Глава 1

-Именно в этот день, ровно шестьдесят четыре года назад, на нашу, некогда большую и многонациональную страну, была сброшена первая бомба. Которая уничтожила одну из самых процветающих областей нашей страны и стерла с лица земли вторую столицу нашей родины. Так началась самая страшная война в истории человечества. Война атомного и ядерного оружия…

Варвара Анатольевна, как всегда пунктуально и непредвзято, излагает факты Новейшей истории. Она всегда преподносит информацию так, будто в прошлом она вовсе не касалась ее семьи. Будто не заставляла страдать и корчится от боли, ее близких. Так и подобает, вести себя настоящему историку. Она никогда не называет вещи своими именами. Дипломатично обходит неровности и сглаживает углы. Но мы то знаем, кто на самом деле развязал эту войну.

Немолодая женщина, но очень подвижная и светлая. Про таких говорят, что: возраст их совсем не портит. И правда, глаза ее совсем молоды. Как у моей старшей сестры Тони. Озорные и полные ребячества. Хм… мне никогда не стать такой беззаботной и счастливой. Жадно глотающей каждое мгновение жизни. Радующейся новому дню или просто улыбке незнакомого человека.

Я сижу за последней партой. Одна. Изредка поглядываю в окно.

Темно. Сыро. Одиноко…

Будто нет больше места, солнцу ,в нашем убитом радиацией городе.

Я до сих пор поражена: как мы смогли сохранить классический вид хомо сапиенс? Почему у нас до сих пор не выросли хвосты? Или кроличьи уши? Или по три головы, например?

В редкие дни, сквозь тугой туман, все же, пробиваются робкие лучики солнца. И тогда наш поселок преображается. Взрослых отпускают с работы, а нас освобождают от школы. И тогда, мы проводим время на улице, насыщая свои организмы витамином «Д». Но таких дней, в году, можно пересчитать по пальцам. Правда и зим совсем не стало. В детстве, мама рассказывала мне, да и из уроков по географии, мне известно, что раньше на просторах нашей страны существовало три времени года. Каждое из них, было окрашено в свой цвет. Цвет зимы – белый. Всегда считала его безупречным. А еще, я немного знаю про снег. Это множества снежинок, каждая имеет свою неповторимую форму. Он, должно быть, чудесный! И очень холодный.

Но это ничего. Когда наступает весна, улицы всех поселков нашей родины, окрашиваются в белые цвета. Выпускники надевают белые одежды. Для девочек, это белоснежные хлопчатые платья и туфли на низком каблуке, для мальчиков белоснежные брюки  из хлопка и рубашка, того же цвета. Выпускники обязаны носить эти наряды целый месяц, перед окончанием школы. Существует целый ритуал. Каждый раз, идя в школу и возвращаясь из нее, выпускники встают в колонну и проходят этот путь держась за руки с одноклассником противоположного пола. Обычно, этот маршрут прост. Главное пройти через центральную площадь. По традиции, там собираются люди и приветствуют подросшее поколение, аплодисментами. Я и сама там часто бывала. Мне казалось это зрелище очень красивым и вдохновляющим. Ну, а в этом году я и сама окажусь в белоснежной колонне. Пока не знаю с кем. Может с Ромой или Сережкой. Хм… Они клевые парни. Отличные друзья, но…

Ха! Странно, чем я старше, тем больше начинаю представлять себя вместе с тем или иным человеком. Но, на мою беду и огорчение, мне не хочется быть ни с одним из них. И как только в нашем поселке люди находят друг друга? Как влюбляться, если знаешь их всех с пеленок?

