Читать далее...

 

Читать далее...

Читать далее...

 

Наш корреспондент В. Шишкин встретился с летчиком-космонавтом Героем Советского Союза А.А. ЛЕОНО­ВЫМ и задал ему ряд вопросов. Эту беседу мы предлагаем читателям.

 

– Алексей Архипович, со времени вашего полета и вы­хода в космос прошло уже девять лет. Мы, конечно, чи­тали отчеты об этом косми­ческом эксперименте и в об­щих чертах знаем о нем. Расскажите, пожалуйста, о некоторых деталях. Напри­мер, встретились ли вам ка­кие-либо неожиданности в ходе эксперимента?

– Пожалуй, почти ниче­го. Все, что происходило со мной, отвечало тому, что я представлял себе еще до по­лета, – ощущение невесо­мости, свободного парения. Небольшая неожиданность произошла, когда я собирал­ся возвращаться «домой». Вы знаете, что если в глубо­ком вакууме потереть друг о друга две металлические пластинки, то поверхности их как бы свариваются. Хотя и была на скафандре специаль­ная вакуумная изоляция на перчатках и трущихся час­тях, такая «сварка» все же произошла. В условиях кос­моса я пробыл 20 минут и от воздействия глубокого ваку­ума – 10 в минус девятой степени – у меня несколько деформировался скафандр. Поэтому возвращаться в ко­рабль мне было труднее, да плюс к этому я еще устал не­много.

Читать далее...

Читать далее...

 

Читать далее

«Чудеса и приключения», 1997 г., № 10

 

В СССР в условиях строжайшей тайны был разработан в шестидесятых годах проект полета на Марс на гигантском косми­ческом корабле.

В гостях у журнала — один из разработчиков грандиозного проекта Михаил Булычев, бывший сотрудник ЦНИИмаша, голов­ного института космической отрасли, тесно связанного с коро­левским КБ.

– Неужели это было воз­можно?

– Да. Вполне. О неудачах потом...

– Предполагалось, что для дальних полетов в космос нуж­но обеспечить на корабле ис­кусственную силу тяжести. Вы, вероятно, не могли обойти стороной этот вопрос.

-  Нет, не могли. Прежде всего мы оценили возможности вращения самого корпуса ко­рабля в полете для получения искусственной гравитации. Но при более или менее приемле­мых скоростях вращения корпус марсианского корабля должен был иметь диаметр около двух­сот метров. Такую махину труд­но себе представить и сейчас – даже на околоземных орбитах.

Читать далее

Комсомольская правда, 17 сентября 1999

В историю XX века вошло несколько имен, которые навсегда останутся в летописи человечества. Но мы не всегда знаем, что на почетном месте могли бы оказаться совсем другие люди и другие имена, если бы не досадные случайности, глупые ошибки и просто несправедливость судьбы. Сегодня мы начинаем публикацию материалов о тех, кто остался только в черновиках истории

 

ОНИ НЕ СТАЛИ КОСМОНАВТАМИ

Из двадцатки молодых летчиков, набранных в первый звездный отряд, за пределы Земли смогли пробиться только двенадцать

Читать далее...

А не Лайка и не Белка со Стрелкой

Аргументы и факты, № 30, 2006

Рассказываем о малоизвестной странице из истории первого, «гагаринского», отряда космонавтов

 

Для него самый неспокой­ный день - 12 апреля. Его праздник. Только его ли? В прошлом году накануне Дня космонавтики напечатали на конец полный список отряда советских космонавтов самого первого призыва: Беляев, Бы­ковский, Волынов, Гагарин, Горбатко, Комаров, Леонов, Николаев, Попович, Титов, Хрунов, Шонин. Среди этих прославленных имен называ­ются и те, кто до сих нор не был знаком широкой публи­ке: Аникеев, Бондаренко, Варламов, Заикин, Карташов, Нелюбов, Рафиков, Филатьев. Имена двенадцати летчиков-космонавтов СССР, Героев Со­ветского Союза и восьмерых их товарищей, не поднявшихся в космос, в учебном журна­ле стояли в алфавитном по­рядке. Никто не знал, как сложится их судьба. Спустя годы всех назовут «гагарин­ским» отрядом. Разными бу­дут пути этих двадцати лет­чиков,

Читать далее...

Я хочу рассказать сегодня о гибели космонавта Влади­мира Михайловича Комаро­ва. Мне часто приходится выступать на разные косми­ческие темы, и всякий раз среди записок с вопроса ми непременно есть запи­ска: «Как погиб Комаров?», хотя было объявлено и напе­чатано, что погиб он в результате отказа парашютной системы, и это — правда. Но это не вся правда. Как все было на самом деле, я до сих пор нигде не читал.

