(Животное в человеке)

Человек обычно испытывает неприятное чувство скуки, когда ему не хватает новых стимулов для действий или новых впечатлений при пассивном наблюдении окружающей действительности. Эмоция скуки явно досталась нам в наследство от бессознательных предков. Это видно из поведения молодых высокоорганизованных животных. Они тоже испытывают скуку, когда им не с кем или не с чем играть. Эмоция скуки была "изобретена" природой с целью ускорения развития детёнышей, приобретающих в играх жизненный опыт.

 

С этой эмоцией тесно связан врождённый инстинкт любознательности, стимулирующий у растущих животных удовольствие от познания нового. Обычно с возрастом угасает как эмоция скуки, так и бескорыстная любознательность. Остаётся у взрослых бессознательных животных лишь прагматичная ориентировочно-исследовательская реакция на новые внешние явления, могущие нести угрозу.

Человек, как предполагают некоторые учёные, это аберрация природы, своеобразная инфантильная обезьяна. И.И.Мечников писал:"... мы имеем право вывести, что человек представляет остановку развития человекообразной обезьяны более ранней эпохи. Он является чем-то вроде обезьяньего "урода". А.Гелен (1955) характеризовал человека как "ещё не определившееся животное", говорил о его животной "незавершённости". У человека и во взрослом возрасте часто сохраняется и эмоция скуки, и любознательность.

Однако удовлетворять свою любознательность и развиваться дальше большинству людей лень, поэтому понапридумано множество способов подавления чувства скуки ("хорошо провести время", "убить время") -

всякого рода развлечения, массовое искусство, кроссворды, пустопорожний словесный пинг-понг в чат-форумах Интернета.

Приглушается скука и на интересной работе. Западные идеологи подводят "научную базу" под этот образ жизни. Бергсон отказывался признавать правомочность любознательности ради бескорыстного познания и утверждал, что "интеллект служит не для познания, а для действия". Ницше в своих философских построениях заменил гносеологического (познающего) субъекта "заинтересованным субъектом". Так понимаемый субъект безразличен к истине как таковой. Для него познавательная деятельность выступает лишь как средство решения прагматических задач. Эта идеология получила своё полное развитие и завершение в прагматизме, типично американском учении, впоследствии импортированном в Европу (У.Джемс, Дж.Дьюи, Ф.Шиллер).

 

В экспериментальных исследованиях западных психофизиологов оказалась не только разорвана природная взаимосвязь скуки и любознательности, но и вообще психическая эмоция скуки человека часто заменяется гормональной потребностью организма. Так, американский психолог М.Закерман (1984) довольно тщательно исследовал стремления человека к поиску новых внутренних ощущений, которые он сводил исключительно к биохимическим процессам и связывал с уровнем моноаминооксидазы (МАО), эндорфинов и половых гормонов. Функция МАО состоит в ограничении уровня некоторых медиаторов, в частности, норадреналина и дофамина, которые имеют отношение к регуляции эмоциональных состояний. Закерман считал, что поиск острых ощущений всегда связан с потребностью обеспечения оптимального уровня активации катеноламиноэргической системы. В своих экспериментальных исследованиях Закерман не учитывал, что корреляция, как метод анализа, не позволяет выяснить, какой объект является причиной, а какой - следствием.

 

Подобные гипотезы опровергаются непреложным фактом: каждому любителю острых ощущений не столько нужны сами ощущения, сколько восторженные зрители. Ни один человек никогда не совершал "безрассудные поступки", если точно знал, что о его подвигах никогда никому не станет известно. Гормональная система таким моральным стимулам не подвержена. Следовательно, приключенческие варианты "убивания времени" в значительной степени подстёгиваются неискоренимым стремлением каждого стайного животного выделиться, подняться выше в иерархии своей стаи. К.Левин в многочисленных опытах выявил влияние успеха и неуспеха в присутствии наблюдателей на поведение людей в психически напряжённой ситуации. Причём, в аффективных состояниях части животных в стае иногда наблюдается феномен заражения, превращающего стаю в единое стадо (у людей - в толпу), испытывающее коллективную ненависть (презрение, страх...) по отношению к другим стаям. Так в больших городах возникают "майданы нэзалэжности", "болотные площади" и прочие мероприятия, которые, независимо от замыслов организаторов, являются для рядовых участников проверенным способом бездумно избежать скуки.

 

Архимед, открыв свой знаменитый закон, не остался радоваться в тёплой ванне, а голым выскочил на улицу с криком "Эврика!", чтобы все оценили его достижение. Каждое новое поколение молодых людей легко обнаруживает, что острые ощущения при зрителях, всяческие чудачества являются прекрасным способом уйти от неприятной эмоции скуки, не затрудняя себя мыслительными усилиями. Сейчас в качестве "зрителей" всё чаще используют сетевых сочатников (собалабольщиков). Инстинкт любознательности и эмоция скуки - это не химические и не гормональные феномены, а психические.

Интересную подсказку дают наблюдения С.С. Корсаковым людей, потерявших способность запоминать новые впечатления в декларативной памяти:"Пока с больным не разговаривают, он или молчит, или напевает какой-нибудь стих или молитву... У этих больных... жизненности, вдохновения нет и следа. Интересов решительно никаких нет, кроме физических."

 

Следовательно, эмоция скуки у взрослого человека стимулируется бессодержательными впечатлениями, поступающими в декларативную память. У больных синдромом Корсакова в эту память вообще не поступает никаких новых впечатлений, при нормально функционирующей натуральной памяти. Такие больные не испытывают эмоцию скуки, и у них не активируется инстинкт любознательности.

(Животное в человеке)

Многие псхологи убеждены, что "чем выше уровень животного, чем сложнее его мозг, тем большую роль в его жизни, поведении приобретает процесс построения моделей" (В.Н.Пушкин, 1971). Между тем, известно, что основу жизни составляют поиск и потребление пищи, причём экземпляры пищевых продуктов часто значительно различаются между собой. Это не мешает как высокоорганизованным животным, так и весьма примитивным, безошибочно отличать пищу от остальных видов материи. Следовательно, использование моделей, в том числе моделей пищевых продуктов,- непременная способность любых животных, неважно, врождённые ли это модели или благоприобретённые на основе жизненного опыта. Особый вид моделей представляют собой игровые модели детёнышей животных и бессознательных малышей людей. В своих развивающих играх они реально представляют себя участниками охоты (у животных), продавцами магазинов или врачами (у детей) и не отличают своих моделей от реальной действительности.

 

В течение жизни животные запоминают много эффективных моделей. Эти модели у бессознательных животных, конечно, совсем не такие, какие мы формируем у себя словесным мышлением. Модели животных и модели бессознательной сферы человека основаны на целостном континуальном восприятии действительности. Словесное же мышление человека, хотя и редуцирует действительность, позволяет строить модели того, чего он никогда не видел, и чего вообще в природе пока не существует. Животные лишены такой способности, но их модели значительно более полно отражают то, что им нужно для жизни. Не все знают, что у человека обычно вырабатываются две образные модели одного и того же объекта - бессознательная и сознательная. В этом легко может убедиться каждый, умеющий быстро печатать на клавиатуре. Достаточно попытаться мысленно вспомнить расположение на ней знаков и сравнить это сознательное воспоминание с "памятью пальцев" во время печатанья.

(Животное в человеке)

Характер наблюдаемых человеком сновидений наглядно иллюстрирует, что сама по себе членораздельная речь ещё не делает человека человеком. В процессе сновидения спящий иногда разговаривает с другими людьми, но разговаривает он с ними так, будто они просто обмениваются животными сигналами по поводу не зависящего от них сюжета. Никто не может по своей воле в сновидении вспомнить о себе ничего, кроме того, что по ассоциации с приснившимися событиями само всплывает в его памяти. Да и воля в человеческом её понимании, как правило, в сновидениях отсутствует.

 

Важную подсказку в расшифровке умственной природы сновидений даёт отсутствие в них эмоции удивления, когда спящий наблюдает во сне хорошо знакомые помещения и вещи в совершенно непохожем на реальные виде либо когда он беседует с давно умершим человеком. Американский психиатр Э.Хартман проанализировал дневники американцев, которые регулярно записывали свои сны до и после трагического теракта в Нью-Йорке 11.09.01 г. После этой даты почти все видели волнующие сны, в которых ясно прослеживалась тема "атаки", но с другими сценариями - в них не было ни самолётов, ни падающих небоскрёбов.Это косвенно подтверждает гипотезу потери человеком во сне синхронизации со своей голографической памятью. Только в этом случае искажённые за счёт рассинхронизации образы могут восприниматься мозгом как нормальные. Некоторые состояния психически больных людей могут быть своеобразными "снами наяву" - сложной комбинацией неизвестно откуда взявшейся сюжетной линии сновидения (галлюцинаций) с неверными трактовками окружающей действительности.

 

Математик Майе распространил в среде коллег анкету, которая, в частности, содержала вопрос о так называемом "математическом сне". Он не обнаружил ни одного случая, когда бы учёный в ходе сновидения выполнял последовательные математические рассуждения. Единственное, что иногда встречается у математиков, - это внезапное появление новой идеи в момент пробуждения, в "просоночном состоянии". Появление новых идей в этом состоянии отмечали К.Гаусс и Г.Гельмгольц. А. Кекуле неоднократно рассказывал о, якобы, приснившейся ему идее бензольного кольца и эти рассказы заблокировали в его памяти реальные обстоятельства появления идеи: один раз он рассказывал о шести приснившихся ему в омнибусе обезьянах, другой раз, рассказывая о сне в омнибусе, он обезьян не упоминал вообще.

 

Как и все высшие животные, человек в сновидениях может воспринимать некоторые из своих текущих ощущений и непонятным образом "вплетать" их в сюжет сновидения. П.К.Анохин (1945) подносил к ноге спящего человека бутылку с тёплой водой. Проснувшись, испытуемый рассказал, что в сновидении путешествовал по горячей лаве склонов Везувия. С другой стороны,П.Шильдер (1951) отмечал, что человек с ампутированной ногой в сновидениях часто свободно ходит на двух ногах и вспоминает об ампутации только после пробуждения. Эти факты наводят на мысль, что сюжеты сновидений конструируются (кем?) из искажённых воспоминаний человека, порой из произвольной комбинации воспоминаний о далёком прошлом. Все слепые от рождения люди не видят снов в обычном смысле этого слова. Они во сне ощупывают различные предметы, слышат звуки, говорят. Проверено, что субъективная длительность сновидений совпадает с длительностью БДГ-фазы.

 

Немногочисленные попытки изучения левополушарных отчётов о сновидениях пациентов с разделёнными полушариями, обнаружили, что у них сны удивительно короткие и малофантастические. Были попытки связать быстрые движения закрытых глаз в БДГ-фазе с мнимым зрением субъекта в ходе сновидения, но частичное сохранение таких движений у котят, слепых от рождения, опровергает эту гипотезу.

Английский исследователь М.Солмс вообще отрицает необходимость БДГ-фазы для появления сновидений.Известно много примеров, когда повреждение ствола головного мозга приводило к полной или почти полной потере быстрого сна, но при этом сохранялись сновидения. При повреждении лобных долей, наоборот, сновидения исчезают, но сохраняется БДГ-фаза сна.

(Животное в человеке)

Насчитывается около 60 теорий сна. Ещё меньше определённости в представлениях учёных о механизмах сновидений. Часто высказывается мнение, что в сновидениях люди сортируют и обрабатывают полученные за день данные. Если бы эта гипотеза имела под собой какие-либо основания, то в сновидениях часто наблюдалось бы точное повторение пережитых за день сюжетов. Этого практически никогда не происходит. Причём, спящий в сновидениях чаще всего ведёт себя не как разумный человек, а как говорящее животное. Он покорно следует навязываемой независимым от себя сюжетом последовательности событий и не пытается их изменить или хотя бы спрогнозировать. Ж.Ламетри (1745) отмечал, что во сне "мы видим, мы действуем независимо от того, принимает воля или не принимает участие в наших действиях". Известный исследователь пограничных состояний психики П.Жане (1913) отмечал, что в своих сновидениях он сам редко действует и говорит. Обычно он остаётся пассивным зрителем происходящих событий, а не действующим лицом.

