«Социалистическая индустрия», 25 марта 1984 г.
«Марсианский Сфинкс улыбается!», «На Марсе обнаружена гигантская скульптура!», «Творение марсиан или наследие пришельцев?* — с такими подписями эта фотография обошла многие издания мира.
На снимке, переданном с борта автоматической станции, четко просматривалось обращенное к объективу лицо, высеченное в скалах. Широко открытые глаза вглядывались в глубины космоса, будто отыскивая далекую родину. А неподалеку – несколько пирамид с острыми гранями. Низкое солнце протянуло от них длинные, резкие тени.
Когда был высечен этот скульптурный портрет? Кого он изображает? Загадка!
Марс всегда был щедр на сенсации. Девятнадцатый век открыл на нем каналы, геометрически правильная сеть которых, казалось бы, исключала любые сомнения в их искусственном происхождении. Первую половину двадцатого века всколыхнули сезонные таяния полярных шапок и красноватая растительность, «бегущая» за водой, наполняющей пересохшие русла. И вот теперь, во второй половине двадцатого – загадочный барельеф в окружении пирамид, пропорции которых в точности совпадают с египетскими и южноамериканскими...
Человечество активно ищет во Вселенной братьев по разуму. Или хотя бы их следы на ближайших планетах. А Марс из всех планет Солнечной системы наиболее пригоден для существования жизни. Неудивительно, что его изучению уделяют особое внимание во многих научных центрах мира. В том числе – и в лаборатории сравнительной планетологии Института геохимии и аналитической химии имени В.И. Вернадского Академии наук СССР. Сюда я и направился за разъяснениями по поводу необычной фотографии.
Портрет в лучах Солнца
– Все дело в Солнце, низко стоящем над горизонтом, – тут же развеял мои надежды кандидат географических наук Р. Кузьмин. – Его лучи сглаживают неровности на гранях «пирамид», резко очерчивают контуры, создавая иллюзию искусственности: природа, как известно, не знает ни прямых углов, ни ровных линий. Этот обманчивый эффект низкого Солнца давно знаком археологам и фотографам. Вот и Сфинкс – лучи, почти параллельные поверхности, нарисовали его облик, положив глубокие тени за бугорками…
— Значит, все эти атрибуты лица – лоб, глаза, нос, подбородок...
– ...Не более чем тени от случайно расположенных впадин и выступов рельефа. И в этом нет ничего удивительного. Не удивляют же нас на земле не только головы или фигуры животных, но и средневековые «замки», даже целые «города», изваянные природой из горных пород. В таких «сооружениях» в пустынях Средней Азии есть все, что положено древнему городу,– башни, стены, здания... Встречаются здесь и пирамиды. Даже с близкого расстояния трудно поверить, что это – работа ветра, за сотни лет «обтесавшего» глину. Их так и называют — эоловыми городами…
– Насколько мне помнится, на Луне тоже было открыто нечто подобное?
– Да, в 1968 году на фотографиях лунной поверхности, полученных, кстати, также в лучах низкого Солнца, были обнаружены пирамиды. И, представьте, нашелся человек, который их измерил, определил углы и объявил, что они «построены» по тому же принципу, что и египетские. Понадобились другие фотографии, сделанные при высоком Солнце, чтобы этот миф рассеялся.
– Но ведь других снимков этого района Марса нет?
– А они я не требуются. Сам этот единственный снимок неопровержимо доказывает, что мы имеем дело со случайным расположением неровностей рельефа.. Обратите внимание на черные точки, рассыпанные по всей фотографии. Это, как говорят специалисты, – ошибки воспроизведения отдельных элементов изображения. Преодолевая десятки миллионов километров от Марса до Земли, радиоволны «теряют» некоторые сигналы, несущие информацию об отдельных элементах снимка. И в результате на нем появляются черные точки. Если вы присмотритесь, то увидите, что одна такая точка «сделала» Сфинксу ноздрю, другая – подбородок. Еще несколько точек очертили линию лба. Уберите их – и лицо исчезнет.
– Значит, никаких пришельцев на Марсе не было?
– Не будем спешить с категорическими выводами. Скажем так: пока никаких бесспорных свидетельств посещения Марса инопланетной цивилизацией обнаружить не удалось. Так же, как не удалось отыскать на нем и никаких следов жизни. Даже в простейших ее формах.,*
Когда вслед за советскими автоматическими разведчиками на Марс совершили посадку два американских «Викинга», многие надеялись: наконец-то будут поставлены точки над «i». На поверхность планеты аппараты принесли сосуды с питательным бульоном. Манипуляторы брали образцы грунта с места посадки и помещали их в отдельные порции бульона. А специальные приборы чутко ждали выделений газа.
