоречия между вечностью окружающего мира неживой материи во Вселенной и смертностью всего живого в ней он пронес через всю свою жизнь. Фламмарион пытался разрешить это противоречие в своих космо-философских, космо-психологических сочинениях, - с одной стороны, фантастических, а с другой, неизбежно примыкающих к религиозным представлениям как наиболее доступной ранней форме осознания окружающего мира, в которой человек пытался (да и сейчас порой пытается) преодолеть это кажущееся противоречие.

Эту сторону литературной деятельности Фламмариона обычно деликатно обходят в юбилейных статьях о нем, либо резко критикуют, считая отступлением в мистику, слабостью, грехом, порочащим его как популяризатора науки. Но, быть может, именно неразрывное восприятие Космоса и человека как важнейшего, непременного, не исчезающего бесследно никогда элемента этого Космоса и вдохновляло Фламмариона в его стремлении проникнуть в философские тайны Мироздания. Возможно, именно в таком восприятии Космоса таилась притягательная сила его сочинений. Ибо судьба человека и человечества в целом всегда особенно интересовала людей думающих. Но для этого надо было пробудить их разум, просветить самые широкие слои "людей с улицы", показать им красоту и закономерность Вселенной и их связь с ней. В этом воспитании космического мировосприятия Фламмарион видел одну из главных целей общеобразовательной системы в государстве вообще. Он был убежден, что такое воспитание со временем может поднять людей над мелкими заботами, отвлечь от распрей, политических споров, даже от войн, - эту высокую миссию он и принял на себя.

Фламмарион в 37 лет

Считая Человека, Разум венцом творения, главным элементом Мировой Гармонии, а потому и ответственным за её поддержание, Фламмарион не побоялся в своих космо-философских сочинениях объединить астрономические проблемы с проблемами физиологическими и психическими. Он обсуждал вопросы о бесконечности Вселенной и о возможности бесконечной жизни в ней, даже в применении к одной индивидуальной личности - проблему бессмертия чего-то в человеке, что обычно именуют "душой", психической частью человека. Отсюда - философская и, на первый взгляд, даже мистическая окраска некоторых сочинений Фламмариона, отвращавшая от него многих астрономов-профессионалов. Действительно, такие названия как "Бог в природе, или материализм и спиритуализм перед современной наукой", " Миры воображаемые и миры реальные", "Неизвестные естественные силы", "Неизвестное и проблемы психики", "Смерть и ее загадка" не могли не шокировать "правоверного естественника". Между тем, Фламмарион в поисках ответа на эти вопросы опять-таки возлагал надежды на безграничное богатство, разнообразие свойств самого Космоса, Природы. Он искал во всем этом проявление "неизвестных", но, вместе с тем, "естественных" сил. Полёт его фантазии порождает картину возможного переселения бессмертных душ умерших на Земле людей не в рай, не в ад, а на другие планеты, например, на Марс! Абсурдная идея? Скорее, парадоксальная. Недаром один из советских критиков Фламмариона говорил, что рай у него - это хорошо обставленная обсерватория! Но не эти ли идеи стали в наши дни истоком глубоких философско-психологических "Марсианских хроник" Рэя Брэдбери?

Казалось бы, подобными сочинениями Фламмарион "сбивал" читателя с правильного пути, уводил его от науки (в чем его и обвиняли). Но именно один из таких философских "звездных романов" Фламмариона "Стэлла" увлек в звездные просторы воображение десятилетнего одесского школьника, будущего академика Г.А. Шайна, ставшего выдающимся астрофизиком и задавшего спустя полвека своими открытиями в мире звезд загадку самим физикам-ядерщикам. Видимо, не затронув струн души, не пробудишь и ум человека. Именно в таком всеохватном и живом общении с Вселенной таился секрет вдохновляющего воздействия книг Фламмариона на читателей.

