Мадам Поппи Помфри сидела за своим рабочим столом, который находился в небольшом рабочем кабинете, что скрывался позади одной большой больничной палаты, которая занимала всё так называемое Больничное Крыло огромного тысячелетнего замка Хогвартс. Того самого замка, который уже тысячу лет служил школой для маленьких и не очень магов. За убранным в красивый переплёт стеклом окна начинал брезжить рассвет, а она сидела и банально надиралась медицинским спиртом. Медики — они такие. Хоть магглы, хоть маги. Водка, виски, коньяк? Нет — это слабо. Спирт — наше всё!

      И что же такого могло случиться, чтобы эта по всем признакам замечательная благообразная старушка, с седыми буклями, торчащими из-под фирменного чепчика, изволила напиваться?

      Да ничего особенного. Просто сейчас в её владениях и на её попечении, как медиведьмы, как единственного медицинского работника большой школы, в которой учатся не менее трёхсот детей: от шилопопых любопытных одиннадцатилеток до семнадцатилетних гормонально нестабильных оболтусов и пары десятков не менее безголовых учителей-профессоров, которые этих детишек учат, находились двое.

      В одном случае — ничего особенного как для школы магии, где даже простая лестница с её исчезающими ступеньками может послужить причиной травм разной степени тяжести. Рональд Уизли был всего лишь слегка поломан и помят. Костерост, мазь от ушибов, настойка от сотрясения — и уже к утру мальчик будет в полном порядке и его можно будет отпустить из Больничного Крыла, чтобы он продолжил ломать себе кости на уроках полётов. Впрочем, таких уроков у него уже больше не будет, так как уже через пару дней начнутся большие летние каникулы, а дети, включая Рональда Уизли, отправятся по домам, где за их здоровьем должны будут следить уже родители.

      А вот второй случай…

      Гарри Поттер.

      Мальчик-Который-Выжил…

      Кто бы мог подумать?!!!!

     Она никогда не задавала вопросов о том, как именно тот или иной её пациент получил ту или иную травму. Мерлин и Моргана! Они не в пансионате для благородных девиц учатся, а дети жестоки. А дети, которые вооружены палочкой и магией, ещё и опасны. Её задача была, есть и будет — излечить пострадавшего, а со всеми остальным аспектами, включая юридические, пусть разбираются те, кому по статусу это положено делать.

      Родители или опекуны.

       Да и никто не отменял клятву магии о том, что тайна диагноза пациента — это… Тайна! Не подлежащая разглашению. Единственная «лазейка» в этой клятве касается официального запроса от соответствующих органов. И то в процессе дачи показаний она может сказать, что диагностировала то-то и то-то, а предположения о том, как травмы и проклятия получил потерпевший — это всего лишь домыслы и к делу их не пришьёшь. Собственно, и из-за этого не в последнюю очередь она предпочитала не спрашивать своих маленьких и больших пациентов, как так они умудрились к ней загреметь.

      Меньше знаешь — крепче спишь.

      А ещё точнее, не знаешь — и под «Веритасерумом» не расскажешь. А догадки и домысливания этот самый «Веритасерум» позволяет не озвучивать, ибо правдивым ответом на вопрос, заданный дознавателем, они не являются.

      И вот сейчас она сидит и надирается спиртом, потому что не знает, как ей быть и как поступить.

      С одной стороны — и так проще, — как и прежде, не задавая вопросов ни Дамблдору, ни самой себе, чтобы совесть не тревожить, просто сделать своё дело… Собственно, пара-тройка зелий для того, чтобы излечить именно то, от чего мальчик к ней попал, и наплевать на остальное, с чем он уже живёт одиннадцать лет. С другой стороны — она целитель, а не погулять вышла, и совесть уже не просто потревожена, а разбужена и теперь точит когти о её душу. Но если заниматься здоровьем мальчика всерьёз…

      Ей нужен полный анамнез, которого ей никто не давал и парень не даст — в силу своего банального незнания. Ей нужны зелья, которых в её подотчётной аптечке нет и никогда не будет, и ритуалы, которые в Больничном Крыле Хогвартса провести невозможно. А без всего этого можно и не начинать даже.

      Шрам.

      Этот шрам, полученный, по словам Дамблдора, от руки Того-Кого-Нельзя-Называть и от — подумать только! — «Авады Кедавры»!