 

Э.Мах (1906), переживший тяжёлый инсульт и испытавший галлюцинаторные состояния, отмечал родственную их природу со сновидениями:"И.Мюллер (1826) подробно изучил и наглядно описал зрительные галлюцинации, которые возникают в поле нашего зрения и изменяются постоянно, помимо нашего участия. Эти фигуры являются не образами воспоминания и не вызваны мыслями, а оказываются новыми образованиями. Наша воля не имеет никакого заметного влияния". Жане тоже отмечал, что в сновидениях воля и суждения у него почти всегда отсутствовали. Я сам в своих сновидениях практически никогда не составляю планов своих действий, а покорно реагирую действиями на независящую от меня последовательность событий. В.С.Ротенберг (1984) писал, что в сновидениях теряется критическое отношение к происходящим событиям.

 

Многие отмечают отсутствие в сновидениях привычных пространственно-временных закономерностей, но довольно часто рассказывали о косвенном влиянии дневных переживаний спящего. Имеет значение и общий характер психики спящего. Р.Вагнер вспоминал:"До самой моей юности не проходило ни одной ночи, чтобы меня не посетили во сне привидения и чтобы я не просыпался с ужасным криком". Вагнер, конечно, не "обрабатывал во сне накопленную за день информацию", как до сих пор думают некоторые психологи, а независящие от него сюжеты сновидений почему-то соответствовали его детским мистическим умонастроениям. Я в своих личных сновидениях последних лет чаще всего ищу дорогу в неизвестной мне и каждый раз новой местности. Это как-то стимулируется моими непрерывными поисками путей решения проблемы связи с тахионным миром.

 

Особенности и странности сновидений объясняются тем, что люди приобрели сознание всего 50 тысяч лет назад. До этого они были бессознательными животными. Биологически люди с тех пор нисколько не изменились. В том числе и не изменился характер их сновидений по сравнению со сновидениями бессознательных предков. Этого почему-то не заметил К.Г.Юнг и ошибочно полагал, что сновидения людей выражают некие сообщения, которые пытается передать подсознание. В сновидениях современных людей появилась лишь речь. Французский естествоиспытатель де Бюффон обратил внимание, что "слабоумные, душа которых бездейственна, имеют, подобно многим людям, сновидения; таким образом сновидения бывают независимы от души, ибо у слабоумных душа ничего не производит".

У животных выраженная картина сна со сновидениями сформировалась в ходе эволюции с появлением теплокровности в классе млекопитающих и (независимо) - в классе птиц. У животных и птиц бывают аналогичные сновидениям галлюцинации. В экспериментах этологов голодные скворцы в изолированном помещении производили все действия охоты за мухами, хотя мух не было.

 

Каждую ночь взрослый человек 4-5 раз видит животные сны, занимающие в общей сложности 1-2 часа. Давно замечено, что "утро вечера мудрее" и что во время сна человека происходит определённая умственная (но не разумная) деятельность. И.Н.Пигарев (1994) сформулировал гипотезу, что во время сна мозг продолжает выполнять привычную для него деятельность. При этом те структуры, которые в бодрствующем состоянии обрабатывают данные , поступающие от органов чувств, во сне перестраиваются на обработку данных, идущих от внутренних органов. Если под "внутренними органами" понимать натуральную память человека, то эта гипотеза в определённой степени подтверждается объективными данными. Но Пигарев почему-то не учитывает фантастичность и полную непредсказуемость сюжетов сновидений. Не подтвердились гипотезы, что сюжет сновидений является продуктом непроизвольного воображения (фантазии, грёзы) человека. Бессознательные животные воображением не обладают, а сновидения видят столь же полноценные, что и мы.

Происхождение сюжетов сновидений неизвестно. В рамках прибрамовской гипотезы о голографическом механизме памяти можно предположить, что во сне человек теряет волновую синхронизацию со своей памятью, поэтому активизированные в ней воспоминания приобретают фантастические формы. Скорее всего сновидения являются изменёнными рассинхронизацией воспоминаниями натуральной памяти, а не какими-то новыми комбинациями старых воспоминаний. В этой памяти все воспоминания представляют единое целое, и только неведомый нашему рациональному уму механизм целостной ассоциации позволяет активизировать нужное в данных обстоятельствах воспоминание. Рассинхронизация касается только механизма считывания воспоминаний, поэтому в содержание натуральной памяти она никаких изменений не вносит. Связана ли как-то консолидация содержания этой памяти во время сна со сновидениями, пока не исследовалось.

Декларативная память человека, появившаяся лишь 50 тысяч лет назад, уже после того, как окончательно сформировался механизм сновидений, участвует в них лишь косвенно. Ночной обработки логической информации, хранящейся в этой памяти, не обнаружено. Замечено лишь, что в сновидениях человек иногда активирует отдельные её воспоминания, но при этом обычно не удивляется противоречию между такими воспоминаниями и обстоятельствами сновидения.

 

С другой стороны, появляющиеся в сознании только что проснувшегося человека воспоминания о сновидении никогда в точности не совпадают с пережитыми накануне событиями. Возможно, рассинхронизация считывания возникает лишь на этапе преобразования в сознание воспоминаний о бессознательном сновидении. Тогда окажется справедливой гипотеза, согласно которой человек в сновидениях заново обрабатывает данные, поступившие за день в натуральную память. Фантастический же характер сновидениям придаёт рассинхронизация механизма преобразования их в сознательные рассказы.

 

Это косвенно подтвердили эксперименты сотрудников Чикагского университета. Они предлагали студентам колледжа разбирать слова, произносимые одним из первых синтезаторов речи. Тогда это было очень не просто. Лучше всего справлялись с заданием те, кто прошёл тестирование через час после тренировки. Несколько хуже те, кто прошёл тренировку вечером, а тестировался утром следующего дня. Хуже всего дела шли у тех, кто тренировался утром, а тестировался вечером того же дня. Но если их тестирование проводили назавтра утром, то результаты были такими же, как у студентов второй группы.

В этих экспериментах в основном исследовалась натуральная память на узнавание. Во сне у студентов запомненные на тренировке данные обогащались дополнительными связями, облегчающими ассоциативное узнавание при тестировании. Исследование натуральной памяти было бы более полным, если бы экспериментаторы не заставляли студентов словесно формулировать речи синтезатора, а исследовали бы точность двигательного выполнения команд, переданных синтезатором.

 

Обнаружено, что чем сложнее мозг животного, тем больше времени у него занимает БДГ-фаза сна. Однако среди млекопитающих, как будто, не существует никаких закономерностей, определяющих продолжительность сна с БДГ. У новорожденных детей на БДГ обычно приходится 50% всего времени сна, а у недоношенных детей - 75%.

(Животное в человеке)

Гегель, в основном, реалистично трактовал реальную несвободу человека в его взаимоотношениях с внешним миром:"Орудие сохраняется, между тем как непосредственные наслаждения проходят и забываются. В своих орудиях человек обладает властью над внешней природой, тогда как в своих целях он скорее подчинён ей".

 

Всевозможные животные цели, которые, якобы, самостоятельно ставит перед собой человек, - наслаждение, сытость,

высокое положение в стае, половое влечение - это всё стимулы, при посредстве которых природа управляет человеком, используя и негативные стимулы типа боль, голод, скука. Ж.Ламетри (1748), не знавший о животном происхождении человеческого стремления к славе, наблюдательно отмечал важность этого стремления в превращении человека-животного в думающего человека:"Без неё (славы) люди бы мыслили больше для себя, чем для других, или, вернее, меньше бы думали и больше чувствовали".

 

Различными стимулами природа заставляет каждого из нас выполнять те задачи, которые она поставила перед человечеством: продолжение и развитие человеческого рода, познание природы. Именно потому "все наслаждения проходят", что они являются лишь временными стимулами, побуждающими к решению определённых задач, а не целью. Человеку только кажется, что он обладает пресловутой свободой воли. Стремление к наслаждению природа вложила в него, не спрашивая согласия, и управляет человеком при посредстве не зависящих от его воли положительных и отрицательных стимулов - эмоций. Только в патологии человек может обрести относительную свободу. Он либо впадает в аскетизм (монахи), либо искусственно изменяет и огрубляет систему стимулов (алкоголизм, наркомания).

 

Нельзя полностью согласиться с Гегелем, будто человек в своих орудиях приобретает свободу господства над природой. Как правило, он изобретает орудие, чтобы эффективнее удовлетворять своим животным мотивациям, и применяет их только тогда, когда это позволяет ему, хотя бы косвенно через зарплату, решать жизненые задачи. Другое дело, когда человек перестаёт быть животным и ставит перед собой истинно человеческую цель - познание природы. В этом случае он обладает значительной свободой, но даже эта свобода в некоторой степени управляется животными стимулами. Например, тщеславие учёного - это генетически заложенный в него стайный инстинкт непреодолимого стремления занимать возможно более высокое положение в иерархии научного сообщества.

(Животное в человеке)

По павловской схеме рефлексов : рецептор - промежуточные нейроны - моторные нейроны; функционируют лишь врождённые программы поведения животных и человека, начиная с простейших защитных рефлексов типа отдёргивания конечности при болевом раздражении и кончая сложными рефлексами жизнеобеспечения - жевание, глотание, пищеварение и т.п. Условные же рефлексы реализуются лишь после весьма сложной обработки внешних команд с учётом внутреннего состояния организма, накопленного им опыта и выработанных за жизнь программ адаптивного предвосхищающего поведения. Даже в опытах с выделением желудочного сока на условный сигнал (звонок) примитивная модель "сигнал - реакция" существовала лишь в головах исследователей.

 

В головах собак эти эксперименты выглядели совсем по-другому. Перед началом опытов экспмериментатор проделывал ряд стандартных приготовлений - открытие и закрытие двери, подготовка приборов и корма. Выяснилось, что если из этих операций пропустить лишь одну, то хорошо действовавший ранее раздражитель переставал вызывать рефлекс. Предпусковые возбуждения, которые с точки зрения павловцев не должны были вызывать реакций, животными воспринимались как обязательные включения в цельную систему обстоятельств, вызывающих рефлекс. П.С.Купалов ввёл понятие "усечённые" рефлексы, действие которых не проявляется внешне, они лишь подготавливают действие. Наоборот, новые неожиданные сигналы активизируют у животного ориентировочную реакцию и тоже подавляют условный рефлекс. Вместо того, чтобы исследовать эти феномены, Павлов построил специальный корпус - "Башню молчания", чтобы собаки во время экспериментов вели себя "как надо".

 

Только человек, в силу особенностей своего логического мышления, способен выделить из длинной цепи последовательных событий то, что ему кажется главным (звонок). Животное же вполне может считать более важным в этой цепи не звонок, а вхождение в помещение человека-исследователя, поэтому реагирует на это важное событие не примитивным выделением желудочного сока, а значительно более важной реакцией - проявлением исследовательского внимания к действиям человека и вилянием хвоста.

 

Влияние предубеждений исследователя на получаемые им результаты наглядно продемонстрировали эксперименты Л.В.Крушинского по изучению, как он это назвал, "элементарной рассудочной деятельности животных" на основе их способности предвосхить движение кормушки за ширмой. Он выяснил, что рыбы и голуби совершенно не способны догадаться, где появится кормушка, только что исчезнувшая за ширмой. Куры несколько "разумнее", но сильно уступают черепахам и ящерицам. В наибольшей степени соответствовали критерию Крушинского крысы, собаки, лисицы и волки.

В своём табеле о рангах учёный не учитывал различия в естественных способах добывания пищи разными животными. Если голубю и курице не нужно догонять скрывающуюся в кустах жертву, то для волка это основной способ прокормиться. Интеллектуальные способности голубей проявляются не в погоне за зёрнышками, а в способности их найти. Японские учёные показали, что голуби Columbia livia способны узнавать себя на картинке и помнят свои действия в течение 5 - 7 секунд.

http://ok.ru/profile/560921026440/statuses/64191076584328

Аналогичным предубеждением исследователей порождён принцип реафферентации Хольстена и Миттельштедта (1950). В нём, по аналогии с примитивной схемой обратной связи кибернетики, они постулировали общий механизм, с помощью которого нервная система может, якобы, отличать реальные изменения в окружающей среде от кажущихся, вызванных движением самого животного, путём сравнения действительных сенсорных сигналов с сигналами, ожидаемыми в связи с собственной активностью. Они предполагали, что зрительные эффекты от быстрых колебаний "вперёд-назад" головы шагающего голубя как бы вычитаются из афферентных сигналов, и не учитывали, что голубь обрабатывает зрительные сигналы целостно.