Напомним одну старую истину: познание чего-либо всегда более эффективно, когда оно активно. С 1864 г. Фламмарион принимается за создание пособий для самостоятельных наблюдений неба любителями науки. В течение почти 60 лет он составлял и регулярно публиковал ежемесячные карты неба с указанием расположения планет. По аналогии с "Астрономическими ежегодниками" для специалистов эти карты составили "Астрономо-метеорологические ежегодники" Фламмариона. Он публиковал их в журналах, где сотрудничал. Сначала в "Живописном сборнике", затем в ежемесячных обзорах основанного им журнала "Астрономия". С 1893 по 1925 гг. они выходили в виде отдельных годичных томиков. (Эта работа была продолжена коллегами Фламмариона и после его кончины.)

Осуществить другую свою мечту - создание Народной обсерватории для всех Фламмариону удалось лишь много позже, спустя более четверти века.

С 1866 г. Фламмарион начинает проводить свои общенародные ежемесячные астрономические конференции на бульваре Капуцинов, где выступает с публичными лекциями. Как писал в 1925 г. один из первых биографов Фламмариона Э. Туше, "весь интеллектуальный Париж приезжал послушать астронома, известность которого распространялась с каждым днем все дальше" (Touchet, 1925, p. 347). В этих лекциях Фламмарион использовал составленные им пособия по практической астрономии - большую звездную карту, которая включала все звезды, видимые невооруженным глазом; подвижную планисферу, по которой можно было определить положение звезд на каждый день и час года; глобусы Луны и Марса. (Особое внимание к этой планете в XIX и еще долгое время в XX вв. объяснялось надеждой астрономов обнаружить именно на ней еще один очаг разумной жизни в Солнечной системе, помимо Земли).

Растущая известность Фламмариона вызывала множество приглашений. С 1866 по 1914 гг. он объездил со своими лекциями многие страны Европы, проводил астрономические публичные конференции в различных городах Франции (не забыв и городка своего детства Лангра). В Милане он близко познакомился с известным астрономом Дж. Скиапарелли. Эти поездки были связаны с немалыми материальными затратами - на печатание афиш и приглашений на лекции, на их рассылку - все за свой счет. Поэтому нередко Фламмарион сам рисовал, раскрашивал и расклеивал афиши. Последнее выступление К. Фламмариона на подобной публичной конференции, уже для несравненно более обширной аудитории - по радио - состоялось за несколько месяцев до кончины учёного. 26 ноября 1924 г. он выступил перед микрофоном (установленным в его рабочем кабинете в Жювизи и специально соединенным с радиостанцией Высшей школы почты и телеграфов) с краткой вступительной речью, предварявшей цикл, как писали в 1924 г., "радиоастрономических" (!) бесед одного из членов Французского астрономического общества Дж. Морриса. (Этот термин, удивляющий современного читателя, - ведь дело было за семь лет до открытия Янского! - не означал ничего иного, как "беседы по радио"). Такой новый способ общения со всем миром Фламмарион, столько сил и энергии потративший на свои поездки, оценил в своем выступлении сполна (Conference d'astronomie, 1924).

6. Фламмарион и политика

Полная творческого горения, энтузиазма научная и просветительская деятельность Фламмариона была на короткое время прервана Франко-Прусской войной 1870-1871 гг., закончившейся унизительным для Франции миром. Призванный в Национальную гвардию Фламмарион в составе инженерных войск в чине капитана нёс со своим небольшим отрядом в несколько человек (в основном из астрономов же) наблюдательную службу на подступах к Парижу, засекая огневые точки артиллерии противника, обстреливавшего столицу.

Бессмысленная война, в которую ввязался Наполеон III, сам попавший в плен; последовавшее за ней окончательное падение монархии во Франции; краткие дни Парижской коммуны и затем кровавая расправа с её защитниками - всё это проходило для Фламмариона как бы на другой планете. Политические баталии, войны, революции были чужды ему и вызывали у него лишь чувство горечи и недоумения перед нелепостью поведения вроде бы разумных существ.

Еще в детстве, в 7 лет, наблюдая однажды прохождение войск через родной городок, он задумался над вопросом, - почему одна нация должна враждовать с другой? В своих "Мемуарах" Фламмарион писал, что так и не мог понять этого в течение всей своей жизни. Но особенно тяжелое впечатление произвела на него первая "великая бойня" - 1-я Мировая война. Ведь сама природа, рассуждал Фламмарион, в свое время неизбежно обречет человека в старости на страдания, болезни, угасание. Понятен героизм человека, когда он жертвует собой, спасая другого в минуту опасности. Но можно ли признать естественным, когда миллионы здоровых молодых людей бросаются на другие миллионы, чтобы истребить друг друга?! - А вокруг расстилается безбрежный звездный мир, бесконечная Вселенная с её тайнами, куда более достойными внимания и усилий для их раскрытия, чем все войны и перевороты на Земле (См.: Touchet, 1925, p. 361).