      Выжить-то мальчик выжил, об этом раструбили все газеты магмира.

      Но его кто-нибудь хоть когда-нибудь пробовал вылечить?!!!!!!!

      Почему никто и никогда не пытался залечить след от проклятия на лбу мальчика? Чем, скажите, пожалуйста?!.. Чем были заняты его опекуны, что этот самый шрам даже спустя десять лет после трагедии выглядит так, как будто его только что нанесли?!!! Сама Поппи учащихся вблизи видела только во время их лечения у себя в Больничном Крыле. За столом в Большом зале она присутствовала редко, а если присутствовала, то детей видела только с высоты преподавательского постамента и в значительном отдалении. Включая Гарри Поттера. А лезть к мальчику познакомиться поближе, как какая-то несдержанная девчонка-первокурсница… Увольте! Она уже не в том возрасте. Тем более что рано или поздно, с учётом-то специфики обучения магии, мальчик всё равно окажется в Больничном Крыле.

      И вот — оказался.

      Лучше бы не оказывался.

      Помимо ожогов разной степени, ушибов мягких тканей, тоже разной степени тяжести, ушибов костных тканей, вывихов запястья и голеностопа, сотрясения и кислородного голодания, вызванного, очевидно, вполне себе механической асфиксией… О, да, пальцевые следы синюшного цвета на горле кричат об этом достаточно выразительно! И это только свежие травмы! У мальчика наблюдались: уже ставший притчей во языцех незаживающий шрам, от которого фонило некроэнергией, значительный недовес, недоразвитие костной и мышечной тканей, авитаминоз и несколько неправильно сросшихся переломов рук и ног. И ещё куча мала диагнозов, вызванных неподходящими для взросления мага условиями воспитания.

      Конечно, она уже была наслышана о том, что Герой Магического Мира, он же Мальчик-Который-Выжил, рос и воспитывался не в семье волшебников, а магглов — родственников магглорожденной Лили Поттер, в девичестве Эванс, но…

      Таких запущенных случаев на её практике, а в Хогвартсе она работает уже без малого половину века, среди магглорожденных не случалось. Даже когда она принимала дела от прошлого целителя при устройстве на работу и читала список типичных травм и проклятий, с которыми приходилось работать её предшественнику, дабы ознакомиться с предстоящим фронтом работ, такого там среди магглорожденных не наблюдалось. Даже среди тех, кто приходил сюда учиться прямиком из приютов. А приюты первой половины века — это вам не райский сад. А тут мальчик вроде как и вовсе в семье рос! И такое!

      Такие повреждения и болезни можно было найти разве что в архиве за средние века, когда магглорожденных религиозные родители действительно истязали, морили голодом и подвергали прочим насилиям, дабы «изгнать Сатану».

      И как она уже размышляла?

      Догадки к официальному делу не пришьёшь, но пользоваться-то своими выводами из увиденного ей никто не мешает!

      Решено!

      Летом она заберёт мальчика у его опекунов и займётся его здоровьем вплотную.

     Учебный год был завершён, и студенты разъехались по домам. В том числе и Гарри Поттер. А мадам Помфри предстояло ещё подбить отчёты, провести ревизию, сделать предзаказ на необходимое для следующего года… Короче, куча бумаг, без которых ни в магическом, ни в маггловском мире никуда. Профессора и учителя тоже, вопреки расхожему среди студентов слуху, в отпуска не торопились. У них тоже отчётность! А вот когда она закончила все свои дела и могла со спокойной совестью отправляться в законный отпуск, была уже середина июля.

      Если изначально она планировала узнать адрес проживания Поттера у директора, то после нечаянно… то есть, конечно же, вполне себе целенаправленно подслушанного разговора оного с пациентом, а после этого ещё и разговора Поттера с пришедшим его навестить другом Роном Уизли — передумала и спросила мальчика напрямую. 

      То, что Дамблдор тот ещё себе на уме, она знала и так. Но вот такого, что он без всякого смущения отправит ребёнка, который едва научился держать в руках палочку, на борьбу со злом — не ожидала. А по подслушанным разговорам и собственному анализу происходящего выходило, что именно так оно и было. Пусть даже директор Дамблдор, как у него всегда это виртуозно получается, и отвертелся от признания этого факта собственными устами. Однако, и она сама, и, что вызвало умиление у женщины, Гарри, смогли сделать свои выводы. Вот только отношение к этим выводам у них с Гарри Поттером было разное.

