>  Б.Львович. Несколько слов о Визборовских вечерах.
>
> Визбор был женат четырежды. С Адой Якушевой я был знаком, но не > близко. Об их отношениях всё давно известно и написано не раз – у> самой Ады есть замечательная книжка «Три жены назад».

С Женей Ураловой> мы приятельствовали. Она была одной из самых красивых актрис> советского кино и вместе с тем очень хорошей артисткой, что в> сочетании встречается нечасто. И при этом очень самоироничном> человеком, с усмешкой отметавшим всякие комплименты и пафосные> заявления в свой адрес, что ей в каком-то смысле сильно навредило: о
> её театральных и киношных работах после «Июльского дождя» народ знает> мало.

Она родилась 19го июня, а Юра Визбор 20го, поэтому, если она> присутствовала на визборовских вечерах в его день рождения, я всякий> раз бежал в зал и вручал ей букет. Ей аплодировал зал, а она кланялась> во все стороны с неизменной своей иронической усмешкой и успевала> шепнуть мне на ухо: «И на хер мне твой веник – таскаться с ним?»…

С> ещё одной женой Визбора, художницей Татьяной Лаврушиной, я вообще не> был знаком – она была недолгой, ромежуточной. Юра затеял с ней роман> где-то на восьмом году жизни с Ураловой и по привычке свои впечатления> заносил в дневник. Причём, зная, что Женя совершенно не ориентируется> в иностранных языках, писал по-английски и однажды, улетая на неделю,
> оставил эти интимные заметки на столе. Уралова, подумав, взяла с полки> англо-русский словарь. Её настоящая фамилия была Трейтман…> 

Разменяв «трёшку» на углу Садовки и Чехова на две в том же доме,> Визбор женился на Лаврушиной. Но у той были свои твёрдые представления> о том, каким должен быть её муж, и Юра со своими рюкзаками, вечными> командировками и дочерью Таней в них не вписался. Через полгода она> выставила его чемодан за дверь и вышла замуж за богатого и> упакованного.

  Дальше – со слов Нины Тихоновой, в девичестве Тасенковой.
> Дочь отставного генерала, находящаяся в статусе «после второго> развода», работала в международном отделе Центрального телевидения.> Бардами во век не интересовалась, и кто такой Юрий Визбор – вот что> удивительно! - слыхом не слыхивала. Жила на Кутузовском проспекте.
> Однажды подружка Тамара, у которой в это время был ремонт, попросилась> к ней отметить свой день рождения. Тамара наделала пельменей,> пригласила друзей-подружек и сообщила Нине радостную весть: «Визбор> будет!» Нина только плечами пожала… Пришёл Юра, гитару с собой принёс.
> «Смотрю, - рассказывала Нина, - тёток куча, а поёт он для меня!> Женщина всегда это чувствует…» Вышли на балкон покурить, внизу> Кутузовский огнями сияет, машины несутся… «Век бы отсюда не уходил, -> произнёс Визбор. «Ну и оставайтесь, - ответила Нина. Не удержалась и> добавила: «Пельмени-то у меня лучше получаются, чем у Тамары!» Визбор> помолчал и сказал: «Это зависит от ответа на один мой вопрос. Вы…> макароны по-флотски умеете?» Нина только расхохоталась. Как человек,> неоднократно ею кормленный, заявляю, что готовила она роскошно – такой> баранины я не ел даже в лучших грузинских домах.
>     Нина ничего не знала не только о песенном творчестве своего> будущего мужа, но даже не видела его киноролей. Вскоре после первой> встречи Визбор улетел в очередную командировку и ко дню рождения своей> любимой прислал поздравительную телеграмму, заканчивающуюся словами:
"Целую. Борман".

Перебрав всех своих знакомых с еврейскими фамилиями,> Нина так и не догадалась, от кого было поздравление, пока вернувшийся> Визбор не разъяснил ей, что надо смотреть сериал, который обожал весь> СССР. Этот анекдот они вместе вспоминали всю свою совместную жизнь.
> Надо сказать, жили непросто. Нина категорически не хотела ходить в> байдарочные походы. «Ну, не приучена я какать под кустом! - пыталась> обьяснить она. Юра обижался. Однажды сказал: «Последний раз спрашиваю:> пойдёшь? Говори скорей, ребята ждут на углу.» «Нет!», -сказала Нина.
> «Ладно, -тяжело вздохнул Визбор. - Вернусь – решим все вопросы> окончательно.» «Ушёл, - рассказывала Нина, - а я сижу и плачу. Дура,> думаю, такого мужика теряю! И вдруг звонок: Юра - паспорт, говорит,> забыл, просит на угол поднести! Я шубку норковую накинула и в> туфельках на каблучках побежала. Прибежала и выпалила: «Юрочка, я хочу> с вами в поход!» Юра меня оглядел и спрашивает: «Вот прямо так и> пойдёшь?» А что, говорю, тебе не нравится? Все так и грохнули. «Иди,> переоденься, - улыбнулся Визбор, - мы подождём.»
>     Я в то время работал в театре в Казани, и мы с моим другом> Володей Муравьёвым – профессором-онкологом и замечательным мужиком –> держали в городе КСП, ставший одним из самых знаменитых в стране.
> Визбор очень любил наезжать к нам с концертами. Говорил: «Как три> новые песни напишу, так в Казань надо ехать к Вовке с Борькой!» (Мы> ему однажды пять концертов в день учинили – представьте себе, десять> часов подряд стоять, а ведь ещё и петь надо!) В последний раз решили> 20 июня 1984 года устроить ему очередной «марафон» к 50-летию.