И несмотря на то, что критики этих рассуждений Фламмариона, особенно в нашей литературе 30-х и более поздних годов, не без основания упрекали его в наивности, непонимании классовой борьбы, тем не менее в его высказываниях и оценках современных ему событий звучат порой провидческие мысли. Вот что писал он, например, в июле 1871 г. в предисловии к 7-му изданию своей книги "Бог в природе": "Война и кровавый переворот только что прошли по лицу Франции и подобно какому-то адскому вихрю всё привели в брожение, всё ниспровергли, оставив за собой развалины и кладбища. Война разгорелась из-за честолюбия некоторых преступных людей и из-за простодушия народных масс, ложный патриотизм которых еще долго можно будет воспламенять политическими химерами. Восстание в Париже произошло от нелепых замыслов нескольких личностей, считающих себя республиканцами и столь же преступных, как те правители, которых Макиавелли научил презирать и обманывать народ. Оно много обязано также и невежеству толпы, позволяющей руководить собою вожакам партий, этим неистовым безумцам, которые, желая властвовать, охотно обратили бы весь земной шар в сплошное кладбище. Легко доказать, что эти гибельные катастрофы происходят от отсутствия истинных чувств в сердцах людей, от отсутствия чистых основных начал в их разуме..." (Цитир.: Виноградов, 1935, с. 264 ). Тот же автор с содроганием сообщал, что в своей книге "Атмосфера" Фламмарион называл дело Коммуны "зловредным" и считал её ответственной за гибель тысяч "обманутых" бедняков. В начале нового XXI в., пережив еще одну "Коммуну" 1917-1991 гг., мы совсем по-иному воспринимаем эти "наивные" рассуждения Фламмариона. И нам близки его слова, сказанные им в его "Популярной астрономии" более ста лет тому назад: "Современным народам, - писал Фламмарион, - вместо того, чтобы соперничать между собой в изготовлении пушек в 80, 100 или даже в 150 тонн, не лучше ли было хотя сотую часть этих средств посвятить на опыты, имеющие целью открыть нам дивные тайны природы." (Touchet, 1925, p. 360).

7. "Популярная астрономия" - вершина просветительской деятельности Камилла Фламмариона

Парижская обсерватория

В 1876 г. в жизни Камилла Фламмариона произошло значительное событие: Леверье, вновь возглавивший в 1973 г. Парижскую обсерваторию, пригласил его возвратиться в научный штат обсерватории и даже выразил сожаление о прошлом своем суровом обращении с юным астрономом-философом. Таким образом, Фламмарион снова стал сотрудником Парижской обсерватории и до 1882 г. занимался здесь наблюдениями двойных звезд.

Однако главным теперь для него было продолжение его просветительской и литературной деятельности, на короткое время прерванной участием в войне 1870-1871 гг. Теперь он проявляет еще большую энергию: потоком идут в различные издательства его статьи; выходят в свет новые научно-популярные сочинения - от объемистых монографий до небольших брошюр для самых различных слоев читателей ("Что такое небо?", "Посвящение в астрономию", "Астрономия для дам" и др.). В 1877 г. вышла его монография "Зeмли неба, с полным описанием условий на других планетах Солнечной системы" и "Большой небесный атлас", включающий свыше 100 тыс. звезд. Но всемирную славу Фламмариону принесла его "Популярная астрономия" (первое издание 1879 г., свыше 700 стр.). Написанная в доступной и увлекательной манере, она вводила читателя в необъятный мир Космоса, гармонии и точных законов неба; в мир неведомых на Земле состояний материи. Как писал один из молодых современников Фламмариона Э. Туше, "это величайший труд Фламмариона, который затмил все другие его труды, глубоко философский и сверх того творческий он не предназначен для тех, кто предпочитает технические тома, набитые формулами и непонятной терминологией [букв. - концепциями: conceptions transcendantes]: он заставляет любить астрономию, возвышает душу, ориентирует в выборе судьбы" (Touchet, 1925, p. 351). Книга привлекала читателя еще и прекрасными иллюстрациями.