      Если Гарри Поттер гордился тем, что он с друзьями преодолел ловушки на пути в подземельях, тем, что снова столкнулся с тенью маньяка, имя которого до сих пор боятся произносить вслух взрослые маги, и был готов снова бросится в омут с головой, то… Мадам Помфри не разделяла этого энтузиазма. Она искренне считала, что со злом должны бороться те, кому это по статусу положено. Министерство: Департамент Магического Правопорядка и Аврорат, как специально для этих целей созданные части структуры, а не дети. И не директора школ, пусть эти директора самые светлые волшебники современности и однажды уже победившие мировое зло.

      Вот когда Гарри Поттер вырастет, выучится и поступит служить в этот самый Аврорат, как некогда и его отец, вот тогда пусть и гоняется за преступниками и маньяками, а сейчас перед ребёнком должны быть поставлены совсем другие цели и задачи, нежели борьба с мировым злом. В конце концов, и сам Дамблдор победил Гриндевальда будучи отнюдь не сопливым юнцом одиннадцати лет от роду!

      И вообще…

      Где это видано, чтобы из школы, пусть не самой человеколюбивой по своей сути, кто-то там делал полигон для натаскивания шахидов? А директор, видимо, решил пойти именно этим путём. Нет, не всех подряд, а только одного конкретного ребёнка, но это всё равно никуда не годится. Не для этого Основатели эту школу строили.

      Раньше Поппи не задавалась ненужными вопросами, которые не касались области её профессиональной деятельности, да и повода к этому не имелось. Дети учились, шалили, враждовали, из-за чего в её вотчине постоянно кто-то обретался с травмами. Это всё было привычно и понятно. Это и не вызывало особых вопросов. Вот только травмы эти не были следствием принятия того или иного решения именно директором.

      Но события последнего учебного года, произошедшие в школе, выбились из привычной колеи. Тут не просто школьники повздорили и перебросились враждебными заклинаниями, тут взрослый человек, профессор (!), чуть ребёнка на тот свет не отправил на встречу с его родителями. Виданное ли дело, хранить артефакт великой ценности, за которым охотится маньяк, в стенах школы, полной детей? Удивительно, что ни одержимому Квиррелу, ни самому маньяку не пришло в голову захватить этих самых детей заложниками и просто потребовать отдать ему этот артефакт! А это уже из ряда вон выходящее событие, которое проигнорировать — совершить преступление. А теперь ещё и оказалось — директор всё знал и подталкивал трёх героев к столкновению и… сражению?!!!

      Мерлин и все его присные!

      Ребёнок, едва научившийся держать в руках палочку, против взрослого обученного волшебника! И это даже без учёта одержимости оного злобным маньячным духом! Квиррел сам по себе уже профессор, десять лет как Хогвартс закончивший! Он всяко больше знает, чем ребёнок!

      А тут Поппи припомнились ещё и слухи про отработку четырьмя студентами ночью в Запретном лесу! Никто из них к ней во владения не попал — уже хорошо, поэтому она тогда эту информацию пропустила мимо ушей. Мало ли о чём плещут злые языки? А в Хогвартсе всегда сплетен хватало! Не соответствующих действительности. А вот сейчас, в свете произошедших событий за последние дни и видя травмы Поттера, как и подслушав его разговоры — эти слухи про отработку ей припомнились. И то, что на отработке этой дети таки столкнулись с опасностью, которая им не по зубам и только своевременное вмешательство кентавров отвело беду стороной.

      Да как так-то?

      Набедокурили детишки? Бывает. Отработка? Нормальное наказание. Она с этим согласна. Но… Ночью? В лесу? В ЗАПРЕТНОМ? Куда даже взрослые днём стараются не заглядывать?!!! Первокурсники, едва «Левиосу» освоившие?

      Вот поэтому Поппи и подошла к Поттеру лично и поинтересовалась местом его проживания, в обход директора. Ну, а уговорить наивного ребёнка посетить с нею летом больницу святого Бонама Мунго, ту самую, где лечатся все волшебники магической Британии, не составило труда.

      — Гарри, а как ты смотришь на то, чтобы избавиться от очков? Они же тебе мешают в квиддич играть… Вот только заболевания глаз — это не простуда или поломанные кости, в Больничном Крыле не вылечишь. Надо в Мунго обратиться.