Это был первый полет кос­мического корабля «Союз». Корабль был задуман Серге­ем Павловичем Королевым вскоре после полета Юрия Гагарина. Если «Восход» — это переделанный, модернизированный «Восток», то «Союз» был действительно но­вой машиной, кораблем второго поколения. Цели и за­дачи его в процессе работы видоизменялись, но глав­ная задача оставалась: сближение и стыковка в кос­мосе. До старта «Союза» Ко­ролёв не дожил. Без него прошли и первые испытания беспилотных кораблей, кото­рые выявили ряд недорабо­ток, Многие дотом говорили, что испытания следовало продолжить, но на весну 1967 года был назначен пилотируемый испытательный полет по весьма смелой про­грамме.

Читать далее...

Член-корреспондент Академии наук Борис Евсеевич Черток занялся ракетами полвека назад — в 1945 году. В течение длительного времени был заместителем Главного, а позднее Генерального конструктора, работал вместе с академиками Сергеем Павловичем Королевым и Валентином Петровичем Глушко.

И сегодня, в свои 80 с лишним лет, Черток трудится но том же «космическом» предприятии, в тех же подмосковных Подлипках, правда, уже не заместителем Генерального, а консультантом.

В издательстве «Машиностроение» выходит его вторая книга «Ракеты и люди». Сегодня мы публикуем сокращенный рассказ об одном из самых драматических событий в истории ракетостроения— страшной катастрофе на космодроме Байконур. Многие подробности и факты, прежде строго засекреченные, сегодня обнародуются впервые.

После двух подряд неудачных попыток пуска в сторону   Марса мы, испытатели и разработчики, вместе с Королевым    в очень невеселом настроении улетали с полигона.

Для мрачных мыслей оснований было вполне достаточно. 1960 год начался с аварии боевой ракеты 8К74. В апреле происходят подряд две аварии ракет-носителей с лунниками Е-3. В жарком июле разбивается первый опытный спускаемый аппарат будущих «Востоков». Теперь вот еще два аварийных пуска. Не вышли даже на околоземную орбиту, а собирались долететь до Марса.

Читать далее...

Георгий ГРЕЧКО, летчик- космонавт СССР, совершил 3 полета в космос, мировой рекордсмен по продолжительности косми­ческих полётов (134 дня):

 

- Нас, космонавтов, часто спрашивают: вам не страшно было? Наоборот, там, в космо­се, больше эйфории, радости: сбылась мечта, за иллюминатором - красота Земли, ты мо­жешь разглядеть любую точку планеты… И всё же страх - да, случался, но только при авариях или нештатных ситуациях.

Например, на «Салюте-4» в 1975-м я однажды сидел за пультом, следя за показаниями. Вдруг, чувствую, что-то не так. Обернулся - всё заволокло клу­бами дыма. Глотнул побольше воздуха, оттолкнулся от кресла и полетел по станции... Оказа­лось - воспламенился один из приборов. Я успел его отключить.

А в 1978-м на станции «Са­лют-6» мы с Юрием Романенко вдруг услышали какой-то стук железом о железо. Сначала решили - показалось. Ведь мы же на корабле одни. Но стук повторился. И мы рвану­ли посмотреть, кто же у нас в гостях. Оказалось, металлическая крышка фотоаппарата выскочила из-под резинки и от струи из вентилятора стучала об стену...

Читать далее...

Профессор Ядзовский отвечал за первые полеты собак на ракете. Он разрабатывал требования к космонавтам, которых набирали в первый отряд…

- Владимир Иванович, сей­час даже трудно поверить в то, что спустя всего три года после окончания войны, ког­да страна была в полной раз­рухе, начиналась подготовка к фантастическому по тем временам полету человека в кос­мос...

- А это действительно так. В 1947-м, после того как успешно испытали ракету Р-2А, под вли­янием Королева министром обо­роны Василевским, маршалом Жуковым, президентом Акаде­мии наук Вавиловым и академи­ком Мстиславом Келдышем было принято решение начать подго­товку к полету на ракетах живых существ, а в перспективе — че­ловека.

Читать далее...

ПОЖАЛУЙ, никто из пер­вой шестерки советских космонавтов не удосто­ился в народе стольких пересудов, сколько Андриян Никола­ев. Причиной тому - и два его сложнейших полета, и, конечно, сенсационная свадьба с пер­вой женщиной-космонавтом Валентиной Терешковой, а по­том тщательно скрываемый цензурой развод.