Благодаря этой книге у Фламмариона появились миллионы новых последователей - лекторов-просветителей и энтузиастов-наблюдателей неба. Только во Франции общий тираж всех изданий "Популярной астрономии" составил 130 тыс. экземпляров - небывалый случай для того времени. Многие сочинения Фламмариона переиздавались десятки раз, но это выдержало 100 изданий. "Популярная астрономия" Фламмариона была переведена почти на все языки мира. Парижская академия наук отметила её Монтионовской премией; Министерство народного просвещения Франции одобрило и рекомендовало ее для народных библиотек.

Большинство сочинений Фламмариона в разные годы были изданы и в русских переводах. "Популярная астрономия" сначала появилась под названием "Живописная астрономия" (1897 г.), а затем уже под своим оригинальным именем. Последнее русское ее издание вышло у нас под редакцией и с дополнениями Б.А. Воронцова-Вельяминова (1941 г.).

Необычайно широкую популярность и облагораживающее влияние Фламмариона в России - не только в кругах интеллигенции, но и среди неграмотных крестьян ярко отобразил в своем выступлении о нем в 1926 г. один из создателей Нижегородского кружка любителей физики и астрономии С.В. Щербаков (см. Щербаков, 1933). Но все или почти все характеристики Фламмариона, особенно в русской литературе, вместе с тем страдали однобокостью. В нем видели только талантливого популяризатора. Подчеркивая важную и трудную миссию популяризатора современной науки, Ю. Новожилов подчеркнул необходимость непосредственных контактов каждого из них с действующими исследователями как источниками достоверной научной информации (Novozhilov, 1975). Но мало кто отмечал, что Фламмарион и сам был таким активным исследователем в науке.

8. "Небесная вилла" Фламмариона

Внутренний фасад обсерватории

Фасад обсерватории

Секрет огромного успеха популярных сочинений и лекций Фламмариона был еще и в том, что в течение всей своей жизни он оставался страстно влюбленным в небо действующим астрономом-наблюдателем. Это живое общение с небом неизменно питало его воображение и создавало более прочную основу для поэтического описания небесных "чудес". Его книги зажигали в читателях ответный энтузиазм и стремление к самостоятельным наблюдениям неба. А между тем сам Фламмарион в течение многих лет не имел возможности вести регулярные астрономические наблюдения в соответствии со своими научными склонностями. Мечта о собственной настоящей обсерватории казалась неосуществимой.

Инструменты на крыше обсерватории в Жювизи

В 1882 г. совершенно неожиданно судьба улыбнулась Фламмариону. Один из его восторженных поклонников, любитель астрономии из Бордо, целый год осаждал Фламмариона своими стихотворными дифирамбами. Фламмарион, однако, в своей напряженной жизни не находил времени отвечать на них. Он даже не послал своему неизвестному корреспонденту простого знака вежливости - визитной карточки (о чем позднее искренне сожалел). В отчаянии, любитель прислал, наконец, письмо в прозе с горькими упрёками астроному за молчание и с неожиданной концовкой. Автор письма, некий господин Мере (Meret), писал, что он садовод, всю жизнь разводивший розы и состоятельный домовладелец, но что его сделали истовым поклонником науки о небе философско-астрономические сочинения Фламмариона, именно, его "Множественность обитаемых миров", и что теперь, в 70-летнем возрасте, почти потерявший зрение он мечтает об одном: передать в дар любимому писателю свое имение под Парижем в городке Жювизи, дабы знаменитый астроном нашел здесь "под вековыми тенями" оазис для отдыха от своих трудов. Он "умолял" телеграфировать ему ответ одним словом - "Да", приехать в указанное имение и, "если оно Вам не понравится, - заканчивал он, - Вы продадите его" (L'Observatoire, 1907, p. 349-350).

Сначала Фламмарион не поверил, а затем, глубоко потрясенный и растроганный, поспешил к господину Мере с благодарностью за столь великодушное предложение и уже в декабре 1882 г. вступил во владение уникальным подарком.