Расчет был простой: если в грунте есть бактерии, то в процессе их жизнедеятельности из пробирок должны выделяться газы. И действительно, с каждой новой порцией грунта газы сначала выделялись. Но… очень быстро иссякали. Такая картина говорила о том, что выделение газа – результат обычной химической реакции между веществом грунта и бульоном. Два года продолжался этот эксперимент. Но никаких следов жизни так и не зафиксировали.
– Разумеется, из этой неудачи нельзя делать вывод что на Марсе нет низших форм жизни, – продолжает Руслан Олегович. – Многие организмы обладают редкой способностью «затормаживать» жизнедеятельность в неблагоприятных условиях и восстанавливать ее, когда ситуация меняется к лучшему. Словом, эксперименты надо повторять в более широких масштабах и в различных вариантах. Но пока мы ждем от Марса ответ на вопросы, которые человечество задает себе много лет. И касаются эти вопросы… Земли.
На старте эволюции
Из четырех с половиной миллиардов лет, которые существует Земля, ученые более или менее изучили лишь последний миллиард. Однако, по их мнению, именно этот период наименее интересен.
Но почему? Ведь именно в течение последнего миллиарда лет на Ззмле произошло самое, казалось бы, важное событие – развилась жизнь, достигнув высших форм. До этого в теплых прибрежных водах планеты царствовали лишь сине-зеленые водоросли, которые, поставляя в атмосферу кислород, готовили ее к великой миссии – насыщать им кровь живых существ. Лишь потом появились первые живые существа, способные передвигаться. И... началось.
Будто на подмостках гигантского театра, развертывался грандиозный спектакль, «актеры» которого демонстрировали чудеса перевоплощения – лавиной нарастало число новых видов животных и растений, непрерывно меняющихся по законам эволюции. Но все это происходило на уже сложившейся планете. А до этого почти три миллиарда лет зачатки жизни на Земле словно дремали, дожидаясь своего часа.
Основой для такого утверждения стали недавние исследования советских и зарубежных геохимиков. В древнейших осадочных породах на Украине, Кольском полуострове, в Карелии, в гренландских гнейсах и кварцитах был обнаружен углерод органического происхождения и даже следы одноклеточных организмов – предков будущего растительного и животного мира. А ведь возраст этих гнейсов – 3,8 миллиарда лет.
Но ведь микроорганизмы – это уже довольно развитая форма жизни. Чтобы они сформировались, нужны сотни миллионов лет. Получается, как подсчитали ученые, что жизнь на нашей планете «стартовала» 4,3 миллиарда лет назад.
Это кажется невероятным: ведь сначала угрюмый каменный шар, каким Земля сформировалась из сгустка раскаленных газов, должен был остыть, обзавестись водой и атмосфере, стать пригодным для существования нежной органики.
Но подвоха нет. Результаты последних исследований позволяют предположить, что в принципе жизнь могла зародиться… чуть ли не одновременно с возникновением планеты. Более того, ряд ученых не исключает, что живое вещество вообще является непременным участником происходивших на планете геологических процессов. А это в корне меняет сложившиеся представления о законах развития жизни. Даже, пожалуй, о развитии Вселенной. Во всяком случае, гипотеза о том, что жизнь возможна на многих планетах, получает весомый козырь в свою пользу. Но проверить эти предположения на Земле чрезвычайно трудно – слишком глубоко залегают древнейшие осадочные породы, чтобы до них можно было добраться с помощью современных технических средств. Слишком редки их выходы на поверхность, где они доступны для изучения. Гораздо легче изучить процессы, происходившие на Земле, на примере Марса.
– При образовании Солнечной системы все планеты «стартовали» одновременно,– говорит Р. Кузьмин. – И развитие земной группы – Меркурия, Венеры, Земли и Марса — шло по одним законам. Но с разной скоростью. Сказывались различия в гравитационной энергии, запасенной от сжатия газов в период образования, в количестве получаемого солнечного излучения и падения метеоритов на поверхность, в распаде радиоактивных элементов и количестве летучих веществ — воды, углекислоты, других газов. В итоге оказалось, что Марс – это, собственно, двойник нашей Земли, но только сильно отставший в своем развитии. Изучая его сегодня, мы наблюдаем как раз те геологические процессы, которые происходили на Земле 1 – 3 миллиарда лет назад.
– О чем же говорят результаты этих наблюдений?
— О выводах говорить пока рано. Приходится изучать тысячи фотографий, прежде чем удается «поймать» какую-то закономерность. Но кое-что уже стало ясно.