      И так у ребёнка глазки надеждой загорелись, что и согласие было получено без проблем, как и адрес, откуда мальчика нужно будет для этого похода забрать.

      — Иппи, не согласишься по старой памяти пациента осмотреть у меня дома?

      Мадам Помфри, сидя на уютном диванчике своего небольшого домика, что затерялся в горах Шотландии, вглядывалась в небольшое зеркальце, что держала в руках. Вот только отражалась в этом зеркальце совсем не мадам, а очень даже месье. Да и обстановка в отражении глади зеркала по ту сторону не соответствовала обстановке в гостиной.

      — Поппи, — мужчина устало потёр пальцами переносицу, — я уже далеко не мальчик по вызовам бегать. Что там такого тяжёлого, что пациент до больницы не в состоянии добраться? Да и вообще что там за пациент такой, что его осматриваешь ты, медиведьма Хогвартса?

      — Я, потому что он — ученик Хогвартса, — терпеливо пояснила Поппи.

      Собеседник скептически хмыкнул.

      — Не в школе, а на дому?

      — Даже у стен св.Мунго есть нежелательные уши, — прозрачно намекнула Поппи, проигнорировав скепсис коллеги. — А об остальном, поговорим после осмотра, если согласишься.

      Гиппократ Сметвик, а это был именно он, нахмурился, обдумывая сказанное. Кодовая фраза про уши была в ходу среди целителей и означала она то, что пациент известная личность, которая не желает афишировать свои болячки перед публикой. Однако такие как неугомонная Рита Скиттер зачастую как-то узнают про походы таких личностей к целителям, а потом в газете раздувают сенсацию. Например, нынешний министр Фадж тоже предпочитал обращаться к целителям инкогнито. А тут Поппи, как он ранее заметил — медиведьма Хогвартса, произносит сию фразу.

      Кто? И очевидный вывод. В школе есть только два всемирно известных человека, чьи имена на слуху в каждом доме, и каждый пикси знает их имена: сам легендарный директор Дамблдор, и поступивший в школу прошлой осенью тщательно скрываемый до этого ото всех Герой магического мира, он же Мальчик-Который-Выжил, он же Гарри Поттер.

      Директору, несмотря на его возраст вроде как не зачем обращаться к целителям, но чем Мордред не шутит, пока Мерлин отвернулся? Но Поппи прямо сказала — ученик Хогвартса, так что тут уже без вариантов. А вот то, что она хочет диагностировать мальчика, не ставя об этом в известность директора учебного заведения, своего непосредственного начальника, между прочим — это уже… Хм…

      В глазах Сметвика загорелся огонёк интереса.

      Помнится, что после известных всему миру событий он ждал, что мальчика всё же принесут на осмотр в больницу. Всё же не комар укусил, а Авадой попытались убить! По крайней мере, так повсеместно гласили все имеющиеся магические СМИ. Вопрос ещё в том: откуда они эту информацию взяли? А взяли они из заявлений директора Дамблдора и тогдашнего Министра Магии. Их словам принято верить, вот только никаких подтверждающих свидетельств, вроде заключений специалистов — предъявлено не было. Но обывателям и так хватило.

      Директор же уверил всех и вся, что с мальчиком (ну, да, ну, да, после Авады-то!!!) всё в полном порядке и его спрятали от происков недобитых приспешников Того-Самого-Которого-Называть-Нельзя. Последующие события с четой Лонгботтом, показали, что такая предосторожность оказалась вроде как не лишней. И Сметвик смирился с тем, что обследовать мальчика Поттеров ему не придётся, да и не верить мистеру Дамблдору не имелось поводов.

      В Министерстве есть отдел, который непонятно чем занимается. Отдел Тайн именуемый. Возможно, что заключение давали его специалисты, но… Во-вторых — ранее по всем таким вопросам тот же Аврорат и ДМП в своих расследованиях всё же обращались за экспертными заключениями не в этот самый пресловутый Отдел Тайн, а к ним — в св.Мунго. Так с чего вы конкретно в этом случае вдруг и к… Ладно, если бы хотели тайну сохранить, да только вышло всё как раз наоборот, растрезвонили во все колокола, что называется. И трезвонили все десять лет, пока мальчик где-то там воспитывался, а уж какой ажиотаж поднялся перед его поступлением в Хогвартс!!!