Дар был действительно королевский. Имение представляло собой старинный двухэтажный особняк XVIII столетия, с вековым роскошным парком при нем. У Мере здесь была небольшая любительская обсерватория. История дома была весьма примечательной: на его месте уже в XV в. существовал замок, место отдыха французских королей на пути из загородной резиденции Фонтенбло в Париж, а 30 марта 1814 г. в гостиной нынешнего особняка Наполеон Бонапарт встретил весть о капитуляции Парижа и падении своей империи.

Место было памятным и в истории астрономии, так как было связано с первыми точными градусными измерениями в Европе (на парижском меридиане) Жана Пикара (1670 г.), а позже Ж. Кассини и Н. Лакайля (1740 г.): в городке Жювизи, расположенном в 18,6 км почти точно к югу от Парижа (наподобие Пулково!), находился крайний южный геодезический пункт указанных измерений. Это было отмечено установленным в Жювизи памятным знаком в виде пирамиды с соответствующей надписью.

Вход в обсерваторию. Надпись на латыни: "К истине через знание"

В результате проведенных Фламмарионом капитальных работ бывшее имение Мере превратилось в прекрасную астрономическую обсерваторию, "небесную виллу" Фламмариона, как ее иногда называли. Оставив для жилых комнат первый этаж, Фламмарион занял весь второй под свою богатую и все разраставшуюся научную библиотеку, насчитывавшую к тому времени уже свыше 5 тыс. томов. Собственно обсерватория размещалась на "третьем" этаже - на крыше. Здесь была построена башня с вращающимся куполом для 24-см рефрактора оптика А. Барду.

24-см экваториал

Поместье, как и сам городок Жювизи, находилось на холме высотой 84 м над уровнем моря и было окружено полями в долинах рек Орж и Сены и лесами до горизонта. К 1881 г. население городка составляло всего 1140 человек, в нем не было промышленности, так что "Обсерватория Фламмариона", как она была официально зарегистрирована, превосходила Парижскую по исключительной чистоте окружающего воздуха и несравненно большей открытости горизонта.

Вестибюль обсерватории Бюст Араго

"Визитной карточкой" дома-обсерватории был ее вестибюль - с мраморным бюстом знаменитого Араго на высоком пирамидальном постаменте. Перила лестниц по обеим сторонам от бюста были украшены небесным и земным глобусами. На втором этаже по периметру стен вверху шла опоясывающая надпись из имен великих астрономов, и даже книжные полки были украшены резьбой по дереву в виде 12 знаков Зодиака, изображений 12 астрономических инструментов и 12 научных и литературных эмблем.

Кабинет-библиотека

Уникальной была библиотека Фламмариона. На полках, занимавших стены от пола до потолка, можно было найти сочинения Аристотеля, Архимеда, Сенеки, Плиния, Птолемея, Коперника, Тихо Браге, Кеплера, Галилея, Ньютона, Лейбница, Гюйгенса, Бюффона, Д'Аламбера, Лаланда, Байи, Лапласа, В. и Дж. Гершелей, Деламбра, Био, Араго, А. Гумбольдта, Леверье, Тиссерана, Пуанкаре. Здесь были книги эпохи начала книгопечатания в Европе (XV в), немало книг XVI в., полные собрания трудов "Лондонского астрономического общества", различных академий и обществ.

Фламмарион в 80 лет

В научной программе обсерватории Фламмарион мог, наконец, воплотить в жизнь свою мечту: сосредоточиться на изучении физики Космоса - строения и состояния небесных тел, главным образом планет, Луны и на животрепещущей тогда проблеме возможности жизни на других планетах, прежде всего на Марсе. Зарисовывались и фотографировались их поверхности с целью уловить на них какие-либо изменения, признаки геологических процессов, а может быть и жизни - хотя бы растительной.