 

П.К.Анохин (1949) называл скрытую (для человека) систему возбуждений "предпусковой интеграцией". Он разработал теорию афферентного синтеза, как необходимой стадии формирования любого условного рефлекса. В опытах И.И.Лаптева было выявлено, что афферентный синтез может принимать формы афферентного дифференцирования. У него один и тот же условный раздражитель (звонок) был связан с двумя безусловными раздражителями: утром звонок подкреплялся едой, вечером - ударом электрического тока. Утром на звонок у животного выделялась слюна, а вечером на этот же звонок оно отдёргивало лапу.

(Животное в человеке)

Г.Галилей утверждал, что книга природы написана языком математики, а Леонардо да Винчи ещё раньше высказал аналогичную точку зрения:"Птица - это аппарат, действующий согласно математическим законам. И воспроизвести этот аппарат со всеми его движениями - в пределах возможностей человека". Великий Леонардо, безусловно, догадывался, что анализируя данные от органов чувств и управляя своими движениями, птица не пользуется математическими вычислениями. Он просто неудачно выразил необоснованную гипотезу, что математические законы - это не выдумка человеческого ума, неспособного охватывать всю континуальную многосвязность сущего мира, а некая объективная реальность, которой вынуждены неосознанно руководствоваться даже не знающие математики птицы.

 

Сейчас, несмотря на наличие весьма развитых и эффективных методов обработки данных и математических методов управления движениями малогабаритных устройств, мы столь же далеки от построения эффективной искусственной птицы или пчелы, как и во времена да Винчи. Механическая пчела ни за что не нашла бы цветок с нектаром, если бы её движениями управляли математическими командами:"налево", "направо", "полный вперёд"... Объясняется это тем, что любой живой организм, и пчела в том числе, скорее всего, представляет собой сложную систему, объединяющую по меньшей мере два вида материи - дискретное вещество и волновое мнищество (тахионную материю).

 

Бихевиорист А.Вейсс (1925) безуспешно пытался составить программу описания всех психических явлений как совокупности движений вещественных электронов и протонов. И.М.Гельфанд и М.Л.Цетлин (1962) ввели в свою теорию даже специальные математические "хорошо организованные функции", в которых редукционистски пытались подразделять аргументы на "существенные" и "несущественные". Ничего практичного из этих и из многих других попыток членения явно целостного процесса управления движениями живых организмов на элементы и этапы не получилось, т.к. этот процесс невозможно полностью описать в рамках дискретной вещественной модели. Мнищественная компонента организма позволяет осуществлять целостное управление движениями с учётом вероятностных данных, поступающих с волнами будущего. Х. Хофшмидт (1962) обнаружил, что уже за 60 мсек до начала произвольного сокращения мышцы происходит торможение мышцы антагониста.

 

Незнание всего этого и стремление сводить всю умственную деятельность к логическим выводам порождает такие, например, аргументы: "Если живой организм несёт в своей голове "модель в уменьшенном масштабе" внешней реальности и своих возможных действий, то обладает способностью проверять различные варианты, приходить к заключению, какой из них является наилучшим" (К.Крэг "Природа объяснения", 1943). В том-то и отличие целостного управления движениями тела, что оно обходится без сравнения дискретных вариантов. Восточная философия избегала декомпозиционного подхода в моделях действительности. В китайском учении хуаянь разделение на мир ши и мир дхарм не является декомпозицией в западном смысле этого слова. Оба мира не отделимы друг от друга, взаимозависимы, образуют единое неразрывное целое. Такой подход более точно отражает материальную природу, но в человеческой практике он мало продуктивен. Только разделение природы на отдельные идеализированные явления и связи позволяет учёным придумывать полезные "законы природы".

(Животное в человеке)

Чувства долга, справедливости, стремления к идеалам нет оснований относить к истинно человеческим качествам, как это делают многие гуманитарии разного толка. Всё это в избытке наличествует у любых социальных животных в виде сложной системы стайных инстинктов, которыми они руководствуются, как сказали бы гуманитарии, самоотверженно. В специальной литературе описано множество случаев, когда, например, взрослые самцы шимпанзе жертвуют собой, нападая на тигра, чтобы дать возможность скрыться остальным членам стаи. Только высокообразованный человек смог выдумать такую дичь:"Возлюби ближнего как себя самого". У бессознательных стайных животных часто наблюдается приоритет стайного долга над индивидуальным инстинктом самосохранения, над любовью к себе самому.

 

Ч.Дарвин писал в 1871 г.:"...чувства и интуиция, различные эмоции и способности, такие как любовь, внимание, любопытство, подражание, благоразумие и т.д., составляющие предмет гордости человека, в зачаточном, а иногда и в хорошо развитом виде могут быть обнаружены у более низкоорганизованных животных". Биологические причины подобных своих инстинктивных побуждений людьми обычно не осознаются, и для "логичного" объяснения соответствующих действий порой привлекаются некорректные доводы, носящие характер подгонки под ответ.

 

Что в человеке человеческое, а что является проявлением его животной сущности, позволяет выяснить зоопсихология. Академик И.П.Павлов был совершенно неправ, когда заявлял:"...зоопсихологии не должно быть. Если человек имеет субъективный мир явлений, то в зоопсихологии его не должно быть, потому что животное ничего не говорит". И это говорил человек, десятилетиями экспериментировавший с собаками!

Зоопсихология весьма продуктивная наука, с основными результатами которой обязательно нужно знакомить всех специалистов по психологии человека. Исследователи животных эффективно используют внешние проявления их внутреннего мира для выявления его закономерностей. Те психологи, которые знают зоопсихологию, которые научились отличать в себе человека от собственого животного, могут многое рассказать о психологии животных на основании самонаблюдений над собственными бессознательными действиями, и лучше понимают психологию человека, в частности, его интуицию.

 

 

РЕФЛЕКС ПОДРАЖАНИЯ У ДЕТЕЙ И ЖИВОТНЫХ

Ч.Дарвин, наблюдая, как шестимесячный ребёнок начинает плакать, когда видит притворный плач кормилицы, полагал, что в столь раннем возрасте ему уже присущи эмоции сочувствия другим людям. На самом деле описанный Дарвиным феномен является проявлением врождённого стайного инстинкта ребёнка подражать остальным членам стаи. Точно так же, ребёнок рано начинает улыбаться в ответ на улыбки окружающих его людей. Генетическим путём он получает довольно большой набор врождённых шаблонов поведения - плачь, улыбка, зевота и т.п. В каких случаях их надо использовать, ребёнок учится, подражая взрослым. Воспитание детёнышей с использованием инстинкта подражания практикуется всеми позвоночными. И только у человека этот инстинкт превращается в веру.

ВНИМАНИЕ СОЗНАТЕЛЬНОЕ И БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

Следует различать состояния внимания у бессознательного животного и у человека в сознательном состоянии. Животное, выделив из наблюдаемого то, что достойно его внимания, реагирует на это либо соответствующей двигательной реакцией (хватательной, оборонительной и т.п.) либо её идеомоторным вариантом, не переставая присматриваться ко всему остальному в наблюдаемом мире. Человек же в сознательном состоянии реагирует на достойное внимания чаще всего мысленным анализом именно этого - "существенного", "важного".

В случае большой увлечённости наблюдаемыми событиями, он иногда может терять контроль над своими животными реакциями. Учёного, забывающего закрывать форточку, необоснованно называют рассеянным. На самом деле такой учёный не рассеян, а крайне сосредоточен на своих внутренних мыслях и полностью отключил внимание от внешней действительности. Такое состояние бывает у тетерева на току.

(Животное в человеке)

Ни одна ситуация в жизни животного и человека не повторяется в полном объёме. Мы никогда не оказываемся в точности в том же окружении и в том же внутреннем состоянии, что и в прошлом. Поэтому мы никогда не действуем абсолютно стереотипно. Павловские эксперименты по выработке у собак автоматических условных рефлексов - это пример формы исследования животных в искусственных условиях. В опытах Торндайка (1911) и Скиннера (1938) по инструментальному обусловливанию животные некоторым образом контролировали свою внешнюю среду, вместо того, чтобы по-павловски пассивно на неё реагировать. Но и в этих экспериментах животные ставились в искусственные условия, нужные исследователям. Причём, поскольку Торндайк полагал, что даже мышление людей осуществляется по методу "проб и ошибок", то он в своих экспериментах использовал "проблемные клетки", из которых животное могло найти выход лишь этим методом.

Многие теоретические выводы психологов основываются на экспериментах с крысами в лабиринте. Однако по своему образу жизни в естественных условиях крысы предрасположены лишь к тому, чтобы искать дорогу в плоском лабиринте. При поисках выхода из лабиринта в вертикальном направлении они демонстрируют непроходимую тупость.

 

В подобных экспериментах не только и не столько исследователь изучал психологию животного, но и животное изучало психологию исследователя, пытаясь выполнять то, что он хотел, чтобы получить от него вкусную награду.

Так, американский психофизиолог Х. Дельгадо вживлял в мозг животных тонкие проволочки и, электрически раздражая мозг через разные проволочки, добивался осуществления вполне определённых последовательностей действий.

Дельгадо казалось, что он электрически возбуждает в мозгу животного воспоминания о программе действий, хотя чаще всего он приучал по Павлову животное выполнять те действия, после которых исследователь прекращал неприятные удары током. Это видно из того факта, что, когда на пути животного устанавливались препятствия, оно изобретательно их обходило для осуществления того, после чего неприятные воздействия на мозг прекращались.

 

Ни одно животное в естественных условиях не ведёт себя так, как его заставляют поступать учёные в своих экспериментах, и не "мыслит" так, как кажется некоторым исследователям. Н.А.Бернштейн (1963) ошибочно полагал, будто "всё больше накапливается данных за то, что живой мозг не работает на полной информации, по принципу перебора ни при восприятии с распознанием, ни при выполнении действий... Пока животное перебирало бы информацию о состоянии окружающего мира, его давно мог бы схватить хищник". На самом деле животное избегает зубов хищника не потому, что оно пренебрегает частью данных о внешней обстановке, а потому что оно, в отличие от рационального мышления учёного, способно воспринимать все данные в целом, не перебирая их последовательно.

(Животное в человеке)

Особенности и преимущества животного (интуитивного) решения задач хорошо демонстрируют результаты исследований больных с поражениями базальных отделов лобной доли головного мозга, у которых проявляется выраженный распад личности. Они лишены понимания своего состояния, забывают имена своих близких и т.п. Однако с решениями позиционных задач игры "5" (сокращённый вариант игры "15") они справляются лучше здоровых людей. Скорее всего, здоровым людям в решении подобных задач мешает рациональное мышление, требующее от человека последовательного перебора различных комбинаций. Больной же использует свою животную интуицию и видит решаемую задачу в целом, а не разбивает её на последовательные ходы и варианты комбинаций.

Такое же преимущество интуитивного решения сложных задач описывал А.Р.Лурия в своих исследованиях способностей С.Н.Шерешевского, обладавшего исключительно стойкой эйдетической памятью и феноменальной управляемой интуицией.

 

Исследования психологов показали, что опытный пилот самолёта в реальных условиях затрачивает на обзор всех пилотажных приборов очень малое время (0,3 - 0,5сек), хотя в лабораторных экспериментах он на каждый прибор затрачивал не менее секунды. Бессознательные реакции человека на внешние воздействия осуществляются значительно быстрее и эффективнее, чем его сознательные реакции. Состояние "психического автоматизма" - это состояние животного в человеке, а животное, приспосабливаясь к новой обстановке, мгновенно учитывает всё многообразие и многосвязность видимого мира и невидимые данные от волн будущего. В сознательном же состоянии мы классифицируем наблюдаемые изменения на "существенные" и "несущественные", пытаемся найти "причины" и "следствия". Всё это значительно обедняет анализируемые данные, а сам анализ делает излишне предвзятым и долговременным, зато позволяет использовать заранее известные от других людей закономерности идеализированных моделей природы. Опытный лётчик сразу реагирует нужными действиями на изменившиеся показания одного из приборов, а неопытный - сначала считывает цифровые показания, затем сопоставляет с известными ему нормальными цифрами и только потом решает, как ему следует поступить.

