КИТАЙСКАЯ ЦЕРЕМОНИЯ

Вообразите вечерний город, плотно обернутый в черный с коричневым оттенком космический бархат. Море дрожащих разноцветных огней в густом влажном воздухе, пропитанном дыханием океана и испарениями большого города. Лязг допотопных двухэтажных трамваев времен британского правления. Мирные и плавные стайки китайцев вперемешку с особями всех цветов и фасонов, плывущие и шныряющие в разных направлениях.
Открытые насквозь, до самого нутра, маленькие магазинчики скромно просят зайти. Солидные сетевые собратья выстреливают витринами, бесшумные двери подталкивают праздную толпу в прохладные холлы…
Прямо на улице готовится и немедленно раскупается аппетитная снедь. Завернутая в бумажные пакеты и сдобренная соевым соусом, еда разносится по домам обитателями близлежащего квартала. Кафе и рестораны напряглись, переживая кульминацию трудового дня, их посетители, напротив, наконец-то расслабились.
Две иностранки, моя молодая коллега и я, желают поужинать после нелегкого дня прочесывания бесконечных, больше похожих на футбольные поля, залов главного выставочного центра Гонконга. Коллега, красавица, с лицом латиноамериканки, крепкая и прагматичная, уверенно владеет английским. Мне же язык сей доступен лишь в первом приближении.
Ныряем в темный проулок, в сторону от сверкающей авеню, глаза стремятся охватить все одновременно. После недолгих колебаний переступаем порог небольшого кафе-стекляшки. Атмосфера располагающая, пахнет вкусно, света достаточно. Лица людей за столиками, уставленными едой, лоснятся. Плацдарм в центре зала чудесным образом свободен, официантка (китаянка, тайка?) приветливо подает меню. Коллега внимательно его изучает, выбирает, комментирует. Хочется всего. Знакомое чувство?
На универсальном языке жестов и, общем с официанткой, примитивном английском, выясняю, какие из блюд она бы выбрала сама. В отсутствие компаса хочется найти верный путь, так что следую совету аборигена.
Моей визави подали блюда вполне в европейской традиции. Затем на середине стола явилась круглая высокая миска с дымящимся супом лапшой и небольшим плоским то ли половником, то ли ложкой. Помните у классика - «лисицу сыр пленил», лучше не скажешь. Стремительно придвигаю к себе вожделенную миску. Полполовника лапши мгновенно исчезли во рту, улетели в желудок, по всему телу пробежала дрожь удовольствия. Мои сияющие узкие китайские глаза оторвались от миски и с восторгом оглядели разреженное пространство. Более осмысленный взгляд на поле брани обнаружил жестокую ошибку - по правую руку скромно стояла маленькая пустая мисочка в сопровождении ложки общих пропорций. «Коней на переправе не меняют», пробормотала я и, не глядя по сторонам, уже без спешки прикончила лапшу. Дальнейший ужин прошел гладко и приятно. Покидая кафе, я недоумевала, почему же официантка смотрела на меня с такой симпатией и одобрением, в чем секрет успеха?
Много позже разгадка все же нашлась, оказывается, мое поведение было в русле китайской традиции. Дело в том, что раскованность и непосредственное проявление чувств во время еды высоко ценятся и служат … лучшей похвалой гостеприимству хозяев и мастерству повара. Спасибо, дорогие!