В обсерватории была одна ставка астронома-адъюнкта. Сначала её занимал Фердинанд Кениссе (1872-1951), прозванный за исключительное мастерство в астрофотографии "французским Барнардом". Однако двери обсерватории были открыты в определенные дни и для любителей (каким был вначале и Кениссе). Из талантливой молодежи, окружавшей Фламмариона, вышли многие, ставшие впоследствии известными астрономами. Среди них выдающиеся исследователи Марса Эжен Антониади (1870-1944) и аббат Теофил Морё (1867-1954), автор популярной в свое время книги "Жизнь на Марсе" (1924 г.). Фламмарион в 1893 г. впервые осуществил здесь придуманный им еще в 1867 г. способ фотографического определения положения полюса мира по снимкам звездного неба с неподвижной камерой, остававшейся открытой всю ночь.

Фламмарион у телескопа 1924 г.

В 1894 г. астрономическая программа обсерватории была дополнена совершенно новым направлением в изучении солнечно-земных связей. Фламмарион задумал выяснить, нет ли корреляции между числом солнечных пятен и изменениями температуры на Земле, развитием растений. Он пытался установить, как должно трансформироваться солнечное излучение при прохождении сквозь земную атмосферу, чтобы обеспечить наблюдаемое проявление животной и растительной жизни на нашей планете. С этой целью он устроил в парке при обсерватории метеорологическую станцию и станцию сельскохозяйственной климатологии. Здесь проводились весьма интересные опыты по выращиванию животных и растений в условиях селективного облучения, для чего они помещались в специальные павильоны со стенками из окрашенного стекла. Оказалось, например, что на развитие шелковичных червей селективное облучение не влияет заметным образом, тогда как на растения влияет и весьма существенно.

Свой новый способ культивирования растений с помощью селективного облучения солнечным светом (радиацией) Фламмарион назвал "радиокультурой". В литературе 20-х гг. это направление даже называли новой ветвью прикладной физики. Работы Фламмариона по радиокультуре растений были отмечены высшей наградой - "Гран-при" на Международной выставке в Париже в 1900 г.

В 1879 г. Фламмарион высказал три заветных желания, назвав три главных цели своей жизни: создать Народную обсерваторию, доступную всем любителям неба; учредить печатный орган, достаточно серьезный в научном отношении и с участием любителей; объединить единомышленников-энтузиастов в одну большую "астрономическую семью".

До 1882 г. осуществление первого желания было лишь "голубой мечтой". На создание журнала средств у Фламмариона также не было, и он обратился ко всем любителям астрономии, призывая их стать подписчиками-учредителями нового печатного органа, а тем самым и объединиться вокруг этого дела в ядро будущего Общества астрономов-любителей.

Призыв был услышан - и в марте 1882 г. К. Фламмарион основал первый во Франции ежемесячный научно-популярный журнал "L'Astronomie". Правда, поначалу издание его было нелегким предприятием и потребовало некоторой изобретательности. Как вспоминал на юбилее Фламмариона в 1912 г. один из ближайших его сотрудников Морис Фуше, первые два номера журнала были составлены из статей всего двух авторов, которые подписывали их различными псевдонимами! Это были - сам Фламмарион и юный Фуше, чрезвычайно гордый таким почетным сотрудничеством.

Наконец, 28 января 1887 г. Фламмарион с двумя десятками своих единомышленников собрались на его парижской квартире по ул. Кассини, 16 и учредили "Французское астрономическое общество". О своевременности, широте и серьезности нового объединения говорил уже первоначальный состав его членов-учредителей. Правда, тогда это были только представители Франции: девять специалистов-астрономов, наблюдатели-любители, географы, метеорологи, физики и даже один сенатор. Общее число членов Общества к концу 1887 г. составило 90 человек, к 1900 г. - две тысячи, к 1912 г. - более трех тысяч, а в полувековую годовщину со дня кончины ученого оно насчитывало около 7 тыс. членов. Росло и число членов-учредителей. Благодаря славе Фламмариона, деятельности Общества и его журнала их состав становился все более интернациональным. В благородное дело поддержки Общества вовлекались не только ученые, но и техническая интеллигенция, банкиры, предприниматели, представители высшей аристократии и даже коронованные особы. К концу жизни Фламмариона общий список членов-учредителей Французского астрономического общества насчитывал 233 фамилии. Здесь были представлены почти все страны Европы и многие страны других континентов. Не было, пожалуй, только представителей Германии. Членами Французского астрономического общества, помимо многочисленных любителей астрономии из разных уголков России, стали многие известные российские астрономы-специалисты, в первую очередь С.П. Глазенап - президент Русского астрономического (профессионального) общества.