Например, сравнительное изучение Марса и Луны показало, что на ранних стадиях своего развития они подвергались усиленной метеоритной бомбардировке. Притягивая своей массой все обломки — «отходы производства» после образования Солнечной системы, – они как бы «подметали» наш общий дом. Этот этап оказал существенное влияние на все их дальнейшее развитие: метеориты не только формировали поверхность – тепло, выделявшееся при их падении, вносило коррективы и в бурные процессы, протекающие в недрах небесных тел...
– Но ведь в формировании поверхности участвуют не только метеориты...
– Разумеется. Нам удалось хорошо проследить на Марсе и работу эрозииг которая в основном и определила облик теперешней Земли. Вода и ветер постепенно разрушают марсианские плато, унося мягкие породы, перемещают огромные массы грунта на большие расстояния. Так возникают холмы, лощины, небольшие горы. В пустынях Марса ветер образует дюны и барханы так же, как и на Земле. Конечно, приходится делать корректировку на различия в расстояниях Марса и Земли от Солнца, на разницу их масс и другие факторы. Но, несмотря на это, теперь мы знаем гораздо больше о том, как развивалась наша планета.
Стала окончательно ясна и природа красной окраски Марса. Она результат окисления марсианских грунтов. В отличие от Земли разреженная атмосфера Марса не защищает его от ультрафиолетового излучения Солнца. Жесткая солнечная радиация разлагает углекислоту и водяные пары. При этом выделяется атомарный кислород, который интенсивно окисляет железо и другие элементы, окислы которых имеют характерный красный оттенок. Так что и здесь, глядя на Марс, мы можем представить какой, возможно, стала бы Земля, не окажись она надежно укутан- ной озоновым «одеялом».
– И все-таки на главный вопрос – как зародилась жизнь на Земле и как она влияла на формирование планеты – вы ответа так и не получили?
— Пока нет. Но уже знаем, как его можно получить. И в этом нам тоже поможет Марс…
Как «оживить» планету?
Почему органические вещества, появившиеся на Земле чуть ли не одновременно с возникновением планеты, ждали миллиарды лет, чтобы воплотиться в живые организмы? Какие «контакты» происходили все это время между живой и неживой природой? По каким законам развивалась биосфера Земли? Чтобы получить ответы на эти и многие другие вопросы, ученые предлагают… перенести с Земля на Марс, скажем, бактерии или другие одноклеточные организмы. И проследить, как они повлияют на его развитие.
– В этом и состоит идея основателя нашей лаборатории Кирилла Павловича Флоренского: создать на Марсе искусственную биосферу, чтобы выявить взаимоотношения живой и неживой природы, — говорит Руслан Олегович. – При всей кажущейся фантастичности замысла он глубоко продуман. И вполне осуществим с помощью имеющихся в нашем распоряжении технических средств.
– Но примет ли Марс чужую жизнь? Не отторгнет ли ее, как наш организм отторгает чужеродную живую ткань?
– Надеюсь, этого не случится. Тем более что на Марсе вполне сносные условия для существования жизни.
– Ничего себе сносные – минус шестьдесят на поверхности! Такая температура, прямо скажем, не воодушевляет...
– Но ведь на Земле в таких условиях живут бактерии. Пример тому – Антарктида. Так что и на Марсе они вполне могли бы прижиться и начать развиваться по законам эволюции – приспосабливаясь к местной среде обитания. И одновременно изменять эту среду в нужном им направлении. Тем более что вода там есть: немного – в атмосфере, побольше – на поверхности и очень много – в грунте. Правда, ее запасы на Марсе в десять раз меньше, чем на Земле. Но ведь и масса его в десять раз меньше... 1
– Конечно, идея заманчивая. Но есть в ней и моральный аспект, через который трудно перешагнуть. Имеем ли мы право вмешиваться в развитие Марса, населять его земными формами жизни? А вдруг на этой планете все-таки есть свои живые организмы?
– Разумеется, сначала надо осуществить поиски жизни на Марсе в широких масштабах, которые дали бы однозначный ответ на вопрос о ее существовании. И только если окажется, что Марс мертв, можно будет послать туда земную жизнь – например, бактерии, специально «натренированные» на сходные условия обитания. А может быть, и более сложные организмы. Чтобы в таких экспериментах познать законы развития биосферы, нам не понадобятся миллиарды лет ожидания – современный уровень знаний, достижения вычислительной техники дают такую возможность.
Впрочем, Марс может послужить не только как полигон, где будут проводиться подобные эксперименты. Открытые на нем законы развития можно использовать для того, чтобы направить эволюцию марсианской биосферы в нужную сторону. И он станет пригодным для жизни. Земля – колыбель человечества, говорил К.Э. Циолковский, но нельзя же вечно жить в колыбели. Почему бы не сделать Марс первой «пробой сил» на пути к новым, мирам?
А. ВАЛЕНТИНОВ,
научный обозреватель «Социалистической индустрии».
