Почему дочь знаменитого шахматиста М. Таля, жившая в Германии, выбрала Россию
Владимир Малышев
«Наелась Западом по горло…»
После смерти своего отца – чемпиона мира по шахматам – его единственная дочь Жанна Таль много лет прожила в Германии, потом снова в Риге, а вот теперь, как сообщило агентство BaltNews.lv, решила обосноваться в России. Ее отец, Михаил Таль (1936-1992), был многократным чемпионом СССР по шахматам, стал восьмым по счету чемпионом мира. Родился и всю жизнь прожил в Риге.

«Мой папа был патриот до мозга костей, – вспоминает Жанна, рассказывая о жизни своей семьи в СССР. – Не один раз ему предлагали уехать. Штаты, Европа. Сама Голда Мейр предлагала со всеми вытекающими из этого последствиями остаться в Израиле. Деньги, слава... Но для папы не существовало такого варианта. Папа любил свой родной город. Ригу. Но он любил ту Ригу, советскую Ригу. Не политически советскую, а обладающую духовными ценностями, которые сейчас всеми силами стараются задушить».

Агония Запада

В интервью латвийскому агентству BaltNews.lv Жанна Таль заявила, что решила покинуть Запад, потому что убедилась, что он находится в агонии. «Приметы эти, – сказал она, – наблюдаются уже давно. Во-первых, удручающие двойные стандарты. На Западе охотно замечают одного пострадавшего от войны сирийского ребенка, которого освещают на весь мир, и годами упорно не замечают детей, погибающих на Донбассе. Причем от рук украинской стороны – и эта информация выворачивается наизнанку.

Последний, очень яркий пример этой агонии – запрет российским атлетам участвовать в Олимпиаде. Даже «чистым», причём доказательств нарушений до сих пор не предоставлено. И самое последнее, самое мерзкое проявление этой агонии – это когда тронули инвалидов. К сожалению, это уже совсем за гранью любой морали и духовности».

«Сейчас, – продолжала Жанна Таль, – опубликовали вскрытую хакерами базу данных WADA. Кстати, спасибо огромное хакерам за это. Ясно показали, что американские спортсмены могут просто так принимать сильнодействующие допинги. И их не только допускают к соревнованиям, но и не проверяют, и медали тоже никто не отбирает. А наших инвалидов, которые вынуждены принимать лекарства, чтобы выжить, просто не допускают к соревнованиям, ссылаясь на нарушения. Опять же бездоказательно.

Мне кажется, все это аукается. Пока еще это не так заметно, но всё же. Смотрите, какие сейчас сложности в тех же США. В экономическом плане. Долго раздувать пузырь посредством печатного станка не получится. Под вопросом уже будущее пенсионного фонда, а это серьёзно. Политические проблемы тоже налицо.

С Украиной не вышло так, как это было запланировано. Россию втянуть в войну не удалось. Сирию Штаты проиграли. Разве это не агония, когда американцы стреляют по сирийским войскам в условиях перемирия, а потом говорят, что «ошибочка вышла». Это такая же ошибочка, какая у них вышла в Ливии, Ираке, в Югославии.

Сейчас – очередная».

Деградация Латвии

Корреспондент агентства задал ей вопрос о том, что происходит сейчас в Латвии. «На это очень печально смотреть, – ответила она. – Я когда приехала семь лет назад в Ригу из Германии, мне казалось, что я вернулась в место, где хоть как-то сохранилась наша ментальность. Но увидела экспансию западной ментальности. Например, в школах. Смотришь на лица молодежи и видишь пустоту. Правда. Стало очень страшно.

В Европе я наелась этой западной ментальности по самое горло. И, вернувшись в Ригу, очень хотелось верить, что вернулась в ту, старую... из которой уезжала. Но мне достаточно быстро стало ясно, что та Рига канула куда-то далеко. И, скорее всего, безвозвратно. Почти семь лет я наблюдала процесс деградации. Латвия постепенно всё больше подгружается в западную ментальность – начиная от обучения в школе и заканчивая внедрением в сознание людей так называемых западных ценностей…

Может быть, когда она уже дойдет до края пропасти, Россия ей поможет. Однако, боюсь, что Латвия России не нужна. Ей даже Украина больше нужна. В Латвии же, боюсь, будет расти пропасть между богатыми и остальным населением, которое будет нищать. Плюс Латвию продолжат покидать люди. Будучи полгода назад последний раз в Латвии, в половине седьмого на Бривибас мы с друзьями насчитали всего шесть человек – люди где, спрашиваю? – А нигде...»

Россия выздоравливает

По мнению Жанны Таль, после краха СССР Россия тоже оказалась с критическом положении. «Россия, – говорит она, – этой болезнью переболела. Прошла ее до самой критической стадии. И то, что происходит сейчас – это выздоровление. С каждым годом и даже месяцем люди понимают, насколько дутые, пустые и примитивные эти западные ценности. Все меньше людей стремятся на Запад. Понятно, что здесь тоже не рай. Трудности есть и будут, предстоит разгребать все, что было наворочено за 23 года, пока Россия находилась в состоянии «западной оккупации». Это будет долго и болезненно. Но процесс выздоровления пошел.

Я смотрю на маленьких ребят, которые идут в школу – у них лица другие. Они во что-то верят. Именно эта горячая вера во что-то, что выше материального, в большинстве своём отсутствует на Западе. Там смотришь на лица молодежи – не всех, но многих – и мороз по коже от пустоты.

Посмотрите на их реакцию на теракты. Протесты? Люди сидят и рисуют на асфальте картиночки. Нет, чтобы действительно взять и что-то сделать. Кроме окрашивания аватарок на фейсбуке и лицемерных маршей мира. И бросается в глаза равнодушие, от которого становится не по себе. Те же теракты в Ницце, в Брюсселе, в Париже. Как будто их нету. Поэтому перспективы, если не произойдёт чуда, очень плохие. Люди, которые сейчас наводняют Европу, они абсолютно другой ментальности. Они будут стоять друг за друга. Я не удивлюсь, если беженцы действительно возьмут там верх и вытеснят рано или поздно европейцев».

Говоря о политическом устройстве Запада, Жанна Таль называет это «диктатурой». «Это та же самая диктатура, которая только называется демократией, – говорит она. – В США демократия? Они только делают вид, что каждые два срока меняют президентов. Но ничего ведь не меняется. А то, что происходит в Германии – это шантаж. Скорее всего, когда всё начиналось, Меркель пообещали что-то. Возможно, славу, престиж, деньги. А сейчас, даже понимая трагизм всей ситуации, соскочить она уже не может. Боится».

«Думаю, очень большую роль играет страх перед возможными терактами. Посмотрите, как только Зеерхофт в Баварии заговорил об отмене санкций, как тут же произошла серия терактов. И это сделали не беженцы. А Франция? Лишь Олланд заикнулся о партнерстве с Россией – бац, и сразу теракты.

Террористы были завезены целенаправленно, в потоке беженцев. Ну, и не следует скидывать с весов тот факт, что в Германии понатыкано баз НАТО. Единственное, что сейчас порадовало, что и Германия и Франция не поддались на очередной шантаж, и яро сопротивляются подписанию договора о Трансатлантическом партнерстве».

Магазины лучше, чем в Кельне или в Бонне

Развенчивает Жанна Таль и миф о том, что на Западе якобы молочные реки текут в кисельных берегах, заявляя, что жить в России нисколько не хуже. «Наивность русских, – заявляет она, – как раз испаряется. Многие, как и я, начинают возвращаться из Европы. А по поводу уровня жизни? В той же Москве – зайдите в любой магазин. Я бы сказала – европейские магазины отдыхают, если говорить об ассортименте. Про качество вообще лучше помолчать – оно здесь в разы превосходит.

Я помню, в конце 80-х мама впервые поехала в Берлин, и вот тогда это было открытие – на прилавке 40 сортов колбасы! А сейчас этим никого не удивишь не только в Москве или Питере.

Я часто бываю в Воронеже и в других городах России, и могу сказать, что магазины там лучше, чем в Кельне и Бонне.

Сейчас еще существует маленькая часть населения, которая слушает «Эхо Москвы», смотрит «Дождь» и читает Навального с Ходорковским. Но, это маленький процент, который уже никто не воспринимает всерьез. Кстати, выборы это показали во всей красе. Обе либеральные партии не дотянули даже до двух процентов.

В России свободы слова больше

Всем надоели эти лозунги о свободе слова. У нас в России этой свободы гораздо больше, чем на Западе – вон на Болотную выходи и протестуй, никто никого не арестовывает. Хочешь, критикуй президента, хочешь – нет. По мне, так они слишком много свободы имеют, но это мое мнение. На Западе по-другому. Я прекрасно знаю, как это происходит в Латвии. У меня друг, к примеру, собирал гуманитарную помощь для Донбасса. Полиция безопасности приехала сразу.

Поэтому в плане свободы слова Россия впереди. И в плане сочувствия, сострадания и великодушия. Сколько Украина ни поливает грязью Россию, а она все равно дает скидку на газ. Потому что там наши люди. И оставить людей замерзать – этого Россия себе не позволит никогда».

Резкую оценку дает Жанна Таль нашим доморощенным либералам, возмущаясь тем, что они говорят о своей собственной стране. «Это, – говорит она, – яркий показатель уровня «духовности» нашей псевдоинтеллигенции. Вернее, его полного отсутствия. А посмотрите на коммуникацию многих «либеральных» деятелей. Мат-перемат, пошлость на пошлости, словно все рамки приличия и даже элементарной сдержанности утеряны».

Точно также резко Жанна Таль критикует и нынешний американский истэблишмент, в том числе то, как в США нагнетают миф о «российской угрозе». «Мы-то действительно шутили, – говори она, – на тему, что вот она в обморок хлопнулась, а сейчас скажут, что Путин виноват. Но оказалось, что наши шутки стали пророческими. Как предположил в «Вашингтон пост» эксперт-паталогоанатом, отравление Путиным не исключено. Всё было бы очень смешно, если бы не было так трагично.

Хорошо еще, что более половины американцев всё это вообще не интересует, они этой газеты не читают. А те, кто читает, похоже, тоже уже не такие наивные. Я побегала по социальным сетям, по твиттеру, и комментарии американских пользователей чаще всего подобного тона: да, это уже совсем предел – что за бред».

«Каждый должен выбрать, куда идти»

«Когда я подавала документы по программе перемещения в Россию, - говорит Жанна Таль, – я видела, что сотрудники ФМС не успевают обрабатывать документы. Причём, люди едут куда угодно. И в Забайкалье, и в Сибирь, и на Урал.

Прожив долгое время в Германии – общаясь в основном среди коренных немцев и владея языком в совершенстве – и несколько лет в Латвии, могу с уверенностью сказать: в России я себя впервые с детства чувствую дома… Люди на улицах улыбаются. Может быть, просто так они и не станут улыбаться. Но за «просто так» – это надо в Америку ехать. Там половина населения посещает психотерапевта, а так все хорошо. Кстати, здесь я ни разу не встречалась с хамством. Хоть и приходилось сталкиваться и с чиновниками, и со многими инстанциями. Вы будете смеяться, но в России мне единственный раз нахамили, когда я обратилась за справкой в немецкое консульство».

«Сейчас, – считает Жанна Таль, – переломное время. Когда каждый из нас стоит перед выбором. А по поводу духовного кризиса... Россия прошла этот процесс в 90-х. Что называется – до основания. Видимо, сейчас его предстоит пройти и Европе, Америке. Лишь бы не дошло до большой войны...»

И далее: «Да, сложно, но для нас это честь - жить в такое время. Это для нас – экзамен. На стойкость, на веру, на мужество. Черное или белое. Ладно, совсем черного или белого нет. Но, всё-таки, каждый должен выбрать, куда идти – в Свет или Тьму».

Виталий Сундаков - О трезвой традиции славян



СУНДАКОВ ВИТАЛИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ

Родился 7 октября 1957 года, в Алма-Ате, Казахстан.

Известный российский путешественник. Журналист, автор многих статей и книг о путешествиях, фотограф, первый в России эксперт по выживанию и комплексной безопасности. Эксперт по колыбельным цивилизациям и экстремальным климатическим зонам. Обладает практическими навыками по целому ряду экстремальных видов деятельности. Ведущий научный редактор детской энциклопедии «Безопасность». Его авторская детская программа «Возрождение» с успехом реализовалась на 72-х территориях России, а также в главных детских международных центрах отдыха страны «Орленке» и «Артеке».