Возможно, было бы проще, имей я право и возможности, путешествовать по другим городам, а точнее поселкам. К слову, теперь нет городов, областей и сел. Нет обширных территорий и ресурсов, о которых нынешнему поколения известно, лишь из уроков по географии и истории. Все до Уральского хребта, покрыла пустыня. После, скудная растительность, едва способная прокормить тамошнее население. Нашему поселку повезло больше. Мы, практически, живем в густом лесу. Кажется, раньше здесь была Сибирь. Именно поэтому, наш поселок является, чуть ли не самым большим и богатейшим, в стране. Золото и другие полезные ископаемые, древесина, нефть, газ. Но, только в том количестве, которое способно согреть и снабдить необходимым, внутри страны. Теперь и речи не идет добывать, что-либо на продажу. Да и продавать некому. Европа, теперь однообразная, огромная, ничем не привлекательная пустыня. Некогда прекрасная, теплая, радостная Австралия, промерзла от вечной мерзлоты нового климата. Китай – единственно, нормально живущая страна. Разумеется, «нормально живущая», по нынешним меркам. У них есть вода, еда, топливо. Все необходимое. Но и добраться туда не легко, хоть и близко. На границы, даже муха не пролетит, не то, что человек. Но мы туда и не рвемся, у нас тоже есть  все необходимое. Даже телевидение. Правда, работает всего два часа в сутки. Но и этого с головой хватает. Новости из разных поселков, иногда ловим сигналы Америки, но очень слабые. В основном, без изображения, только звук. Но я внимательно слушаю их новости . Не зря с первого класса, так старательно учила английский язык. В последнее время, сообщают, что у них там засуха. Дождей давно не было, но вскоре обещают. Эх… была бы моя воля, послала бы им хоть чуточку нашего тумана и мелкого дождика.

-Почта! Почта! Принесли почту!

В класс влетел, какой-то первоклассник и задыхаясь от собственной радости, сообщил всем новость. Одноклассники, немедля , вскочили со своих мест и кинулись к дверям. Варвара Анатольевна, улыбчиво проводила их глазами, а затем присела и уставилась на меня.

-А ты что не идешь?- нежно произнесла она.

-Не хочу.- кинула я, неумело скрывая обиду.

-Не пишет? – озадаченно, спросила она.

Я легко кивнула головой и уткнулась в книгу.

Не желаю обсуждать свои чувства с кем-то, а уж тем более с учителем.

Варвара Анатольевна, не из тех людей, которых хлебом не корми, дай разузнать новую сплетню. Она все поняла. И, казалось, даже почувствовала себя немного виноватой.

Этот день. Я раньше так любила его…

«День скорби и примирения», его учредили лидеры двух стран - России и Америки. Примерно, восемь лет тому назад. Помню, как умоляла маму, помочь написать мое первое письмо на английском. Тогда, в школе, проводилась небольшая лотерея из адресов. Я вытянула ничем не примечательный, но такой интересный адрес. Помню, как быстро забилось мое сердце, и я считала минуты до конца уроков, что бы побежать домой и рассказать обо всем маме. Этой идеей вдохновились в основном школьники, взрослые не любят писать писем.  Каждый из моей школы, да и из любой другой школы, я уверенна. Нашел верного друга, приятного собеседника, возможно, даже любовь…

Такая лотерея проводится, каждый год. Что бы дать возможность новым школьникам, найти друзей. Схема проста. В небольшую коробочку кладут бумажки с адресами и именами, людей изъявивших желание участвовать в акции. Только в нашей коробочке адреса приехавшие  из Америки, а в их коробочках, адреса отправленные нами. Все полагаются на удачу. Вытянул адрес, будь добр, пиши.

Мне сразу понравилось его имя. Джош… Звучит, как музыка. Возможно, вальс. Однозначно, что-то головокружительное. Вот, только я уже пару месяцев не вальсирую. Такое чувство, будто мне обломали крылья и заставили упасть с чистых и сияющих небес, прямо в грязь и глину, на дне зияющей пропасти.

Во мне говорит обида. И я ругаю себя. Говорю сама себе, что просто не имею права на него обижаться, после стольких лет общения. Он был мне собеседником, другом и…и…кем-то еще. Мне казалось, что и я для него не последний человек. Но письма нет уже более двух месяцев, а почту привозят раз в две недели.