Несмотря на возраст, Андриян Григорьевич по-прежнему работает. Он консультант мандатной комиссии Госдумы. На ступенях бывшего здания Госплана мы с ним и встрети­лись ранним утром. Николаев был по-военному подтянут.

Читать далее...

40 лет назад А. Леонов первым распахнул дверь в открытый космос

Первая дверь во Вселенную - это первый искусственный спутник Земли. Вто­рая – полет человеке в космос. Третья дверь – это выход в открытое космиче­ское пространство. Об этой последней двери рассказывает Алексей ЛЕОНОВ.

В НОЧЬ перед стартом Павел Беляев, мой космиче­ский командир, уступил мне кровать, на которой перед стартом спал Гагарин: « Ло­жись, – говорит,– на Юрину кровать. Раз ты будешь первым выходить в откры­тый космос, то и идти ты должен по пути первого».

Читать далее...

Умер Келдыш. Умер один из выдающихся ученых современно­сти, активный участник эпохальных событий в истории мировой ци­вилизации, яркий представитель молодой, новой, неизвестной иным векам, науки именно XX столе­тия, создатель быстро растущей, ветвистой и щедро плодоносящей научной школы. И единственное сегодняшнее утешение на­ше в том, что у гроба его стоят десятки, сот­ни учеников, что дело его живо и жить ему долго. Жить ему так долго, как долго бу­дут люди летать.

*     *     *

УЛИЦЫ взрывались овациями. Пряный апрельский ветер, пахнущий талым снегом и мокрой землей, рвал кумачовые транспаранты. Красные флажки в руках ребятишек на балконах домов трепетали, как маленькие факелы. А под балконами в ликующем человеческом море проплывала нескончаемая вереница автомобилей. В первой машине, ошеломленный и счастливый, стоял маленький белозубый майор. Его имя уже два дня было на устах планеты: Юрий Гагарин.

Читать далее...

Михаил Клавдиевич Тихонравов был человеком невероятной любознательности. Математика и многие инженерные дисциплины, которыми овладел он в Академии им. Н. E. Жуковского, не высушили его романтической увлечениости и склонности к фантастическим размышлениям. Он писал маслом пейзажи, собирал коллекцию жуков-дровосеков и изучал динамику полета насекомых, втайне надеясь обнаружить в биении крохотных крыл некий новый принцип для конструирования невероятного летательного аппарата. Ему нравилось математизировать мечты, и он получал, пожалуй, равное удо­вольствие, и когда расчеты показывали их реальность и когда, напротив, приводили к абсурду: он любил узнавать. Однажды Тихонравов решил рассчитать искусственный спутник Земли. Разумеется, он читал Циолковского и знал, что одноступенчатая ракета не сможет вывести спутник на орбиту, внимательно изучил  его «Космические ракетные поезда», «Наибольшую скорость ракеты» и другие работы, в которых впервые теоретически обосновывалась идея многоступенчатой ракеты, но ему было интересно прикинуть различные варианты соединения этих ступеней, посмотреть, во что все это выливается по весам, короче — решить, насколько реальна сама идея достижения первой космической скорости, необходимой спутнику на сегодняшнем уровне развития ракетной техники. Начал считать и увлекся не на шутку. Оборонный НИИ, в котором работал Михаил Клавдиевич, занимался вещами несравненно более серьезными, чем искусственный спутник Земли, но к чести его начальника — Алексея Ивановича Нестеренко — вся эта внеплановая полуфантастическая работа в институте не только не преследовалась, а напротив, поощрялась и поддерживалась им, хотя и не афишировалась, дабы избежать обвинений в прожектерстве. Тихонравов и маленькая группа его столь же увлеченных сотрудников в 1947—1948 годах без всяких ЭВМ проделали колоссальную расчетную работу м доказали, что действительно существу­ет реальный вариант такого ракетного пакета, который в принципе может разогнать не­кий груз до первой космиче­ской скорости.

В июне 1948 года Академия артиллерийских наук готови­лась провести научную сессию, и в институт, где работал Тихонравов, пришла бумага, в которой запрашивалось, какие доклады может представить НИИ. Тихонравов решил до­ложить итоги своих расчетов по ИСЗ — искусственному спутнику Земли. Никто актив­но не возражал, по тема доклада звучала все-таки столь странно, если не сказать дико, что решили посоветоваться с президентом артиллерийской академии Анатолием Аркадье­вичем Благонравовым.

Читать далее...