 

Животное и человек в автоматическом состоянии психики, приспосабливаясь к внешней среде, не ищут закономерностей в её проявлениях. Закономерность - это всегда упрощённая модель действительности, которую удобно использовать в общении и во взаимном обучении людей, но в которой опущено подавляющее большинство её проявлений и оставлены лишь так называемые "наиболее существенные". А целостные взаимосвязи природы, которые воспринимает интуиция, не являются закономерностями в человеческом смысле этого слова.

 

Если в каких-то ситуациях раз от разу встречаются одни и те же факторы, то животное автоматически сосредотачивает на них своё внимание, но, в отличие от сознательного человека, не пренебрегает ничем "второстепенным". Известно, например, что жаба реагирует лишь на движущиеся объекты, но это не означает её невосприимчивости к неподвижным элементам в поле зрения. Иначе жабе не с чем было бы сравнивать движущиеся. Многие психологи предполагают, что в натуральной памяти запоминается абсолютно всё, с чем сталкивается человек. Е.Н.Соколов (1969) исследовал натуральную память людей по их двигательным реакциям на знакомые стимулы, исключив тем самым использование испытуемыми своей декларативной памяти, и выяснил, что после однократного предъявления эталона его зрительный образ неделями хранился в натуральной памяти.

 

В своих нейрофизиологических исследованиях Е.Н.Соколов обращал внимание, что явлений, аналогичных мгновенной фиксации следа никому на нейронах воспроизвести не удалось. С другой стороны, известны феномены довольно сложной памяти у одноклеточных. Основываясь на своих исследованиях, он писал:"Один только этот факт заставляет признать, что теории памяти, основанные на образовании контактов, скорее объясняют те усложнения, которые претерпевает память при переходе к взаимодействию нейронов, чем самое основу памяти".

 

Борьба дискретных и непрерывных моделей в нейрофизиологии приобрела парадоксальные формы в речах Нобелевских лауреатов 1906 года Камилла Гольджи (1843 - 1926) и Сантьяго Рамон и Кахал (1852 - 1934). Первый отстаивал модель, в которой функции мозга имеют непрерывный характер, тогда как Кахал проповедовал дискретную "нейронную доктрину"; поэтому, при вручении им общей Нобелевской премии, они произнесли речи, содержащие довольно антагонистические взаимные выпады.

 

 

ЦЕЛОСТНОСТЬ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

Животное, человеческий ребёнок и взрослый человек с занятым "посторонними" мыслями сознанием воспринимают как целое не только собственный организм, но и весь внешний мир. Велосипедист, как правило, не отделяет себя от велосипеда и дороги. А бессознательное животное вообще не способно выделить себя из того, что наблюдает и чувствует. Даже когда стайному животному приходится уступать очередь у кормушки старшему в стайной иерархии, оно не отделяет себя от стаи, а свою задержку в кормлении воспринимает так же, как человек воспринимает мытьё рук перед обедом. Если бы наш мир был сотворён, как полагают верующие люди, единственным создателем, обязательно бессознательным в силу своего одиночества, то он в процессе творения мира не отделял бы его от себя, а в своих представлениях просто изменялся.

(Животное в человекен)

У.Мак-Каллок и У.Килмер (1968) в экспериментах на машинных моделях так называемого "искусственного интеллекта" предложили схему, которая, как им казалось, адекватно отражает функционирование сложного живого организма. В основу своей схемы они положили принцип, согласно которому все подсистемы, используя свои частные исходные данные, вырабатывают собственные пробные решения. Каждое решение в результате взаимодействия с другими подсистемами постепенно меняется до тех пор, пока не будет достигнута необходимая степень согласованности. Немецкий психолог К.Дункер (1965) разбивал поиск творческого решения не на подсистемы, а на промежуточные шаги, каждый из которых приближает ищущего решение к цели.

 

Подобный декомпозиционный подход к целостным живым организмам и к сообществам организмов исповедовал ещё Н.Винер (1944), который предлагал описывать целостные формы работы мозга иерархической системой программ различного уровня. Каждая из программ более высокого уровня в его модели должна была корректировать программы более низкого уровня. За такой безграмотный подход к моделированию живых самоорганизующихся систем биологическую кибернетику Винера в 1940-50-е годы справедливо называли лженаукой. Дальнейшее развитие кибернетики подтвердило правильность отрицательной оценки необоснованных гипотез Винера в биологии и в обществоведении. Техническая кибернетика достигла заметных успехов лишь в системах автоматического управления вещественными устройствами. В.П.Зинченко отмечал, что текущая обратная связь, на которую излишне большие надежды в биологии возлагал Винер, слишком медлительна, чтобы обеспечивать управление наблюдаемыми на практике ловкими движениями живого организма.

 

Самый современный робот фирмы "Хонда" ходит по ровной поверхности как человек, которому приспичило в туалет. Дело в том, что любой вещественный автомат, подняв ногу, всегда вынужден будет "обдумывать", что с нею дальше делать. Д.А.Поспелов (1981) предложил такой способ управления автоматом называть исчислением, в отличие от наперёд заданного алгоритма. Французский медик и философ Ж.Ламетри ещё в 1745 г. предостерегал о невозможности рационально моделировать даже простые движения живого организма:"Кто может знать, сколько нужно мускулов, чтобы прыгать, сколько сокращательных мышц, должно быть ослаблено, сколько разгибательных - сокращено...? Нуждаются ли мускулы в совете существа, которое даже имени-то их не знает, которое не знает их приёмов, их свойств". Не прислушались учёные к предостережениям медика, вот и рождаются в японских фирмах электронно-механические уродцы, пародирующие отдельные движения человека.

 

Реальный же живой организм в самоуправлении поступает целостным образом и не подразделяет себя на винеровские подсистемы, а совершаемые свои действия - на отдельные дункеровские шаги. Стремление сводить анализ систем управления живым организмом к упрощённым механистическим моделям иногда приводит учёных к неоправданным обобщениям. Например, М.Л.Цетлин и И.М.Гельфанд(1960) теоретически выяснили механизм синхронизации возбуждения клеток синусного узла сердца одной единственной клеткой, функционирующей с наибольшей частотой, и стали трактовать этот частный феномен проявлением некого придуманного "принципа наименьшего взаимодействия". Они считали, что живой организм стремится упростить управление уменьшением числа "независимо управляемых эффекторных параметров и упростить переработку поступающей афферентации". На аналогичной идее основывался Н.А.Бернштейн, который считал, что управлять движениями можно лишь в координатах, допускающих небольшое количество степеней свободы, поэтому трактовал координацию движений как "преодоление избыточных степеней свободы движущегося органа, иными словами, превращая его в управляемую систему".

 

Преимущество живого организма по сравнению с любой созданной человеком вещественной техникой состоит в целостном и одновремённом осуществлении каждой функции и всего комплекса жизненных функций без членения на дискретные "степени свободы". Так, эмоциональная система высокоорганизованного животного и человека практически мгновенно симультанно оценивает состояние всех органов и функциональных систем с учётом их бесчисленных взаимосвязей и с загадочным упреждением активизирует соответствующую положительную или отрицательную эмоцию. Стремление животного уйти от неприятных эмоций и продлить действие приятных заставляет его эффективно изменять своё поведение. В вещественных технических устройствах целостное восприятие и управление принципиально невозможны, поэтому бесперспективны попытки моделирования жизни на ЭВМ. Это хорошо видно из неприменимости к искусственным моделям таких целостных понятий, как почерк, походка, тембр, акцент и т.п.

 

Значительно ближе к реальным живым организмам, чем модель Винера, является разработанная П.К.Анохиным модель функциональных систем - единиц целостной деятельности организма. Одни и те же органы объединяются Анохиным в разные функциональные системы для обеспечения тех или иных действий организма. Некоторые его функциональные системы определяют показатели внутренней среды (гомеостаз), другие - поведенческую деятельность. Недостаток этой модели состоит в том, что, учитывая многосвязность между собой различных систем, Анохин сводил их взаимодействие к дискретно трактуемой иерархии и к доминированию одних систем над другими.

 

В реальном целостном организме нет дискретных границ между различными функциями и системами, их осуществляющими. По этой причине реальная иерархия континуума функциональных систем строится тоже по континуальному принципу. В определённой степени ближе к континуальному подходу разработанная Е.Н.Соколовым теория векторного кодирования в нейронных сетях: внешнему стимулу ставится в соответствие вектор возбуждений элементов нейронного ансамбля. Управление реакциями в теории Соколова осуществляется так же комбинациями возбуждений, генерируемых командными нейронами. Обработка данных с учётом накопленного животным жизненного опыта вполне может осуществляться в континуальной материи типа тахионной.

Континуальность обработки данных подчёркивал Ф.Бартлетт (1932), который предлагал полностью отбросить взгляды, в соответствие с которыми воспроизведение из памяти рассматривается как "повторное возбуждение" неизменных воспоминаний. Позже было чётко продемонстрировано, что поведенческие акты никогда полностью не повторяются.

 

Это связано с тем, что в континуально-тахионной памяти процессы научения включают в себя не только формирование новых элементов опыта, но и модификацию ранее сформированных и разного рода шумы. Целостно-волновой характер хранения в натуральной памяти запоминаемых данных приводит к взаимодействию "всего со всем" и к отсутствию отдельных энграмм. Все записанные здесь данные воспринимаются животным и человеком в бессознательных поступках и интуитивных решениях как единое целое.

(Животное в человеке)

Некоторые зоопсихологи, наблюдая за шимпанзе, которая после выработки соответствующего условного рефлекса опускает голубой кружок в определённую щель для получения винограда, предполагают наличие у этой обезьяны представления об абстрактном действии "опускать". Приписывание бессознательным животным способности к образованию абстрактных представлений человеческого типа и знакового мышления - это ни на чём не основанный антропоморфизм. Даже у человека в натуральной памяти воспоминания и синтезированные из них представления имеют конкретно-целостный, а не абстрактный характер. Воспоминания декларативной памяти, напротив, чаще всего обобщены, абстрактны.

Однако человек не всегда ими пользуется. Так, взрослый человек знает понятие "вставлять", но он им не пользуется, когда, задумавшись о доказательстве сложной теоремы, закрывает входную дверь. Динамический стереотип привычных действий человека полностью аналогичен действиям высокоорганизованного бессознательного животного, поэтому самонаблюдения могут помочь зоопсихологам лучше понять психику шимпанзе.

СВОЕОБРАЗИЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНЫХ ОБОБЩЕНИЙ

.

Иногда антропоморфизм внутренних предубеждений приводит специалистов к гипотезам о наличии в психике бессознательных животных в зачаточном виде обобщённых понятий "заяц", "поймать", "съесть". Некоторые весьма авторитетные психологи всерьёз полагают, будто, срезая по прямой трассу погони за зайцем, волк мысленно составляет план будущего пути своего бега. Ничего подобного у животных и у человека с занятым посторонними мыслями сознанием не происходит.

 

В этом легко может убедиться любой наблюдательный человек, вспомнив как он, сосредоточенно размышляя о посторонних проблемах, автоматически закрывал дверь своей квартиры. Не отдавая себе в этом отчёта и не составляя никаких предварительных планов своих действий по закрыванию квартиры, он производил сложные манипуляции с ключами и замками, активизировал сигнализацию; и тем не менее, спустившись по лестнице этажом ниже, он вдруг спрашивает себя:"А я дверь закрыл?". Человек в задумчивом (животном) состоянии действительно не помнит своих действий по закрыванию двери. Так же поступают все бессознательные животные, только им для этого не нужно "задумываться".

 

Животное постепенно накапливает в натуральной и процедурной памятях умение добывать пищу в различных условиях и по ассоциации активирует тот набор действий, который в сходных условиях приводил к успеху. Увидев зайца, волк вспоминает не всех ранее встреченных зайцев и, тем более, не отсутствующий у него абстрактно-обобщённый образ зайца, а просто интерпретирует действиями свой жизненный опыт. Скорее всего, так же поступает интуиция учёного, только в качестве "действия" здесь выступает "озарение".