Президент Транснациональной Ассоциации школ выживания, действительный член Русского географического общества, основатель и руководитель Фонда русских экспедиций и путешествий, член совета Федерации детских и молодежных организаций России, действительный член Академии проблем сохранения жизни, член совета Федерации детских и молодежных организаций России. Член экспертного совета и жюри: фестиваль документальных фильмов “Арктика” и национальная премия “Хрустальный компас”.

Ныне живет в Подмосковье. Регулярно организует и участвует в экспедициях в разные страны мира (Папуа Новую Гвинею, Амазонию, Чили, Мексику).

ГРЯЗНАЯ НЕМЫТАЯ ЕВРОПА
Немытой Европа была в Средние века. Так считают многие. И ошибаются. Наоборот, до XV–XVI веков европейцы все-таки мылись. Непростительно часто — раз в полгода. А в эпоху Возрождения, как ни парадоксально, и вовсе оставили эту «скверную» привычку.



Быт и гигиена Средневековья
Средневековье. Самое спорная и противоречивая эпоха в истории человечества. Одни воспринимают ее как времена прекрасных дам и благородных рыцарей, менестрелей и скоморохов, когда ломались копья, шумели пиры, пелись серенады и звучали проповеди. Для других же Средневековье – это время фанатиков и палачей, костров инквизиции, вонючих городов, эпидемий, жестоких обычаев, антисанитарии, всеобщей темноты и дикости.



10 Самых ЖЕСТОКИХ Пыток Средневековья!
10 СТРАШНЫХ Пыток Среденевековой Европы представляем сегодня твоему вниманию. Средневеквые пытки отличались особой жестокостью. Смотри прямо сейчас жестокие средневековые пытки.

За что сжигали ведьм в Европе?

Одной из самых больших загадок в истории остается странное умопомрачение, охватившее Европу в XV-XVII веках, в результате которого на костры отправились тысячи женщин, заподозренных в колдовстве. Что это было? Злой умысел или хитроумный расчет?

В отношении борьбы с ведьмами в средневековой Европе существует множество теорий. Одна из наиболее оригинальных состоит в том, что никакого умопомрачения не было. Люди действительно боролись с темными силами, и в том числе с ведьмами, расплодившимися по всему белу свету. При желании эту теорию можно развить.

Едва с ведьмовством перестали бороться, как в мире то тут, то там начали вспыхивать революции и все больший размах стал приобретать терроризм. А в этих явлениях заметную роль играли женщины, словно бы превращавшиеся в злобных фурий. И в разжигании нынешних «цветных» революций они тоже играют заметную роль.

Языческая толерантность

Языческие религии в целом терпимо относились к колдунам и ведьмам. Все было просто: если колдовство шло во благо людям, это приветствовалось, если во вред - наказывалось. В Древнем Риме избирали наказание колдунам в зависимости от вредоносности содеянного ими. Например, если нанесший вред колдовством не мог выплатить пострадавшему компенсацию, ему должно было быть нанесено увечье. В некоторых странах колдовство каралось смертью.

Все изменилось с приходом христианства. Пить, гулять на стороне и обманывать ближнего стало считаться грехом. А грехи объявили происками дьявола. В Средние века видение мира у простых людей стали формировать самые образованные люди той эпохи - священнослужители. И они навязали им свое мировоззрение: дескать, все беды на земле происходят от дьявола и его подручных - демонов и ведьм.

На происки ведьм списывали все природные катаклизмы и неудачи в делах. И кажется, что возникла идея - чем больше ведьм истребить, тем больше счастья привалит всем оставшимся людям. Сначала колдуний сжигали поодиночке, потом парами, а затем десятками и сотнями.

Одним из первых известных случаев стала казнь ведьмы в 1128 году во Фландрии. Некая женщина плеснула водой на одного вельможу, а тот вскоре слег от болей в сердце и почках и через некоторое время умер. Во Франции первое известное сожжение ведьмы состоялось в Тулузе в 1285 году, когда одну женщину обвинили в сожительстве с дьяволом, отчего она якобы родила помесь волка, змеи и человека. А спустя некоторое время казни ведьм во Франции стали массовыми. В 1320-1350 годах на костры в Каркасоне взошли 200 женщин, в Тулузе - более 400. А вскоре мода на массовые расправы над ведьмами распространилась по всей Европе.

Мир сошел с ума

В Италии, после опубликования в 1523 году буллы о ведьмах папы Адриана VI, только в районе Комо стали ежегодно сжигать более 100 ведьм. Но больше всего ведьм оказалось в Германии. Немецкий историк Иоганн Шерр писал: «Казни, совершаемые разом над целыми массами, начинаются в Германии около 1580 года и продолжаются почти целое столетие. В то время как вся Лотарингия дымилась от костров... в Падеборне, в Браденбургии, в Лейпциге и его окрестностях совершалось тоже множество казней.

В графстве Верденфельде в Баварии в 1582 году один процесс привел на костер 48 ведьм... В Брауншвейге между 1590-1600 годами сожгли столько ведьм (ежедневно по 10-12 человек), что позорные столбы их стояли "густым лесом" перед воротами. В маленьком графстве Геннеберг в одном 1612 году сожжены 22 ведьмы, в 1597-1876 годах - 197... В Линдгейме, насчитывавшем 540 жителей, с 1661 по 1664 год сожжено 30 человек».

Появились даже свои рекордсмены по казням. Фульдский судья Бальтазар Фосс хвастался, что он один сжег 700 колдунов обоего пола и надеется довести число своих жертв до тысячи. Особенной страстью в гонениях ведьм отличился вюрцбургский епископ Филипп-Адольф фон Эренберг. В одном только Вюрцбурге он организовал 42 костра, на которых сожгли 209 человек, в том числе 25 детей в возрасте от четырех до четырнадцати лет. Среди казненных были самая красивая девушка, самая полная женщина и самый толстый мужчина, слепая девушка и студент, говоривший на многих языках. Любое отличие человека от других казалось епископу прямым свидетельством связей с дьяволом.

А еще сильнее зверствовал его двоюродный брат - князь-епископ Готфрид Иоганн Георг Второй Фукс фон Дорнхейм, казнивший в Бамберге в период 1623-1633 годов более 600 человек. Последнее массовое сожжение в Германии было устроено архиепископом Зальцбургским в 1678 году, когда на костер отправилось сразу 97 человек.

Увы, не осталась в стороне от охоты на ведьм и Россия. Так, когда в 1411 году в Пскове началась эпидемия чумы, по обвинению в напущении болезни сожгли сразу 12 женщин. Впрочем, в сравнении с Западной Европой, можно сказать, что в России к ведьмам относились терпимо. И обычно жестоко наказывали, только если они злоумышляли против государя. В общем, жгли редко, все больше пороли.

В Европе же не только жгли, но и старались казнить с особой изощренностью. Судьи порой настаивали, чтобы при казни колдуньи непременно присутствовали ее малолетние дети. А иногда вместе с ведьмой отправляли на костер и ее родственников. В 1688 году целая семья, включая детей и прислугу, была сожжена за колдовство.

В 1746 году сожгли не только обвиняемую, но и ее сестру, мать и бабушку. И наконец, сама казнь на костре была словно специально сделана, чтобы еще более опозорить женщину. В первую очередь сгорала ее одежда, и она на какое-то время оставалась нагой на виду у многочисленной толпы, собравшейся посмотреть на ее умерщвление. В России же обычно сжигали в срубах, возможно, чтобы избежать этого самого позора.

Не только инквизиция

Принято считать, что охоту на ведьм устроила инквизиция. Это трудно отрицать, но следует отметить, что не только она. Например, в Вюрцбургском и Бамбергском епископствах неистовствовала не инквизиция, а епископальные суды. В городке Линдгейм в великом герцогстве Гессенском судили ведьм обычные жители. Возглавлял трибунал солдат Гейсс, ветеран Тридцатилетней войны. В состав присяжных входили три крестьянина и ткач. Жители Линдгейма прозвали этих выходцев из народа «присяжными-кровопийцами», поскольку они отправляли людей на костер по малейшему поводу.

Но, возможно, самыми злыми оказались протестантские вожди Реформации Кальвин и Лютер, которых у нас раньше представляли светлыми героями, бросившими вызов темным католикам. Кальвин ввел в обиход новый способ сожжения еретиков и ведьм. Чтобы сделать казнь более продолжительной и мучительной, приговоренных сжигали на сырых дровах. Мартин Лютер ненавидел ведьм всей душой и вызывался казнить их самолично.

В 1522 году он писал: «Колдуны и ведьмы - суть злое дьявольское отродье, они крадут молоко, навлекают непогоду, насылают на людей порчу, силу в ногах отнимают, истязают детей в колыбели, понуждают людей к любви и соитию, и несть числа проискам дьявола». И под влиянием его проповедей протестанты в Германии отправляли женщин на костер по малейшему подозрению.

Надо сказать, что инквизиция, хотя и вела основную массу ведьмовских процессов, в своей работе строго следовала процессуальным правилам* Например, требовалось, чтобы ведьма созналась. Правда, для этого инквизиторы придумали кучу разных приспособлений для пыток. Например, «ведьмино кресло», оснащенное острыми деревянными шипами, на котором подозреваемую заставляли сидеть сутками.

Некоторым колдуньям надевали на ноги кожаные сапоги большого размера и заливали в них кипяток. Ноги в такой обуви буквально сваривались. А Бригитту фон Эбикон в 1652 году пытали вареными яйцами, которые доставали из кипятка и вкладывали ей под мышки.

Кроме признания, другим доказательством связи женщин с дьяволом могло стать испытание водой. Любопытно, что христиане переняли его у язычников. Еще законы Хаммурапи в начале II тысячелетия до нашей эры рекомендовали обвиненному в колдовстве пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека, то он может забрать дом у обвинителя.

Еще более существенным доказательством вины ведьмы, чем ее признание, считалось наличие на ее теле «отметины дьявола». Различали две их разновидности - «ведьмин знак» и «клеймо дьявола». «Ведьмин знак» должен был напоминать третий сосок на теле женщины, считалось что через него она кормила демонов собственной кровью.

А «клеймом дьявола» называли необычный нарост на коже человека, нечувствительный к боли. Ныне появилась теория, что «ведьмин знак» и «клеймо дьявола» характерны только для одной болезни. Это лепра, или проказа.

При развитии лепры кожа начинает уплотняться и образует язвы и узлы, которые действительно могут напоминать сосок и нечувствительны к боли. А если учитывать, что апогей распространения проказы в Европе пришелся на Средние века, то получается, что инквизиторы под видом охоты на ведьм боролись с эпидемией проказы.

Костры против феминизма

Существует и еще одна любопытная теория. Будто бы инквизиция - инструмент мужских монашеских орденов - охотой на ведьм пыталась поставить женщин на место. Крестовые походы и междоусобицы основательно выкосили ряды мужчин в Европе, а потому, особенно в сельских общинах, женское большинство диктовало свою волю мужскому меньшинству.

А когда мужчины пытались приструнить женщин силой, те грозились наслать на них всевозможные напасти. Доминирование женщин представляло опасность для церковных устоев, поскольку считалось, что дочери Евы, виновницы грехопадения, могли принести большой вред, дай им волю и власть.

Не случайно с помощью обвинений в ведьмовстве нередко расправлялись с женщинами, достигшими большого влияния и высокого положения. В этой связи можно вспомнить казнь жены Генриха VIII - Анны Болейн. Одним из предъявленных ей в 1536 году обвинений стало колдовство. А доказательством связи с нечистой силой стал шестой палец на одной руке у Анны.

А самой знаменитой казнью ведьмы в веках осталось сожжение Жанны д'Арк 30 мая 1431 года в городе Ру-ане. Инквизиция возбудила процесс по обвинению Орлеанской девы в колдовстве, непокорности церкви и ношении мужской одежды. Во время ее казни посреди эшафота стоял столб с доской, где было написано: «Жанна, называющая себя Девой, вероотступница, ведьма, окаянная богохульница, кровопийца, прислужница сатаны, раскольница и еретичка».

В Книге рекордов Гиннесса сказано, что последний раз по приговору суда за колдовство казнили служанку Анну Гельди в швейцарском городе Гларус в июне 1782 года. Следствие в отношении нее длилось 17 недель и 4 дня. И большую часть этого времени она провела закованной в цепи и кандалы. Правда, Гельди избавили от сожжения заживо. Ей отрубили голову.

А последняя ведьма в истории человечества была сожжена в мексиканском городе Камарго в 1860 году. Специалистами подсчитано, что в период охоты на ведьм в XVI и XVII веках было казнено, по крайней мере, 200 тысяч женщин.