Вдруг> звонит: «Ребятки, я что-то приболел, давайте на осень перенесём…»
> Никогда не забуду, как сидел я у Володи в кабинете онкодиспансера,> ждал, пока он закончит осмотры – у нас вечером был концерт по> отделению в Международном лагере «Волга» под Казанью. Тут звонок:
> звонят Муравьёвские друзья-онкологи с «Каширки» - Володя устроил там> Визбору единственную в то время в Москве компьютерную томограмму без> очереди. И я вижу, как Муравей багровеет на глазах… Положил трубку и> произнёс: «Всё, печень… Три месяца максимум». Так и случилось…
>   А лет через восемь-девять Нина собрала человек десять «ближних» и> обьявила, что хочет оторвать песни Визбора от привычных костров и> вывести на большую сцену. Так и сказала: «Я считаю, что песни Юрочки> должны звучать в самых больших залах Москвы!» «Во Дворце съездов, что> ли?» – вкрадчиво осведомился Юлик Ким. «Именно!» - твёрдо ответила
> Нина. Все заржали, а Алик Городницкий крякнул: «Ну, Юрка молодец! Надо> жениться на женщине, которая будет твоей хорошей вдовой!».
>       Двадцать с лишним лет, до самой Нининой смерти, каждый год 20го> июня Москва заполняла самые большие залы. Практически все эти вечера> ставила актриса и режиссёр Театра им. Моссовета Ольга Анохина –> неутомимая придумщица и точный, скрупулёзный постановщик. Я помогал ей> по сценарной части и вёл почти все эти вечера. И пел, конечно. Все
> лучшие авторы и исполнители бардовского движения выходили 20 июня на> сцены Дворца съездов, «Крокуса», «России», МХАТ им. Горького, Театра> эстрады: Витя Берковский, Сергей и Таня Никитины, Алик Городницкий,> Юлик Ким, Вадим Егоров, Олег Митяев, Мищуки, Тарасов, Иващенко,> Хомчик, Чебоксарова, Богданов… Коля Караченцев, Саша Филипенко, Саша
> Домогаров, Толя Васильев, Арик Ливанов, Ира Розанова… - какие актёры!
> Евгений Евтушенко самолично! Да разве всех перечислишь… И главным> мотором была, конечно, Нина. Эти огромные залы надо было, между> прочим, проплатить за полгода – как она доставала деньги, это> отдельная сага… Когда вдруг исчезли какие-то спонсоры, Нина, не> моргнув глазом, заложила квартиру и предоплату залу внесла. Если бы> билеты не продались, она бы этой квартиры лишилась в момент. Но мы> выиграли: я вышел на сцену «Крокуса» и увидел перед собой битком
> набитый зал – 6000 мест!
>  Оля Анохина не только придумывала общий ход – две трети номеров> решались ею как маленькие спектакли! С нами всегда работали лучшие> театральные художники - тоже большие мастера насчёт выдумать> чего-нибудь. Однажды зритель, войдя в зал, увидел на сцене несколько> зелёных палаток-«полудаток». Ну, палатки и палатки, всё понятно,> обыкновенное дело… Но когда все участники концерта запели «Солнышко> лесное», случилось чудо. На фразе: «Крылья сложили палатки – их кончен
> полёт, Крылья расправил искатель разлук самолёт!» - палатки взмахнули> бортами, взмыли вверх и превратились в самолёты, которые полетели над> сценой, вращая пропеллерами! Зал ахнул и взорвался овациями.
> Понимающие тут же полезли за программками и прочитали: «Художник –> народный художник РФ Мария Рыбасова»…