(Животное в человеке)

Специальные эксперименты показали, что обезьяна, лишённая лобных долей головного мозга, может решать классическую задачу - достать приманку с помощью палки, но лишь тогда, когда приманка и палка находятся в одном зрительном поле. Скорее всего, когда обезьяна видит приманку и не может её достать, то вид палки вызывает по ассоциации из памяти воспоминания, как она ранее доставала приманку палкой в сходных условиях. Если же палка в поле зрения отсутствует, а лобные доли у обезьяны не удалены, то вид недоступной приманки формирует на основании прежнего опыта в её мозгу промежуточную задачу - найти подходящую палку и включает врождённую ориентировочно-исследовательскую программу, направленную на поиск палки. На время выполнения этой подпрограммы основная программа "достать приманку" тормозится и вновь включается лишь после того, как будет успешно выполнена подпрограмма "найти палку". При удалении лобных долей разбиение программы на подпрограммы оказывается невозможным.

 

В 1930-х гг. португальский хирург Э.Мониш оперировал лобные доли тысяч пациентов. Большая их часть действительно избавилась от навязчивых идей, так же как и от всех личных черт, от способности к самопознанию, а иногда и от всякого вида мышления. Скорее всего лобные доли у обезьяны и у человека выполняют функции поддержания внимания на определённой подзадаче вплоть до её окончательного решения. Но если у обезьяны, для лишения её способности к решению сложной последовательности задач, обязательно нужно удалить лобные доли головного мозга, то у человека часто наблюдается непонятное самовыключение этих долей: он вдруг начинает вести себя по отношению к своим целям и желаниям подобно макаке Клювера, у которой лобные доли были удалены специальной операцией.

 

А.Р.Лурия называл передние отделы коры мозга блоком программирования, регуляции и контроля. Парадоксальные результаты были получены при выработке пищевых условных рефлексов у крыс с разрушенной корой. Здоровые крысы тем быстрее усваивали новые рефлексы, чем большей была вероятность подкрепления. После разрушения у них передних отделов новой коры процесс формирования условных рефлексов при малой вероятности подкрепления заметно ускорялся. Это может означать, что способность лобных долей к последовательному решению задач позволяет блокировать маловероятные и второстепенные стимулы.

 

У больных людей, перенесших лоботомию, обычные тесты на кратковременную память не обнаруживали никакого отклонения от нормы. Однако задачи, слегка усложнённые по сравнению с простой отсроченной реакцией, такие пациенты выполняли с трудом и только в том случае, если задачи сопровождались словесными инструкциями. Речь помогает человеку выполнять те функции управления последовательностью различных действий, которую у других животных и у человека с выключенным сознанием осуществляют только лобные доли головного мозга. Для людей с патологией в этих долях характерна невозможность фиксировать установку на основе воображения. Резкое затруднение всякой формы абстрактного мышления у "лобных" больных подтверждает мнение Лурии о программирующей роли передних отделов коры головного мозга. При двусторонней лоботомии либо при сознательном усыплении лобных долей образом жизни "здесь и сейчас" человек не в состоянии выйти за пределы элементарных психических процессов. Человек ли он?

 

В качестве наглядного примера того, к чему приводит жизнь по принципу "здесь и сейчас", Э.Мах (1906) рассматривал "муху, которая, прогнанная, десять раз продолжает садиться на то же место вашего лица, пока удар не свалит её на землю". Слабый ум не позволяет ей запомнить цепочку условных рефлексов и прийти к "выводу" о нецелесообразности пытаться садиться на лицо человека, отмахивающегося руками.

 

РОЛЬ ТЕМЕННО-ВИСОЧНО-ЗАТЫЛОЧНЫХ ОТДЕЛОВ

Если лобные доли головного мозга осуществляют программирование последовательностей действий человека, то третичные, теменно-височно-затылочные отделы его левого полушария ответственны за симултанное восприятие процессов, плохо поддающихся декомпозиции на отдельные элементы. Хорошо известно, что поражение этих зон коры человека вызывает грубые расстройства ориентировки в пространственных отношениях. У таких больных вместе с тем нарушается операция счёта (выполнение в уме действий переноса через десяток и т.п.), появляются трудности в назывании предметов и удержания в уме разрядной структуры числа.

 

Любая автоматическая деятельность человека основывается на взаимосогласованной комбинации симультанных и последовательных восприятий действительности. Управляют ими разные зоны головного мозга, но обработка данных и вынесение решений осуществляется, скорее всего, в тахионной сфере. Только в ней возможно взаимопроникновение целостного и декомпозиционно-рационального.

(Животное в человеке)

Для того, чтобы животные могли выполнять сложные цепочки последовательных действий, природа обычно разбивает их на отдельные операции, врождённая программа выполнения каждой из которых включается только после полного выполнения предыдущей операции. Так, у ряда видов птиц самец по команде, получаемой от весеннего солнца, вначале в соответствии с первой программой строит гнездо. После полного выполнения этой программы у него последовательно включаются программа зазывания самки и спаривания с ней, если ей гнездо понравится. После этого включается программа кормления самки на яйцах, кормления вылупившихся птенцов и завершающего обучения их летать.

 

Сигналом к смене программ всегда является успешное завершение выполнения предыдущей программы. Оказалось, что легко можно заменить кладку яиц в гнезде птенцами. "Родители" охотно начинают их кормить, но заменить птенцов кладкой яиц, т.е. вернуть уже выключенный рефлекс, как правило, не удаётся. У более примитивных организмов возврат к уже пройденным этапам вполне возможен. П.Грубер брал гусеницу шелкопряда, довёдшую постройку кокона до 6-й стадии, и пересаживал её в кокон, достроенный только до 3-й стадии. В этом случае гусеница снова строила 4-ю, 5-ю и 6-ю стадии. Всё это проявления врождённого ума животных и насекомых. Человек обладает таким умом, но способен и разумно спланировать новую последовательность своих действий.

 

Понятие разум в русском языке предполагает способность использования рационального мышления. И в латинском языке "разумный" обозначается словом rationalis. Ф.Якоби отмечал главную особенность разума - стремление всё понимать.Высокоразвитые животные, обладающие хорошим умом - способностью решать сложные целостные адаптационные (приспособительные) задачи, не могут и не станут "понимать" наблюдаемую действительность, т.е. выделять "причины", "следствия", "связи" и формулировать из них силлогизмы. Они не могли бы эффективно приспосабливаться к быстро изменяющимся условиям жизни, если бы пользовались рациональным мышлением, разумом. У них ум, а не разум. Возникновение в ходе эволюции врождённых программ адаптивного поведения животных, конечно, не могло осуществляться только по примимтивной схеме "мутации - отбор". Вначале происходила выработка условных рефлексов, которые затем закреплялись в генетической памяти. У животных и у людей потомству передаётся ум - комплекс врождённых умений, в том числе умение приобретать новые полезные умения - условные рефлексы. Разум же ребёнок не получает генетически. Он воспитывается в человеке довольно длительным обучением.

 

Ни один из воспитанных животными человеческих детей разумом не обладал, только умом. Л.В.Крушинский (1973) находил элементы рассудочной деятельности и у бессознательных животных. Но он некорректно называл разумной деятельностью способность животного приспосабливаться к новой ситуации в окружающей среде. Несоответствие нормам русского языка такого использования слова "разум" отмечено ещё в словаре Даля:"...можно сказать умная лошадь, собака, но разумная - нельзя".

Разумность поведения часто характеризуют способностью к абстрагированию, к мысленной замене широкого класса предметов условным знаком. Сторонники такого критерия разумности просто-напросто забывают, что природа давно придумала абстрактный знак - яркий цветок, чтобы управлять поведением явно неразумных насекомых. Вся система поиска пищи живыми организмами основана на абстрактных знаках, заменяющих в их памяти множество пищевых продуктов. Более адекватным критерием разумности человека можно считать изготовление им искусственных предметов, не существующих в природе. Но сейчас в этой сфере, пока неизвестно, случайно или нет, наблюдается странный регресс. В начале периода формирования человека разумного, когда он ещё не обладал декларативной памятью и сознанием, наши предки сразу же после разделки туши очередного мамонта бросали свои каменные топоры и скребки. После добычи следующего мамонта изготавливались новые орудия. Предки жили "здесь и сейчас" и о прежних своих мамонтах и орудиях не помнили.

 

Нынешнее цивилизованное общество с недавних пор стало стремительно возвращаться к первобытной манере: "использовал - выбросил". Но если каменные скребки без ущерба для Земли и для живой материи до сих пор лежат в недрах, то каждая цветастая полиэтиленовая упаковка для чипсов в течение 400 лет будет выделять свои летучие ядовитые компоненты. Вряд ли кибернетик Эшби имел в виду такое поведение человека, когда выдавал его за эталон разумности. Разумность - это способность к рациональному мышлению. Рациональное мышление человека основано на его способности расчленять (при посредстве интуиции) целостную наблюдаемую действительность на элементы, их свойства, взаимосвязи, закономерности.

 

Нейрофизиологи столкнулись с парадоксальным фактом: с отсутствием прямой связи между умом животных и уровнем развития у них новой коры. У птиц эта кора вообще отсутствует, а вороны по своей способности к решению умственных задач находятся на уровне хищных млекопитающих. У вороновых полушария головного мозга достигли весьма большого объёма по сравнению с другими птицами за счёт мощно развитых ядер стриатума. Вряд ли эти отделы мозга ворон способны обеспечивать ёмкую и динамичную память, которую они ежедневно демонстрируют. Скорее всего птицы научились использовать стриатум для управления процессом обработки и запоминания данных в тахионной материи. Как у ворон, так и у человека основные умственные и поведенческие особенности определяются врождёнными и благоприобретёнными программами, записанными где-то не на веществе мозга.

 

Вещественный мозг животного выполняет функции связующего звена между программами управления и вещественным миром, поэтому он накладывает ограничения на умственные способности животных. Две тысячи лет назад историк Иосиф Флавий в своих "Иудейских древностях" писал, что когда человек был изгнан из рая, он в числе прочего утратил способность разговаривать с животными. Миф о возможности таких разговоров и о наличии у животных своеобразного "языка" жив до сих пор. Но как ни старались американские супруги Гарднеры обучить шимпанзе Уошо языку жестов глухонемых людей, им это не удалось. Обезьяна оказалась способной лишь запомнить и использовать "здесь и сейчас" большое количество различных команд. У любых, самых умных, животных нет и не может быть декларативной памяти, без которой разум невозможен. По этому поводу в словаре Даля написано:"...низшая ступень ума должна быть признана за некоторыми животными, но разума нет ни в одном... , можно сказать умная лошадь, собака, но разумная нельзя".

(Животное в человеке)

К.Черри (1972) довольно точно сформулировал, что мир бессознательного животного - это мир данного места и данного мгновения. С.Л.Рубинштейн формулировал этот тезис менее удачно:"Вряд ли какое-либо животное имеет воспоминания о прошлом". Рубинштейн должен был знать, что, не умей животное запоминать свой прошлый опыт, оно не смогло бы жить, приспосабливаться и развиваться. Скорее всего он имел в виду, что бессознательное животное не знает, что прошлое - это прошлое. Хотя оно всю жизнь накапливает опыт и умения, вспоминается лишь тот опыт, который по ассоциации узнавания соответствует данному месту и данному мгновению, либо оно действием реагирует на те команды, которые в данный миг посылают сородичи. Л.С.Выготский отмечал, что "общение, как оно наблюдается в животном мире, не заслуживает названия общение, а, скорее, должно быть названо заражением". Люди в толпе тоже часто заражаются друг от друга общим настроением.

 

До тех пор, пока не наступят другие события, либо пока животное не переместится в другое место, оно не способно воспользоваться другим своим опытом, не может вспомнить его. В этом смысл выражения: животное живёт "здесь и сейчас". Точно так же поступает человек с чем-то занятым сознанием либо в своих сновидениях. Но у него есть память совершенно особого вида - сознательная декларативная память, которая единственная делает человека человеком. Наличие этой памяти позволяет ему в мыслях моделировать другие "места" и другие "мгновения", планировать свои будущие действия и оценивать их возможные последствия. У животных такой памяти и таких способностей нет. Р.Йёркс писал о наличии , якобы, у человекообразных обезьян некой "идеации", т.е. отвлечения и абстрактного мышления. Однако ни он, ни его последователи не смогли экспериментально подтвердить справедливость этой гипотезы. Бессознательная сфера психики человека и животного целостна, безраздельна и не поддаётся логическому и математическому анализу.