Олег ЛОГИНОВ

Русь и Европа, жестокость средневековья

Клочья тьмы на игле времени.
Е. Парнов.

Начнем с термина…

Средневековье… Средние века… Между чем и чем они средние? В эпоху Возрождения, века с XIV, стали считать: была раньше высокая древняя культура… Древняя – это на латыни будет «античная». Культура Древней Греции и Древнего Рима. Потом варвары завоевали Западную Римскую империю, начались Темные, Средние века. Длились они до тех пор, пока не началось Возрождение древней, античной культуры.

Так в самом слове лежит представление о том, что раньше было хорошо, потом сделалось очень плохо, а в конце опять становится лучше и лучше.

Такое мнение имеет под собой основания. После падения Западной Римской империи с VI по XII–XIII века шла беспощадная война всех против всех.[174] Запустела земля, урожайность упала с 10–15 центнеров с гектара до 3–5 центнеров, леса даже в Италии наступали на поля и сады. Население Италии сократилось в 4–5 раз, Южной Франции – в 3–4 раза, Северной Франции – раза в 2.

Хозяйство опять стало натуральным. А в Италии стали выращивать хлеб, где он растет хуже, чем на севере. Привезти товар стало невозможным, приходилось все выращивать на месте.

Вечная война требовала воинов, а не ученых. Упал уровень общей культуры, грамотности, образованности.

После этих страшных времен даже феодальная иерархия и жестокая власть феодалов казалась спасением от анархии и общего безумия. К XI–XII векам Европа начала превращаться в тот конгломерат народов и стран, который мы видим и сегодня.

Но сразу отмечу, на Руси не было ничего подобного!

История Руси протекала не на старых землях бывшей Римской империи. На Руси были разные группы зависимых людей, и ученые всё спорят, какие именно повинности несли, в каких отношениях к хозяину находились закупы, смерды, рядовичи, холопы, рабичичи, обельные холопы. Но в любом случае, даже «обельные холопы», то есть полные холопы, не были рабами.

Мало того что мы не знали рабства и его последствий для экономики, общественных отношений и психологии. Не было и страшного периода падения культуры, войны всех против всех, развала и упадка. Периода, в самом названии которого – оправдание крови и жестокости.

Термин как оправдание

Средневековье… столь страшное определение относится ко всей европейской эпохе, тем самым обезличивая и снимая ответственность за жестокость и кровавость с конкретных европейских правителей того времени.

Действительно, чего вы хотите от безвременья, эпохи упадка и распада? Виновен не Карл Великий, приказавший зарезать в Венсеннском лесу 4,5 тысяч пленных саксов? Или Джон Безземельный, пытавший банкиров, вымогая у них денег? Или французские феодалы виновны ли в том, что замордовали собственных крестьян до потери инстинкта самосохранения и вынудили подняться на страшную Жакерию XII–XIV веков? И не крестьяне виновны ли в том, что разрывали они на части детей и сжигали живьем всякого рыцаря и всякого горожанина, попавшегося на их пути? Тут личная ответственность как бы стирается, потому что «эпоха была такая». Это не мы! Это Средневековье!

Сначала в понятие Средние, или Темные века входило время с VI по XI века. Потом верхняя планка плавно двинулась вверх… Средневековьем стали официально считать сначала время до XIII века… до XIV… до XV… А в сознании обывателей, далеких от исторической науки, даже XVI век, Реформация, как бы относятся к Средневековью.

И тогда все события этого времени тоже обезличиваются, стираются. Вроде никто уже не виноват в конкретных и ярких событиях! Ведь государственный деятель и военачальник выступают не сами по себе, а как «жители Средневековья». Время было такое! Они ни при чем!

Существуют огромные по значимости события, даже целые периоды истории, о которых все знают, но практически не задумываются о том, что же за ними реально стояло. Скажем, война гвельфов и гибеллинов в Италии – война сторонников светской власти Папы и сторонников Германского императора.

Папы объявляли себя наследниками апостола Петра, имеющими право на светскую власть в Италии. Германские императоры «Священной Римской империи германской нации» называли себя наследниками римских императоров.

Гвельфы и гибеллины резали друг друга три столетия. О чудовищной жестокости этой войны почти не помнят. Какие эльфы? Какие феи? Какие гоблины? – спросит любой студент. А если что-то и было неприглядное, то что тут можно поделать?

Средневековье!
Инквизиция?
Жгут «ведьм»?
Бароны грабят на больших дорогах?
Любой вооруженный режет кого попало?
Крестовые походы?
Так ведь Средние века… Средневековье…

В сознании просвещенного человека возникают характеристики многих негативных явлений, но не имена личностей, персонально ответственных за злодеяния, например, инквизиции или междоусобной войны.

Идеология самооправдания

В Средневековье политическая идеология существовала в религиозно-этической форме и развивалась усилиями богословов. Христианская мораль влияла на общественные отношения, она же и оправдала кровавые события того времени.

Фома Аквинский – философ XIII века, один из основных фигур всей средневековой философии и науки. Его книга «Сумма теологии» почитается до сих пор в католических странах. Фома обосновывает и оправдывает европейскую жестокость. Он полагает, что во избежание смуты надо подчиняться предписаниям, поскольку сохранение общежития основано на господстве и подчинении. Не исключено также, что произвольные действия правителя – зло, ниспосланное подданным за грехи, в любом случае сопротивление – грех.
Именно у Фомы Аквинского спорные и жестокие события обретают форму «здравого» смысла: «Если так происходит, то, значит, так надо!»

Ничего подобного нет на Руси. У нас те же века – с VII по XIII – это не «средние века» упадка и катастрофы. Это не «час быка», а утро. Россия в период европейского «темного средневековья» в целом переживает культурный рост и обретение прочной государственности. Моральной основой Российского государства становятся христианские ценности. Россия, конечно, как любое государство, переживала свои периоды смут и бунтов. Но эти события практически всегда имеют ярлык персонификации.

Мироощущение россиян окрашено в гораздо более радужные тона. И напрочь отсутствует мотив самооправдания, списывания грубости и жестокости на эпоху.
Современный европеец легко повторяет за Фомой Аквинским: «А иначе было бы еще хуже!» И всё в порядке. Ни малейшего чувства неловкости за жестокость и грубость предков.

Но тот же самый современный европеец убежден: русское Средневековье и вообще вся русская история как раз на редкость кровавые и злые! Как иллюстрация, например, – книга Джеймса Хэйли Биллингтона с чудесным названием: «Икона и топор». Это исследование написано одним из ведущих мировых специалистов по русской культуре, выпускником Принстонского университета, доктором в Принстоне и Оксфорде. Биллингтон хорошо знает русский язык, прошел стажировку в МГУ, читал лекции в Ленинградском университете.

Он уже был широко известен и уважаем в академических кругах к 1966 году, когда книга «The Icon and the Axe. An Interpretive History of Russian Culture» сделала его знаменитым. Книга сделала его непререкаемым авторитетом, экспертом буквально по всем сторонам русской общественной мысли, культуры и истории.
С 1987 года Биллингтон стал директором Библиотеки Конгресса США. По значимости это пост в Америке такой же почетный, как должность сенатора. Но сенаторов все время избирают и переизбирают, а Биллингтон остается на посту.

Несомненно, эта книга написана не врагом нашей страны. В ней чувствуется искренняя любовь и уважение к русскому народу и его истории. Тем удивительнее: автор всерьез считает, что в истории Руси естественным образом соединяются периоды поклонения и свержения авторитетов. Потому она такая и кровавая, страшная и жестокая, русская история: поставим мы на пьедестал кого-то, а потом свергаем и истребляем вчерашнего кумира со всеми чадами и домочадцами. А Европа?! Ну, в Европе, конечно же, ничего подобного не было!..
На примере книги Биллингтона хорошо видно, как уже современный Запад, как правило, оправдывая свою кровавость и жестокость, с удивительным упорством поддерживает миф о кровавости и жестокости русского народа.

Стереотип «русской кровавости»

О, эта страшная и кровавая история огромной, загадочной и мрачной страны… Мы и сами почти поверили страшным сказкам о Руси IX–XV веков.Спросите у любого мало-мальски сведущего европейца, да и россиянина, какие ассоциации вызывают у него слова «Русское Средневековье», – и получите в ответ полный джентльменский набор: плаха, залитая кровью, дыба в пыточном застенке, вороны над Лобным местом, опричники, похожие на персонажей современных «ужастиков» и тому подобные прелести. Было все это в нашей истории? Разумеется, было, чего уж тут отрицать…

Вопрос – в каких количествах…

Нас так затюкали рассказами о нашей жестокости, что даже экскурсоводы на Красной площади рассказывают: мол, Лобное место служило для пыток и казней. А выражение «орать во всю Ивановскую» восходит к крику публично пытаемых и запарываемых кнутом.А это неправда.

Лобное место нужно было для возглашения указов Государей. До перестройки Красной площади в XVI веке указы Великого князя возглашались на Ивановской площади в Кремле. Выходил дьяк в малиновом кафтане, синих штанах, светло-коричневых сапогах, оранжевой шапке, с чернильницей и тубусом с гусиными перьями на боку, в окладистой бороде… и кричал, «орал во всю Ивановскую» указ Государя и Великого князя…

А вы так привыкли считать предков садистами, что поверили?! Ведь верят же, что стекала алая кровь Пугачева со товарищи, четвертованного прямо на белоснежном пьедестале Лобного места на Красной площади. Да и Красной она называется, потому что заливали ее веками кровью невинно убиенных… Такие вот сказочки.

Лобное место и виселица

А как обстояло дело с кровушкой и пыточной аппаратурой в просвещенных Европах? Неужели как-то иначе? Действительно, иначе, но не так, как думается среднему европейцу и отечественному интеллигенту, а пострашнее, чем у нас.
На площадях ВСЕХ европейских городов непременно красовалась виселица. И не всегда пустовала.

Пытки были совершенно обычным, нормальным способом вести следствие не только в мрачном Средневековье, но и в Ренессансных XV–XVI веках. Пыточные инструменты заказывали самым обычным ремесленникам, и они выполняли свою полезную работу, продавая членам муниципалитета готовые изделия.

Бытовые нравы… По законам практически всех стран Европы жена и дети рассматривались как СОБСТВЕННОСТЬ главы семьи. Не случайно же в английском языке само слово womаn (женщина) есть прямое производное от mаn (мужчина). А слово mаn означает одновременно и «мужчина», и «человек». А обращение к замужней женщине на английском и сейчас означает некую принадлежность мужу. Вовсе не «миссис такая-то», как переводим мы, согласно нормам русского языка. А «миссис такого-то».

Избиения жен и детей были совершенно обычным делом. В XVI–XVII веках священники стали подымать свой голос против бытовой жестокости, но их мало слушали.

Казнь Пугачёва. «Прости, народ православный»

Драки, поножовщина были такими обыденными явлениями, что это отразилось в обычаях. Взять хотя бы описанную Марк Твеном «чашу любви». Пили из нее по очереди двое. Оба держали чашу за рукояти, один из них снимал салфетку, а другой – крышку. Зачем такие сложности? А затем, что «в старые времена, когда нравы были суровы и грубы, мудрая предосторожность требовала, чтобы у обоих участников пира, пьющих из чаши любви, были заняты обе руки. Иначе могло случиться, что в то время, пока он изъясняется другому в чувствах любви и преданности, тот пырнет его ножом».

Народ безмолвствовал

У феодального сословия нравы пытались ввести в какие-то рамки… Но и эти рамки таковы, что отдают какой-то прямо космической жутью. Многие ли поклонники сказок про короля Артура и благородного Ланселота знают, что во время рыцарского турнира победитель имел право убить (!) побежденного? Даже того, кто признал свое поражение и сдался? Даже истекающего кровью, лежащего без сознания раненого?

Акт убийства так и назывался – «удар милосердия». Было даже оружие, специально предназначенное для того, чтобы добить беспомощного человека. Оно называется стилет. Стилет – это длинный трехгранный или многогранный стержень на рукояти. У него нет лезвия, он не годится как замена кинжала, даже как ножа. Стилетом можно только заколоть.

В Европе считалось «правильным» и «благородным» вогнать раненому стилет или между пластинами панциря на груди, в сердце, или в глазницу, чтобы пробив глаз, стилет проходил бы прямо в мозг.

На фоне этого бытового, повседневного зверства уже не удивляют ни Крестовые походы, ни инквизиция, ни обыденная жестокость войн.