      И вот — Поппи просит его инкогнито осмотреть пациента у неё на дому?!

      И когда она это делает? Не в школьное время, когда директор бы об этом был поставлен в известность, а летом! Когда мальчик уже определённо уехал на каникулы туда, где бы он там ни проживал предыдущие года.

      Двадцать первого июля в неприметном тупичке небольшого скверика, небольшого же и тихого пригородного городка Литтл Уингинг послышался приглушённый двойной хлопок и в тени кустарников прямо из воздуха материализовались две фигуры.

      — Ну что ж, осталось только среди этих одинаковых домов найти нужный нам адрес, — задумчиво потёр подбородок Сметвик.

      Они только что покинули территорию парка и окунулись в весьма однообразный пейзаж: стрелы улиц, ряды однотипных коттеджей и газонов перед ними.

      — Среди такого однообразия и потеряться не долго.

      — Тисовая, дом четыре, — назвала адрес Поппи, — Судя по нумерации, которую я вижу — это не должно быть слишком далеко.

      Но она ошиблась. Прежде им пришлось поплутать в поисках нужной улицы и только потом уже искать дом, который оказался с противоположной стороны от того конца улицы, на который они вышли в своих поисках.

      — Мы ничего не покупаем! — рявкнула, открывшая дверь женщина: блондинка с несколько по-лошадиному вытянутым лицом и длинной шеей и тут же её захлопнула обратно.

      На повторный звонок в дверь очень долго никто не реагировал, хотя слышно было, что хозяйка караулит под дверью. Помфри и Сметвик недоуменно переглянулись, впрочем, настырно продолжая звонить. Вскоре послышались грузные шаги, и дверь снова открылась. На этот раз в проёме показался очень тучный мужчина с пышной щёткой усов под носом и «без» шеи.

      — Вам же сказали! — заорал он сходу. — Мы ничего не покупаем!

      — А мы похожи на торговцев? — поинтересовался Сметвик, на этот раз успев просунуть ногу в ботинке с усиленной подошвой в щель как раз перед тем, как дверь попытались снова захлопнуть.

      — Мистер Поттер разве вас не предупредил о нашем приходе? — практически одновременно удивилась мадам Помфри. — Мы отправляли сову…

      Борьба за дверь резко прекратилась. Наоборот, дверь распахнулась, здоровяк ухватил пришельцев за руки и втянул их в дом. Выглянув на улицу и убедившись, что свидетелей, по крайней мере, видимых, у происшествия не имелось, тут же захлопнул дверь.

      — Щенок неблагодарный! А ну иди сюда! — взревел побагровевший Вернон Дурсль, а это был именно он.

      Петуния стояла в проёме двери, ведущей на кухню, а за её тощей спиной пытался спрятаться ещё один большой колобок — Дадли Дурсль.

      И никто из них не заметил, как в кустах роз Петунии Дурсль вдруг моргнул большой зелёный глаз и послышался звук хлёстко щёлкнувшего хлыста

      Поппи задумчиво прихлёбывала чай из кружки. На дворе была поздняя ночь. Гарри Поттер сладко спал в гостевой комнате на втором этаже небольшого коттеджа.

      И всё же как так получилось, что Мальчик-Который-Выжил оказался на попечении именно этих людей… Нет, «людьми» эту семейку можно назвать с трудом. Магглы — именно для Дурслей самое то, хоть сама Поппи и не любит употреблять этот термин именно из-за его пренебрежительного оттенка. Она сама полукровка, а потому сей термин, которым маги называют простых людей, ей глубоко противен. Мать у неё была из простых, а вот безвестно сгинувший отец — волшебником.

      История стара, как мир — поматросил и бросил, а девушка осталась с подарком. Единственным, но неповторимым. Мама совершенно не удивилась, когда к ним в дом пришли волшебники вручать маленькой Поппи приглашение в Хогвартс. Как-то, когда Поппи уже подросла и поинтересовалась личностью своего отца, мать и припомнила ей, что замечала за ним странности, которые теперь получили вполне себе «логичное» объяснение. Так Поппи узнала, что она не магглорожденная, а, скорее всего, полукровка. Но даже так называть свою мать магглой у неё язык не поворачивался — это же… МАМА! Ну, а следом за этим и остальных неодарённых.