Может письмо затерялось? Не дошло? Может он тоже ждет моего ответа и так же злиться?

Пустым взглядом вожу по учебнику, открытому на какой-то новой странице. Мы тут еще не проходили. Но главное, занять себя чем-нибудь. Главное не разреветься от обиды.

-Полякова!

Опять этот командный тон. Как же она любит выкрикивать мою фамилию.

Я отрываюсь от учебника и кидаю, безэмоциональный взгляд на дверь.

В проходе стоит наша староста – Вера Терентьева. Хорошая девчонка, но солдафонка, каких мало.

-Чего не идешь за своим письмом? Или тебе, персональное приглашение нужно? – хмуро бросает она и быстрым шагом приближается к моей парте.

-На! Держи! – желтоватый конверт падает рядом с учебником.

Я не отвожу взгляда от знакомого почерка «Америка. Поселение 38-0. Джош Андерсон.»

Боже! Как долго… как долго, я ждала его! Хочется расцеловать конверт. Втянуть знакомый запах. Распаковать немедля и прочесть залпом, не дыша!

Но я сдерживаюсь. Молча убираю конверт в портфель и снова утыкаюсь в учебник.

Вера сосредоточено смотрит на меня, как будто ожидая чего-то большего. Но, вскоре, в класс возвращаются ученики. И она уходит на свое место. За первую парту в третьем ряду. Так далеко от меня и слава Богу! 

Сама не понимаю, как добралась домой. Но думаю, что бегом.

Стою на пороге. Радостная. Улыбчивая.

Я не часто такой бываю.

Разувшись бегу в спальню родителей, что бы сообщить маме о письме, рассказать о том, что я чувствую.

Распахиваю дверь.

Спертый воздух бьет в ноздри. В полумраке комнаты, мама, как и прежде, лежит на пастели. Бледная. Худая. Но сейчас, хотя бы не стонет от страшной боли внутри нее.

Я с трудом проглатываю комок подкативший к горлу и осторожно, почти беззвучно, закрываю дверь в спальню родителей. Медленно и виновато бреду в свою комнату. Каждый раз, приходя домой, надеюсь вновь увидеть маму здоровой. Но это невозможно. У нее рак, а это сейчас не лечится. Единственное, что в силах предложить нынешние врачи – морфий. Он успокаивает, притупляет боль, дает надежду, но совсем не лечит. Раньше он помогал. Но, чем дальше, тем хуже. Судя по тем невыносимым крикам, которые мама издает по ночам. Морфий совсем не действует. Боли стали сильнее, крепче, безжалостнее.

Мне страшно. Я совсем не могу ей помочь.

Достаю из портфеля письмо и плюхаюсь на кровать.

Странно, но вся моя радость, куда-то улетучилась. Оставив грубый осадок из боли, обиды и равнодушия.

Кидаю желтоватый конверт на тумбочку рядом с кроватью и волочусь в ванную.
Раздеваюсь.

Тонкая струйка чуть теплой воды, омывает мое тело с головы до ног, как будто смывая все плохое и ненужное. Дурные мысли уходят сами собой и я, вновь чувствую в себе желание поскорее прочесть долгожданное письмо. Эйфория в моей душе достигает своего пика. И я, закутавшись в папин халат, лечу в свою комнату. Запрыгиваю на кровать и немедля разрываю конверт.

Кроме письма, написанного аккуратным изящным почерком, я замечаю фотографию. На фоне потертой временем деревянной стены, освещенные яркими лучами солнца, стоят двое юношей. Один высок, широкоплеч, прекрасно сложен. Сосредоточенный и серьезный взгляд. Темные, почти черные, волосы. Даже на фотографии видно, какие необычно красивые у него глаза. Не голубые, а будто синие. Такие яркие. Необыкновенные. У его рубашки завернуты рукава и поэтому, не нужно заострять внимание на фото, что бы заметить его сильные, мускулистые руки. Думаю, это Брент – старший брат Джоша. Ему, должно быть, сейчас двадцать четыре. Джош много писал о нем.