(Животное в человеке)

Открытие природой интегральных свойств эмоций позволило ей решить проблему многокритериального управления живым организмом, которая до сих пор не решена в теории управления вещественными устройствами. Система управления эмоциями в том виде, в каком она реализована живой природой, принципиально не осуществима средствами вещественной техники. Достаточно высоко организованный организм выполняет много функций, руководствуется большим числом разнообразных потребностей, содержит бесчисленное количество как самостоятельных, так и взаимосвязанных подсистем. Объединить всё это позволила загадочная система, которая проявляет себя целой гаммой ощущаемых нами эмоций от восторга и радости до гнева, горя и отчаяния.

В ХХ веке П.Экман сформулировал нейрокультурную теорию эмоций, согласно которой весь их спектр формируется путём комбинирования шести базисных: гнева, страха, печали, отвращения, удовольствия, радости. Применительно к человеку Экман разработал особую технику идентификации эмоций по выражению лица и составил атлас фотоэталонов лицевой экспрессии. До него К.Г.Ланге, отстаивая свою ошибочную органическую теорию эмоций, построил схему проявлений семи эмоций: разочарования, печали, страха, смущения, нетерпения, радости и гнева. Ещё ранее, в середине 17-го века такую же попытку редукции спектра эмоций предпринял Р.Декарт в книге "Страсти души", где он сводил всё многообразие страстей тоже к шести основным - удивление, любовь, ненависть, желание, радость, печаль. Сопоставление этих трёх списков наглядно демонстрирует, что эмоции, как и вся психика человека, являются целостными его проявлениями, не поддающимися объективной дискретизации.

Животное и человек, стремясь уйти от отрицательных эмоций и достичь положительных, не только оптимально выбирает текущую стратегию поведения, но и предвкушает будущие удовольствия. Реализовавшееся удовольствие является тем подкреплением, которое при многократном повторении приводит к выработке условного рефлекса. Неважно, существуют или нет базовые эмоции, но их комбинации несчётны. Поэтому эмоции иногда вступают в противоречие, приводят к срывам работы нервной системы.

 

Природа спасается от этих феноменов давно испытанным средством - доминантой. У бессознательных животных доминирующая эмоция подавляет остальные по праву первенства во времени либо по важности для организма. У человека удаётся воспитать умение сознательного приглушения "мешающих" эмоций. Л.С.Выготский (1930) показал. что даже в бессознательной сфере психики человека и животных активность эмоционального поведения высшие проявления оказывают сдерживающее действие на эмоциональные реакции. Поражения головного мозга, которые отделяют кору от низших центров, обычно вызывают экстраординарную активность эмоционального поведения.

Каких-либо особых человеческих эмоций у людей не обнаружено. Вся лимбическая система с генетически записанным на волновой материи полным набором эмоций в неизменном виде досталась людям в наследство от их недавних стайных предков. Человечество лишь выработало и всё время совершенствует специфические методы управления этими психическими процессами.

 

Способность эмоциональной системы приводить организм в возбуждённое состояние (учащение сердцебиений, подъём кровяного давления, выброс в кровяное русло гормонов и т.п.) используется у высших животных и у человека в ситуациях прагматической неопределённости. Возбуждённый организм лучше готов к неожиданностям и более оперативно включает компенсаторные механизмы. Внешние проявления эмоций являются сигналами для других членов стаи ("Мне приятно клевать найденные зёрна", "Мне страшно"). В результате эмоционального заражения людей друг от друга возникает неуправляемая паника толпы.

 

Г.Лебон (1898), которого многие до сих пор считают главным специалистом по психологии толпы (стаи), не скрывал, что он не знает, чем объясняется коллективных характер действий толпы людей. Не будучи зоопсихологом, он не знал, также, для чего этот феномен изобретён природой, для чего крайне индивидуалистические синицы на зиму всегда собираются в сравнительно большие стайки, хотя в это время даже для одиночных птиц корма не хватает. Характерно, что революционную борьбу масс он изображал как стихийный разгул разъяренной толпы. Если бы в стайных инстинктах были только рассмотренные Лебоном недостатки, то эволюция давно бы отказалась от стайного образа жизни. В отличие от Лебона, природа заметила преимущества стайной организации жизни в динамической обстановке априорной неопределённости.

Когда особь не располагает данными или временем для самостоятельного решения, стайные животные полагаются на других членов стаи или на лидера. Эксперименты показали, что мотивация следования за лидером при выборе дверцы в лабиринте у крыс сильнее, чем их собственный опыт. В условиях массовой паники подражательное поведение иногда оборачивается подлинной катастрофой. И всё же в процессе длительной эволюции такое поведение оказалось статистически выгодным и было закреплено во врождённых инстинктах стайных животных, в том числе и у людей.

 

В социальной психологии довольно хорошо исследован механизм так называемого заражения - одного из древнейших способов интеграции групповой деятельности. Его истоки уходят в глубины человеческой и дочеловеческой истории. Зоопсихологи выяснили, что объединение особей, например кур, в устойчивую совокупность повышает аппетит каждой из них намного выше нормы, типичной для изолированной особи.

Проявления заражения у разных народов бесконечно разнообразны: от ритуальных танцев первобытной общины до массовых психозов, порой захватывающих целые народы В отличие от подражания и других форм адаптации к определённым эталонам поведения, заражение характеризуется во многом бессознательностью, невольной подверженностью индивидов общим для стаи психическим состоянием. Всё это осуществляется через передачу психического настроя, обладающего большим эмоциональным зарядом, через накал чувств и страстей..

 

Основной канал передачи другим людям своего эмоционального настроя - это интонационная составляющая речи, сублимированным вариантом которой является музыка. В этом причина заражающего воздействия музыки. Джаз и "попса" по врождённым вегетативным каналам заражают непосредственно животного в человеке, для восприятия классической музыки в его психике приходится предварительно формировать специальные "высшие сферы".

(Животное в человеке)

Самое великое изобретение, сделанное природой в ходе эволюции живой материи, - это эмоции. Началось всё довольно давно, когда в центре обоняния древних животных появились ощущения приятного и неприятного запахов. Эмоции оказались совершенно новым целостным механизмом управления жизнедеятельностью организма. Скорость реакции на эмоции просто удивительна. От страха у нас сразу же замирает сердце, от радости кружится голова. Эти слова имеют буквальный смысл. К эмоциональной реакции подключаются все системы организма - нервная, дыхательная, сердечно-сосудистая, эндокринная. Сразу же оценив преимущества эмоций, природа в ходе длительной эволюции вырастила позади обонятельного центра головного мозга специальную лимбическую систему, ответственную за эмоции животного и человека. На начальных этапах развития позвоночных животных эта система обеспечивала нормальное функционирование важнейших реакций организма - пищевых, ориентировочных, оборонительных, половых. Обоняние выступило в качестве организатора целостной системы разнородных функций.

Сформировалась широкая гамма врождённых эмоций, управляющих организмом. В основных своих частях лимбическая система сходна у всех млекопитающих, и в её проявлениях много общего.

 

Согласно оксфордскому словарю слово эмоция произошло от французского a mouvoir - приводить в движение. Его начали применять в 17-м веке, говоря о чувствах, в отличие от мыслей. У бессознательных животных эмоции выполняют функции положительных и отрицательных подкреплений при выработке условных рефлексов. Они осуществляют связи между действительностью и потребностью, но целостной потребностью. Все импульсы от всех рецепторов ощущений обязательно "заходят" в ретикулярную формацию.

Неизвестный механизм активации эмоций производит почти мгновенную интегральную оценку всех функций организма и определяет полезность или вредность происходящего. Скорее всего этот механизм имеет такой же голографический характер, как и механизм активации воспоминаний в натуральной памяти - симультанное наблюдение за состоянием сразу всех функций тела животного.

 

Целостность эмоциональной системы проявляется и на вещественном уровне в структуре сети нейронов. Нервные сигналы, поступающие от всех органов чувств, направляясь по нервным путям ствола мозга в кору, проходят через одну или несколько лимбических структур - миндалины, гиппокамп или часть гипоталамуса. Сигналы, исходящие от коры, тоже проходят через эти структуры.

 

К сожалению, методические исследования эмоций во всём объёме этой проблемы пока не были проведены. По мнению Б.Райма (1984) современное представление об эмоциях имеет вид "разрозненных знаний, не пригодных для решения конкретных проблем". К выводу о кризисном состоянии нынешних исследований эмоций склоняется и И.А.Васильев (1992).

 

Как ни странно, современные инструментальные методы исследований, например позитронно-эмиссионная томография коры головного мозга человека, только усугубляют этот кризис из-за возрастания механистических тенденций в трактовках. Так. по мнению Дайвидсона (1992) знак эмоций (положительная или отрицательная) зависит исключительно от соотношения интенсивности кровотока левой фронтальной коры (ЛФК) и правой фронтальной коры (ПФК). Это правило В.Геллер (1993) представил в виде двух неравенств: ЛФК > ПФК - положительная эмоция, ЛФК < ПФК - отрицательная. В этой модели произошла подмена причины следствием и утеряна главная особенность эмоциональной системы - интегральный характер её реакции на весь комплекс ощущений организма.

 

Ощущения сообщают организму о его собственном состоянии (жажда, голод, боль и т.п.) и о состоянии окружающей среды через пять рецепторных каналов - зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. У человека есть ещё и шестой канал ощущений - ощущения собственных мыслей. Они тоже активируют эмоции. Разными видами ощущений обладают даже самые примитивные организмы, но у них сигналы об ощущениях поступают непосредственно в моторную сферу для немедленного реагирования. У высокоорганизованных животных, обладающих лимбической системой головного мозга, используется более эффективный способ приспособления к окружающей среде и к состоянию своего организма: совокупность разномодальных ощущений порождает определённую эмоцию, побуждающую животное к соответствующему типу действий - к избеганию отрицательных эмоций либо к стремлению продлить удовольствие. В своё время необихевиористы (Нил Миллер и др.) обнаружили, что в процессе обучения организм приобретает не только навыки, но и новые формы мотивации.

 

Под влиянием примитивных механистических идей винеровской кибернетики некоторые психологи (например, П.Граве, 1975) сводят действие эмоций к прямой или обратной связи в системе управления движениями. Для выполнения таких функций совершенно не требуется сложный механизм разнообразных эмоций. Улитка не испытывает эмоцию страха , когда прячет тело в раковину от внешнего воздействия. Эмоция возникает у высокоорганизованного животного как целостная реакция на весь комплекс внешних и внутренних условий существования. Только животные, обладающие лимбической системой головного мозга способны испытывать боль и удовольствие, страх и радость. У живых организмов более низкого уровня, например, у насекомых, вся жизнь основана на рефлексах - врождённых и благоприобретённых (адаптивных). Так же навсегда обречены поступать роботы, построенные из вещественных элементов и поэтому принципиапльно лишённые возможности обладать эмоциями и реализовывать их целостные функции. Лучшее, что когда-либо удастся реализовать в роботах вещественного типа, - это большой набор геллеровских правил, т.е. пародию на эмоциональную систему.

А.Шопенгауэр (1854) утверждал, что "всякое хотение по природе своей неудовлетворённое стремление, недовольство". Он не учитывал особенностей эмоциональной системы людей и детёнышей животных. Полностью удовлетворённый во всех своих жизненных потребностях человек (если он человек, а не жвачное животное) обязательно заскучает и "пойдёт искать приключений на свою голову". К этому его толкает особая отрицательная эмоция - эмоция скуки.

 

Сейчас модно механистически трактовать проявления скуки человека как потребность в адреналине. Адреналин - это следствие приключений, а не его причина. У.Кеннан назвал его аваринйным гормоном. Русский исследователь Миклухо-Маклай наблюдал у первобытных островитян "эпидемии страха", своеобразный культ неврозов. Они чрезвычайно боязливо и бурно реагировали на появление незнакомого человека. Скорее всего так вели себя все люди десятки тысяч лет назад. По мере роста в них разумности развивалась способность сдерживать вначале внешние проявления эмоций, а затем появлялось умение управлять самим процессом их возникновения. Среди людей стали цениться не возбудимость и внушаемость, а стойкость, выдержка, организованность.