      Но конкретно в применении к семье Дурсль она готова употреблять данный термин и даже не поморщится.

      Как оказалось — мальчик не получил письма с предупреждением о визите. Как и вообще каких-либо других писем, хотя бы от школьных друзей. А потому ни её, ни тем более Гиппократа Сметвика в этом доме не ждали.

      Почему так произошло — ещё предстоит выяснить, но этот вопрос стоит не первым в списке прочих, а потому может и подождать.

      Мадам Помфри хватило всего лишь получасового разговора с родственниками знаменитого мальчика, чтобы понять: его в этой семье не просто не любят — ненавидят. И, самое страшное, ненавидят от самого чистого сердца, как бы парадоксально это ни звучало. И ненависть эта порождена страхом той самой природы, который в своё время заставил некогда единое общество всё же разделиться на два: магов и магглов. А самое примечательное в этом разделении — это то, что именно маги спрятались за барьером, а магглы почувствовали себя победителями. И вот эта ядрёная смесь «мы боимся магов и не можем им противостоять по одиночке, но при этом именно мы владеем миром, а они поджали хвост и спрятались» и заставляет Дурслей так парадоксально относиться и к самому Гарри, и к магам вообще.

      То есть они боятся.

      Боятся практически до мокрых штанов.

      Во взаимодействии с магами у Дурслей имеется весьма негативный опыт, который уже нанёс им не только моральный, но и банальный физиологический урон. Один хвост мальчика Дадли, кузена Гарри, наколдованный Хагридом, чего только стоит! Но при всём при этом, они чувствуют какое-то болезненное превосходство самих себя, простых людей, над магами вообще и над мальчиком в частности, а потому позволяют себе отыгрываться на его практически бесправном положении. Ведь именно они, простые люди, не конкретно Дурсли, а прочие простые люди, заставили магов скрываться самим и скрывать свои способности.

      И почему-то этим магглам в голову ни единого раза не пришла такая простая мысль, что когда Гарри вырастет и сможет по-простому им отомстить за такое отношение? И самое интересное, ведь они прекрасно осознают, что сами по себе, без поддержки толпы прочих магглов, Дурсли против взрослого и обученного, да даже не доучившегося, мага — ничто. Что и показало их прошлогоднее противостояние с этим самым Хагридом.

      Парадокс! Изумительный парадокс, но как уж есть.

      И никакого стороннего влияния на умы семьи! Что и подтвердил Сметвик.

      Впрочем, как выяснилось, зачатки хоть какого-то разума у Дурслей всё же имеются, и нынешним летом Гарри живётся… Жилось — до их с Иппи появления — не в пример лучше, чем жилось до того, как он получил письмо из Хогвартса. А всё объясняется просто и незатейливо — Дурсли не знают, что пока Гарри несовершеннолетний, ему нельзя колдовать. А если бы знали? Тут не нужно быть Янусом Тикки, чтобы понять — продолжили бы гнобить парня почём зря. А так они всё же опасались, что за применение к нему «неоправданных санкций» им может прилететь.

      Раньше? А что раньше? Раньше парень не только не умел пользоваться своими силами, но и даже не представлял, что они у него имеются. Поэтому стихийные выбросы хоть и имели место быть и причиняли некое неудобство, но всё же были редким явлением и…

      Неосознанным.

      Как правило, чаще их «воспитательные» методы оставались без ответного воздействия со стороны маленького мага. А теперь он проучился в Школе Волшебства и Чародейства уже год, и та же Петуния прекрасно знает, на что способен волшебник, окончивший первый курс. Поэтому, надо полагать, и снизили силу своего воздействия на Гарри. Снизить снизили, но…

      Это уже другой вопрос.

      После беседы, в ходе которой и были проявлены все эти моменты, Поппи приняла волевое решение, что она заберёт Гарри от его опекунов до самого нового учебного года в Хогвартсе. Она точно знала, что Иппи её не подведёт и никому об этой афере не скажет. Особенно директору.