ОБЕД У ПОДНОЖИЯ БУДДЫ

Большое красивое здание буддийского монастыря Po Lin, что расположился в тени парящей над горным пейзажем 34-х метровой статуи бронзового Будды, привлекает проголодавшихся туристов предложением вегетарианской трапезы в монастырской столовой. Меню одинаковое для всех, попросту комплексный обед. В объявлении над кассой читаем, что часть платы за обед направляется на монастырские нужды,
Получается некоторым образом три в одном – питание, осмотр монастырской столовой и благотворительность. Согласитесь, что человеку приятно сделать что-то доброе без особых усилий с его стороны?
Входим в просторный зал, присаживаемся за один из свободных, покрытых светлыми скатертями больших столов, ждем. Рядом пиршество в самом разгаре - большое китайское семейство шумно уписывает еду. Вскоре и к нам служитель подкатывает тележку с угощением. На стол водружаются две фаянсовые кастрюльки с половниками, тарелки, миски, приборы, чайник и чашки. Открыв крышки кастрюль, обнаруживаем в одной из них суп, в другой блюдо из каких-то грибов. Преобладающий цвет обоих блюд серовато-зеленоватый. Отведав супа, понимаем, почему у монахов нет аппетита. Проблеск надежды при снятии пробы с грибов сменяется горькой иронией по поводу каких-либо иллюзий. Утешительная чашка чая на посошок приходится очень кстати. Что ж, оставляем почти нетронутыми яства и удаляемся без ропота. Ведь пища у практичных китайцев не может пропасть (вспомним свои, не столь уж давних времен, аккуратные ведра для пищевых отходов).
Мы обогатились новым опытом, солнце сияет, а пообедать придется в городе.

О ПОЛЬЗЕ УБЕЖДЕНИЙ

Путешествия не были главной темой моей жизни, скорее редкими и особо ценимыми подарками судьбы, когда чувства обострены, очищены от быта, а угол зрения неправдоподобно раздвинут. Что нужно путешественнику? Незамутненный объектив, ёмкая карта памяти, кров и пища. Поскольку я стихийная поклонница кулинарии, а точнее, чуда сотворенной еды, мне всегда казалось, что нравы и особенности народов естественнее всего познаются в процессе застолья при вкушении местной пищи.
В огромном городе, брошенном как кости на прижавшиеся друг к другу близ материка острова в океане, наступил вечер. Мы с коллегой после трудов праведных неторопливо движемся к загодя намеченной ближайшей к нашему пристанищу улице «ресторанов». Сорвалось! Не угадали – может быть, день недели, может быть что-то ещё? По мере нашего приближения, солидные заведения стремительно закрываются один за другим, официанты убирают столики, совсем как в мультфильме. Поужинать все же хочется. Сердце забилось - вот оно приключение! Выходим на темную улицу с дребезжащими трамваями, чуть удаляемся от центра. И … попадаем в мир обычных тружеников (отнюдь не белых воротничков). Они, как и мы, вернулись с работы. Ощущение комфорта и покоя остается позади. Темновато и грязновато. Светится неоновым мутным светом окно местной забегаловки. Открываю дверь и вижу слева прилавок, за ним среди лотков и лоханок с разного рода диковинной едой возвышается повар, он же кассир. Жестами энергично приглашает войти. Прямо по курсу несколько покрытых светлым пластиком столов без скатертей, редкие посетители сосредоточенно жуют. Мой естественный порыв переступить порог и немедленно углубиться в сладостное изучение местной кухни, в категорической форме отвергнут коллегой. Приходится ретироваться - мир важнее всего, тома дел по усмирению моих желаний не поместились бы в одном шкафу.
В дверях нашего отеля, как символ другой жизни, бронзовеет солидный швейцар. Пролет лестницы ведет в роскошный многофункциональный холл, выполненный в колониальном стиле. Пространство наполнено прохладой и умиротворяющим покоем. Освежившись в номере, спускаемся вниз и устраиваемся на диванчике перед низким столиком под сенью экзотического растения. Мгновенно появляется официантка со скромным поздним меню. Можно перевести дух, ужин нам обеспечен. Коллега останавливается на куриных крылышках к легкому пиву, предпочтение жестко диктует немецкая кровь. В соответствии со своими стойкими убеждениями выбираю мидии, ещё утром покачивавшиеся на океанском дне неподалеку. Бокал сухого вина оттенит их вкус.
Первыми прилетели крылышки, принятые благосклонно. Когда же юный, тонкий, как бамбук, повар, поставил передо мной тарелку с волшебно пузырящимися бело - розовыми раскрытыми раковинами, мои зрачки и ноздри расширились в предвкушении пира. Блюдо было восхитительным. Коллега получила свой бонус в виде раскрытой раковины. Нужно было видеть выражение её лица, когда она поглощала содержимое. Теперь нам вряд ли захочется рискнуть отведать мидии вдали от места их лова.