 

Современная мода на приключения - это возврат в первобытное состояние. Ничего общего с мифической потребностью в адреналине она не имеет. Ни один "адреналинщик" в мире не стал бы рисковать своей жизнью и здоровьем, если бы точно знал, что о его "подвигах" никто никогда не узнает. Просто-напросто такие люди стараются хоть чем-то выделиться, удивить, чтобы подняться выше в стайной иерархии.

Природа умнее людей, пытающихся её понять и использовать. Это она использует людей для своего самопознания. Неправ был И.Фихте (1805), когда утверждал:"Не знание само по себе, но деяние, сообразное твоему знанию, есть твоё назначение... Мы действуем не потому, что познаём, а познаём потому, что предназначены действовать".

 

Человек, конечно, многое познаёт в целях лучшего приспособления к окружающей действительности. В этом он ничем не отличается от земляного червя или жабы. Но природа поставила перед человеком значительно более высокие цели - бескорыстное познание мира - и поэтому сохранила у него эмоцию скуки в зрелом возрасте. Способные к творческому мышлению люди стимулируются этой эмоцией к научной любознательности, к фундаментальным научным исследованиям. Остальные заглушают скуку развлечениями (в частности, пустой болтовнёй на электронных форумах), работой, любовью. Они размножаются и совершенствуют биологическую жизнь человечества, чтобы рождались новые любознательные и чтобы они имели условия для познания природы.

(Животное в человеке)

З.Фрейд ошибочно полагал, что в основе бессознательной сферы психики человека лежит придуманный им механизм "вытеснения" сознательного в бессознательное. Он почему-то не учитывал того, что кроме человека все животные обладают бессознательной психикой, которая организована весьма эффективно и позволяет им успешно приспосабливаться к разнообразным условиям жизни. Ю.Линден (1974) справедливо отмечал, что если бы газель сначала сознательно оценивала расстояние до льва и лишь потом бросалась в бегство, то она долго не прожила бы. Только бессознательная целостная психика животных позволяет им практически мгновенно реагировать действием на изменение внешних обстоятельств. Такая жизненная эффективность не может быть достигнута фрейдовским "вытеснением" неторопливого последовательного сознания в сферу бессознательного.

 

Человек тоже большинство своих приспособительных функций осуществляет бессознательно и автоматически, и отнюдь не потому, что эти функции оказались вытеснены из сферы сознания. Жизненный опыт приучает любого человека доверять многие функции натуральному умению своего тела. В опытах А.Бехара (1997) показано, что испытуемые люди после ряда тестирующих проб начинают применять адекватную модификацию своего поведения, соответствующую особенностям организации среды, ещё не будучи способными дать себе отчёт, почему они так поступают. Недавно коллектив под руководством Р.Наатанена обнаружил у людей механизм звериного непроизвольного внимания к возможной опасности. Зоопсихологи, в отличие от фрейдистов, не считают бессознательную психику животных иррациональной и "вытесненной" откуда-то.

 

Психика животного неискоренимо вписана в генетическую память каждого человека. Все его врождённые инстинкты и эмоции являются инстинктами и эмоциями стайного примата. Нет ни одной чисто человеческой эмоции, ни одного человеческого инстинкта. Люди, как вид, существуют так мало, что ещё не успели приобрести врождённую человеческую психику. Группа предоставленных самим себе людей под воздействием врождённых стайных инстинктов самопроизвольно организуются в иерархическую пирамиду взаимного влияния. Противостоять подобным инстинктам невозможно, нужно их разумно использовать или приглушать специальным воспитанием. В психологии и антропологии не всегда чётко подразделяют две совершенно непохожие формы естественного группирования животных - стада и стаи. Русские крестьяне понятие стадо применяли лишь к группам равноправных (бесправных) копытных животных, подчиняющихся только вожаку или пастуху. В стаях же птиц и обезьян всегда выстраивается сложная иерархическая пирамида соподчинения.

 

Стайным образом жизни приматов порождены доставшиеся нам от них в наследство стайные инстинкты: стремление занимать более высокое положение в стайной иерархии - тщеславие,

которое обеспечивает автоматическое продвижение в вожаки наиболее способных организаторов;

стайное стремление поступать "как все" - конформизм, обеспечивающий управляемость стаи; этим же целям служат врождённое удовольствие от подчинения вожаку, зависть, стыд, болезненное страдание от разлуки со стаей - ностальгия и т.п. Постоянный порядок в стае павианов обеспечивает не столько свирепость вожака, сколько покорность подчинённых. Известный "кризис трёх лет" в развитии психики ребёнка, скорее всего, связан с тем, что в этом возрасте у него включается врождённый инстинкт тщеславия. Л.С.Выготский писал:"Установлено, что если кризис 3 лет протекает вяло и невыразительно, то это приводит к глубокой задержке в развитии эффективной и волевой сторон личности ребёнка в последующем возрасте".

 

Непонимание роли врождённых стайных инстинктов в психике и поступках современного человека порой приводит даже крупных специалистов по психологии развития к таким, например, абсурдным высказываниям:"Одной из важнейших особенностей современного человека - именно как особого биологического вида! - является отсутствие инстинктов"(П.Я.Гальперин, 1975). Он безосновательно полагал, что "признание инстинктов у человека с необходимостью ведёт к заключению, что основные движущие силы поведения человека и животных одинаковы, и культура общества составляет лишь окольный разрешённый обществом путь для удовлетворения тех же животных инстинктов". Только непонятным недоразумением или идеологической предвзятостью можно объяснить отрицание учёным животного происхождения инстинктивного деления человеком соплеменников на "своих" и "чужих" или его врождённого чувства ностальгии при долгой разлуке со "своими".

В западной науке порой наблюдается противоположная крайность. З.Фрейд и его последователи исповедовали ошибочную концепцию извечного конфликта между биологической природой человека, его животными влечениями и социально-нравстенными требованиями человеческого сообщества. У самого Фрейда какие-то конфликты с самим собой действительно были (по слухам он из-за этого добровольно подверг себя кастрации), но у нормальных людей стайные инстинкты обычно непротиворечиво вписываются в их социальную жизнь.

А.В.Запорожец (1978) выделил ещё один стайный инстинкт - потребность в общении, не сводимую к другим биологическим нуждам. С конца ХХ века у многих городских людей наблюдается явная тенденция выбирать в качестве "собеседников" неодушевлённые объекты - радио, телевидение, Интернет, домашних животных. Вопреки широко распространённому мнению, общение с домашними животными отнюдь не воспитывает в людях гуманизм. Напротив, многих хозяев собак и кошек часто раздражают другие люди своим отсутствием покорности. В семьях, содержащих в городской квартире домашних животных, неизменно формируются нечеловеческие стайные взаимоотношения. Это не гуманизм, животновизм.

 

Сложные системы взаимосогласованных врождённых инстинктов, конечно, не могли образоваться де фризовским дискретным способом - путём резкой ненаправленной мутации белков и последующего естественного отбора. Здесь, так же как при формировании врождённой мимики, определяющим был мичуринский целостный механизм эволюции. Только потом естественный отбор отбраковывал наименее жизнеспособные комбинации врождённых инстинктов и рефлексов.

 

Э.О.Уилсон, крупнейший специалист по муравьям, пришёл к выводу, что войны, ксенофобия и даже проявления альтруизма являются широко распространёнными формами адаптационного поведения. И человечество продуктивно использует весь комплекс стайных инстинктов для воспитания в каждом новом своём члене истинно человеческого сознательного "Я". К сожалению, до сих пор не найдено эффективных воспитательных мер, обеспечивающих заметное ослабление негативных последствий стремления каждого человека делить остальных людей на "своих" и "чужих" (ксенофобия, мелкобуржуазный национализм). Единственное продуктивное решение нашла лишь советская власть, когда расширила понятие "своя стая" до многосотмиллионного понятия "советский народ" и до многомиллиардного понятия "трудовой народ".

Интенсивность проявления различных животных инстинктов в каждом человеке, в том числе степень враждебности к "чужим", строго индивидуальна. По доминированию тех или иных инстинктов людей подразделяют на несколько типов. У эгофильного типа доминирует инстинкт самосохранения. Именно к ним обращена библейская заповедь:"Возлюбиши... ближняго своего яко сам себе". Люди альтруистического типа с детства характеризуются добротой, отзывчивостью и никогда не связывают своё отношение к другим людям с тем, в какой степени они любят самих себя. У генофильных людей доминирует инстинкт продолжения рода. Доминантный тип - это прирождённые вожаки, если они обладают достаточной для эффективного руководства стаей интуицией. В противном случае русские их называют "бузотёры".

 

Врождённую слабость в человеке стайных инстинктов некоторые относят к либеральному типу. В мире стайных животных такие особи являются выродками и обычно не оставляют потомства. Иногда вводится понятие дигнитофильного типа для людей с доминированием инстинкта бережного отношения к собственному достоинству. Скорее всего, этот инстинкт является одним из вариантов инстинкта стремления к более высокому положению в стайной иерархии. Все типы психики человека основаны на врождённых инстинктах, доставшихся ему в наследство от далёких бессознательных предков. Среди них явно были и хищные животные. Многие хищники обладают особым инстинктом впадать в состояние доминантной эмоциональности в процессе погони за жертвой, когда они полностью концентрируются на цели своей погони. Возможно, широко распространившаяся сейчас "игромания" является современным проявлением синдрома "погони хищника".

Так же и в других вариантах эмоционального запала - в спорах, в ссорах, в драках - человек ничего вокруг не видит и не слышит, направляя своё внимание лишь на объект своего нападения. А.В.Клюев (2005) отмечал, что при разборе психологических аспектов многих авиа аварий оказывалось, что в критических ситуациях пилот иногда не обращает внимания на предупредительную сигнализацию, не реагирует на реплики и предупреждения других членов экипажа о необходимости радикально изменить пилотную ситуацию. Под непреодолимым воздействием синдрома хищника пилот оказывается в парадоксальной ситуации - он слышит предупреждающие сигналы и речь, видит тревожные показания приборов, но не в состоянии их анализировать, т.к. поглощён одной доминантной целью, например, отчаянной попыткой облететь грозовое облако сверху. В большинстве случаев этот синдром позволяет человеку сконцентрироваться на главном и достичь его, преодолевая немыслимые трудности.

 

Не все врождённые инстинкты сохранили былую биологическую целесообразность. Бабочка вида помофилла-понтуэлла сразу после рождения в Северной Африке отправляется в далёкое и трудное путешествие в Англию, где откладывает яички и погибает. Из яичек появляются гусеницы, которые кормятся английской зеленью и превращаются в куколки. Вылупившиеся из них бабочки сразу же летят в Северную Африку, чтобы там отложить яички и погибнуть. Человеческая "охота к перемене мест", в своё время стимулировавшая полезный эффект быстрого расселения людей по Земле, сейчас больше напоминает инстинкт англо-африканских бабочек.

(Животное в человеке)

В психологии довольно часто идеальные категории - цель, задача и программы для их выполнения - относятся исключительно к психике человека и высших животных. Между тем, если их применять к вещественным объектам, не обладающим внутренними мотивациями и эмоциями, то эти объекты просто автоматы, предназначенные для выполнения конкретных целей и конкретных задач. Человек тоже сплошь и рядом осуществляет автоматические действия (динамический стереотип) и не всегда при этом поступает достаточно разумно. Широко известен эксперимент фон Уэкскюлля (1934): куры-матери не проявляли никакого беспокойства при виде своих цыплят, подвергающихся опасности, пока не слышали их испуганного писка, который лишь единственный активировал защитное материнское поведение. Наблюдательный человек без труда обнаружит в своих автоматических действиях нечто подобное. Основное отличие бессознательной сферы человека от "психики" вещественных автоматов в многообразии и неоднозначности поведения.