И костры с еретиками, и методы обращения язычников в христианство – все считалось целесообразным и правильным. Кстати, насчет язычников и еретиков – в России обращение с теми и другими было не в пример мягче, чем в Европе, по крайней мере, народу сожгли гораздо меньше (хотя, в отличие от Европы, дров было поболее – энергетическая сверхдержава как-никак).

Россия, в отличие от Европы, практически не знала религиозных войн. По сравнению с тем, что творилось в Германии, Нидерландах, Франции в XVI–XVII столетиях, все раздоры между никонианцами и староверами, а также гонения на стригольников, нестяжателей и прочих сектантов представляются просто какими-то «разборками» малышей в песочнице.

В 1618–1648 годах католики и протестанты резали друг друга совершенно в чудовищных количествах даже по меркам 1-й и 2-й мировых масштабных войн. В Германии за время Тридцатилетней войны было уничтожено около сорока (!) процентов населения, дело доходило до того, что в Ганновере власти официально разрешили торговлю мясом людей, умерших от голода, а в некоторых областях (христианской!) Германии было разрешено многоженство для восполнения людских потерь.

В России не было ничего подобного, и слава Богу!

И специального оружия, чтобы добивать поверженного противника, тоже не было.
И виселица не была непременным «украшением» средневекового русского города.
Но вот что интересно! Ни один русский ученый не написал пока книги «Мадонна и виселица», за что бы его сделали директором Российской государственной библиотеки и членом Академии наук.

А Биллингтон подобную книгу написал и главой Библиотеки Конгресса США стал.

В. Р. Мединский

Как устроен туалет чукчи? Это две палки. Одна — чтобы шубу вешать, другая — волков отгонять. Смеетесь над чукчами? Тогда спросите, как выглядел туалет европейцев каких-нибудь 200 лет назад? Да никак! Его вообще не было. И зубной щетки, и дезодоранта, и туалетной бумаги. Как соблюдали гигиену европейцы и кого называли «божьими жемчужинами»?

Немытой Европа была в Средние века. Так считают многие. И ошибаются. Наоборот, до XV–XVI веков европейцы все-таки мылись. Непростительно часто — раз в полгода. А в эпоху Возрождения, как ни парадоксально, и вовсе оставили эту «скверную» привычку. Традиции Древнего Рима с его культом воды и знаменитыми термами были позабыты.

Людовик XIV мылся всего два раза в жизни. И после каждого хилел так, что придворные готовили завещание. Тот же «рекорд» — у королевы Изабеллы Кастильской, которая страшно гордилась, что вода касалась ее тела первый раз — при крещении, а второй — перед свадьбой

Для славян омовения имели не столько гигиенический, сколько сакральный смысл. Баня — это вообще наш национальный проект. Она и мыла, и согревала, и грехи отпускала. Но на Руси не было проблем с дровами. Не то что в Европе. Чего там, даже для инквизиторских костров дров не хватало. А это святое, не то что ваша гигиена.

Не кради, не убий, не мойся
И ладно бы только дрова. Католическая церковь запрещала любые омовения кроме тех, что происходят во время крещения (которое должно было омыть христианина раз и навсегда) и перед свадьбой. Никакого отношения к гигиене все это, разумеется, не имело. А еще считалось, что при погружении тела в воду, особенно в горячую, открываются поры, через которые в организм проникает вода, которая потом не найдет выхода. Поэтому якобы тело становится уязвимым для инфекций. Это и понятно, ведь в одной и той же воде мылись все — от кардинала до кухарки. Так что после водных процедур европейцы действительно болели. И сильно.

Людовик XIV мылся всего два раза в жизни. И после каждого хилел так, что придворные готовили завещание. Тот же «рекорд» — у королевы Изабеллы Кастильской, которая страшно гордилась, что вода касалась ее тела первый раз — при крещении, а второй — перед свадьбой.

Церковь предписывала заботиться не о теле, а о душе, поэтому для отшельников грязь была добродетелью, а нагота — стыдом (видеть тело, не только чужое, но и собственное, — грех). Поэтому если и мылись, то в рубахах (эта привычка сохранится до конца XIX века).



На картинах женщины, ловящие блох и фото блохоловки XVIII века
Вшей называли «божьими жемчужинами» и считали признаком святости. Влюбленные трубадуры снимали с себя блох и ссаживали на даму сердца, чтобы кровь, смешавшись в желудке насекомого, объединила сердца сладкой парочки. Несмотря на всю свою «святость», насекомые людей таки доставали. Именно поэтому каждый имел при себе блохоловку или небольшую собаку (в случае дам). Так что, дорогие девушки, нося с собой карманную собачку в розовой попоне, помните, откуда взялась традиция.

От вшей избавлялись по-другому. Смачивали в крови и меду кусочек меха, а потом помещали его в прическу. Почуяв запах крови, насекомые должны были устремиться к приманке и застрять в меду. А еще носили шелковое белье, которое, кстати, и стало популярным именно благодаря своей «скользкости». «Божьи жемчужины» не могли уцепиться за столь гладкую ткань. Это еще что! В надежде спастись от вшей многие практиковали более радикальный способ — ртуть. Ее втирали в кожу головы, а иногда и ели. Правда, умирали от этого в первую очередь люди, а не вши.

Народное единство


Типичные средневековые туалеты
В 1911 году археологи откопали древние постройки из обожженного кирпича. Это были стены крепости Мохенджо-Даро — древнейшего города долины Инда, возникшего примерно в 2600 году до н. э. Странные отверстия по периметру зданий оказались сортирами. Древнейшими из найденных.

Потом туалеты, или латрины, будут у римлян. Ни в Мохенджо-Даро, ни в Царице вод (Древнем Риме), кстати, они не предполагали уединения. Восседая на своих «толчках», расположенных по периметру зала друг напротив друга (подобно тому как сегодня устроены сиденья в метро), древние римляне предавались беседам о стоицизме или эпиграммах Сенеки.

В конце XIII века в Париже был издан закон о том, что, выливая ночной горшок из окна, нужно кричать: «Осторожно, вода!»

В Средневековой Европе туалетов не было вообще. Только у высшей знати. И то очень редко и самые примитивные. Говорят, что французский королевский двор периодически переезжал из замка в замок, потому что в старом буквально нечем было дышать. Отходы человеческой жизнедеятельности были повсюду: у дверей, на балконах, во дворах, под окнами. При качестве средневековой пищи и антисанитарии диарея была делом обычным — до туалета просто не добежишь.

В конце XIII века в Париже был издан закон о том, что, выливая ночной горшок из окна, нужно кричать: «Осторожно, вода!». Даже мода на широкополые шляпы появилась якобы только, чтобы предохранить дорогую одежду и парики от того, что летело сверху. По описаниям многих гостей Парижа, например Леонардо да Винчи, на улицах города стоял жуткий смрад. Что там в городе — в самом Версале! Попав туда, народ старался оттуда не выходить, пока не встретится с королем. Туалетов не было, поэтому в «маленькой Венеции» пахло отнюдь не розами. У самого Людовика XIV, впрочем, ватерклозет был. Король-солнце мог восседать на нем, даже принимая гостей. Присутствовать при туалете высокопоставленных особ вообще считалось «гонорис кауза» (особо почетным).

Первый общественный туалет в Париже появился лишь в XIX веке. Но предназначен он был исключительно… для мужчин. В России общественные уборные появились при Петре I. Но тоже только для придворных. Правда, обоего пола.

А 100 лет назад началась испанская кампания по электрификации страны. Называлась она просто и понятно — «Унитаз». В переводе с испанского это означает «единство». Вместе с изоляторами производили и другие фаянсовые изделия. Те самые, потомки которых стоят теперь в каждом доме, — унитазы. Первый унитаз со сливным бачком еще в конце XVI века изобрел придворный английского королевского двора Джон Харингтон. Но популярностью ватерклозет не пользовался — из-за дороговизны и отсутствия канализации.

Если не было таких благ цивилизации, как элементарный сортир и баня, то про зубную щетку и дезодорант говорить не приходится. Хотя иногда для чистки зубов пользовались кисточками из веток. В Киевской Руси — дубовыми, на Ближнем Востоке и в Южной Азии — из дерева арак. В Европе использовали тряпочки. А то и вовсе зубы не чистили. Правда, зубную щетку изобрели именно в Европе, а точнее, в Англии. В 1770 году ее придумал Уильям Аддисон. Но массовым производство стало далеко не сразу — в XIX веке. Тогда же был изобретен зубной порошок.

А что же с туалетной бумагой? Ничего, разумеется. В Древнем Риме ее заменяли губки, смоченные в соленой воде, которые крепились к длинной рукояти. В Америке — кукурузные кочерыжки, а у мусульман — обычная вода. В Средневековой Европе и на Руси простой люд пускал в ход листья, траву и мох. Знать использовала шелковые тряпочки.

Считается, что духи были придуманы только для того, чтобы заглушить жуткий уличный смрад. Так это или нет — доподлинно неизвестно. А вот косметическое средство, которое сейчас назвали бы дезодорантом, появилось в Европе только в 1880-х годах. Правда, еще в IX веке некто Зирьяб предложил использовать дезодорант (судя по всему, собственного производства) в мавританской Иберии (части современной Франции, Испании, Португалии и Гибралтара), но на это никто не обратил внимания.

А ведь уже в древности люди понимали: если удалить волосы в подмышечной впадине — запах пота не будет столь сильным. То же самое, если их мыть. Но в Европе, как мы уже сказали, подобное не практиковалось. Что касается депиляции, то волосы на женском теле никого не раздражали вплоть до 1920-х годов. Только тогда европейские дамы впервые задумались: брить или не брить.

"Средневековая жизнь с Терри Джонсом" (Великобритания, 2004 год). Терри Джонс (актёр, режиссёр, сценарист, композитор, писатель и историк) зажигательно и с юмором рассказывает о жителях средневековой Британии - от крестьянина до короля, - об их образе жизни и взглядах. Также речь идет об уровне английского образования и науки в эпоху Средневековья.

Третий фильм "Дама" этого познавательно-игрового цикла расскажет о том, какой полагалось быть девушке в Средневековье, и о принципах нравственности, которые следовало блюсти юным представительницам прекрасного пола.

Что же творилось в якобы просвещённой и чистой Европе с начала средневековья, и, как ни странно, аж до XVIII века?
Европа не мылась веками!!!
Подтверждения этому сначала находим в письмах княжны Анны – дочери Ярослава Мудрого, киевского князя XI века н.э. Сейчас считается, что, выдав свою дочь замуж за французского короля Генриха I, он укрепил своё влияние в «просвёщенной» Западной Европе. На самом же деле, это европейским королям было престижно создавать союзы с Русью, так как Европа была далеко отстающей во всех отношениях, как культурных, так и экономических, по сравнению с Великой Империей наших предков.

Княжна Анна привезла с собой в Париж – тогда маленькую деревню во Франции – несколько обозов со своей личной библиотекой, и с ужасом обнаружила, что её муж, король Франции, не умеет, не только читать, но и писать, о чём не замедлила отписать своему отцу, Ярославу Мудрому. И упрекнула его за то, что тот отправил её в эту глухомань! Это – реальный факт, есть реальное письмо княжны Анны, вот фрагмент из него: «Батюшка, да за что ты меня ненавидишь? И отправил в эту грязную деревню, где умыться-то негде…» А русскоязычная Библия, которую она привезла с собой во Францию, до сих пор служит священным атрибутом, на котором принимают присягу все президенты Франции, а ранее клялись короли.

Когда начались крестовые походы, крестоносцы поразили и арабов и византийцев тем, что от них разило «как от бомжей», как бы сказали сейчас. Запад стал для Востока синонимом дикости, грязи и варварства, да он и был этим варварством. Вернувшиеся в Европу, пилигримы, было, попытались внедрить подсмотренный обычай мыться в бане, но не тут то было! С ХIII века бани уже официально попали под запрет Церкви, якобы, как источник разврата и заразы!