Рядом стоит он. Такой прекрасный, красивый… В последний раз он присылал свое фото, примерно лет шесть назад. Я отправляла свое. Нам было по одиннадцать лет. Как же он изменился за это время. Этот милый мальчик с ярчайшей ,заражающий позитивом улыбкой, возмужал и стал настоящим мужчиной.
Джош стоит опершись спиной о деревянную стену дома. Он на целую голову ниже брата, но лишь немного уступает в мускулатуре. Едва улыбается краешком губ и ,конечно ,глазами. Такое ощущение, что он хочет рассмеяться или улыбнуться своей самой фирменной улыбкой, но кто-то, по ту сторону камеры, кричит:»Ты должен быть серьезным, парень!»

Хм… Улыбаюсь и кончиками пальцев провозу по Джошу на фотографии.

Большие карие глаза, такие же, как и на той детской фотографии. Добрые, приветливые, родные. Светло-русые волосы, слегка взъерошены. Возможно, постарался ветер, но ничуть не удивлюсь, если окажется, что это дело рук Брента. Джош писал, как старший брат любит подшучивать над ним. Яркие лучи солнца, озорно играют на мускулистых руках Джоша. На нем черная футболка с коротким рукавом и широкие темно-зеленые брюки. Возможно рабочая одежда. У родителей Джоша большая ферма и он с братом, с самого раннего детства работает на ровне со взрослыми.

Не отрывая взгляда от фото, ложу его на тумбочку, рядом с кровать. Еще какое-то время смотрю на него. Затем раскрываю белоснежный листок и читаю:

«Прости. Я умоляю, Дина! Если можешь, то прости меня!
Это все из-за меня. Эта задержка писем, вечные досмотры почты.
Из-за меня пострадало все Поселение, но мне плевать на них.
Ты, скорее всего, теперь ненавидишь меня. Но я не мог написать раньше.
Я пытался бежать. Забрался в машину везущую почту к парому. И это мне удалось.

До порта добрались без проблем. А там досмотр и я просто не успел спрятаться.
Меня поймали и отправили обратно в Поселение 38-0, но не домой, а в полицейский участок.
Отец отказался вносить залог. Сказал, что поделом мне. Я пробыл за решеткой две недели.

И все это время думал о тебе. Как же я смог подвести тебя? Нужно всего лишь вытерпеть эти два года и я мог бы устроится на паром, а там и придумать, как добраться к тебе.
Прости, я не должен был делать этого. Мне очень стыдно. Ты, наверное, переживала.

И безумно злилась. Я бы и сам злился…

… Долгое время почту вообще не вывозили. Теперь досматривают, даже письма. Но мне удалось подкупить одного полицейского. Я скопил немного денег. Это письмо никто не читал. И хорошо, ведь его бы ни за что не пропустили…

… Вот пишу, а у самого руки трясутся. Как ты теперь относишься ко мне? Доверяешь ли? Считаешь ли меня идиотом? Безумцем? Возможно, ты даже не ответишь мне. Так мне и надо! Но я безумно рад, что смог написать тебе это письмо. Возможно последнее. Но я хочу сказать тебе, что ты для меня не просто девушка, которой можно написать пару строк, поплакаться или поделиться радость. Ты для меня больше, чем просто друг…

… Хожу по улицам своего Поселения. Смотрю по сторонам. И в каждой девушке вижу тебя. Да, ты скажешь:»Ты видишь одиннадцатилетнюю девочку с фотографии шестилетней давности». Но я отвечу, что вижу тебя сегодняшнюю. Я представляю тебя, такой маленькой, худенькой, беззащитной. У тебя, непременно, длинные волосы, до бедер. Немного вьющиеся. Конечно же, русые. Это мне известно, по детскому фото. Ты не часто улыбаешься, но я бы мог сделать твою жизнь, хоть чуточку светлее…

… Прости, что пишу тебе все это. Я не должен. Но так хочу, что бы ты знала… «

Чувствую, как бессилие охватывает меня. Накрывает с головой и как волна, обволакивает, заставляя задыхаться.