 

Тейяр де Шарден (1927) отмечал, что "сразу же за пределами нашего сознания начинается непроницаемая - и в то же время густонаселённая - тьма, в которую погружено всё то, что существует в нас и вокруг нас, без нас и несмотря на нас... , мы реагируем на это воздействие". В немедленном реагировании главное отличие бессознательных действий от сознательных. Ч.Дарвин, стараясь продемонстрировать ум обезьян, привёл характерный эпизод:"Какой-то офицер часто дразнил одного павиана; животное, увидев его, налило воды в ямку, быстро намяло грязи и ловко бросило ею в офицера. Павиан торжествовал и радовался всякий раз, когда видел свою жертву". Бессознательное животное вспоминало об обидах офицера и о своей удачной мести только тогда, когда видело его. До и после этого офицер для обезьяны не существовал. В этом одна из особенностей бессознательной сферы психики животных и человека - несамопроизвольные реакции на внешние воздействия по принципу узнавания.

Проявление животными интеллекта определяется не столько их умственными способностями, сколько образом жизни. Известный исследователь шимпанзе В.Келер (1917) отмечал, что в природе они существа пустые, суетливые и быстро утомляющиеся от умственной нагрузки. Лягушка же, даже лишённая большого и промежуточного мозга, вполне "разумно" обходит встречающиеся на её пути препятствия.. Птицы легко различают круг и прямоугольник, а явно более умные крысы часто затрудняются в решении подобных задач, т.к. в жизни им этого не требуется.

 

Основное отличие бессознательной сферы психики животных и человека в целостности восприятия действительности. Это наглядно демонстрирует коллективный интеллект муравьиной семьи, в которой нет никакого мозгового центра, способного управлять общими усилиями для достижения нужного семье результата. Будь то содержание микроклимата в муравейнике, модернизация его и починка, добыча пищи и защита от врагов и многие другие коллективные действия, требующие организации и согласованности.

Для существования в своей среде обитания муравьиной семье необходимо уметь оценивать и собственное коллективное состояние, и состояние внешнего мира, уметь переводить эти оценки в конкретные задачи конкретным муравьям, устанавливать оптимальные пропорции этих задач, следить за их выполнением и, в режиме реального времени, перестраивать в случае необходимости весь целостный комплекс задач в ответ на внешние и внутренние возмущения. http://ok.ru/profile/479147195154/statuses/65361693319186

 

Муравейник как единый объект - в высшей степени рациональный и умелый "организм", который очень эффективно использует имеющиеся у него крайне ограниченные средства для поддержания жизнедеятельности. Он хорошо адаптируется не только к циклическим изменениям окружающей среды (смена времен года и времени суток), но и к ее случайным возмущениям (перемены погоды, повреждения в результате внешних воздействий и т. п.).

Деятельность муравьиной семьи поражает целенаправленностью. У муравьев некоторых видов заметную долю кормов составляют семена различных трав. Муравьи собирают их и хранят в специальных сухих хранилищах своих гнезд. Перед едой семена очищают от кожуры и измельчают в муку. Мука смешивается со слюной насекомых-кормильцев, и это тесто скармливают личинкам. Принимаются специальные меры для того, чтобы обеспечить сохранность зерна при длительном хранении. Так, например, после дождей семена выносят из хранилища на поверхность и сушат.

Муравьи некоторых видов устраивают в своих муравейниках грибные плантации для снабжения высококалорийной белковой пищей. Так, муравьи-листорезы, которые строят огромные подземные гнезда, питаются практически одними грибами, и поэтому в каждом гнезде обязательно создается плантация грибов. Эти грибы растут только на специальном грунте - рабочие муравьи изготавливают его из измельченных зеленых листьев и собственных экскрементов. Чтобы поддерживать "плодородие почвы", муравьи постоянно обновляют грунт в грибнице. При создании нового муравейника муравьиная матка во рту переносит из старого муравейника культуру гриба и таким образом закладывает основание под пищевую базу семьи.

Муравьи тщательно следят за состоянием своего жилища. Среднего размера муравейник состоит из 4-6 млн хвоинок и веточек. Ежедневно сотни муравьев переносят их сверху в глубь муравейника, а из нижних этажей - наверх. Так обеспечивается стабильный влажностный режим гнезда, и поэтому купол муравейника остается сухим после дождя, не гниет и не плесневеет.

Оригинально решают муравьи проблему разогрева муравейника после зимы. Теплопроводность стенок муравейника очень мала, и естественный прогрев весною занял бы очень долгое время. Для ускорения этого процесса муравьи приносят тепло внутрь муравейника на себе. Когда начинает пригревать солнце и с муравейника сходит снег, его жители выползают на поверхность и начинают "принимать солнечные ванны". Очень быстро температура тела муравья повышается на 10-15 градусов, и он возвращается обратно в холодный муравейник, согревая его своим теплом. Тысячи муравьев, "принимающих" такие "ванны", быстро поднимают температуру внутри муравейника.

Были проведены специальные исследования работы муравьёв по восстановлению купола муравейника, округлая форма которого разрушена внешним воздействием. Сотни мелких насекомых в короткий срок восстанавливают идеальную форму купола без асимметрий и локальных максимумов. Это возможно только в том случае, если их коллективный интеллект видит всю ситуацию их коллективизированными глазами и командует действиями каждого муравья в соответствии с общим планом.

Чтобы выяснить, в какой степени в коллективизации ощущений и действий муравьёв участвуют тактильные контакты между ними, иногда на деформированный купол клали деревянную крестовину так, чтобы муравьи из каждого сектора не могли ни контактировать с муравьями других секторов, ни видеть их. В этих экспериментах восстановленный купол оказывался несимметричным.

 

Сомнительно, что слаженные действия муравьиной семьи в этих и других экспериментах осуществляются на основе одних только низкоскоростных химических, визуальных и тактильных каналов связи каждого муравья с некоторыми другими. Есть какой-то целостный материальный механизм объединения интеллектов муравьёв в единый ум. Точно так же, нейроны головного мозга без объединения в единый голографический мозг не могли бы объединиться путём использования лишь синаптических, химических и, возможно, электромагнитных связей. Интуиция человека основана на этом неизвестном механизме, интегрирующем работу нейронов головного мозга.

 

 

Каждый отдельный обитатель муравейника - это, как ни удивительно, просто мелкое суетливое насекомое, в действиях которого часто трудно найти какую-либо логику и цель. Более осмысленно выглядят его, так сказать, "трудовые макрооперации": муравей сноровисто подхватывает травинку или кусочек хвои, включается в "групповую" переноску, умело и отчаянно сражается в муравьиных битвах.

В муравьиной семье не обнаруживается никакого "мозгового центра", который управлял бы общими усилиями для достижения желаемого результата, будь то починка муравейника, добыча пищи или защита от врагов. Больше того, анатомия отдельного муравья - разведчика, работника или муравьиной матки - не позволяет поместить этот "мозговой центр" в отдельном муравье. Слишком малы физические размеры его нервной системы, и слишком велик объем программ и накопленных поколениями данных, необходимых для управления жизнедеятельностью муравейника.

Можно допустить, что отдельный муравей способен автономно на инстинктивном уровне выполнять небольшой набор "трудовых макроопераций". Это могут быть и трудовые и боевые операции, из которых, как из элементарных кирпичиков, складывается трудовая и боевая жизнь муравейника. Но для жизни в муравьиной семье этого мало.

Для существования в своей среде обитания муравьиной семье необходимо уметь оценивать и собственное состояние, и состояние окружающей среды, уметь переводить эти оценки в конкретные задачи поддержания гомеостаза, устанавливать приоритеты этих задач, следить за их выполнением и в режиме реального времени перестраивать работу в ответ на внешние и внутренние возмущения.

Леви-Брюль, высокомерно высказывавшийся об уме первобытных людей, умевших считать лишь до трёх, незаслуженно называвший его примитивным умом с пралогическим мышлением, должен был признать:"Но разве мы должны допустить, что нельзя достигнуть тех же результатов другим путём, разве невозможно, что примитивный ум имеет свои операции, чтобы достигнуть тех же самых целей, каких мы достигаем нашей нумерацией?".

 

Эту мысль Леви-Брюль не додумал до конца, не сопоставил её с фактами. Иначе он вынужден был бы признать, что первобытный человек одним взглядом определяет, что в загоне 7 свиней. Он не использует цифру 7, но точно знает, что это количество свиней больше, чем, то, которое мы обозначаем цифрой 6, и меньше, чем то, которое мы обозначаем цифрой 8. Современный же европеец, глядя на загон, начнёт, хотя бы мысленно, загибать пальцы:"Одна свинья, две свиньи,... семь свиней". Ну и какой способ определения количества свиней эффективнее, сознательный или бессознательный, интуитивный?

(Животное в человеке)

Многие считают мимику человека (улыбка, "выражение" глаз, нахмуренные брови...) проявлением души человека. Между тем, мимика, в том числе и виляние хвоста собаки, выработана эволюцией для обеспечения общения между собой бессознательных (бездушных) предков человека, не обладавших речью для разумного общения внутри стаи.

В 1872 г. Ч.Дарвин издал специальную книгу "Выражение ощущений у человека и животных", в которой подчёркивал общность многих элементов их мимики.

Айбл-Айбесфельдт изучал поведение нескольких слепоглухих детей, ещё не обученных пользоваться тактильной азбукой и, в силу этого, не имевших словесного канала связи с внешним миром. По этой причине они не обладали декларативной памятью и сознанием. Он установил, что целый рад жестов и мимических движений лицевых мышц являются, по всей видимости, у человека врождёнными. Таково, в частности, поведение всех детей в состоянии крайнего неудовольствия или гнева: стискивание зубов, закусывание нижней губы, зажмуривание глаз и т.п. Всем слепоглухонемым детям свойственна и одинаковая мимика недоумения. Улыбка, плач и многие другие мимические выражения лица появляются у новорожденных значительно раньше, чем они научаются различать образы. Следовательно, это врождённая мимика, а не приобретённая подражанием.

 

Интересно, что у слепоглухих детей вполне обычно отрицательное покачивание головой, а вот вертикальное кивание в знак согласия у них никогда не наблюдалось. Это связано с тем, что бессознательные предки человека, от которых мы получили в наследство врождённую мимику, не знали понятия времени и не обладали декларативной памятью. Они жили "здесь и сейчас" и при отказе выполнять команду, означающую призыв к совместным действиям могли немедленно отреагировать мимикой отрицания. Учёные из института эволюционной антропологии имени Макса Планка обнаружили, что отрицательное покачивание головой характерно для шимпанзе бонобо.

 

Мимика же согласия не могла у предков человека и шимпанзе эволюционно возникнуть и закрепиться в генетической памяти, т.к. утвердительный ответ без немедленной реакции действием является ответом на вопросы типа "Ты это сделал?" или "Будешь это делать?". Бессознательные животные не способны понять смысл подобных вопросов. А на вопросы о согласии в настоящем времени они реагируют непосредственным действием или мимикой отрицания. Мимика и другие сигналы стайных животных лишены основного признака языкового знака, а именно - свойства перемещаемости во времени и в пространстве.

 

Наличие врождённой мимики, характерной для животных данного вида, подтверждает использование природой в эволюционном развитии организмов открытого И.В.Мичуриным механизма закрепления в генетической памяти приобретённых животными при жизни свойств и навыков. В самом деле, ни один активный приверженец молекулярной генетики не пытался доказать невозможное - будто изменение структуры одного или нескольких белков в результате случайной мутации соответствующих генов было способно привести к отрицательному покачиванию головой у всех предков человека. Подобные целостные программы врождённого поведения появляются у животных в результате закрепления в генетической памяти выработанных привычек.

Не обязательно природа повсеместно использует мичуринский механизм гибридизация-воспитание-закрепление. Он исследовал лишь плодовые деревья. У насекомых этот механизм может приобретать совсем другие формы, у млекопитающих - третьи. Главное в открытии Мичурина то, что он доказал возможность использования природой в ходе эволюции живой материи более сложных и более эффективных механизмов, чем это представляется сторонникам современной парадигмы молекулярной генетики.

 

Мимика людей была усовершенствована и существенно дополнена разными народами после появления у них сознания и словесного общения. При этом в ряде случаев по неизвестной причине был изменён жест отрицания. Арабы в этом случае отрицательно поднимают голову; турки вздёргивают подбородок, сужают глаза и слегка прищёлкивают языком; малайцы, вместо того, чтобы сказать "нет", просто опускают глаза. Все эти модификации возникают и передаются из поколения в поколение путём подражания без участия генетической памяти.