В итоге, ХIV век был, наверное, одним из самых страшных в истории Европы. Вполне закономерно вспыхнула эпидемия чумы. Италия и Англия потеряли половину населения, Германия, Франция, Испания – более трети. Сколько потерял Восток, достоверно неизвестно, но известно, что чума пришла из Индии и Китая через Турцию, Балканы. Она обошла только Россию и остановилась на её границах, как раз в том месте, где были распространены бани. Это очень похоже на биологическую войну тех лет.
https://youtu.be/Yi8-Fr6YBuI

Изобретение современного водопровода, электричества и знания в области медицины перевернули наше представление о чистоте тела.
У наших предков в средневековье и эпоху Возрождения была немного иная культура поддержания чистоты. До того, как появились современные удобства, людям приходилось прибегать к довольно странным методам соблюдения гигиены.
Вот самые шокирующие, а порой и забавные нормы гигиены из прошлого.
Культура и гигиена средневековья.
https://youtu.be/DUDqq9dypXM

Регулярно натыкаюсь на хвалебные оды, которые поются нашим «европейским партнёрам». При чём в моменты, когда отношения между Россией и Западом обостряются, количество восторженных песнопений многократно увеличивается. Интернет-эксперты наперебой выплёскивают ушаты обжигающей правды на ничего не подозревающего обывателя, пытаясь доказать ему, что любая европейская страна — земля обетованная, обязанная своим благополучием трудолюбивым и честным гражданам, в отличие от «тоталитарного советского ада, построенного на костях».

О том, как на самом строилось т.н. европейское благополучие, говорить не принято. А зря!

Вчера я наткнулся на несколько фотографий (одну из них вы можете наблюдать выше), сделанных в бельгийском Конго, когда верные поданные короля Леопольда II, устав от суетных дел позировали с местными жителями. Казалось бы, на кадрах нет ничего необычного — европейцы несут привычное им «бремя белых», путём отрубания рук маленьким детям, чьи родители не смогли выполнить норму по сбору каучука. Вот только на фотографиях не середина XIX века, а первое десятилетие века XX.

«Цивилизация» пришла в Конго в конце XIX века, когда при поддержке банковских кругов была учреждена Международная Африканская ассоциация под руководством бельгийского монарха. Сотрудники ассоциации незамедлительно отправились в Африку, где заключили полтысячи договоров с неграмотными вождями местных племён, став полноправными хозяевами земли, ресурсов и двадцати пяти миллионов чернокожих рабов на абсолютно законных для любого цивилизованного европейца основаниях.
Европейские капиталисты очень быстро посчитали, какие баснословные прибыли может принести каучук, добываемый в Конго. И тем самым подписали смертельный приговор местному населению. Метрополия грабила стремительно и безжалостно, используя всю мощь научно-технического прогресса для вывоза ресурсов и пресечения попыток туземцев вырваться из колониального рабства.

К концу XIX века норма выработки каучука была такой, что коренному африканскому населению приходилось работать по шестнадцать часов в сутки, обеспечивая своим «цивилизаторам» до 700% (семисот процентов) прибыли. Согнанные с родной земли, изнуряемые тяжёлой работой, жестоко наказываемые надзирателями туземцы массово гибли. За тридцать лет население Конго сократилась практически вдвое, и к 1905 году насчитывало около пятнадцати миллионов человек.

Английская практичность. Охота на крокодилов. Ребенок как приманка.

Да! Мы любим рассуждать о «демократии» и «гуманизме Запада». В качестве приманки у этого англичанина ребёнок, которого он за свои кровные и честно заработанные купил на рынке.

Этот бесстрашный охотник явно проявил человеколюбие и толерантность — не насадил приманку на крючок. И другие иллюстрации об особенностях охоты на крокодилов острова Цейлон в популярном журнале.
Есть ли в восточно-славянской истории подобные практики?
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЕВРОПЕЙЦЕВ В АФРИКЕ



ПРЕСТУПЛЕНИЯ БРИТАНСКОГО КОЛОНИАЛИЗМА

1. Тактика русской армии

Тактикой русского войска Наполеон был сражен и в прямом и в переносном смысле. Русская армия под руководством генерала Барклая де Толли держалась тактики постоянного отступления. Войска уходили из Витебска, Смоленска, Москвы. До рокировки Толли и Кутузова французы удостоились только двух битв.

К отступлению русских войск Наполеон относился неоднозначно. В начале похода такое поведение противника было на руку французскому императору, он мечтал дойти до Смоленска с малыми потерями. Смоленск французы не захватили, а получили в совершенно непрезентабельном виде. Останавливаться в городе оказалось бессмысленным, двигаться дальше было страшно. Армия, надеющаяся на блицкриг, двигалась все дальше, вглубь огромной страны.

Солдаты входили в пустующие города, доедали последние запасы и паниковали. Бонапарт, сидя на острове Святой Елены, вспоминал: «Мои полки, изумленные тем, что после стольких трудных и убийственных переходов плоды их усилий от них постоянно удаляются, начинали с беспокойством взирать на расстояние, отделявшее их от Франции».

2. Толстые стены

Рассказ о непробиваемых стенах Смоленска занимает у Наполеона целую страницу. От описания прекрасного вида города, Наполеон обращается к бессмысленным попыткам захватить его: «Я употребил весь артиллерийский резерв для пробития бреши в куртине, но тщетно – ядра наши застревали в неимоверно толстых стенах, не производя никакого действия. Только одним способом можно было сделать пролом: направить весь наш огонь против двух круглых башен, но разница в толщине стен была нам неизвестна».

3. Пожары

Если бы не опубликованные воспоминания Бонапарта, можно было бы подумать, что именно французы принесли на русскую землю огонь. Движение войска Наполеона сопровождалось пожарами — горели города и дороги. В Смоленске, Гжатске, Малом Ярославце тушили пожары сами французы. Русские сжигали все — дома, магазины, улицы, посевы. Посреди Москвы Наполеон недоумевал — отчего же она горит? А потом грустно, но красиво записал: «Москва превратилась в огненное море. Вид с кремлевского балкона был бы достоин Нерона, поджигающего Рим, что же касается меня, то я никогда не походил на это чудовище, и при взгляде на эту ужасную картину сердце моё обливалось кровью».

4. Города

Искусство русских зодчих восхищало Наполеона, в своих воспоминаниях он описывал башни Смоленска, отвлекаясь от стенобитных неудач. Москва же и вовсе сразила французского императора: «Построенная подобно Риму, на семи холмах, Москва представляет весьма живописный вид. Надо видеть картину, которую представляет этот город, полуевропейский, полувосточный, с его тысячью разноцветных глав, возвышающихся над ними, чтобы понять чувство, которое мы испытали, когда с высоты Поклонной Горы увидели перед собой Москву».

5. Дороги

Наполеон прошел множество русских дорог, и ни одна его не удовлетворила. Причина не в погоде, о ней у императора сложилось отдельное мнение. В своих воспоминаниях Бонапарт называл русские дороги исключительно непроходимыми: «Недостаток сведений о состоянии дорог, неполные и недостоверные карты края, были причиной того, что я не отважился пустить корпуса по разным направлениям, так как ничто не доказывало существование удобопроходимых дорог».

6. Погода

Наполеон вторгся в Россию в начале лета, а выбирался из нее уже во время холодов. Император Франции успел сложить свое мнение о погоде в России, например, осень стала «прекраснейшей, необычной в этих суровых краях». С суровыми холодами Наполеону пришлось столкнуться в самый невыгодный момент, по пути домой: «С 7 ноября холод увеличился и с ужасающей быстротой развил степень расстройства армии, начавшегося уже под Вязьмой».

7. Партизаны

Приятно сознавать, что больше всего Наполеона шокировало и восхитило поведение русского народа. О народной войне Наполеон говорил: «Самая грозная армия не может успешно вести войну против целого народа, решившегося победить или умереть. Мы имели дело уже не с жителями Литвы, равнодушными зрителями великих событий, совершающихся вокруг них. Всё население, составленное из природных русских, при нашем приближении оставляло свои жилища. На нашем пути мы встречали только покинутые или выжженные селения. Бежавшие жители образовывали шайки, которые действовали против наших фуражиров. Они нигде не беспокоили сами войска, но захватывали всех мародеров и отставших».

Дом и его обустройство.
Все средневековые жилища - от замка до самой убогой хижины - были тождественны в одном: они должны были скрыть, спрятать, защитить их владельца от внешних, враждебных сил. В отличие от античного (например, римского) строения, которое в определенном смысле было “открытым” домом, жилище средневекового человека должно было не только дать приют, но и скрыть его обитателей от любопытных взоров. Ибо, по выражению французского историка Э.Фараля, “быть увиденным в Средневековье означало потерять свободу”.

Европейские феодалы (за исключением Южной Италии и, с определенного времени, Италии), как правило, селились вне городов. Те, кто имел возможность, возводили замки. Первые замки возникли в IХ-Х вв. во Франции и на первых порах представляли собой деревянную, а затем каменную прямоугольную в плане башню донжон, возводившуюся чаще всего на естественном либо насыпном искусственном холме, который окружали ров, вал и палисад. Донжон разделялся на несколько ярусов-этажей деревянными перекрытиями, нижний ярус мог быть забит балластом, жилище феодала и его семьи находилось на третьем этаже.

Постепенно строительство замков усложнилось. Их начали возводить из камня, палисад сменила стена, укрепленная угловыми башнями с зубцами и бойницами. Далее находился сухой или наполненный водой ров, через который был перекинут подъемный мост. В ХП-ХШ вв. почти все европейские замки превратились в своего рода неприступные крепости и усложнились не только как фортификационное сооружение, но и стали включать, помимо донжона, целый ряд других построек, как-то: дом, замковую капеллу, дома ремесленников, тюрьму, колодец, “банальную” печь, всевозможные хозяйственные постройки. Такой замок очень напоминал эмбрион будущего города.

Дома в период Средневековья строились из разных материалов. К северу от Луары во Франции дома первоначально были бревенчатыми. И лишь с ХI в. их стали заменять жилища на каменном цоколе, на котором возвышались 2-3 этажа. Деревянные каркасы этих этажей заполнялись глиной с рубленой соломой, камнем.

С течением времени (примерно с Х1У в.) в городах получило распространение каменное строительство; стали воздвигать жилища из камня и кирпича, что, безусловно, означало определенный прогресс средневекового строительства (Хотя следует признать, что к северу от Луары каменные дома горожан в Х1У в. были еще редкостью. И, как говорят исторические источники, в массе своей городские постройки были весьма невзрачны. Множество небольших городков до конца Средневековья продолжали оставаться деревянными).

Из кровельных материалов наиболее употребительными были солома и тёс. Черепичные крыши (и гонт) появились только в позднее Средневековье (то есть еще не у нас).

В Средиземноморье преобладали дома с плоскими крышами, к северу от Альп - с островерхими. Но и там, и здесь средневековый дом выходил на улицу торцом, имевшим более двух--трех окон и не имел нумерации; ее заменяли отличительные знаки: барельефы на религиозные сюжеты и скульптурные портреты владельцев (являвшиеся, кстати, своеобразным украшением фасада).

Двери средневековых домов были окованы железом, окна нередко зарешечивались и закрывались плотными ставнями.

Земля в городской черте стоила очень дорого. Поэтому в средневековых городах (в отличие от античных) дом рос вверх и обычно состоял из нескольких этажей. Впрочем, городские дома разрастались вверх не только за счет этажности, но и за счет антресолей, консолей, мезонинов, чердаков. Комнаты и комнатушки лепились друг к другу в беспорядке; этажи образовывали выступы, так называемые эркеры или «фонари», нависавшие над улицей. Под лестницей возникали каморки, под крышей - чердаки, и в выемках (например, первого этажа) - чуланы. Кроме того, дом разрастался вниз - за счет полуподвалов, подвалов; и вглубь - за счет задних помещений и пристроек.

Комнаты даже одного этажа могли находиться на разных уровнях и соединяться между собой узкими лесенками, ступеньками, извилистыми коридорчиками.

Дом рядового горожанина - ремесленника или купца - (помимо жилых помещений) включал в себя мастерскую или лавку. Он был местом, где работали. Тут же жили ученики, подмастерья, слуги. Таким образом, трудовая деятельность, и рабочее время еще не вычленились из домашнего, бытового времени и пространства. Мастерская или лавка размещалась, как правило, в нижнем этаже городского дома, здесь же хранилось сырье и инструменты. Если дом использовали как лавку, оконные ставни раздвигались на шарнирах: нижняя часть опускалась и служила прилавком; верхняя - поднималась и выполняла роль навеса.

Поработав в мастерской на первом этаже, хозяин мог подняться отдохнуть в жилое помещение на втором этаже. Каморки подмастерьев и слуг находились этажом выше, в мансарде. Чердаки служили складами.

Кухни (если они были) обычно располагались на первом или в полуподвальном этаже. Во многих семьях они одновременно служили и столовой. Только в замках и монастырях пищу приготавливали в особом помещении.

Внутри средневекового жилища (будь то замок знатного феодала, или дом простого горожанина) было сумрачно и не очень просторно, как могло показаться снаружи.