      Знал или не знал Дамблдор о реальном положении дел в семье родственников Гарри Поттера — это вопрос отдельный, но после того, как Поппи выложила Сметвику свои сумбурные размышления о том, что творилось в этот год в школе Хогвартс, он был вынужден согласится придержать сию информацию исключительно у себя. Плюс тот факт, что у самого Сметвика как главного целителя св.Мунго к директору ака Верховный Чародей Визенгамота, мистеру Альбусу Персивалю Вулфрику Брайану Дамблдору тоже было немало претензий в связи с тем, что политика Министерства в последние годы больше запрещает, чем позволяет изобрести, в том числе и в области колдомедицины…

      И вот сейчас она пьёт чай и не может уснуть: что им принесёт завтрашний день? Именно на завтра назначен ритуальный круг полной диагностики пациента, раз уж от родственников правды не добиться, а легиллименцией ни она, ни Сметвик не обладают. Применять магию к родственникам Поттера, чтобы вызнать то, что им нужно — чревато. Маггловский район. Нет, учитывая их с Иппи присутствие, у мальчика проблем с Министерством возникнуть не должно, но это привлечёт внимание, которое сейчас им совершенно не нужно. Да и что они, магглы, могут знать о магических проявлениях того или иного расстройства? Тем более про последствия «Авады Кедавры», про которые до знаменитого дня выживания, собственно Гарри Поттера, было известно только то, что от неё умирают!

      То есть феномен выживания Гарри не изучен даже волшебниками, а что говорить про магглов? Всё, что Дурсли могли сказать на этот счёт, что таки да — шрам постоянно воспалён и заживать отказывается.

***

      — А вот, кажется, и то, из-за чего старик уверен, что Тот-Кого-Все-Боятся может вернуться, — задумчиво потёр подбородок Гиппократ, разглядывая магическую проекцию мальчика, который сейчас лежал в ритуальном круге в позе витрувианского человека.

      — Мерлин мой! — Поппи прикрыла в потрясении рот рукой и в потрясении посмотрела на коллегу по цеху. — Крестраж?! Я правильно это понимаю, Иппи?

      — Абсолютно правильно, Поппи. Именно крестраж и…       Сметвик прищурился, качнул палочкой, как бы раздвигая слои реальности.

      — …он у Тёмного Лорда не один.

      — Ох! Но с этим же можно что-то сделать? Ритуал «Экспеллир эль парасито»…

      — Всенепременно, — согласился главный целитель больницы для волшебников. — Самый лучший вариант изгнания духа-паразита на основе Экспекто Патронус и Экспеллиармуса. Ты права. Меня другой вопрос интересует…

      — И какой же? — поинтересовалась Поппи, начиная гасить свечи в круге, так как ритуал уже был закончен и все необходимые сведения получены, и тут же не дожидаясь ответа, продолжила причитать вполголоса. — Ужас какой! И мальчик жил с этим столько лет!

      — Именно, Поппи, вот имен-н-но, — протянул Сметвик. — Мальчик с этим жил, и Дамблдор не озаботился показать мальчика колдомедикам. Ни тогда, после трагических событий, ни сейчас, когда ребёнок пришёл в Хогвартс. И, судя по всему и не собирался. Если бы он не попал к тебе… Вот меня и интересует вопрос: а знает ли наш Великий Светлый Чародей, что именно таит в себе сей отрок? И если таки знает…

      Сметвик подхватил на руки лёгкое тельце всенародного Героя, который пребывал в бессознательном состоянии. И нет, когда они начинали ритуал, мальчик был в сознании и помогал им со своей стороны, как ему объяснили — циркулировал магию по телу. Но, потом… Видимо, крестраж почуял угрозу и попытался взять бразды правления телом в свои призрачные ручки. Что и привлекло внимание Сметвика к происходящему на энном участке диагностической карты, которая развернулась перед двумя медиками. Сметвик не раздумывая пульнул в пациента «Клиник Мортем», отправив обе дерущиеся на ментальном плане души, точнее, одну душу и одну частичку души в нокаут на неопределённый срок.

      — Мне готовить всё к проведению «Экспеллир эль парасито»?

      Поппи заботливо укутала мальчика в одеяло, прекрасно зная, что пока Сметвик не снимет своё заклятие, Гарри не очнётся.

      — Да, — кивнул Гиппократ. — Но не на сегодня. Мне надо кое с кем посоветоваться. Крестражи… Тёмная магия. Я хоть и главный целитель Мунго, но предпочту всё же получить консультацию у специалиста…

      — Которых в нашей стране не осталось, — фыркнула мадам.

      — Но в других-то странах они есть! — задорно подмигнул Гиппократ и покинул дом.