Наконец, осуществилась и другая мечта Фламмариона: он получил возможность в 1892 г. создать (практически на свои средства) подлинно народную обсерваторию на крыше старинного особняка, в котором располагалось Французское астрономическое общество. Здесь любители астрономии могли знакомиться с "чудесами неба", наблюдая светила в телескоп. Но в отличие от обсерватории Фламмариона в Жювизи, эта обсерватория, не имевшая научного значения, но требовавшая для своего поддержания значительных средств и определенного энтузиазма, просуществовала только до 1968 г., когда по завещанию вдовы Фламмариона и бессменного директора обсерватории в Жювизи в распоряжение Астрономического общества перешла сама "Небесная вилла" Фламмариона.

Эти свершения Фламмариона - "Популярная астрономия" (1879), основание журнала "Астрономия" (1882) и организация Астрономического общества (1887) - имели огромный резонанс. До 1879 г. в мире существовало лишь одно специализированное астрономическое общество - Лондонское королевское (организованное также любителем астрономии Ф. Бейли в 1820 г.). За период с 1881 по 1911 г. их возникло по всему миру 29, в том числе семь носили имя Фламмариона: три во Франции (в Марселе, 1884; Монпелье, 1902 и в Балe, 1911), в Колумбии (в Боготе, 1880), Испании (1881), Мексике (Туланчинго, 1892) и в Румынии (в Бухаресте, 1907).

В России таким откликом стало создание Нижегородского кружка любителей физики и астрономии (1888), формирование в 1890 г. профессионального Русского астрономического общества (РАО), а затем Московского общества любителей астрономии (МОЛА, 1908).

По примеру Народной обсерватории Фламмариона стали возникать подобные обсерватории и в других городах Франции и даже в других странах. Нередко им также присваивалось имя Фламмариона.

Всемирная слава Камилла Фламмариона как популяризатора и просветителя в значительной степени затмила другую сторону его деятельности - научно-исследовательскую. Её долгое время "не замечали" почти все авторы статей о Фламмарионе, по крайней мере, наши отечественные, включая автора весьма серьезной, хотя и небольшой статьи Ю.Г. Переля (1962 г.). Только в 1995 г. появилась у нас большая книга о Фламмарионе с полным описанием его удивительной жизни (Стражева, 1995). Между тем, научная деятельность Фламмариона была также весьма насыщенной, отличалась необыкновенным разнообразием исследуемых объектов и вместе с тем нацеленностью на решение определенной проблемы.

После шока 1862 г., вызванного уже упоминавшимся вначале изгнанием из Парижской обсерватории по приказу Леверье, Фламмарион освобожденный от строгих рамок бюрократических обсерваторских порядков, даёт волю и своему пылкому воображению, и своему деятельному уму. Сотрудничество со многими изданиями, для которых он регулярно поставлял научно-популярные статьи, не исчерпывает его творческой энергии. Благодаря покровительству на первых порах академика Ш.Э. Делонэ перед Фламмарионом открывается доступ в знаменитые "Доклады" ("Comptes Rendus") Парижской академии наук. Начиная с 1867 г. в них было опубликовано свыше 60 статей Фламмариона. Некоторые его статьи публиковались также в английских и немецких научных журналах.

Разумеется, Фламмарион сначала как сотрудник-вычислитель Парижской обсерватории, а затем Бюро Долгот, участвовал и в доминировавших тогда астрометрических работах по составлению астрономических ежегодников. Но это было для него скучной служебной обязанностью. Исследования. Проводимые им по собственному выбору, касались совсем иных сторон астрономии и, выходя за ее рамки, охватывали также геофизику, метеорологию и даже включали, как уже говорилось выше, созданную им новую ветвь "физической науки" - "радиокультуру" (по существу, астробиологический аспект исследования солнечно-земных связей). Но эта широта, видимая разбросанность интересов в действительности были подчинены одной цели - поискам ответа на главный для Фламмариона вопрос - о возможности и распространенности жизни во Вселенной.   Продолжение следует.