Жилище, помимо столовой, состояло из нескольких комнат и спальни (даже у королей, кроме залов, была всего одна общая спальня. Кстати, само по себе это новое явление, присущее лишь Средневековью: в средневековом доме не было обособленной женской половины . Главным были не роскошные покои, а надежные стены.

В домах простонародья (особенно деревенских) спальня не отделялась от столовой-кухни. Такой дом состоял, как правило, из одного жилого помещения (служившего одновременно горницей, спальней, кухни), к которому примыкали сарай, стойло для скота, закрома.

Полы нижнего этажа рядового средневекового дома были земляными. Его покрывали в зависимости от времени года сеном (зимой) или свежей душистой травой (летом). Врачи поддерживали этот обычай. На верхних (втором и последующих) этажах полы были деревянными. Такой пол не только защищал от холода, но и давал “приют” бесчисленным насекомым. Паркет появился только в Х1У в., но был большой редкостью вплоть до ХУШ в. даже во дворцах. Со временем в состоятельных домах среднего и высокого достатка полы нижнего этажа стали покрывать каменными и керамическими плитками.

Комнаты украшались коврами. Их, как правило, вешали на стены, настилали на сиденья, но не клали на пол.

В период позднего Средневековья особое внимание стали уделять стенам частного жилища. Их начали расписывать в подражание античным образцам. В моде были и раскрашенные двери. Никаких обоев у нас еще нет, как нет шпалер и гобеленов.

Интерьер средневекового дома существенно дополняла мебель, которая, как правило, отличалась массивностью и тяжеловесностью. Делали ее, главным образом, из дуба и ореха, и снаружи часто обивали железом, от чего она казалась еще массивнее.

Основным по важности предметом обстановки была кровать. В спальне богатого дома она имела внушительные размеры и была приблизительно 4 м шириной. На фамильной кровати могла разместится вся семья. Огромные размеры кровати были не только выражением благополучия, но и служили целям гостеприимства: оставшегося на ночлег важного и приятного для семьи гостя хозяева могли положить с собой в одну постель. Кровати были высокими и размещались на возвышении, куда вели 1-2 ступеньки; часто имели украшенное скульптурой, резьбой или живописью изголовье. Сверху кровать закрывал балдахин, опиравшийся на колонки; кроме того, кровать могла иметь задергивающиеся занавески.

В складках балдахинов, предназначенных для того, чтобы защищать спящих от домашних насекомых, скапливались полчища клопов и блох, мешая сну и угрожая здоровью.

На кровать обычно стелили тюфяк, набитый соломой и сеном; поверх которого клали матрас из шерсти и хлопчатой бумаги. Состоятельные горожане накрывались суконными одеялами, отделанными мехом, под которые в свою очередь подкладывали еще перину набитую ватой и пухом. Из ваты и пуха делали и подушки. Кровать застилалась вышитым суконным покрывалом; в позднее Средневековье в ходу были цветные шелковые одеяла, которые набивались шерстью и простегивались. Белье в богатом доме было из белого полотна, в менее состоятельных пользовались цветным.

Впрочем, не только во времена Средневековья, но и во времена Возрождения постельное белье использовалось крайне редко. В самых бедных городских и деревенских домах спали прямо на полу или на нарах. Слуги довольствовались охапкой соломы.

Вторым после кровати предметом обстановки был сундук. Во времена Средневековья сундук был универсальной мебелью. Он мог одновременно служить кроватью и мебелью для сиденья, даже дорожным чемоданом во время длительных и частых поездок королей и знатных сеньоров. В сундуках везли значительную часть имущества, о чем свидетельствуют ручки на сундуках.

Со временем появилось много разновидностей сундуков. Одной из них был тяжелый кованый сундук, который использовался для хранения денег и драгоценностей.

Только в ХУ в. появились шкафы для посуды и секретеры.

Традиционный стол в Средневековье представлял собой положенные на прочные козлы тяжелые съемные доски. Столы, за которыми ели, после трапез разбирались и составлялись там и тогда, когда нужно было поесть. На средневековых рисунках стол всегда накрыт низко свисающей белой скатертью, поэтому нам трудно судить о его форме.

Только в период готики (то есть позже) появились новые разновидности столов, напоминающих современные письменный или конторки и бюро.

Самой популярной мебелью для сиденья в различных слоях общества на протяжении всего Средневековья были лавки или скамьи, а также сундуки. Зачастую только главам знатных семей полагался отдельный стул. Его высокая конструкция и высота спинки отражали степень знатности владельца.

Средневековая мебель редко переставлялась с места на место и расставлялась обычно вдоль стен. Ее часто камуфлировали тканями. В целом, даже в состоятельном доме мебели было немного. И на протяжении долгого времени она изготавливалась одним мастером-плотником, который строил дом и выполнял отделочные работы.

Помимо деревянной мебели изготавливалась мебель и из ивняка: плетеные колыбели, корзины, клети.

Серьезной проблемой средневекового интерьера являлось освещение.

Оконные проемы часто оставались открытыми (особенно на юге) и небольшими, поскольку долгое время не была решена проблема, чем их покрывать. Стекла были редкостью и использовались в основном в церквах. Дабы защитить дом от холода и ветра, окна в частных жилищах затягивались промасленной тканью, бумагой, слюдой и пергаменом, кроме того, они просто зарешечивались и закрывались деревянными ставнями. Летом в таком доме было более или менее светло, но зимой света не хватало. Со временем от церкви позаимствовали одноцветное стекло (впрочем, не отличавшееся совершенством). Толстые, непрозрачные, неровные, неправильные по форме и маленькие по размеру куски стекла заключались в толстую, тяжелую свинцовую оправу и так крепились к неподвижной раме. Стоили такие окна очень дорого и все же полностью не решали проблему освещения, хотя, конечно, с ними в дом пришло значительно больше света.

Источниками искусственно освещения служили открытый очаг, факелы, масляные светильники (лампы), лучина, восковые и сальные (сильно коптившие) свечи. В состоятельных домах в ходу были масляные лампы из глины, стекла и металла, которые подвешивались на стенах. Но от этих светильников всюду садилась сажа и стоял смрад, стены помещений и мебель покрывались копотью. Поэтому те, кто имел возможность, старался покупать свечи. Особенно ценились восковые (самые дорогие) свечи. Ими пользовались сеньоры и церковники.

Основным типом отопления в средневековом доме был открытый очаг, расположенный подальше от стен. Кухонные печи появляются только в ХУ в. Кроме того, тепло дому давали, появившиеся в период позднего Средневековья, жаровни и камины. Однако последние были доступны далеко не каждому и даже в очень богатых домах Англии и Франции они имелись лишь в немногих помещениях.

Водопровод и канализация в домах отсутствовали. Снабжение водой было самым простым, примитивным. Как правило, во дворе дома вырывали колодец. До конца ХУ в. неотъемлемой принадлежностью спален были кувшины и тазы для умывания. По утрам (вместо умывания даже в высших слоях общества) было принято обтирать лицо и руки мокрым полотенцем. Ванных комнат не было (они появились лишь в ХУ1 в.). С ХШ в. общественные бани, наконец-таки, широко распространились в Европе, и далее вплоть до конца ХУ- начала ХУ1 вв. (до появления в Европе сифилиса, принявшего в ХУ1 в. характер эпидемического заболевания) посещались весьма охотно и мужчинами, и женщинами, которые, как правило, мылись вместе. В домашних условиях на кухне полоскались в кадках, ушатах, лоханях, тазах и, как ни странно, в основном после еды. Первый туалет со сливом воды был изобретен в Англии только в конце ХУ1 в., но даже в королевских дворцах подобное новшество не было правилом .

ЛЕКАРИ, АПТЕКАРИ, ЦИРЮЛЬНИКИ

Статья Бергер Е. из сборника "Средневековый город" (М., 2000, Т. 4).

Врачи в средневековом городе объединялись в корпорацию, внутри которой существовали определенные разряды. Наибольшими преимуществами пользовались придворные лекари. Ступенью ниже стояли врачи, лечившие население города и округи и жившие за счет платы, получаемой от пациентов. Врач посещал больных на дому. В больницу пациентов отправляли в случае инфекционного заболевания или когда за ними некому было ухаживать; в остальных случаях больные, как правило, лечились дома, а врач периодически навещал их.

В ХП-ХШ вв. существенно повышается статус так называемых городских врачей. Так именовались врачи, которых назначали на определенный срок для лечения чиновников и бедных граждан безвозмездно за счет городского управления.
Городские врачи заведовали больницами, свидетельствовали в суде (о причинах смерти, увечий и т.п.). В портовых горoдах они должны были посещать корабли и проверять, нет ли среди грузов того, что могло бы представлять опасность заражения (например, крыс). В Венеции, Модене, Рагузе (Дубровнике) и других городах купцы и путешественники, вместе с доставленными грузами, изолировались на 40 дней (карантин), и им разрешали сойти на берег только в том случае, если за это время не обнаруживалось инфекционной болезни. В некоторых городах создавались специальные органы для осуществления санитарного контроля ("попечители здоровья", а в Венеции - особый санитарный совет).

Во время эпидемий населению оказывали помощь специальные "чумные врачи". Они же следили за соблюдением строгой изоляции районов, пораженных эпидемией. Чумные врачи носили особую одежду: длинный и широкий плащ и специальный головной убор, закрывавший лицо. Эта маска должна была предохранять врача от вдыхания "зараженного воздуха". Поскольку во время эпидемий "чумные врачи" имели длительные контакты с инфекционными больными, то и в другое время они считались опасными для окружающих, и их общение с населением было ограничено.

"Ученые врачи" получали образование в университетах или медицинских школах. Врач должен был уметь ставить диагноз больному, основываясь на данных осмотра и исследовании мочи и пульса. Считается, что главными методами лечения были кровопускание и очищение желудка. Но средневековые врачи с успехом применяли и медикаментозное лечение. Были известны целебные свойства различных металлов, минералов, а главное - лекарственных трав. В трактате Одо из Мена "О свойствах трав" (XI в.) упоминается более 100 целебных растений, среди которых полынь, крапива, чеснок, можжевельник, мята, чистотел и другие. Из трав и минералов, при тщательном соблюдении пропорций, составлялись лекарства. При этом количество компонентов, входящих в то или иное снадобье, могло доходить до нескольких десятков - чем больше целебных средств использовалось, тем действеннее должно было быть снадобье.

Из всех отраслей медицины наибольших успехов достигла хирургия. Потребность в хирургах была очень велика из-за многочисленных войн, ибо никто другой не занимался лечением ранений, переломов и ушибов, ампутацией конечностей и проч. Врачи избегали даже делать кровопускания, а бакалавры медицины давали обещания, что не будут производить хирургических операций. Но хотя в хирургах очень нуждались, их правовое положение оставалось незавидным. Хирурги образовывали отдельную корпорацию, стоявшую значительно ниже, чем группа ученых врачей.
Среди хирургов были странствующие врачи (зубодергатели, камне- и грыжесечцы и т.д.). Они разъезжали по ярмаркам и проводили операции прямо на площадях, оставляя затем больных на попечение Родственников. Такие хирурги излечивали, в частности, кожные болезни, наружные повреждения и опухоли.
На протяжении всего средневековья хирурги боролись за равноправие с учеными врачами. В некоторых странах они добились значительных успехов. Так было во Франции, где рано образовалось замкнутое сословие хирургов, а в 1260 г. была основана коллегия св. Косьмы. Вступить в нее было и трудно, и почетно. Для этого хирурги должны были знать латинский язык, прослушать в университете курс философии и медицины, два года заниматься хирургией и получить степень магистра. Такие хирурги высшего ранга (chirurgiens de robe longue), получавшие столь же солидное образование, что и ученые врачи, имели определенные привилегии и пользовались большим уважением. Но медицинской практикой занимались отнюдь не только те, кто имел университетский диплом.

К корпорации медиков примыкали банщики и цирюльники, которые могли поставить банки, пустить кровь вправить вывихи и переломы, обработать рану. Там, где недоставало врачей, на цирюльниках лежала обязанность наблюдения за публичными домами, изоляции прокаженных и лечения чумных больных.

Медицинской практикой занимались также и палачи, пользовавшие тех, кто подвергался пытке или наказанию.

Иногда медицинскую помощь оказывали и аптекари, хотя официально медицинская практика была им запрещена.

В раннее средневековье в Европе (кроме арабской Испании) вообще не было аптекарей, врачи сами изготовляли необходимые лекарства. Первые аптеки появились в Италии в начале XI в. (Рим, 1016, Монте-Кассино, 1022). В Париже и Лондоне аптеки возникли гораздо позже - только в начале XIV в. До XVI в. врачи не писали рецептов, а сами посещали аптекаря и указывали ему, какое лекарство следует приготовить.

