Описанная отцом михалковская традиция, когда сыновей с их первыми женщинами знакомит отец, в моем случае не соблюдалась, хотя он пишет, что да... Я как-то обошелся собственными силами и довольно рано. У нас своеобразная семья, и я не только с отцом, но и с дедом Сергеем Михалковым мог говорить на самые специфические темы взаимоотношения полов. Кстати, сразу после того как я невинности лишился, первым дед меня предупредил, чтобы был осторожен… Отец же со мной всегда был очень откровенен. Я прекрасно знал всех его девушек - и американских, и французских - и дружил со всеми, включая жен… Отец, когда приезжал в Москву, мог мне сказать - у тебя есть какая-нибудь хорошая подруга? Пусть она пригласит еще какую-нибудь подругу, сходим в ресторан, посидим, выпьем… Естественно это было, когда он и я были свободными парнями. В Лондоне у меня был роман с бывшей подругой отца. Она мне понравилась, а отцу к тому времени очень надоела, и когда я ему сказал: слушай, вот мне нравится Галя, можно я за ней поухаживаю? Он говорит - сделай одолжение, я тебя очень прошу. И она перешла мне по наследству. Я работал с отцом на съемках в Голливуде, как работали многие дети американских актеров и режиссеров. Отец же был к этому времени американским режиссером. Но меня тогда больше интересовал CD-плеер, который я хотел купить на заработанные деньги, а не кино. Я вообще не знал, чем буду заниматься - в двадцать лет. Но это был неплохой опыт. Голливудские люди - они на самом деле очень простые. Сейчас с некоторыми нашими артистами труднее общаться, чем, к примеру, с Эриком Робертсом или Сильвестром Сталлоне. Сталлоне - вообще человек не очень умный в принципе и достаточно грубый. Очень похож на нового русского. С такими же золотыми перстнями и цепями, с плохим вкусом. При этом он личность и эпоха в кино. Настоящая легенда. Но легенда на уровне американского лубка - большого полета там не было.
И Андрон Кончаловский, и его сын Егор Кончаловский, какую-то часть своей жизни прожили на Западе, поэтому рассказы на широкую публику об их интимной жизни для них норма. Никита Михалков больше прожил в России, за границей бывал лишь наездами, поэтому он более культурен и в своих воспоминаниях не опускается до таких подробностей. Лишь намеками дает понять, что не все так гладко было в жизни родителей:
Ей много раз звонили (имеется ввиду мама, Наталья Кончаловская) и заговорщицким тоном произносили в телефонную трубку: «Знаете, где и с кем сейчас ваш муж?» Она отвечала: «Пожалуйста, больше не набирайте этот номер. Никогда». Не думаю, что маме легко давались внешняя отстраненность и бесстрастность, но говорила она это тихо и спокойно. Может быть, потом у нее с отцом и бывали какие-то «выяснения», но я никогда их не слышал.
Никита Сергеевич о традиции "До революции так было принято во многих семьях: отец брал на себя сексуальное образование сына" не распространяется. Зато рассказывает как папа водил его к Хрущеву, также Никите Сергеевичу.