>   Придумок этих в наших вечерах за двадцать с лишним лет было> немеренно! Дело в том, что в зале сидели люди, которые в жизни своей> ни на один эстрадный концерт билетов не купили, а к нам ходили каждый> год из преданной любви к этой песне. Мало того: каждый из них знает> все песни наизусть и сам их может спеть не хуже нашего. Но традициями> эта «сектантская» публика очень дорожит и нарушения их не прощает. (На> одном из концертов на сцене сидел оркестр из девятнадцати человек –
> замечательный Игорь Кантюков сделал аранжировки визборовских песен.
> Кое-кто в зале реагировал неодобрительно. Мне передали на сцену> записку: «Если в будущем году к оркестру добавятся Кобзон и Зыкина,> скажите сейчас – мы не придём!»). Поэтому приходилось «просачиваться> между струйками дождя»: соблюдать каноны, но каждый раз всё-таки> чем-то удивлять. Ну и удивляли! То Оля Анохина придумала, чтобы одну
> из самых ранних песен Визбора «Мадакаскар» спели мадагаскарские> студенты Института дружбы народов. Представьте себе эту компанию> чёрных, как галоша, белозубых ребят в белых бурнусах и тюбетеечках,> радостно поющих: «Остолёзней, длюг, ведь никто ни лязу не биль В> далёкой стляне Мадагаскаль!» Да ещё и танец немыслимый залудили в> финале! То на сцену неожиданно вышли шотландские студенты – клетчатые> юбки-килты, волынка, всё, как положено. Они пели на чистом английском
> известнейшую «Мама, я хочу домой!». Перевода не надо было – зал с> удовольствием подпевал им по-русски. Надо ли говорить, что шотландцев> изображали все, кто мог спеть на их языке – я, Дима Богданов, Миша> Цитриняк, кто-то ещё и Алик Мирзаян, который на красивых своих низах в> конце каждого припева произносил: «Mom, I wanna go home!».

Однажды Оля> вообще придумала убойный номер: прямой эфир с космонавтами. Я весь> вечер поглядывал на часы и предупреждал зрителя о том, что произойдёт> нечто очень важное. Наконец, сообщил, что момент наступает: корабль
> наших космонавтов, обожающих Визбора и взявших с собой в полёт гитару,> входит в зону связи и вот сейчас… На экране появились космонавты, один> из них американец, и вступили со мной в диалог о Визборе. Потом взяли> гитару и спели «Милая моя», причём американец солировал! Сеанс> продолжался минут семь, после чего пошли помехи, связь ухудшилась и
> пропала – корабль вышел из зоны контакта с Дворцом съездов. Кто-то> спел к теме песню «Ключ», и концерт покатился дальше…
> На самом деле, конечно, мы с Олей Анохиной исполнили этот номер в > лучших театральных традициях. Стараниями ближайшего визборовского> друга Аркадия Мартыновского, одного из руководителей НПО «Энергия»,> космонавтов записали заранее в ЦУПе – со всеми помехами, с паузами, в> которые я и вставлял свои вопросы и ответы. Всё получилось так
> органично, что зал купился полностью, и легенда о прямой связи с> космосом жива в народе до сих пор.
> Практически все эти вечера снимало и показывало телевидение – и> «Культура», и ТВЦ, и Первый канал. Однажды на репетицию приехала> группа телевизионщиков, посмотрела, и режиссёр, Мэтр лет двадцати> шести, сурово высказался: «Ребята, всё это климаксом попахивает… Что я> буду показывать? Митяева с гитаркой на этой огромной сцене?
> Картинки-то нету! Кроме того, у вас же народу не будет – кто на это> пойдёт? Зачем тратились, кран заказывали? Чтобы я пустой зал сверху> показывал? Да меня за это с работы выгонят. Значит, предлагаю. Я> позвоню Филе Киркорову – я его только что снимал, у нас хорошие> отношения. Он придёт, свет свой поставит, перья-танцы, то-сё… С ним> его фанатов человек пятьсот придёт, зал заполним, посвятим всё это> Визбору!»

Я увидел, как Нина, покраснев и сжав кулаки, поднимается на> страшный бой. Мы с Олей, переглянувшись, без слов поняли, что смысла в> этом нет, усадили её обратно, а мальчику сказали, что идея с Филей нас> не устраивает, а картинка какая будет – такая будет. Сошлись на том,> что всех, кто придёт, посадим в один угол, и кран будет целиться в> место их скопления. А ещё я ему посоветовал почаще смотреть камерой в> зал – там можно увидеть много интересного… Мы-то знали, что билеты
> проданы все подчистую – даже положенные участникам по два места нашли> с трудом. Во время концерта, перебегая из одной кулисы в другую мимо> режиссёрского пульта, я услышал, как «Мэтр» кричит оператору: «Володя,> дай мне крупно мужика в седьмом ряду, место приблизительно десятое! С> седой бородой, подпевает, у него слеза по щеке течёт – слезу мне
> крупно возьми!» Ага, думаю ехидно, понял малец кой-чего…
> Справедливости ради, следует сказать, что это была одна из лучших> наших трансляций.
> Нина ушла семь лет назад. Один из корифеев русской бардовской песни> Александр Городницкий написал ей вслед:

> Мая тёплые ветра

> Согревают спину…
> Схоронили мы вчера
> Тихонову Нину.
> Что, в грядущие года
> Получая визу,
> Для потомков навсегда
> Стала Ниной Визбор.
> Что вела его дела,
> Жизнь его удвоив,
> Музой верною была,
> А потом вдовою.
> Ах, нелёгок вдовий труд
> Делать мифом были!
> Юру помнят и поют,
> А других забыли!
> Временная рвётся нить,
> Смотрит небо хмуро…
> Как без Нины будут жить
> Твои песни, Юра?