ЛИТЕРАТУРА:

Ковнер С. Средневековая медицина. СПб., 1898. Т. 1-2.
Jacquart D., Micheau F. La medecine arabe et L'Occident Medievale. P., 1990.
Kibre P. Studies in medieval science: Alchemy, Astrology, Mathematics and Medicine. L., 1984.



МЕДИЦИНА В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЕ
Средневековый мир находился на грани вечного голода, недоедающий и употребляющий скверную пищу...
Отсюда брала начало череда эпидемий, вызываемых потреблением непригодных в пищу продуктов. В первую очередь это наиболее впечатляющая эпидемия «горячки» (mal des ardents), которую вызывала спорынья (возможно, также и другие злаки); эта болезнь появилась в Европе в конце Х в.
Как рассказывает хронист Сигеберт Жамблузский, 1090 г. «был годом эпидемии, особенно в Западной Лотарингии. Многие гнили заживо под действием «священного огня», который пожирал их нутро, а сожженные члены становились черными, как уголь. Люди умирали жалкой смертью, а те, кого она пощадила, были обречены на еще более жалкую жизнь с ампутированными руками и ногами, от которых исходило зловоние».
Под 1109 г. многие хронисты отмечают, что «огненная чума», «pestilentia ignearia», «вновь пожирает людскую плоть».
В 1235 г., согласно Винценту из Бове, «великий голод царил во Франции, особенно в Аквитании, так что люди, словно животные, ели полевую траву. В Пуату цена сетье зерна поднялась до ста су. И была сильная эпидемия: «священный огонь» пожирал бедняков в таком большом числе, что церковь Сен-Мэксен была полна больными».

Горячечная болезнь лежала в основе появления особого культа, который привел к основанию нового монашеского ордена. Движение отшельничества XI в. ввело, как мы видели, почитание св. Антония. Отшельники Дофине заявили в 1070 г., что они якобы получили из Константинополя мощи святого анахорета. В Дофине тогда свирепствовала «горячка». Возникло убеждение, что мощи св. Антония могут ее излечить, и «священный огонь» был назван «антоновым».
Аббатство, в котором хранились мощи, стало называться Сент-Антуан-ан-Вьеннуа и расплодило свои филиалы вплоть до Венгрии и Святой земли. Антониты (или антонины) принимали в своих аббатствах-госпиталях больных, и их большой госпиталь в Сент-Антуан-ан-Вьеннуа получил название госпиталя «увечных». Их парижский монастырь дал имя знаменитому Сент-Антуанскому предместью.
Реформатором (если не основателем) этого ордена был знаменитый проповедник Фульк из Нейи, который начал с того, что метал громы и молнии против ростовщиков, скупающих продовольствие в голодное время, а кончил проповедью крестового похода.
Примечательно, что фанатичными участниками Первого крестового похода 1096 г. были бедные крестьяне из районов, наиболее сильно пострадавших в 1094 г. от эпидемии «священного огня» и других бедствий, - Германии, рейнских областей и восточной Франции.

Появление на Западе спорыньи, частый голод и горячка, вызывающие конвульсии и галлюцинации, деятельность антонитов, рвение участников народного крестового похода - здесь целый комплекс, где средневековый мир предстает в тесном переплетении своих физических, экономических и социальных бед с самыми неистовыми и одновременно одухотворенными реакциями. Изучая характер питания и роль чуда в средневековой медицине и духовной жизни, мы каждый раз вновь обнаруживаем эти сплетения невзгод, необузданности и высоких порывов, из которых складывалось своеобразие средневекового христианства в глубине его народных слоев. Ибо средневековый мир, даже оставляя в стороне периоды чрезвычайных бедствий, был обречен в целом на множество болезней, которые объединяли физические несчастья с экономическими трудностями, а также с расстройствами психики и поведения.

Плохое питание и жалкое состояние медицины, которая не находила себе места между рецептами знахарки и теориями ученых педантов, порождали страшные физические страдания и высокую смертность. Средняя продолжительность жизни была низка, даже если попытаться определить ее, не принимая в расчет ужасающую детскую смертность и частые выкидыши у женщин, которые плохо питались и были вынуждены тяжело работать.
В современных индустриальных обществах средняя продолжительность жизни составляет около 70—75 лет, тогда как в средние века она никоим образом не должна была превышать 30 лет. Гильом де Сен-Патю, перечисляя свидетелей на процессе канонизации Людовика Святого, называет сорокалетнего мужчину «мужем зрелого возраста», а пятидесятилетнего - «человеком преклонных лет».

Физические дефекты встречались также в среде знати, особенно в Раннее Средневековье. На скелетах меровингских воинов были обнаружены тяжелые кариесы - следствие плохого питания; младенческая и детская смертность не щадила даже королевские семьи. Людовик Святой потерял несколько детей, умерших в детстве и юности. Но плохое здоровье и ранняя смерть были прежде всего уделом бедных классов, которых феодальная эксплуатация заставляла жить на крайнем пределе так, что один плохой урожай низвергал в пучину голода, тем менее переносимого, чем более уязвимы были организмы. Мы покажем ниже, в главе о чудесах, роль святых целителей. Набросаем здесь лишь печальную картину самых серьезных средневековых болезней, связь которых с недостаточным или некачественным питанием очевидна.

Самой распространенной и смертоносной из эпидемических болезней Средневековья был, конечно же, туберкулез, соответствующий, вероятно, тому «изнурению», «languor», о котором упоминает множество текстов.

Следующее место занимали кожные болезни - прежде всего ужасная проказа, к которой мы еще вернемся. Но и абсцессы, гангрены, чесотка, язвы, опухоли, шанкры, экзема (огонь св. Лаврентия), рожистое воспаление (огонь св. Сильвиана)— все выставляется напоказ в миниатюрах и благочестивых текстах. Две жалостные фигуры постоянно присутствуют в средневековой иконографии: Иов (особо почитаемый в Венеции, где имеется церковь Сан Джоббе, и в Утрехте, где построили госпиталь св. Иова), покрытый язвами и выскребывающий их ножом, и бедный Лазарь, сидящий у дверей дома злого богача со своей собакой, которая лижет его струпья: образ, где поистине объединены болезнь и нищета.

Золотуха, часто туберкулезного происхождения, была настолько характерна для средневековых болезней, что традиция наделяла французских королей даром ее исцеления.

Не менее многочисленными являлись болезни, вызванные авитаминозом, а также уродства. В средневековой Европе было великое множество слепцов с бельмами или дырами вместо глаз, которые позже будут блуждать на страшной картине Брейгеля, калек, горбунов, больных базедовой болезнью, хромых, паралитиков.

Другую впечатляющую категорию составляли нервные болезни: эпилепсия (или болезнь св. Иоанна), танец святого Ги; здесь же приходит на память св. Виллиброд, который был в Эхтернахе в XIII в. патроном Springprozession, пляшущей процессии на грани колдовства, фольклора и извращенной религиозности. С горячечной болезнью мы глубже проникаем в мир расстройства психики и безумия.
Тихие и яростные безумства лунатиков, буйно помешанных, идиотовв отношении к ним Средневековье колебалось между отвращением, которое старались подавить посредством некоей обрядовой терапии (изгнание бесов из одержимых), и сочувственной терпимостью, которая вырывалась на свободу в мире придворных (шуты сеньоров и королей), игры и театра.
Праздник дураков подготовил разгул Ренессанса, где повсюду, от «Корабля дураков» до комедий Шекспира, резвились безумцы, до тех пор пока в век классицизма на них не обрушились репрессии и они не оказались в больницах-тюрьмах, в том «великом заточении», которое было открыто Мишелем Фуко в его «Истории безумия».

А у самых истоков жизни — бесчисленные детские болезни, которые пытались облегчить множество святых покровителей. Это целый мир детских страданий и невзгод: острая зубная боль, которую успокаивает св. Агапий; конвульсии, которые лечат св. Корнелий, св. Жиль и многие другие; рахит, от которого помогают св. Обен, св. Фиакр, св. Фирмин, св. Маку; колики, которые также лечит св. Агапий в компании со св. Сиром и св. Германом Оссерским.

Стоит поразмыслить над этой физической хрупкостью, над этой психологической почвой, пригодной для того, чтобы на ней внезапно расцветали коллективные кризисы, произрастали телесные и душевные болезни, религиозные сумасбродства. Средневековье было по преимуществу временем великих страхов и великих покаяний — коллективных, публичных и физических. С 1150 г. вереницы людей, несущих камни для постройки кафедральных соборов, периодически останавливались для публичной исповеди и взаимного бичевания. Новый кризис в 1260 г.: сначала в Италии, а затем в остальном христианском мире неожиданно появились толпы флагеллантов. Наконец, в 1348 г. великая эпидемия чумы. «Черная смерть», стимулировала галлюцинирующие процессии, которые будут воссозданы современным кинематографом в фильме Ингмара Бермана «Седьмая печать». Даже на уровне повседневной жизни полуголодные, дурно питающиеся люди были предрасположены ко всем блужданиям разума: снам, галлюцинациям, видениям. Им могли явиться дьявол, ангелы, святые. Пречистая дева и сам Бог.

Источник: Жак ле Гофф, Цивилизация средневекового Запада, Сретенск: МЦИФИ, 2000. – С. 223-226.

ЖЕНЩИНА И РЕБЕНОК В ЕВРОПЕЙСКОМ СРЕДНЕВЕКОВОМ ОБЩЕСТВЕ.

Выдержка из книги Жака ле Гоффа "Цивилизация средневекового Запада", позволяющая составить общее представление о месте женщины и ребенка в средневековом обществе, об изменении отношения к ним в 12-13 века.

Знатная дама с миниатюры 1240-50гг. Трудно понять, какое в точности место занимали женщина и ребенок в семье как первичной общности. Без сомнения, женщина находилась в подчиненном положении. Она не была в чести в этом мужском, военном обществе, чье существование постоянно было под угрозой и где, следовательно, плодовитость рассматривалась скорее как проклятие, чем как благо. Христианство сделало очень мало для улучшения ее материального и морального статуса. Ведь на ней лежала основная вина за первородный грех. Из всех видов дьявольского искушения именно женщина была наихудшим воплощением зла. «Муж есть глава жены» (Эф. 5,23) — христианство верило этим словам апостола Павла и учило по ним.

Дева Мария. Вторая треть XIV века. Лувр Повышение статуса женщин наиболее ярко читается в культе Девы Марии, расцветшем в XII—XIII вв., поворот в христианской спиритуальности подчеркивал искупление греха женщин Марией, новой Евой. Этот поворот виден также и в культе Магдалины, получившем развитие с XII в., как показывает история религиозного центра в Везелее. Но реабилитация женщины была не причиной, а следствием улучшения положения женщины в обществе. Роль женщин в средневековых еретических (например, катары) или параеретических (например, бегинки) движениях была знаком неудовлетворенности отведенным им местом.
Впрочем, констатация презрения по отношению к женщине нуждается в уточнениях. Хотя женщина и не считалась столь же полезной в средневековом обществе, как мужчина, но тем не менее она играла важную роль в экономической жизни и помимо своей функции деторождения. В классе крестьян в работе она была почти тождественной, если не равной мужчине. Когда Гельмбрехт пытается убедить свою сестру Готлинду бежать из дома отца-крестьянина, чтобы выйти замуж за «вора», с которым она заживет как госпожа, он говорит ей: «Если ты выйдешь за крестьянина, то не будет женщины тебя несчастнее. Тебе надо будет прясть, трепать лен, сучить нить, дергать свеклу».

Занятия женщин высшего класса были хотя и более «благородными», но не менее важными. Они стояли во главе гинекеев, где изготовление предметов роскоши - дорогих тканей, вышивок обеспечивало большую часть потребностей в одежде сеньора и его людей. Не только разговорный язык, но и язык юридический для обозначения разных полов называл их: «люди меча» и «люди прялки». В литературе поэтический жанр, связанный с женщинами и обозначенный П. Лежентийем как «песни о женщине», получил название «песни полотна», то есть распеваемые в гинекеях, в прядильных мастерских. Когда между IX и XI вв. высший слой хозяйственного класса, «laboratores», добился известного социального продвижения, то это коснулось и женщин, принадлежащих к данной категории.