-Как тебе удалось, так четко описать меня?...-выдыхаю я.

Боже, Джош! Как ты мог подумать, что я могу возненавидеть тебя? И поступок твой совсем не осуждаю. Если бежать, то мне. Я смогу. Тем более, у меня есть знакомый. Парень моей старшей сестры Тони. Он работает водителем, доставляет почту. Он обязательно должен помочь мне. Как ты мог подумать, что я смогу счесть тебя идиотом или безумцем? Ведь меня саму не раз посещала мысль о побеге. Да и как теперь удержаться, когда ты оставил столько подсказок? С почтой до парома… главное незаметно пробраться на судно, а там дело техники.

Боже, я уже предвкушаю нашу встречу. Как это будет?...

Глупости!

Все это не имеет смысла!

Если сидеть и мечтать о побеге, то ничего не выйдет. Нужно составить план. Просчитать все. Вплоть до того, что я могу взять с собой в дорогу.

Замечаю, что на тыльной стороне листа написано еще кое-что. Мелким, но очень красивым почерком. Разумеется рукой Джоша, но ярко-красным карандашом, а не ручкой, как весь остальной текст. Так красиво. Не то, что я. Пишу, как курица лапой. Удивляюсь, как вообще люди могут прочитать мою писанину.

«Она идет во всей красе
Светла, как ночь ее страны.
Вся глубь небес и звезды все
В ее очах заключены,
Как солнце в утренней росе,
Но только мраком смягчены.

Прибавить луч иль тень отнять -
И будет уж совсем не та
Волос агатовая прядь,
Не те глаза, не те уста
И лоб, где помыслов печать
Так безупречна, так чиста.

А этот взгляд, и цвет ланит,
И легкий смех, как всплеск морской, -
Все в ней о мире говорит.
Она в душе хранит покой
И если счастье подарит,
То самой щедрою рукой!

-Байрон… - выдыхаю я и провожу по листу кончиками пальцев.

Помню, как мы, в школе ,учили его стихотворения. Они все о любви. Вечный романтик. Как осколок в таком большом и безнадежном мире. Не знаю, возможно, он мне таковым казался. Единственный гениальных поэт, средь иностранных. Как будто, находящийся не в своем месте. Не там родился, но от этого не стал менее талантливым. Мне всегда казалось, что у него русская душа. Наверное, поэтому я так любила его.

Чувствую, как по щеке стекает слеза, оставляя мокрую дорожку.

Джош так много знает обо мне. Один в один описал мою внешность. Теперь, вот это стихотворение, так точно описывающее мой внутренний мир. Мою суть.

А я его совсем не знаю.

Если бы не сегодняшнее фото, он до сих пор остался бы для меня, тем улыбчивым одиннадцатилетним мальчишкой. Как я могла упустить все это? Мне кажется, я не достойна его.

Слезы затмевают глаза, но я сажусь за письменный стол и достаю чистый лист.
Пора писать ответ. Расскажу ему обо всем, что задумала. Он должен поддержать меня.

Вспоминаю, что еще месяц назад была в ателье и сделала фото, для него.

Выдвигаю ящик стола и из под кипы бумаг достаю свое фото.

Волосы собраны в косу. Немного растрепанные, в тот день был ветер. Я не бывало серьезна, как перед смертной казнью. Да и какая еще фотография может получиться в этом ателье? Поверни голову туда, наклони немного вперед, теперь еще немного назад… Станцуй румбу, наконец.

Серая школьная кофта, подчеркивает мои глаза.

Думаю: отправить или нет. А вдруг я ему не понравлюсь?

Но потом решаюсь и вкладываю фото в чистый конверт.