Хотя рождение девочек в средние века и не вызывало особой радости, все же у нас нет оснований подозревать эту эпоху в детоубийстве, как иные женоненавистнические общества. Пенитенциалии, перечислявшие длинный список жестоких и варварских обычаев, как правило, молчат по этому поводу. С другой стороны, женщины из высших слоев общества всегда пользовались определенным уважением. Во всяком случае, некоторые из них. Наиболее известные дамы вошли в литературу. Берта, Сибила, Гибур, Кримхильда и Брунхильда, различные по характеру и судьбе, мягкие и жестокие, несчастные и счастливые, они стоят на первом плане в ряду героинь.
Они были как бы земными двойниками тех женских образов, что столь ярко засверкали в романском и готическом религиозном искусстве. Иератические мадонны стали более человечными, фигуры изображались теперь в более вольных позах, девы Разумные и девы Неразумные обменивались взглядами в диалоге пороков и добродетелей, а в фигурах Евы, смущенной и смущающей, само средневековое манихейство задавалось вопросом: «Неужели само небо сделало это собрание чудес жилищем Змия?» И конечно, главную роль в куртуазной литературе сыграли дамы-вдохновительницы и поэтессы - героини во плоти или героини грез: Элеонора Аквитанская, Мария Шампанская, Мария Французская, равно как и Изольда, Гвиньевьера или Далекая принцесса, - они открыли современную любовь.

Часто утверждалось, что крестовые походы, оставлявшие женщин Запада в одиночестве, привели к росту их власти и прав. Д. Херлихи еще раз подтвердил, что положение женщин высших слоев на Юге Франции и в Италии знало два периода улучшения: каролингскую эпоху и время крестовых походов и Реконкисты. И поэзия трубадуров, казалось, отражала это повышение роли покинутых жен. Но поверить святому Бернару, рисующему Европу совсем обезлюдевшей, или Маркабрюну, у которого владелица замка вздыхает, поскольку все, кто был в нее влюблен, ушли во Второй крестовый поход, это означало бы принять за чистую монету чаяния фанатичного пропагандиста и образы поэта с богатым воображением. Впрочем, при чтении трубадуров, мягко говоря, не возникает впечатления, что мир куртуазной поэзии был миром одиноких женщин. Изучение же юридических актов показывает, что, во всяком случае, в вопросах управления совместным имуществом супружеской пары ситуация женщин ухудшалась с XII по XIII в.

С детьми дело обстояло иначе. Да и были ли дети на средневековом Западе? Если вглядеться в произведения искусства, то их там не обнаружится; Позже ангелы часто будут изображаться в виде детей и даже в виде игривых мальчиков — путти, полуангелочков, полуэросов. Но в средние века ангелы обоего пола изображались только взрослыми. И когда скульптура Девы Марии уже приобрела черты мягкой женственности, явно заимствованные у конкретной модели и дорогие для художника, решившею их обессмертить, младенец Иисус оставался ужасающего вида уродцем, не интересовавшим ни художника, ни заказчиков, ни публику. И лишь в конце Средневековья распространяется иконографическая тема, отражавшая новый интерес к ребенку. В условиях высочайшей детской смертности интерес этот был воплощен в чувстве тревоги: тема «Избиения младенцев» отразилась в распространении праздника Невинноубиеиных. Под их патронатом находились приюты для подкидышей, но они появились не ранее XV в. Прагматичное Средневековье едва замечало ребенка, не имея времени ни умиляться, ни восхищаться им. Да и ребенок часто не имел дедушки - столь привычного для традиционных обществ воспитателя. Слишком мала была продолжительность жизни в средние века.
Едва выйдя из-под опеки женщин, не относившихся серьезно к его детской сущности, ребенок оказывался выброшенным в изнурительность сельского труда или в обучение ратному делу. Это подтверждают и жесты. «Детство Вивьена», «Детство Сида» рисуют очень юного героя уже как молодого человека — скороспелость была обычным явлением в примитивных обществах.
Ребенок попадает в поле зрения лишь с возникновением семьи, характеризующейся совместным проживанием тесной группы прямых потомков и предков, которая появилась и получила распространение с развитием города и класса бюргерства. Ребенок был порождением города и бюргерства, подавивших и сковавших самостоятельность женщины. Она была порабощена домашним очагом, тогда как ребенок эмансипировался и заполонил дом, школу, улицу.

Источник: Жак ле Гофф, Цивилизация средневекового Запада,

Различия цивилизаций Запада и Востока

Каждое государство, в самом деле, уникально, но каждый человек тоже уникален, что не мешает классифицировать людей по признакам расы, национальности, политическим взглядам, вероисповедание и т.д. В историческом процессе сосуществуют различные цивилизации, и контакты между ними строились по-разному. В свое время даже такие географически близкие по современным меркам, цивилизации, как египетская и шумера - вавилонская, практически не общались одна с другой. Китай на протяжении двух тысячелетий развивался обособленно от Индии и в течении трех тысячелетий- от Запада.

Людям кажется, что они свободны в своих поступках: Захотели- сделали так, захотели- иначе. Они редко задумываются над тем, что и сами являются звеном в чрезвычайно длинной цепи, тянущейся сквозь миллионы лет биологической эволюции и сотни или тысячи лет определенной культурной традиции. Нам кажется, что мы совсем не похожи на предков, потому что пользуется Интернетом и говорим по мобильному телефону. На самом деле в нашем сознании господствуют стереотипы, существовавшие сотни, а то и тысячи лет назад. Простой пример. В древнем Вавилоне - центре одной из самых блестящих цивилизаций, приличная женщина не могла выйти из дома, не закрыв лицо покрывалом. Три тысячи лет, спустя вопрос о хиджабе (платке на голове) по-прежнему актуален для всех носителей этой культурной традиции - но только для них.

Западноевропейские народы, несмотря а различия между ними, прошли общий исторический путь- сначала в составе Западной Римской империи, потом в ходе ее завоевания германцами и слияния пришельцев с местным населением. Их объединяло многое: единая церковь во главе с римским папой, со службой на латыни, с одинаково пробитой тонзурой монахов и общим днем празднования Пасхи, наличие единственной империи - германо-итальянской, противостояние мусульманам и Византии, наконец, борьба за освобождение от власти римской церкви. Эти явления принадлежат истории всех стран Западной Европы. В то же время для нас они ничего не значат: нас просто не было на той вечеринке. Тысяча лет раздельного развития не могла не создать различий в менталитете и образе жизни восточных славян и европейцев. славянский цивилизация восточный западный

Различия исторического пути - в самом деле, лишь одна сторона медали. Другой стороной является национальная психология, психологические стереотипы. Цивилизации отличаются друг от друга ментальностью среднего человека, его представлениями о мире. Образ жизни, обычаи - внешнее проявление этих представлений.

Первое.

Самые глубокие различия ментальности проявляются в языке. Смысл слов, которые мы числим синонимами, в различных языка различен. П. Флоренский отмечал, что греческий термин для обозначения вселенной – «космос» - подразумевает художественное единство мироздания. Латинское «миндус» от которого произведено французское «лемонд» значит собственно «украшение» А вот слово «мир» (русск.) - (и как «вселенная» и как «согласие») подразумевает единство нравственного начала, т.е. внутреннее единообразие. Мы верим, что жизнь во всем мире должна строиться по единым правилам.

В русском и украинском языках человек мыслится как пассивная категория: его судят, ему выделяют долю. Во французском и английском языках подчеркивается активная роль самого человека в определении его судьбы. Поэтому, столкнувшись с общей проблемой, европейцы сбиваются в коллектив и стараются её решить, мы же ругаем судьбу, власть и пытаемся выкрутиться поодиночке.

В европейских языках термины для обозначения организованного общества «State, Etat estate» восходят к латинскому status, означавшему нечто незыблемое, данность, от которого никуда не денешься. Первоначально этими словами обозначались сословия, позже они были перенесены на все сообщество в целом.

Мы же без зазрения совести переводим эти термины словами «государство» от производных государственная власть и сан управления государя.

Различие второе.

Автор византийского сочинения, приписываемого императору Маврикию, писал о славянах: «Так как между ними нет единомыслия, то они не собираются вместе, а если собираются, то решенное ими тотчас нарушается другими, так как все они враждебны друг другу и при этом никто не хочет уступить другому». Что изменилось? Наши эмигранты (и до революции 1917, и после нее), едва вырывавшись из под власти Российского государства, затевали грызню. Эту задиристость Ленин считал достоинством: «прежде чем объединятся, надо сперва размежеваться». Впрочем, размежеванием обычно у нас все и заканчивается. Мы чуть ли не все сплошь лидеры, никто не желает признать лидерство другого. Одинокие, постоянно враждующие друг с другом, мы обречены, терпеть иго государства. Примерно раз в сто лет, когда становится невмоготу, в России появляются вожди - Разин, Пугачев, Ленин и под его руководством либо пытаемся снести, либо сносим все до основания. Затем все начинается заново, мы в ужасе озираемся вокруг и оплевываем недавнего кумира.

Различие третье.

В создании западных христиан глубоко укоренено понятие о справедливости как норме жизни. Справедливость может нарушаться, но при этом не перестает быть нормой.

Мы же убеждены, что справедливость существует как редкое исключение, а нормальны всеобщее беззаконие, ложь и воровство.

В нашем понимании отсутствует понятие права, одинакового для всех. Права, другого человека интересуют нас лишь в том случае, если он нам симпатичен.

Четвертое различие.

В западном обществе ложь рассматривается как грех, если в Англии, США старшеклассник, студент попался на списывании это пятно на всю жизнь (на факте списывания строится, к примеру, сюжет детективного романа Джозефины Тэй «Мисс Пит расставляет точки») Для нас же ложь- нечто совершенно безобидное, а списывание вообще милая шалость.

Пятое.

В отличие от европейцев, мы предпочитаем любое дело делать «в принципе», в «основных чертах». Отделывать, шлифовать детали нам некогда. Поэтому нам так трудно дается выпуск конкурентоспособной продукции.

Между цивилизациями не всегда можно провести четкую историческую или географическую границу. Иногда цивилизации похожи на матрешки: внутри исламского мира существует арабский, в который не входят Турция, Иран.

Ранее, до 90ч гг. XX в, на картах, изданных в США, некоторых европейских, граница между Европой и Азией проходила по западной границе СССР. Сейчас эта граница проходит по восточной границе Украины и северной границе Грузии.

Поэтому вполне логична постановка вопроса «не является ли формальное деление на Европу и Азию основой для текущих позиций западной геополитики?

То, что западно-христианские страны проходят границу между Европой и Азией подтверждает устойчивость разрыва.

После распада СССР, русский народ стал жертвенным быком и приемником того, что мы называем славянская цивилизация.

Россия представляет собой самостоятельную цивилизацию, качественно отличную от азиатской и западно-европейской.

- Западное общество состоит из отдельных семей, а скрепляет его воедино способность к сотрудничеству. Кто видел, например, фильмы о жизни английской глубинки, наверняка обратил внимание на собрания, которые местная община проводит по разным поводам. Ходить на эти собрания жителей никто не принуждает – они сами собираются, чтобы решать свои проблемы.

- Азиатские общества устроены по клановому признаку, ячейка общества там не семья, а клан – множество семей, связанных родственными узами. Клан сдерживает активность индивида, но клан же его и защищает. Политика представляет собой систему взаимоотношений между кланами.

Россияне, равно как и все восточные славяне, на мой взгляд, лишены инстинкта сотрудничества, но и кланов у нас нет: наши семьи распадаются в лучшем случае в третьем поколении. Воедино нас связывает только государство. По этой причине, например, у нас почти теряют смысл всенародные выборы. На Западе люди постоянно контролируют своих избранников, поддерживают или одергивают их. Наш же избранник сразу после выборов попадает в совершенно изолированную сферу, именуемую «власть»; он лишен народной поддержки и в то же время свободен от всякого контроля снизу.

Восточноевропейские государства, возникшие в 20 веке, не представляют собой особой цивилизации. Для того, чтобы несколько народов склеились, сплавились в единую цивилизацию, их контакты друг с другом должны быть более тесными, нежели с остальными «внешними» народами. Такая ситуация существовала в западной и восточной частях Европы, но не в ее центре. Восточноевропейские народы, выйдя из под влияния Российского государства, СССР даже не пытались создать собственной структуры наподобие Европейского союза. Вместо этого они дружно маршируют на Запад. Похоже, западноевропейская цивилизация разрастается в общеевропейскую. Граница между ней и Российской цивилизацией устанавливается по Днепру, чем и вызваны текущие события на Украине. А вот подавляющее большинство белорусов ощущают свою принадлежность к российской цивилизации.